«Духовные идентичности в культурном контексте: исследовательский анализ русскоговорящей молодежи Германии»
|
Скачать 1.3 Mb.
|
|
С.Е. Вершинин «Духовные идентичности в культурном контексте: исследовательский анализ русскоговорящей молодежи Германии» Екатеринбург 2011 Работа выполнена в рамках проекта № 9138 «Духовные идентичности в культурном контексте: исследовательский анализ русскоговорящей молодежи Германии» аналитической ведомственной целевой программы «Развитие научного потенциала высшей школы (2009-2011 годы)» Министерства образования и науки Российской Федерации План Введение………………………………………………………………………..5 Глава 1. Теоретико-методологические основания исследования духовной идентичности………………………………………………………13 1.1. Методологические антиномии исследования………………………….13 1. 2. Основные аспекты проблемы идентичности……………………….….19 Глава 2. Общая характеристика русскоязычных мигрантов……………… 32 2.1. Проблемы классификации групп русскоязычных мигрантов…………32 2.2.Объективные и субъективные составляющие идентификации российских немцев…………………………………………………………35 2.3. Проблемы идентификации еврейских мигрантов………………………38 2.4. Неоднородность русскоязычной диаспоры……………………………..42 2.5.Отношение немецкого общества к мигрантам……………………………51 Глава 3. Советская идентичность в контексте миграционных процессов….63 3.1. Идеологические стратегии и культурные практики формирования советской идентичности……………………………………….63 3.2.Религиозно-культурные истоки формирования западной и русской идентичности…………………………………………………….…69 3.3.Сравнение западной и советской коллективности…………………….…74 3.4.Особенности духовной идентичности в контексте «коллективистской личности»…………………………………………………80 Глава 4. «Воображаемые сообщества»: поиски духовной идентичности…..84 4.1. ГДР и ФРГ: опыт инверсии привлекательной идентичности……………...................................................88 4.2. «Параллельное общество» или «социальные ниши» как варианты воображаемых сообществ…………………………………………………..…92 Заключение……………………………………………………………….……102 Список литературы……………………………………………………………104 Введение Актуальность темы исследования. Миграционные потоки из Российской Федерации в страны Западной Европы и США в 1990-е гг.- начале 2000-х гг. привели к тому, что этих странах образовались значительные по численности эмигрантские сообщества, состоящие из представителей различных этнических групп. На сегодняшний день возникла ситуация, когда русскоязычные эмигрантские общины начинают осознавать свое положение в культуре зарубежных стран. Политика Российской Федерации в отношении своих бывших соотечественников начинает приобретать более отчетливые позитивные ориентиры, направленные нà сотрудничество и поддержку русскоязычных сообществ в различных странах. В этих условиях все более актуальным становится вопрос о духовной (культурной, религиозной) идентичности русскоязычных эмигрантов. Возникает множество вопросов, связанных с идентичностью, в частности, русскоязычной молодежи: насколько преодолена в этом поколении «советскость» или негативная идентичность постсоветских людей? Насколько они ассимилированы, интегрированы или же маргинализованы и изолированы от принимающих обществ? Каковы культурные основания возможной интеграции в инокультурное общество? Насколько свободны и насколько ограничены русскоязычные молодые люди в выборе новой идентичности? Поскольку тема «духовная идентичность» является очень обширной и предполагает несколько этапов исследования, то в нашем исследовании мы попытались ответить только на самые существенные из поставленных вопросов. На данном этапе мы сосредоточились на тех социокультурных контекстах, которые задают определенные границы для принятия или отрицания определенных типов духовной идентичности. Мы исходили из того, что идентичность как этнических групп, так и отдельных индивидов исторически обусловлены определенными культурными традициями. Эти традиции - в виде набора определенных ценностей, установок, образцов поведения - могут приниматься или же отвергаться мигрантами. Но в любом случае они являются предпосылками для последующих процессов аккультурации в принимающих обществах. Поэтому в центре нашего внимания находились предпосылки и ограничения как культурные контексты, сравнение которых позволяет выявить тенденции социальной и культурной жизни принимающего общества, способные оказать существенное влияние на трансформацию идентичности русскоязычной молодежи. Степень изученности проблемы
3. Страноведческая литература. Что касается страноведческих исследований, которые могут прояснить стратегии и тактики повседневного взаимодействия в немецкой культуре, то отметим некоторую странность ситуации в отечественной литературе. В советской литературе конца 1970-середины 1980-х гг. можно выделить лишь две интересные работы В.П.Федорова и В.А. Боброва, содержащих, несмотря на идеологические клише, много фактических сведений об идентичности западногерманских немцев16. С 1990-х. началось массовое издание литературы по саамы различным аспектам жизни Германии, однако обобщающих трудов по-прежнему мало. Среди немногих – краткое, но информативное пособие Н.В.Павлова и историко-культурологическое исследование Г.Крейга, на сегодняшний день являющееся, с нашей точки зрения, лучшей работой по ментальности немцев.17 4. Культуролого-социологические исследования. Поскольку все русскоязычные эмигранты так или иначе имели дело с советским цивилизационным кодом, то мы обратились к литературе, посвященной обобщению трансформаций советской культурной идентичности в постсоветскую. Такие исследования позволяют конкретизировать тот культурный багаж, с которым русскоязычные эмигранты начинают или продолжают жизнь в Германии.18 Исследования, посвященные идентификации молодых мигрантов в Германии, проводятся, во-первых, отдельными авторами. Один из основных вопросов, который ставится в подобного рода исследованиях: насколько немецкими являются молодые мигранты? Такова, например, работа С. Киль: «Насколько немецкими являются российские немцы? Эмпирическое исследование этническо-культурной идентичности».19 По еврейским мигрантам одна из самых фундаментальных работ - это исследование Ю. Кесслер «Еврейская миграция из бывшего Советского Союза с 1990 г.».20 Во-вторых, это общегерманские сравнительные исследования. Приведем только два наиболее характерных примера. Федеральным министерством образования и исследования ФРГ был инициирован проект «Конфликт норм и насилие. Положение и поведение молодых мигрантов из прежнего Советского Союза в Германии и Израиле»(2006-2009). В рамках этого проекта были проведены качественные интервью в Германии с 43 не заключенными и 9 заключенными российскими немцами и 40 незаключенными и 10 заключенными еврейскими иммигрантами в Израиле. Задачей этого проекта было изучение влияния процессов социализации в странах исхода на процессы интеграции или дезинтеграции в принимающих обществах. Сравнение ситуации в Германии и Израиле позволил выявить индивидуальные факторы и контексты, а также их комбинации. Результаты работы показали, что большое значение имеет прежде всего поддержка со стороны окружающей среды и наоборот, недостаток помощи, нехватка различных ресурсов и социальное исключение, дискриминация приводят к сохранению или реактивированию агрессивного поведения.21 Интересное международное исследование, посвященное идентичности и аккультурации молодых мигрантов, было проведено Криминологическим исследовательским институтом Нижней Саксонии(Kriminologische Forschungsinstitut Niedersachsen) и Институтом междисциплинарных исследований конфликтов и насилия(Institut für interdisziplinäre Konflikt- und Gewaltforschung)(Билефельд).22 Среди других организаций следует назвать Институт психологической интеграции русскоговорящих мигрантов в Берлине.23 В-третьих, это общеевропейские исследования. В 2006 году Россия присоединилась к числу участников "Европейского социального исследования" - масштабного проекта по созданию ценностного портрета населения различных стран. Сравнение социетальной интеграции турецких и им подобных меньшинств: институциональные стратегии в ИНТАС и ННГ(2005-2007), осуществленных учеными из ФРГ, Болгарии, Молдовы, РФ и Украины.24 Подобного рода исследования позволяют сравнивать основные жизненные ценности россиян и граждан других государств Европы, что позволяет более точно определять и духовную идентичность мигрантов, в том числе и молодых. Цели и задачи исследования Объект исследования – русскоязычная диаспора Германии. Предмет исследования – группа русскоязычной мигрантской молодежи. Цель исследования - выявить тенденции развития духовной идентичности русскоязычной молодежи Германии Задачи исследования: -выявить базовые предпосылки и противоречия духовной идентичности русскоязычного мигрантского сообщества, -выявить основные составляющие духовной идентичности мигрантов, обуславливающие ее трансформацию в инокультурной среде, - определить основные тенденции отношения немецкого общества к мигрантским сообществам, - определить тенденции формирования духовной идентичности русскоязычных молодых мигрантов. Научная новизна исследования:
Эмпирическая база исследования. Использовалась информация из оригинальных немецких источников - документов правительства ФРГ, анализ различных СМИ, прежде всего прессы. Кроме того, использовалась информация из журнала «Deutschland. Политика, культура, экономика», поскольку этот журнал отличает оперативность освещения новых тенденций во всех сферах жизни ФРГ. Особенностью данной работы является использование местного материала: исследований уральских авторов по проблемам идентичности и толерантности, работ по проблемам эмиграции немцев Среднего Урала в 1990- начале 2000 х гг. В ходе работы для проверки выдвинутых гипотез были проведены интервью с представителями российских немцев в г. Вуппертале (канд социологических наук А.Хюбнер) и Ораниенбурге (П.Эссер)(оба-ФРГ). Для выявления специфики положения мигрантов в ФРГ – в сравнении с США и Канадой - были проведены интервью с кандидатами философских наук А.Зенковой (Бостон, США) и Т. Бурловой (Ванкувер, Канада) Глава 1. Теоретико-методологические основания исследования духовной идентичности 1.1. Методологические антиномии исследования. Представленная работа носит междисциплинарный характер – поскольку использовались результаты исследований в области социологии миграции, теории межкультурных коммуникаций, культурологии, психологии, философии. Поскольку одной из обсуждаемых в современном обществознании проблем является взаимосвязь применяемого в социальных науках понятийного аппарата со стереотипами массового сознания и политическим принципами властных структур25, то мы посчитали необходимым обосновать собственный методологический выбор. При выборе основных методологических ориентиров нам пришлось решать классические дилеммы современного социального познания. Эти дилеммы могут быть сведены к трем основным антиномиям: 1)методологический холизм - методологический номинализм, 2)социальный натурализм - социальный конструктивизм, 3)методологический универсализм - методологический романтизм. Эти три дилеммы тесно связаны между собой и переходят друг в друга, но мы рассмотрим их по отдельности. 1)Методологический холизм - методологический номинализм. Позиция холизма предполагает восприятие и понимание социальных групп и их группового сознания в качестве первичных целостных образований. Эти целостности являются определяющими по отношению к своим составным частям (целое больше, чем сумма составляющих его частей). Это означает, что любые проявления индивидуального сознания и поведения должны восприниматься как производная от этих первичных феноменов. Соответственно, при анализе тех или иных явлений следует обращать внимание на именно на общие, доминирующие над отдельными феноменами и событиями тенденции. Применительно к нашему анализу принятие такой установки повлекло бы за собой введение в научный оборот концептов «русского характера», «русского(немецкого) народа», «русской (немецкой)души», «Россия», «Германия» и т.д. Тогда – независимо от того, каковы размеры мигрантских диаспор в принимающих странах – следовало бы говорить об этих группах как о некой сплоченной, внутренне однородной массе, все члены которой мыслят и действуют абсолютно одинаково. Этничность тогда понималась бы как сверхиндивидуальное образование, полностью определяющее поведение членов какой-либо этнической группы, как она, собственно, и понимается националистами и расистами. Однако, как показывают данные многочисленных исследований, группы мигрантов – особенно большие – не являются однородными в социальном, культурном, политическом отношении. Более того, опыт проживания различных этнических групп в 20 века в условиях бывшего СССР и в условиях постсоветской России 21 века показал, что зачастую социальное (политическое) начинает доминировать над этническим - речь идет о политических ориентациях и, как следствие, конфликтах внутри одной этнической группа, республики, региона. Поэтому более предпочтительной для нас кажется позиция методологического номинализма, настаивающая на том, что свойства социального целого возникают во взаимодействии составляющих его частей и в зависимости от социально-исторического и культурного контекста - общие традиции, автостереотипы, формы поведения - могут изменяться и приобретать новые качества. Любое целое (в данном случае общество или некая социальная группа) понимается как внутренне противоречивое, сложно организованное явление, в котором есть множество спектров, связанных с существованием основных и второстепенных различий между отдельными индивидами, малыми и большими группами. Соответственно, понятия «Россия» или «Германия» будут нами использоваться с учетом вышеприведенных оговорок, а встречающиеся в СМИ холистские выражения, как, например, «Германия враждебно относится к мигрантам», будут конкретизироваться с помощью социологического инструментария. Кроме того, номинализм предполагает, что рассмотрение сложных социальных явлений может начинаться с анализа отдельных ситуаций, событий с небольшим количеством участников. Авторы данной работы склонны придерживаться номиналистического подхода, позволяющего строить более абстрактные обобщения на основе дифференцированных фактов. Однако рефлексия по поводу данной антиномии позволяет лучше понять, что феномены «навязанной идентичности» или же разного рода этнические(националистические) стереотипы основываются именно на холистском подходе. Таким образом, мы не будем употреблять такие холистские выражения, как «духовная идентичность Германии» или «духовная идентичность России», как это делают некоторые авторы.26 Это утверждение является не только нашей методологической позицией, но и отражает культурно-политические реалии стран Западной Европы. Можно ли сегодня категорично утверждать, что современные западные общества обладают единой идентичностью? Скорее всего, нет. Политика мультикультурализма, провозглашенная в качестве основного принципа внутренней жизни, приводит к тому, что трудно говорить о национальной идентичности в странах с иммигрантским прошлым (США, Канада, Австралия). Тогда, вслед за Ф. Фукуямой, следует говорить об идентичности как отсутствии идентичности. В меньшей степени это относится к Западной Европе, где сильны до сих этнические стереотипы и традиции самосознания. Однако нам кажется возможным такое допущение по отношению к Германии, где период 1933-1945 и последующие десятилетия характеризовались трудностями гражданско-национальной идентичности. 2)Социальный натурализм - социальный конструктивизм. Социальный натурализм как осознанная или неосознанная установка восприятия и изучения социальной реальности настаивает на существовании естественных различий между этническими группами. Утверждение примордиального характера таких различий с помощью отсыла к природно-врожденным факторам(«молоко матери», «кровь», «гены» и т.п.) приводит к утверждению о существовании неких культурных сущностей со своей спецификой, резко отличающихся от других культурных сущностей(культурных традиций, систем ценностей, норм и правил проведения и т.д.). Как следствие, постулируется неизбежность существования расизма, национализма, межэтнической враждебности т .д. и пр.27 Социальный конструктивизм может пониматься как созданные и транслируемые представления, а) создаваемые самими индивидами в ходе постоянного взаимодействия, б) создаваемые кем-либо (от политических партий до социальных исследователей в широком смысле этого слова-социологов, культурологов, антропологов и т.д.), решающим образом влияющие на формы мышления и поведения членов различных этнических групп. С этой точки зрения не существует некоей неизменяемой культурной идентичности, а есть многочисленные трансформации индивидуального и группового самопонимания и социального поведения. Тогда получается, что изменяющиеся социальные и культурные контексты в стране пребывания влияют на идентичность мигрантов и она может трансформироваться. На наш взгляд, конструктивистский подход позволяет увидеть и зафиксировать изменения в самосознании мигрантов и выявить влияние социокультурных факторов на эти изменения. На этом будут сосредоточены усилия в нашей работе. Кроме того, такой подход хорошо соотносится с другими концепциями, например, концепцией символической власти П. Бурдьё(1993), где речь идет о возможности и права определения социальной реальности. Вышерассмотренная антиномия может быть рассмотрена в историческом аспекте и тогда она приобретает вид новой антиномии, которая формулируется как «методологический универсализм - методологический романтизм». 3) Методологический универсализм - методологический романтизм. Методологический универсализм настаивает на существовании общих социально-исторических закономерностей развития, независимо от уровня развития отдельных стран и социальных групп. Эти закономерности могут формулироваться в виде неизбежности появления капитализма, демократии, технического прогресса, глобализации и т.д. Такой подход основывается на линейном образе истории и автоматически разделяет государства и народы на «прогрессивные» и «отсталые» и влечет за собой императив «догоняющего развития» для «отсталых» стран и этнических групп. Напротив, методологический романтизм - как развитие идеи социального конструктивизма в социетально-историческом аспекте - настаивает на существовании особых путей развития, особой культурной судьбы и тогда взаимодействие культур выглядит как соприкосновение герметичных, внутренне замкнутых кругов. Как следствие, возникает тезис о том, что полностью проникнуть в другие культуры и понять их до конца, во-первых, невозможно, во-вторых, взаимовлияние либо невозможно, либо нежелательно. Тогда взаимодействие культур предстает в виде в лучшем случае, нейтрального сосуществования, либо в виде «столкновения цивилизаций» (С. Хантингтон). Мы воспроизводим последнюю антиномию в концентрированном виде, так как, на наш взгляд, она постоянно воспроизводится в более «размытой» форме в СМИ и в массовом сознании, как коренных жителей, так и мигрантов. Как оценить дебаты о так называемой «Leitkultur(ведущей культуре)», когда некоторыми политиками и журналистами ФРГ делалась попытка подобной классификации существующих европейских и неевропейских культур?28 Как определить мировоззренческие основания сепаратизма и терроризма без учета данной антиномии? Кроме того, эта антиномия позволяет методологически более корректно поставить вопрос о так называемых «общечеловеческих ценностях». Поскольку те или иные ценности, нормы, принципы поведения появлялись и развивались всегда в рамках той или другой конкретной культуры, а потом уже находили распространение и признание в других культурных традициях, то следует, по меньшей мере, учитывать, с какой культурной традицией отождествляет определенные ценности какая-либо этническая группа или отдельные индивиды, в какую эпоху и кем они были продекларированы. Мы остановились подробно на трех методологических антиномиях, поскольку в той или иной форме они воспроизводятся в средствах массовой информации и активно влияют на адаптационные процессы иммигрантов. Формирование новой идентичности может происходить уже с ориентацией на популяризированные версии вышеозначенных подходов, которые имеют зачастую и идеологическую окраску. 1. 2. Основные аспекты проблемы идентичности В последние десятилетия тема и категория идентичности становится все более привлекательной для представителей различных социальных и гуманитарных наук - психологии, культурологи, этнологии, антропологии, социологии, социальной философии и т.д. Идентичности приписываются онтологические свойства, и потому при анализе социальной реальности речь идет как об отдельных индивидах с их повторяющимися кризисами идентичности, так и о социальных группах, стремящихся к конструированию новой исторической идентичности или уже обладающих некоей идентичностью, но в любом случае требующих публичного признания этой идентичности, а соответственно, права на существование, культуру, культурную автономию и т.д.. Однако развитие концепта идентичности сопровождается и критикой его основных положений. Во-первых, общим местом у критиков становится неприятие эссенциалистского взгляда на идентичность как на статичное, примордиальное явление, неизменяемое внутреннее ядро личности и группы29. Во-вторых, нельзя игнорировать тезисы самых известных критиков - Р.Брубейкера и Ф.Купера - о многозначности и расплывчатости категории «идентичность»30. Сознавая проблематичность некоторых сторон этой категории, авторы данной работы придерживаются все-таки мнения о необходимости существования такой категории как задающей определенные рамки восприятия и исследования. Подобно тому, как профессионально подготовленный социолог вполне может обойтись без использования понятия «общество», применяя его в случае необходимости лишь как ориентир и границу анализа, так и исследователь проблем миграции может воспринимать понятие идентичности в качестве рамочного, предельного понятия. Среди причин, вызвавших введение этого термина, называют и ту, что само понятие тождества в современной культуре становится проблемой. Иначе говоря, идентичность становится особой темой как раз в связи с феноменом кризиса идентичности, то есть в связи с трудностями установления тождественности человека или культуры самим себе. Проблема идентичности проявляет динамичность современной жизни и порождаемые ею конфликты. В силу неустойчивости структур нынешнего социального бытия люди вынуждены постоянно пересматривать множество аспектов своей идентичности – групповой, этнической, духовной, религиозной, и особенно это касается мигрантов. Трудность изучения проблемы идентичности заключается и в множественности уровней и видов идентификационных процессов, которые самым причудливым образом скрещиваются в сознании, опыте и деятельности отдельной личности. В связи с этим проблема идентичности может быть фрагментирована по различным основаниям: групповая, половая, религиозная, гражданская, профессиональная, идеологическая и т.п. идентичности. Для того, чтобы избежать эклектичности этих фрагментов, необходимо выстроить систему, в рамках которой набор идентичностей обретет связность и относительную цельность. На наш взгляд, такой системой может стать духовная идентичность, так как именно в ментальном мире человека происходит синтез всех возможных идентификаций, обеспечение тождества личности с самой собой. Для доказательства нашей гипотезы необходимо обнаружить общее для всех видов идентичности личности основание, находящееся в ментальной (духовной) сфере. Выбор духовной составляющей в качестве основания систематизации других видов идентичности мотивирован также и структурой идентификации, которая представляет собой диалектически противоречивое единство «позиции наблюдателя, заключающего о наличии или отсутствии идентичности на основании ряда критериев, и позиции собственно личности, того, как ей в опыте дана идентичность».31 Обозначим для краткости эту структуру единством объективных и субъективных составляющих любого вида идентичности. В данном исследовании в фокусе нашего внимания будет постоянно находиться субъективная сторона идентичности, а именно: как люди воображают свою идентичность, как они мечтают о будущем, и как они вспоминают или забывают свое прошлое. Осмысление сущности идентичности имеет давнюю традицию в западно-европейской философии. В дискуссиях об основаниях тождества в качестве бесспорного условия существования как персональной, так и социальной идентичности была определена устойчивость памяти. По Дж.Локку, «одну и ту же личность образует не одна и та же субстанция, а одно и то же непрерывное сознание».32 Таким образом, идентичность конструируется различными способами, среди которых одним из самых важных являются ориентация на прошлое, воплощающееся в процессах воспоминания и забывания. Культурная память производит операции включения и исключения: например, личные воспоминания могут находиться в разных отношениях с воспоминаниями родителей - очевидно, что существует объективное различие в воспоминаниях детей, подростков, молодежи, среднего и старшего поколений, которое в условиях эмиграции может приобретать решающий характер разграничения между ними. Воспоминания проговариваются, и этот нарративный способ передачи воспоминаний обеспечивает определенную биографическую целостность. Через нарратив биография становится связной и непрерывной. При этом воспоминания всегда находятся в современных экономическом, культурно-историческом, идеологическом контекстах, которые могут значительно влиять на эти воспоминания, и каждый раз в новой ситуации они могут приобретать новые акценты и оттенки. Поэтому рассказы-воспоминания о каких-то событиях мы рассматриваем как производство идентичности, и тогда коллективная и персональная память – это воспроизводство неких событий и связанных с ними смыслов. Возникает замкнутый круг, который можно охарактеризовать следующим образом: личные и групповые воспоминания могут укреплять групповое сознание, а, в свою очередь, группа культивирует определенные воспоминания и тем самым укрепляет свою групповую идентичность. С другой стороны, проблема идентичности – это проблема разрыва со своим прошлым и каждый раз его переопределение: во-первых, из-за неизбежности нового взгляда из современности на прошлое, во-вторых, в силу существования, как следствие - прямого или косвенного давления инокультурной среды, в-третьих, использования чужого языка как средства внутрисемейного и внутригруппового общения. Исходя из данных соображений, мы предпочитаем использовать термин «плавающая идентичность», подчеркивая тем самым синтетический и динамический характер данного феномена. Синтетичность заключается в том, что духовная идентичность состоит из множества сегментов (или частичных идентичностей) и включает в себя этническую, региональную (географическую), культурную, социальную, групповую и личную идентичности. и т.д. С этой точки зрения нам оказывается близка теория социальных репрезентаций С. Московичи, в которой сознание индивида рассматривается как идентификационная матрица множество принадлежностей: общечеловеческой, половой, религиозной, этнической, профессиональной и т.д., обладающих определенной иерархией.33 Динамичность заключается в том, что понимание самого себя (индивидом или группой индивидов) как некоей целостности может изменяться в зависимости от изменения ситуации, в которой находится индивид или группа индивидов. Как определить эту динамичность? С одной стороны, удобным инструментом является ставшая уже классической теория культурных измерений Г.Хофштеде34, которая позволяет зафиксировать противоположность систем культурных ценностей с помощью пяти дихотомий: высокая дистанция власти-низкая дистанция власти, индивидуализм-коллективизм, маскулинные культуры-феминные культуры, высокое избегание неопределенности-низкое избегание неопределенности, долгосрочная-краткосрочная ориентация.35 Однако, с нашей точки зрения, данная схема является статичной, указывает, по существу, на предельные состояния и не позволяет зафиксировать постепенные изменения духовной идентичности, происходящее в инокультурной среде. Поэтому мы будем использовать некоторые положения теории ценностей Ш. Шварца, позволяющие увидеть трансформацию ценностей в определенном направлении (по осям: включенность-автономия, равенство-иерархия, гармония-овладение)36. Рассмотрим коротко основные виды идентичностей, составляющих аспекты духовной идентичности: социальную (в данном исследовании мы абстрагируемся от конкретных видовых характеристик групповых идентичностей: профессия, политическая и экономическая деятельность, и другие), этническую, гражданскую. Соотношение личностной и групповой идентичности. Концепции идентичности корнями уходят в психологические теории, возникшие в конце Х1Х века. В психоанализе идентификация – центральное понятие, раскрывающее механизм социализации человека, становления его личностью. Согласно З. Фрейду, это уподобление чужому Я, вследствие чего первое Я в определенных отношениях ведет себя как другое, подражает ему, стремится сформировать собственное Я по образцу. Обретение положительной идентичности есть социальная норма. Как утверждают психологи, индивид, достигший идентичности, характеризуется личностным постоянством, продуктивностью, ясностью поведения. «Обладать идентичностью – значит осознавать собственную целостность, целенаправленность и осмысленность своей жизни, быть уверенным в одобрении со стороны значимых других».37 По Э. Эриксону, идентификация является самой ранней и самой первоначальной формой эмоциональной зависимости.38 В этом самом общем понимании личностной идентичности важно подчеркнуть конструктивную роль оппозиции Я – Другие. Исследуя проблемы становления социальной, культурной, этнической идентичности в современном мире, необходимо видеть, что процесс идентификации всегда включает в себя по крайней мере две позиции: непрерывность собственного жизненного опыта личности, служащего гарантией ее уверенности в возможности достижения целей, и оценка этого опыта группой других людей. Механизм становления идентичности – «непрекращающийся процесс сопоставления собственной внутренней тождественности с оценкой значимыми другими».39 Иначе говоря, главным акцентом в проблеме идентичности является соотношение того, как человек сам себя видит и как другие воспринимают его. Эта диспозиция обладает особой напряженностью, именно внутри нее и возникают различные противоречивые варианты и конфликты позитивной/негативной, навязанной/предрешенной, и многих других типов идентификационных процессов. Если в условиях эмиграции групповая идентичность (социальная или этническая – неважно) обрастает негативными оценками со стороны значимых других – например, представителей коренного населения, возникает тенденция отказа от групповой идентичности, что менее травматично. Отказ от персональной идентичности гораздо травматичней, так как более явно ведет к неврозам и асоциальному поведению, снижает порог адаптивности, продуцирует тревожность. Возникают аналогии с подростковым поведением, периодом, когда происходит становление идентификационных структур. Психологи, рассматривая кризис персональной идентичности в этом возрасте, обнаруживают истоки девиантного поведения именно в несформированной, диффузной или предрешенной идентичности. Подобные процессы могут происходить и во взрослом состоянии. А. Уотерман считает, что развитие идентичности не имеет четкого вектора направленности, более того, иногда наблюдается возврат к предшествующему состоянию. Иначе говоря, в кризисной ситуации можно впасть в состояние спутанной идентичности, и тогда растет чувство безысходности, а реальные проблемы так и не решаются. Мигрант, переживающий кризис идентичности, может выйти из него, только приняв изменившуюся жизненную ситуацию. Двигателем этого процесса становится, как представляется, стремление получить положительную оценку со стороны аутгруппы (внешних других). Социальная (групповая) идентичность. По мнению психологов и философов 1960-1970-х годов (Дж. Мид, И. Гоффман, Ю. Хабермас), в основе социальной идентичности лежат межличностные отношения. Социальная идентичность рассматривалась ими через оценку и восприятие человеком самого себя в качестве субъекта, носителя общественных отношений. В современной социальной мысли (Дж. Тернер) доминирует подход, в котором сделан акцент на межгрупповых отношениях, которые являются противоположным полюсом межличностных. Сильно выраженная личностная самокатегоризация «разрушает» социальную идентичность, и тогда поведение индивидов регулируется индивидуальными нормами. Принципиальным является то, что внешним окружением для носителя социальной идентичности становится группа, с членами которой он стремится быть в единстве, а не отдельный значимый другой. Социальная идентичность проявляет в своей структуре общее для всех идентификационных процессов противоречие: она базируется не столько на наличии общих объективных признаков, сколько на желании иметь таковые. Поддержание стабильной позитивной идентичности в условиях эмиграции поэтому может быть основано на разных стратегиях. Личность может выбрать путь обучения реальным навыкам и качествам членов желанной группы, или фактически остаться в своей группе, выстраивая воображаемую идентичность, которая может иметь тенденцию становиться не вполне адекватной. Большинство авторов считают, что процессы развития социальной идентичности имеют целерациональную детерминацию. По мнению И. Сушкова, феномен социальной идентичности обусловлен целесообразностью социальной системы, ее устройства и функционирования. Это позволяет понять возможность осознанного решения войти в социальные отношения или выйти из них, свободно перейти личности из одной социальной категории в другую. Последнее утверждение очень важно для объяснения социальной мобильности мигрантов, а именно: если работает система убеждений в необходимости мобильности, или наоборот, ее нецелесообразности, индивидуальная стратегия смены идентичности становится либо успешной, либо затруднительной. При культивировании жестких групповых границ посредством социальных стереотипов и предубеждений индивидуальная мобильность также страдает, даже если для нее возникают объективные условия и возможности. И, наконец, при явном и напряженном конфликте интересов между группами личность вынуждена менять свое социальное положение только вместе с положением всей социальной группы, к которой она принадлежит. Особенностью социальной идентификации, согласно символическому интеракционизму, является упрощение, схематизация правил социального взаимодействия. Стремясь к социальной идентичности, человек надеется таким образом уйти от слишком сложных проблем, найти ясные и определенные ответы и способы решения. Кроме того, поиски социальной идентичности активизируются и мотивируются стремлением к позитивной самооценке. Иначе говоря, человек ищет такой социум, включаясь в который он наиболее эффективным и рациональным образом обретет положительную идентичность. В случае «проигрышного» положения ингруппы по сравнению с аутгруппами порождается негативная социальная идентичность. Основная функция социальной идентичности – групповая сплоченность для достижения единых целей. В применении к процессам идентификации в среде мигрантов это означает следующее: мы предполагаем, что в отличие от этнической, конфессиональной или персональной идентичности социальная идентичность более мобильна, вариативна, допускает большую свободу выбора, поддается рациональному воздействию и прагматическому поведению. Те группы мигрантов, которые обладают большей открытостью, готовностью к целерациональным действиям, эффективно сочетают собственные интересы и интересы своей социальной группы, используя ее ресурсы, адаптируются успешней и результативней. Этническая идентичность. Отдавая себе отчет, что этническая идентичность разделяет с социальной идентичностью общие признаки, остановимся на принципиальных отличиях, необходимых для решения задач данного исследования. Во-первых, в этнической идентичности доминируют общие культурные ценности и символы, обладающие для ее носителей неким сверхрациональным значением. Объясняя сущность обряда, Э. Дюркгейм показал его способность вызывать в участниках одинаковое состояние, которое порождается не целями и причинами группового взаимодействия, а самим фактом объединения. В этом отношении, сравнивая социальную и этническую идентичности, можно сказать, что социальная идентичность актуализирует средства достижения цели, а этническая – сама некоторым образом становится целью и смыслом существования. Во-вторых, основным в феномене этничности является «операция социального конституирования «воображаемых общностей», основанных на вере, что они связаны естественными и даже природными связями».40 При этом содержание этнической идентичности постоянно меняется в зависимости от доступного набора культурных маркеров. В-третьих, коллективное чувство принадлежности к этнической общности есть «высшая форма лояльности, связанная с родством и верой в общее происхождение».41 В-четвертых, этническая самоидентификация всегда формируется в рамках вектора, направленного в историческое прошлое, тогда как другие формы социальной идентичности напрямую зависимы от настоящего. В приложении к ситуации с мигрантами, эти характеристики проясняют следующее. Другие идентификации осуществляются «здесь» и «теперь» на основе реально функционирующих социальных, экономических, культурных условий страны проживания. Фокус этнической идентичности постоянно смещается то в прошлое, то в будущее, непроизвольно обретая черты иллюзии, утопии, мифов. В условиях эмиграции значение этнических групп для жизни индивидов имеет устойчивую тенденцию к возрастанию. Согласно Н. Лебедевой, этническая идентичность человека по сравнению с другими видами идентичности является одной из самых древних и устойчивых форм информационного структурирования мира.42 Этническая идентичность становится проблемой именно в условиях смены культурного контекста проживания, в условиях эмиграции. Она перестает осознаваться как естественный и объективно заданный способ существования, начинает активно подвергаться процедурам конструирования и воображения. Конструирование этничности возможно, (например, можно хорошо выучить новый язык, освоить базу культурного наследия), но оно упирается в определенные ограничения: объективное историческое прошлое коренного народа (прошлое невозможно присвоить). Сверхзначимый смысл принадлежности к определенной этнической группе, члены которой в высшей степени лояльны по отношению друг к другу, затрудняет свободное и беспрепятственное вхождение в этот круг представителей, чья этничность является проблематичной (российские немцы, евреи из России и СНГ). При этом в мигрантской среде стремление быть «немцем» остается достаточно сильным, хотя не всегда рационально объяснимым. Идентификация себя как «европейца» или «гражданина мира» часто не устраивает мигрантов, обретение новой этничности продолжает оставаться самой желанной целью. Все это говорит о том, что этническая идентичность остается важным ресурсом успешной самореализации. Перспективный ресурс этнической идентичности связан с тем, что культурный инструментарий конструирования новой идентичности как воображаемой практически безграничен и поддается любым формам творчества. Не меняя социальные структуры по существу, можно «изобрести» версии прошлого, создать символы и мифологемы, оснастить их художественными, эстетическими и этическими атрибутами. Опираясь на результаты исследований адаптивности подростков в условиях межэтнических отношений можно констатировать следующее: «школьники, обучающиеся по национальной системе образования с включениемс этнокультурных компонентов, отличаются от других сложностью когнитивного компонента этнической идентичности, адаптивностью реального поведения в окружающем этнокультурном мире»43. Молодые люди испытывают потребность в жестком, пусть и преходящем стандарте идентичности, и эта потребность так велика, что они «иногда предпочитают быть никем, нежели представлять собой пучок противоречивых фрагментов идентичности».44 В мигрантской молодежной среде наблюдается почти намеренный поворот к негативной этнической идентичности, и в центр негативизма впоследствии попадают роли, связанные с половой идентификацией, классовой принадлежностью и общечеловеческими нормами. Гражданская идентичность. Специфика гражданской идентичности заключается в ее тесной связи с такими понятиями как общество, государство, страна. Именно идентификация с государственным устройством страны проживания, ее законами и правилами общежития является для мигрантов первостепенной и актуальной. Гражданская идентичность, по мнению Е. Гришиной, «комплексная статусно-идентификационная база для формирования массовых социальных практик, конституирующих и вопроизводящих данное общество как самостоятельную и специфическую социокультурную систему».45 Таким образом, гражданская идентичность выступает основой социальной интеграции в современном мире, в отличие, например, от традиционного общества. В гражданской идентичности также обнаруживается основное противоречие идентификационных процессов – между объективной и субъективной составляющими, которое мы фиксировали выше. В стабильной ситуации преобладает объективная (предписанная) составляющая гражданской идентичности, базирующаяся на доминирующих и принятых большинством ценностно-нормативных основаниях. В ситуации радикальной смены контекста, как это происходит при переезде в другую страну, большое значение приобретает субъективная составляющая, которая предполагает повышенную самостоятельность и многообразие возможностей выбора индивидом оснований для идентификации с теми или иными образцами и нормами поведения. В этом случае происходит конституирование новых социальных стандартов, и на их основе – конструирование мигрантами новой социальной реальности. |
Похожие:
 |
Теоретический анализ direct mail в социально-культурном сервисе и туризме Целью исследования является изучение специфики и технологий direct mail в социально-культурном сервисе и туризме, которые могут реализоваться... |
 |
Магистерская программа «Теория международных отношений и внешнеполитический... Революция в военном деле в германии в период канцлерства ангелы меркель (2005-2014) |
|
Исследовательская работа по теме: «Миграционная ситуация в Германии... Причины и особенности миграционных процессов в Германии |
|
Положение о V межрайонном туристическом слёте молодёжи «Мы вместе!» 2016г. Цель и задачи слёта «Мы вместе!» проводится в связи с празднованием Всероссийского «Дня молодежи»,с целью повышения статуса и роли молодежи, поддержки... |
|
Программа «Менеджмент в сми» магистерская диссертация на тему: «Сравнительный... Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
|
Программа участия Федеративной Республики Германия в подготовки управленческих... ... |
|
Программа дисциплины Syllabus Научно-исследовательский семинар Research... Программа предназначена для преподавателей, ведущих данную дисциплину, учебных ассистентов и студентов направления подготовки 03.... |
|
Взаимосвязь идентичности и переживания ситуаций травматического характера... Взаимосвязь идентичности и переживания ситуаций травматического характера у сотрудников полиции |
|
Анализ сильных и слабых сторон страны в контексте выполнения Плана действий ввуио На Рис. 147 наглядно представлена оценка Таджикистана в части реализации основных направлений Плана действий ввуио |
|
Образовательное учреждение высшего образования «национальный исследовательский... Факультет иностранных языков фгбоу во «мгу им. Н. П. Огарева» объявляет о проведении с 1 по 20 марта 2017 года Олимпиады для старшеклассников... |
|
Доклад о положении молодёжи и реализации государственной молодёжной... Охватывает ключевые сферы экономической деятельности государств-членов еаэс, в которых предусмотрено проведение единой, согласованной... |
|
Архитектура инфраструктуры пространственных данных Германии Версия... Данный обзор предназначен для заинтересованных представителей научно-исследовательских институтов, промышленных и общественных организаций,... |
|
В заключении исследованы следующие вопросы: Анализ содержания и направленности... России гей-парадов, а также оценка правовой и фактической обоснованности позиции и аргументов, которыми организаторы гей-парада стремятся... |
|
Муниципальной работы «Организация мероприятий, направленных на профилактику асоциального и деструктивного поведения подростков и молодежи, поддержка детей... |
|
Лексикографический анализ перевода англоязычных автомобильных терминов на русский язык Национальный исследовательский Иркутский государственный технический университет |
|
Инструкция органа по сертификации продукции «Научно-исследовательский институт вагоностроения» Анализ заявки и комплекта документов на соответствие требованиям тр (подпроцесс 2) |