Невидимые грани социальной реальности
|
Скачать 2.67 Mb.
|
Резюме Основное внимание в этом исследовании уделено анализу “профессиональной” презентации попрошайничества в русле драматургической социологии И. Гофмана. Из перспективы подхода Гофмана, все люди – профессиональные актеры, которые знают, как произвести на зрителя нужное впечатление и владеют необходимыми техниками манипуляции, находясь, в свою очередь, под постоянным контролем общества. Под производством впечатления понимаются повседневные, часто нерефлектируемые техники взаимодействия людей. Актерский профессионализм связан с умением выбрать адекватную ситуации роль и правильно сыграть ее, учитывая ожидания публики, контекст происходящего, особенности авансцены, на которой разыгрывается представление, и т.д. В этом ракурсе нищенство рассматривается как взаимодействие, где попрошайки, оперируя социально значимыми категориями, производят некие символические действия и ожидают, что другая сторона, поняв “сыгранные” апелляции к разделенным ценностям, вступит с ними во взаимодействие ожидаемым образом. Таким образом, формируется пространство “мобилизации ценностей”. Пол, возраст, степень дееспособности, дети являются основными ресурсами для повседневного обыгрывания таких ценностей как здоровье, работа, уважение к старости или материнство. Манипулирование производимым впечатлением – признак актерского профессионализма. Манипуляцией является сам выход нищего на улицу, “на сцену”. Его презентация направлена на то, чтобы соответствовать представлениям о нужде, обездоленности, несчастье. Если собственных ресурсов недостаточно, то нищий прибегает к дополнительным манипулятивным техникам (наклеивание бороды, использование грязной одежды, заворачивание в одеяло полена вместо ребенка и т.п.). Именно такое нищенство, как правило, понимается в обществе как профессиональное. Литература Бахтиаров, А. (1903) Очерки с натуры. СПб.: Изд. Ф.И. Митюрникова Буравой, М. (1997) Развернутое монографическое исследование: между позитивизмом и постмодернизмом // Рубеж. № 10-11. С. 157-175 Гирц, Кл. (1996) С точки зрения туземца: о природе понимания в культурной антропологии. В: Девятко И. Модели объяснения и логика социологического мышления. Москва: Ин-т социологического образования Российского центра гуманитарного образования. С. 89-109 Голосенко, И.А. (1996а) Нищенство как социальная проблема (Из истории дореволюционной социологии бедности) // Социологические исследования. № 7. С. 27-35 Голосенко, И.А. (1996б) Нищенство в России (Из истории дореволюционной социологии бедности) // Социологические исследования. № 8. С. 18-25 Гофман, И. (2000): Представление себя другим в повседневной жизни. М.: Канон – Пресс-Ц Ильясов, Ф.Н. (1994) Плотникова О.А. Нищие в Москве летом 1993 года // Социологический журнал. № 1. С. 150-156 Левинстим, А. (1900) Профессиональное нищенство, его причины и формы. СПб.: Типография М. Стасюлевича Максимов, Е.Д. (1877) Бродячая Русь. Христа ради. СПб.: Т-во “Общественная польза” Максимов, Е.Д. (1901) Происхождение нищенства и меры борьбы с ним. СПб.: Тип. В. Киршбаума Ожегов, С.И., Шведова, Н.Ю. (1995) Толковый словарь русского языка. Москва: Азъ Парсонс, Т. (1992) Социальные классы и классовый конфликт в свете современной социологической теории. В: Социальная стратификация / Отв. ред. С.А. Белановский. М.: Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН. Вып. 1. С. 230-242 Прыжов, И. (1996) Нищие на святой Руси. В: Прыжов, И. 26 московских пророков, юродивых, дур и дураков и другие труды по русской истории и этнографии. СПб.–Москва: Эзро – Интрада Girtler, Roland (1980). Vagabunden in der Grossstadt. Teilnehmende Beobachtung in der Lebenswelt der “Sandler” Wiens. Stuttgart: Ferdinand Enke Verlag Goffman, Erving (1994). Interaktion und Geschlecht. Frankfurt/Main; New York: Campus Verlag Goffman, Erving (1969). Wir alle spielen Theater. Piper & Co. Verlag, Muenchen. Parsons, T. (1995) The American Family: Its Relation to Personality and to the Social Structure. In: Parsons, T. And Bales, R. Family, Socialization and Interaction Process. pp. 10-26 Voss, Andreas (1993). Betteln und Spenden. Eine soziologische Studie ueber Rituale freiwilliger Armenunterstuetzung, ihre historischen und aktuellen Formen sowie ihre sozialen Leistungen. Berlin, New York Инна Вышемирская ВИЧ-АКТИВИЗМ КАК СТРАТЕГИЯ ВЫЖИВАНИЯ: ИССЛЕДОВАНИЕ СЛУЧАЯ “Для меня ВИЧ – это образ жизни, это для меня все. Я даже не представляю, что если бы мне сейчас сказали, что я не ВИЧ-инфицированный, что бы я тогда делал…” (из интервью) Введение СПИД как проблема для социального исследователя на Западе возникла в середине восьмидесятых годов. Западные ученые рассматривали эту проблему в разных ракурсах, с позиций различных теоретических подходов, фокусируя внимание на различных сторонах проблемного поля. В одном из обзоров исследований, связанных с проблемой СПИДа, были выделены следующие рубрики: формирование социальных репрезентаций и социальное конструирование болезни; исследование общественного мнения и реакций на СПИД с точки зрения классовой, возрастной, культурной принадлежности и уровня образования; схемы управления СПИДом (AIDS management), организация борьбы с болезнью; жизнь с ВИЧ/СПИД (Pollak, 1992:8). В России исследования в этой области проводятся в основном медицинскими организациями, такими как Центры по борьбе и профилактике СПИД (далее Центры СПИД) или Центры медицинской профилактики. Цель подобных исследований – получение данных о способах, причинах заражения или попадания в группы риска, а также определение половозрастного и социального состава ВИЧ-инфицированных. Считается, что такие исследования необходимы для выработки мер, направленных на профилактику и борьбу с болезнью. Социологических исследований проблем, связанных с ВИЧ/СПИД, в России не проводилось. Меня как социолога заинтересовала проблема идентичности, практик существования и стратегий выживания людей, живущих с ВИЧ/СПИД (далее “люди с ВИЧ”). С 1998 года мной проводится исследование, которое позволяет непосредственно общаться и наблюдать за ВИЧ-положительными в их повседневной жизни, благодаря моему участию в деятельности калининградских организаций, работающих с ВИЧ-инфицированными,. Методологическим основанием для понимания интересующих меня проблем явилась концепция социального конструирования реальности, предложенная П. Бергером и Т. Лукманом. Согласно этой концепции, люди сами создают социальную реальность и формируют собственную идентичность в зависимости от социальных условий и контекста (Бергер, Лукман, 1995:279-290). Исследование проводилось качественными методами: включенное наблюдение в проблемной среде и СПИД-сервисных организациях, биографические интервью с инфицированными людьми и проблемно-ориентированные интервью с экспертами. Исследование проводилось с использованием тактики case-study: я попыталась реконструировать и описать одну из жизненных стратегий, разрабатываемых и реализуемых “людьми с ВИЧ”, на примере одного ВИЧ-инфицированного. Прежде чем перейти к анализу случая, я считаю важным дать описание отношения к ВИЧ-инфицированным, сформировавшегося в рамках публичного дискурса, и показать наиболее типичные стратегии выживания, реализуемые людьми с ВИЧ в контексте этого отношения. Отношение к ВИЧ-инфицированным История СПИДа прослеживается в СССР и затем в России с 1987 года, когда началось формирование социальных представлений о ВИЧ-инфицированных. Анализ публикаций в прессе, законодательных и подзаконных актов по проблеме СПИДа и беседы с экспертами дают основание считать, что СПИД в России социально репрезентируется как опасный, стигматизирующий феномен. Негативное восприятие ВИЧ/СПИДа диктует определенную логику обращения с больными. Ее можно проследить по проводимой в России политике предупреждения распространения болезни. Отношение к инфицированным людям может быть описано как их выявление, запугивание и частичная сегрегация. Правила постановки на учет ВИЧ-инфицированных определяются законодательными документами. В федеральном законе “О предупреждении распространения в Российской Федерации заболевания, вызываемого вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции)" (далее закон о ВИЧ-инфекции) закреплено право на добровольное медицинское освидетельствование. Однако это право может быть с трудом реализовано в контексте осуществляемых в современной России медицинских и пенитенциарных практик. Хотя, согласно закону о ВИЧ-инфекции, обязательному медицинскому освидетельствованию подлежат только некоторые группы лиц, оказание медицинской помощи в российских медучреждениях организовано таким образом, что каждому, желающему ее получить, приходится сталкиваться с обязательностью обследования. В рамках пенитенциарной системы добровольность освидетельствования исключается полностью: попадающие в исправительные учреждения обязательно проверяются на ВИЧ-инфекцию. На повседневном уровне лишь немногие знают о праве добровольного тестирования на наличие вируса. Поэтому люди, не имеющие оснований опасаться положительного диагноза, воспринимают анализ как медицинскую формальность. Тех, кто знает или подозревает о наличии инфекции, негласная и незаконная практика выявления инфицированных вынуждает обращаться за медицинской помощью только в Центры СПИД. Люди с ВИЧ знают, что в какое бы медицинское учреждение они не обратились за помощью, их сначала протестируют и, в случае положительного результата, направят для лечения в Центр СПИД. За выявлением ВИЧ-инфекции следует процедура обязательной регистрации и постановки на учет в ближайшем Центре СПИД. Служба борьбы с ВИЧ-инфекцией в Советском Союзе была налажена после массовых заражений детей в больницах Элисты, Волгограда и Ростова-на-Дону. Она исправно работает на территории России и после распада Советского Союза. Обязательность получения медицинских услуг ВИЧ-инфицированными только в Центрах СПИД законодательно не предписана, но сложившаяся практика выявления инфицированных людей вынуждает их получать медицинские услуги исключительно в таких Центрах. Это приводит к медицинской сегрегации людей с ВИЧ и способствует их частичной изоляции от неинфицированного большинства. Запугивание ВИЧ-инфицированных на государственном уровне основано на обязательной постановке их в известность об уголовной ответственности за заведомое заражение другого лица ВИЧ-инфекцией и за создание ситуации, когда присутствует возможность такого заражения. Во время послетестового консультирования людей информируют о том, что с этого момента они становятся потенциальными правонарушителями. В уголовном кодексе и комментариях к нему не оговаривается и не принимается во внимание согласие партнера, использование средств предохранения, при которых невозможна передача инфекции. Сам факт сексуальных отношений с неинфицированным человеком считается преступлением. Сформулированная таким образом уголовная ответственность легитимирует запрет на сексуальные отношения для инфицированных. Механизмом защиты от запугивания является стремление людей не знать о своем ВИЧ-статусе, поскольку незнание диагноза освобождает от уголовной ответственности. Это вынуждает тех, кто подозревает или знает о своем ВИЧ-положительном статусе, не обращаться в Центры СПИД, полностью лишая себя возможности получения медицинских услуг. Здесь упомянуты лишь немногие аспекты обращения с инфицированными людьми, вытекающие из законодательных, медицинских и пенитенциарных практик. Публичный дискурс о СПИДе также придает болезни и даже самому факту инфицирования стигматизирующий оттенок, что ведет к дискриминации инфицированных людей. На этапе подготовки к проводимому мной исследованию стратегий выживания людей с ВИЧ я начала изучать сопровождающие данную тему публикации, теле- и радиопередачи, а также интересоваться мнением различных людей о ВИЧ-инфицированных. Результатом проведенного анализа стал вывод о том, что распространенный в Калининграде публичный дискурс о СПИДе воспроизводит популярное мнение о сопутствующих ВИЧ-инфекции маргинальных жизненных практиках, таких как употребление наркотиков, проституция, сексуальная неразборчивость. ВИЧ-инфицированные представляются как социально иные, практикующие маргинальные формы социальной деятельности люди. Средства массовой информации также дискредитируют людей с ВИЧ в глазах общественного мнения, конструируя мифы о болезни и больных, распространяя легенды о “спидотерроризме”. Так нагнетается страх, большинство конструирует социально чуждую группу через практики стигматизации и сегрегации. Широко распространено представление о персональной ответственности ВИЧ-инфицированных за заражение Р. Вайтц (Weitz, 1990) показала, что СПИД социально конструируется как самопричиненная болезнь. Для традиционного сознания передача ВИЧ-инфекции связана с такими социально неодобряемыми видами поведения как употребление наркотиков и сексуальная распущенность или “извращенность”. Поэтому ВИЧ-инфицированные определяются не как “невинные жертвы”, а как люди лично виновные в том, что с ними случилось. При этом степень вины в приобретении ВИЧ-инфекции различна. Невиновными признаются дети и взрослые, заразившиеся внутрибольничным путем. Остальные – наркоманы, гомосексуалисты и просто сексуально неразборчивые люди – несут стигму собственной виновности в заражении. В отличие от заболевших другими тяжелыми заболеваниями, например раком или туберкулезом, люди с ВИЧ не встречают на уровне повседневного общения сочувствия и сострадания со стороны представителей неинфицированного большинства. Другая распространенная реакция на ВИЧ-инфицированных – восприятие их как угрозы собственной безопасности, стремление защититься от этой угрозы посредством враждебного отношения, дискриминации и сегрегации. Таким образом, публичный дискурс крайне затрудняет нормальную социальную жизнь для людей с ВИЧ, значительно сокращает их жизненные шансы и ресурсы. Стратегии выживания людей, живущих с ВИЧ/СПИД В условиях неприязни со стороны окружающего неинфицированного большинства, институциональной, правовой и практической стигматизации и дискриминации ВИЧ-инфицированные вынуждены вырабатывать особые жизненные стратегии, которые могут быть названы “управлением стигмой” (stigma management). Ряд социологов (Siegel и др., 1998:3) различает два типа управления стигмой (stigma management strategies) – реактивные и проактивные. Типологизация основана на принятии/непринятии инфицированными людьми стигматизирующих социальных норм. Реактивные стратегии управления стигмой включают в себя защитные попытки избежать воздействия стигмы (или смягчить его), но подразумевает принятие доминирующих социальных норм и ценностей, конструирующих стигму. Примерами реактивной стратегии является утаивание ВИЧ-статуса, представление болезни в качестве другой, менее стигматизирующей (например, рак). Проактивные стратегии бросают вызов стигме и подразумевают непризнание социальных норм, положенных в ее основу. Примерами проактивной стратегии является участие в просветительской работе, направленной на формирование правильных представлений о передаче ВИЧ-инфекции, или социальный активизм, который подрывает и разрушает стигму, поскольку направлен на конструирование альтернативного видения болезни и на изменение общественных условий, детерминирующих жизнь людей с ВИЧ. В процессе исследования я выделила несколько типичных стратегий выживания, вырабатываемых ВИЧ-инфицированными людьми в Калининграде. Эти стратегии не являются раз и навсегда закрепленными. Люди с ВИЧ могут придерживаться нескольких стратегий одновременно или актуализировать ту или иную стратегию в определенный жизненный период. Следуя описанной выше классификации, комплекс стратегий выживания калининградских ВИЧ-инфицированных можно расположить в континууме от проактивных до реактивных. Реактивные стратегии 1. Можно предположить, что наиболее логичной жизненной стратегией в условиях сформированного в обществе негативно окрашенного, дискриминирующего дискурса должна стать стратегия сохранения анонимности и тайны диагноза. ВИЧ-инфицированные стремятся чувствовать себя защищенными от негативно настроенного окружающего мира посредством сокрытия своего статуса. Предубежденное отношение к людям с ВИЧ в обществе приводит к тому, что ВИЧ-инфицированные осознают инфекция как стигматизирующий, дискредитирующий факт. Открытие диагноза, зачастую, ведет к ограничению их жизненных шансов и ресурсов. Это вынуждает ВИЧ-инфицированных скрывать свой ВИЧ-статус. Сохранение диагноза в тайне позволяет по-прежнему полноценно функционировать в обществе, не давая окружающим оснований подвергнуть себя дискриминации. Держать в тайне ВИЧ-статус – типичная реакция людей, которым есть что терять. Особенно это касается тех, кто до заражения не принадлежал к маргинальным группам. Сохранения диагноза в тайне от окружающих является реактивной стратегий. Она предполагает имплицитное принятие того, что ВИЧ-инфекция является опасным, дискредитирующим фактом биографии и что во избежание связанной со стигмой дискриминации необходимо скрывать диагноз от окружающих. Право на соблюдение тайны диагноза закреплено в российском законодательстве. Требования соблюдения врачебной тайны относится к любой болезни и к любому диагнозу. Но только в контексте жизни с ВИЧ/СПИД, когда афиширование статуса зачастую равнозначно дискредитации в глазах общества, проблема сохранения тайны диагноза встает особенно остро. Хотя возможность уголовной ответственности за разглашение тайны диагноза определена, по данным одной из ведущих негосударственных СПИД-сервисных организаций – Российского Фонда "ИМЕНА" – до 1999 года в России не было ни одного случая, когда медицинский работник понес бы ответственность за разглашение диагноза "ВИЧ-инфекция" (Доклад № 2…). Существование такой ответственности крайне затрудняет деятельность исследователя, который не может формально получить информацию о людях с ВИЧ из каких-либо источников. Сами ВИЧ-инфицированные, избравшие стратегию сокрытия диагноза, практически недоступны. Поэтому исследование жизни ВИЧ-инфицированных, желающих оставаться анонимными, не участвующих в деятельности и не пользующихся услугами тех или иных СПИД-сервисных организаций, для социолога не представляется возможным. ВИЧ-инфицированный может утаивать диагноз на протяжении достаточно длительного периода бессимптомной инфекции. Этот период характеризуется отсутствием каких-либо клинических проявлений заболевания и может продолжаться в ряде случаев до 15 лет. Эпидемия ВИЧ/СПИД в России – достаточно молодая, поэтому большинство инфицированных людей находятся на стадии, когда инфекция не имеет зримых следов, отличающих ВИЧ-инфицированных от неинфицированных людей. В соответствии со статистическими данными, каждый сороковой калининградец в возрасте 15-25 лет является носителем вируса, тем не менее не представляется возможным отличить этих людей от тех, кто не инфицирован. Инфицированных людей, желающих оставаться анонимными, скрыть свой диагноз, достаточно много. Информация Калининградского Центра СПИД свидетельствует, что почти половина из трех тысяч зарегистрированных в области ВИЧ-инфицированных называла вымышленные фамилии, стремилась уклониться от эпидемиологического расследования, а ознакомившись с положительным диагнозом и пройдя послетестовое консультирование, больше не посещала Центр. 2. Другой распространенной реактивной стратегией выживания является игнорирование опасности вируса. Эта стратегия формируется после достаточно продолжительного времени жизни с ВИЧ. Справившись с первыми переживаниями по поводу диагноза на стадии бессимптомного вирусоносительства, люди вырабатывают восприятие болезни как неопасной с точки зрения изменения физического самочувствия и социальных последствий. Сторонники стратегии игнорирования опасности ВИЧ обычно достаточно хорошо осведомлены о характере протекания болезни. Они лично знакомы с людьми, живущими с ВИЧ на протяжении многих лет (или читали интервью с ними), и знают на конкретных примерах, что “нормальная” жизнь с ВИЧ возможна. (специалисты, работающие в сфере оказания тех или иных услуг ВИЧ-инфицированным, так же разделяют это мнение). Стратегия игнорирования опасности может развиваться в двух направлениях. Некоторые ВИЧ-носители, будучи неосведомленными или сознательно игнорируя имеющийся запас знаний о биомедицинских аспектах ВИЧ/СПИД, конструируют собственные теории о характере болезни и способах лечения: “У людей столько всяких вирусов, и не надо сидеть и ждать, пока вирус проявит себя. Нужно просто вести здоровый образ жизни. Все дело в психическом состоянии. Вирусов в организме много, но если у человека здоровая психика, нервная система, то вирус просто не будет развиваться. Нужно лечить не лекарствами, а психику. Лично я не считаю себя больным и не собираюсь умирать. Я собираюсь жить. Если все поймут, что все дело в психике, то и всякая дискриминация сама пропадет” (муж., 32 года). Восприятие себя как “здорового” зачастую используется в сочетании со стратегией частичного или полного сокрытия диагноза. Такие люди, считая себя здоровыми и ничем не отличающимися от большинства, полагают естественным сохранение диагноза в тайне: “Зачем я должен говорить всем? Мне еще хочется в этом городе жить, работать. Люди-то не понимают. Я сам себя воспринимаю как здорового и хочу, чтобы другие меня так воспринимали” (муж., 32 года). Второй версией стратегии игнорирования опасности ВИЧ является принятие распространенного среди людей с ВИЧ представления о том, что такая инфекция не страшнее многих других опасных заболеваний, которыми может заболеть каждый. Они считают, что “нормальная” жизнь с ВИЧ может длиться долго: “Я вот как-то отношусь негативно к тому, что начинают раздувать, что ВИЧ – это там ужас. Просто есть полно болезней, которые хуже ВИЧа . Туберкулез, например. От того же гепатита С умирают там, я не знаю, во сколько раз больше, чем от СПИДа. Да и больше вероятности умереть и от сердечного приступа, и попасть под машину… Потом еще информацию получаешь, что лекарства есть, и что люди и дальше живут. По пятнадцать лет нормально живут. Я стараюсь об этом вообще не думать. Я даже очень негативно отношусь ко всяким этим публикациям – про терапию там, всякие диеты. Я очень негативно к этому отношусь, и вообще стараюсь не думать, честно говоря. Я даже вообще забываю, что я там больной. Я даже не хочу думать об этом” (муж., 24 года). 3. Следующую стратегию жизни с ВИЧ можно охарактеризовать цитатой из современного хита: “У тебя СПИД и значит мы умрем!”. Эта стратегия реактивная, поскольку принимает бытующее в публичном дискурсе представление о неминуемости скорой смерти после заражения ВИЧ. Подобная уверенность вынуждает людей с ВИЧ выбирать (сохранять) образ жизни, способствующий физическому и социальному саморазрушению. Можно предположить, что через подобное восприятие жизни проходит большинство инфицированных людей, особенно в начальный период. ВИЧ-положительные информанты, которые в дальнейшем избрали другие стратегии жизни, говорили о том, что у каждого из них был период безразличия к жизни и стремления ускорить смерть. Особенно распространена разрушительная стратегия среди тех, кто до заражения ВИЧ принадлежал к маргинальным социальным средам, таким, например, как внутривенные потребители наркотиков. Наличие ВИЧ-статуса не играет существенной роли в процессе самоидентификации людей, находящихся в глубокой зависимости от наркотических средств. Для большинства из них референтной группой являются действующие наркоманы, идентичность наркомана у них доминирует, и исходя из этого конструируется жизненная стратегия. Для этих людей осведомленность о ВИЧ-диагнозе зачастую служит оправданием нежелания и/или неспособности прекратить употребление наркотиков: “Зачем я буду… да я, да я через год сдохну. У меня же ВИЧ. Все уж теперь” (жен., 23 года). Или: “А что мне терять? Я буду колоться. На фиг надо мне перекумариваться, у меня СПИД скоро будет” (муж., 25 лет). Реализация такой стратегии приводит к тому, что многие ВИЧ-инфицированные наркоманы, полностью разрушив свой организм, заканчивают жизнь от передозировки наркотиков. Однако некоторые наркоманы, ознакомившись с характером протекания болезни и осознав, что наличие ВИЧ не означает скорой смерти и что именно наркотики могут способствовать прогрессированию болезни, решаются изменить прежний образ жизни. В этом случае они актуализируют другие идентичности и развивают другие сценарии продолжения жизни с ВИЧ. Проактивная стратегия Проактивной стратегией выживания людей с ВИЧ является социальный активизм (далее ВИЧ-активизм). Этим понятием я обозначаю особую жизненную стратегию ВИЧ-инфицированных, профессионально участвующих в движении по борьбе со СПИДом. Когда ВИЧ-идентичность ложится в основу построения жизненной стратегии, человек включается в деятельность той или иной СПИД-сервисной организации и воспринимает эту деятельность, как свою профессию. В этот момент он становится ВИЧ-активистом. ВИЧ-активизм подразумевает непринятие негативных представлений о болезни, сопротивление маргинализации ВИЧ-инфицированных, конструирование и распространение альтернативного – недискриминационного – видения СПИДа в обществе. В западных странах существует мощное активистское движение, направленное на привлечение общественного внимания к проблеме жизни с ВИЧ, на борьбу за права ВИЧ-инфицированных, за получение ими доступа к лечению. В рамках этого движения формируется и мобилизуется ВИЧ-активизм как распространенная стратегия жизни ВИЧ-инфицированных. В негосударственных организациях России, занимающихся проблемами СПИДа, ВИЧ-активными людьми ведется большая работа. Во-первых, ВИЧ-активизм дает людям с ВИЧ возможность самореализации, позволяет сделать общественную карьеру и, переформулировав прежнюю идентичность, сформировать новые практики повседневной жизни. По мнению руководителя одной из СПИД-сервисных организаций, ВИЧ-активные люди не просто живут, но, “занимаясь СПИДом, находят себя”. Для них продолжительность жизни менее важна, чем то, насколько они социально реализуют себя:“Люди эти – до того, как узнали, что они положительные, – они просто жили, они просто существовали. Они были ничем, они были никем. Когда они узнали, что у них ВИЧ, у них произошла переоценка ценностей со срока жизни на качество жизни. И вот ВИЧ им дал все. Он им дал силы, энергию, возможность что-то делать, что-то изменять. Он им дал понимание того, что они в жизни хотят. Они говорят, что если бы не ВИЧ, то мы бы жили, но мы бы были ничем. Они говорят – не важно, сколько я проживу, важно, как я проживу” (муж., 30 лет). Кроме того, ВИЧ-активистская деятельность нередко способствует практическим интересам выживания. Активисты могут получить дополнительные источники денег, одежды и продуктов питания; доступ к информации об актуальных медицинских, правовых аспектах ВИЧ/СПИД, о способах лечения; а также доступ к дорогостоящему противовирусному лечению. Далее на примере биографии ВИЧ-инфицированного, который избрал ВИЧ-активизм в качестве стратегии выживания, я хочу проанализировать конструирование этой стратегии. |
Похожие:
 |
Способствовать овладению студентами теоретико-методологической базой... Формирование базовых знаний опыта социальной работы, накопленного цивилизацией западных стран |
|
Разработка обучающей системы специалистов общетехнического профиля... Р уже реализованных решений комбинированной реальности в авиационной индустрии, классификацию систем комбинированной реальности,... |
 |
Ядов В. А Ядов В. А. Стратегия социологического исследования. Описание,объяснение, понимание социальной реальности/ В. А. Ядов. — 3-е изд.,... |
|
Реализация приложения с использованием технологии виртуальной реальности Создание приложения с использованием технологий виртуальной реальности 5 |
|
Методические рекомендации по изучению дисциплины «Методы исследований... Целью освоения дисциплины «Методы исследования в социальной работе» является формирование целостной системы знаний об основных общенаучных... |
|
Инструкция специалист по социальной работе спб гбсусо «Дом-интернат... Приказом Министерства труда и социальной защиты РФ от 22. 10. 2013 №571н «Об утверждении профессионального стандарта «Специалист... |
|
«Купи Samsung Galaxy s 7 edge │ s 7 и получи очки виртуальной реальности Gear vr в подарок» «Купи Samsung Galaxy S7 edge│S7 и получи очки виртуальной реальности Gear vr в подарок» |
|
«Купи Samsung Galaxy s 7 edge │ s 7 и получи очки виртуальной реальности Gear vr в подарок» «Купи Samsung Galaxy S7 edge│S7 и получи очки виртуальной реальности Gear vr в подарок» |
|
На уроке русского языка и литературы Реальности времени предъявляют новые повышенные требования к профессиональной компетентности учителя |
|
При составлении рабочих программ следует учесть В программе каждого класса должны быть представлены разножанровые произведения; произведения на разные темы; произведения разных... |
|
Исследование и анализ сред виртуальной реальности, используемых в... Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
|
Правила игры в жизнь (стр. 4) В этой рубрике мы бы хотели поговорить о том, что нас удивляет, что выходит за грани нашего представления о нормальном и паранормальном.... |
|
Московский институт электроники и математики На тему “Разработка и исследование системы дополненной реальности с поддержкой распознавания жестов в режиме реального времени” |
|
Социальной ответственности бизнеса была затронута на всероссийском деловом форуме Направляем вам ежедневный обзор центральной российской прессы по социальной тематике |
|
Научно-исследовательская работа (нир) «Разработка программно-аппаратного комплекса для повышения качества обучения специалистов ОАО «Сетевая компания» с применением элементов... |
|
Курсы по транспортной безопасности Подписывайтесь на наш видеоканал в YouTube, вступайте в нашу группу в социальной сети вконтакте, наблюдайте за нами в социальной... |