Самоубийство в россии: законодательство
|
Скачать 1.29 Mb.
|
СамоубийствоНа следующей странице: В.Ц. Головачев. Самоубийство как обычай и ритуал в традиционном Китае Ирина Паперно Паперно И. Самоубийство как культурный институт. М., 1999. Главы 1 и 2 (с. 5-98) СОДЕРЖАНИЕ Введение.......................................................................................................................... 5 О проблеме и о методе. Исторический обзор: парадигмы самоубийства. Глава 1 ЕВРОПЕЙСКАЯ НАУКА О САМОУБИЙСТВЕ ...................................................31 Самоубийство и медицина. Самоубийство и моральная статистика. Corps social: генеалогия метафоры.1. Богословие: corpus Christi. 2. Наука: атомы, клетки,индивиды и общество. 3. О символизме вскрытия. Метафорическая структура «Самоубийства» Дюркгейма. О механизме смыслообразования. Глава2 САМОУБИЙСТВО В РОССИИ: ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО. НАРОДНЫЕ ВЕРОВАНИЯ, НАУКА.......................................................................63 Вступление. Русская церковь и церковное право. Самоубийство в народных верованиях. Самоубийство в уголовном и гражданском законодательстве. О самоубийстве в законодательствах стран Западной Европы. Самоубийство, закон и церковь в России в эпоху Великих Реформ. Самоубийство в науке: глядя из России. Русская наука о самоубийстве в России. ВВЕДЕНИЕ О ПРОБЛЕМЕ И О МЕТОДЕ Самоубийство всегда представлялось человеку загадочным и непостижимым явлением. В массовом сознании это — роковая тайна, «тайна, которая обыкновенно уносится на тот свет, а на этомостается лишь мертвое тело...»1. Таков образ, созданный в девятнадцатом веке в газетах и журналах, прозой и стихами: «взорам любопытных» представляется «обезображенный труп», с недоумением и испугом глядят они на «тело самоубийцы» — «причины,побудившие его лишить себя жизни, неизвестны»2. Неизвестныпричины, недоступен и самый опыт: Чернеет на виске проклятое пятно!.. Унес с собой он тайну роковую Последних дум своих, последних дней... И что сгубило жизнь его младую, — Осталося загадкой для людей 3. В научном сознании самоубийство также представляется неразрешенной загадкой, ученые затрудняются не только в объяснении,но и в определении самоубийства4. В двадцатом веке психологи, взяв на себя обсуждение этой проблемы, выражают готовностьпризнать ее неразрешимой. В апреле 1910 года Венское психоаналитическое общество посвятило заседание самоубийству; в заключение Фрейд сказал: «Воздержимся от суждения, предоставив человеческому опыту разрешить эту проблему»5. В 1936 году психоаналитик Грегори Зилбург, организовавший в Нью-Йорке Комитет по изучению самоубийства, сделал следующее заявление: «Ясно,что с научной точки зрения проблема самоубийства остается неразрешенной. Ни житейская мудрость, ни клиническая психопатология не нашли ни причины, ни эмпирического решения этоговопроса»6. В 1973 году «Британская энциклопедия» заказала статью «Самоубийство» председателю Американской Ассоциации суицидологии Эдвину Шнейдману; вот что говорит его устами энциклопедия: «На самом деле никто не знает, почему люди кончаютжизнь самоубийством»7. В 1988 году другой психолог, Антоон Леенаарс, начал этими словами свое исследование предсмертных записок самоубийц 8. Никто не знает, включая и самого самоубийцу. 6 Самоубийство представляется нам «черной дырой» — прорывом в ткани смысла, которую плетет человек. Самим своим поступком — актом отрицания — самоубийца ставит под сомнение идею осмысленности жизни; оставаясь загадкой, этот акт бросает вызоввозможностям человеческого разума. В течение веков философы и художники, медики и социологи, правоведы и психологи старалисьнаделить самоубийство смыслом, заполнить «черную дыру». Культура превратила самоубийство в своего рода лабораторию смыслообразования — лабораторию для разрешения фундаментальныхвопросов: свобода воли, бессмертие, соотношение души и тела, взаимодействие человека и Бога, индивида и общества, отношениесубъекта и объекта. Не разрешив вопроса о том, почему люди кончают жизнь самоубийством, человек создал множественные смысловые структуры, с особой отчетливостью иллюстрирующие самыйпроцесс культурной работы. Цель этой книги проследить, каким образом жизненный акт — самоубийство — становится фактом культуры и в этом качествеявлением историческим. Окружая человеческие действия ореолом символических смыслов, культура придает им метафизическую исоциальную значимость. Именно в таком смысле я называю самоубийство «культурным институтом»9. В мою задачу не входит ниобъяснение того, почему люди кончают жизнь самоубийством, ни описание феноменологии самоубийства. Эта книга посвящена исследованию процесса осмысления человеческого опыта. В центре моего внимания — самоубийство в России. Хронологические и дисциплинарные рамки этого исследования определены имеющимся материалом. Следуя за материалом, историк волей-неволей очерчивает конфигурации установлений культуры — человеческий опыт становится явлением культуры именно тогда, когда он документируется в анналах истории (в пределах определенных дисциплин или отраслей знания). В анналах русской истории самоубийство впервые появляется в Средневековье в качестве предмета канонического права, не занимая, однако, значительного места в культуре. В 1790-е годы, с проникновением в Россию сентиментализма (в частности, культа гетевского «Вертера»), культуры Просвещения и Французской революции (с их понятием о гражданском и философском смысле самовольной смерти), самоубийство становится темой литературных и философских медитаций и культурно значимой моделью поведения. Количестводокументальных свидетельств этому, однако, невелико. Относительно немного следов оставила проблема самоубийства и в культуре русского романтизма, в то 7 время как в западноевропейском романтизме самоубийство играло заметную роль. Начиная с 1830-хгодов самоубийство, впервые в России, становится предметом статистических исследований и газетных хроник, т. е. социальным явлением, подлежащим оглашению и квалификации, хотя и встрого ограниченных пределах. В эти годы (1830— 1840) в Западной Европе самоубийство занимает центральное место в развитии естественнонаучной и общественной мысли. В России лишь в 1860-егоды, в ходе реформ, создавших открытые суды, статистические комитеты, органы местного самоуправления и массовую печать, самоубийство становится предметом всеобщего интереса — объектом научных статей и юридических дебатов, актуальной темой русского романа и, главное, предметом обсуждения в периодической печати. Период 1860—1880-х годов оставил по себе обширный материал о культурной роли самоубийства. В годы реформ, совпавших с интеллектуальной революцией — наступлением позитивизма иатеизма, самоубийство становится одним из центральных символов эпохи. С середины 1880-х годов наблюдается спад внимания кэтой теме. Новая эпоха расцвета в истории самоубийства наступила после революции 1905 года: в период между 1906 и 1914 годами, русская печать занята активным обсуждением самоубийства, вновь приобретшего статус «знамения времени»10. В начале двадцатого века самоубийство обсуждается в терминах, введенных в 1860-е годы, однако в новом контексте многие из старых понятий приобрели инойсмысл, другие потеряли особую значимость. Эта книга открывается подробным анализом представлений о самоубийстве в западноевропейской научной мысли девятнадцатого века (Глава 1). Начиная с 1830-х годов самоубийство служиломоделью для изучения человека и его действий в рамках новых, позитивных наук. В Главе 1 обсуждается и более широкая проблема —статус человека как объекта знания, переход от метафизической к научной перспективе и от биологических к социологическим наукам. Анализ русского материала начинается с общего обзора имеющихся сведений — в Главе 2 обсуждается статус самоубийства в каноническом и гражданском праве, со средневековых времен доконца девятнадцатого века; представления о самоубийстве в фольклоре и народных верованиях; идеи о самоубийстве в русской науке (заимствованные с Запада), а также научные (статистическиеи медицинские) исследования о самоубийстве в России. В Главе 3 предлагается подробный анализ дискурса о самоубийстве в русской периодической печати 1860—1880-х годов. Из газетных хроник,статей и фельетонов тема самоубийства попадала на страницы «толстых журналов» (и 8 «толстых», еженедельных газет). Соединяя под одной обложкой беллетристику, литературную критику, обзортекущих социальных процессов и политических событий, популяризацию науки и библиографию, «толстые журналы» освещалисамоубийство в рамках разнообразных отраслей знания. Сополагая точки зрения различных дисциплин, а также медиируя между знанием и широкой публикой, именно периодическая печать этихлет создала особый русский дискурс о самоубийстве — причудливый конгломерат понятий, контекстов, метафор, в пределах которого самоубийство сделалось емким культурным символом — символом положения человека в эпоху общественного, морального иметафизического кризиса. Глава 4 представляет голоса самих самоубийц — в ней анализируются предсмертные записки, письма и дневники, а также восприятие этих свидетельств другими. Главы 5и 6 посвящены роли писателя Достоевского в осмыслении самоубийства. ,В девятнадцатом веке, в особенности в России, литература бралась за разрешение вопросов, которые остались недоступными религиозной, общественной и научной мысли. Более того,писатель выступал в виде провидца, которому побуждения человека известны много лучше, чем ему самому. Достоевский, уделявший огромное внимание теме самоубийства в своих романах, брална себя роль психолога, проникавшего в глубины человеческой души; философа, вскрывавшего метафизический смысл душевного опыта; священнослужителя, напоминавшего человеку эпохипозитивизма о присутствии Бога. В «Дневнике писателя» (своего рода «толстом журнале», написанном им единоручно) Достоевскийвзял на себя и роль журналиста, освещая случаи самоубийства, известные из газет (помещавших отчеты о самоубийствах в разделе «Дневник происшествий»). Как автор и издатель «Дневника писателя», Достоевский получил возможность сойти с печатной страницы в реальную жизнь, вмешиваясь в судьбу своих героев и читателей: он стал адресатом предсмертных записок, состоял в переписке с людьми, замыслившими самоубийство, и даже встречался с некоторыми из них. В заключение книги (Глава 7) я обращаюсь кличности интерпретатора. Речь здесь идет об эпистемологической проблеме, сформулированной Ницше, а в наше время поставленной Мишелем Фуко: «Кто говорит?» Это вопрос о соотношенииинтерпретации и интерпретатора, о том, человек ли создает смысл или смысл — т. е. язык — говорит устами человека. В книге я уделяю внимание этой проблеме. Глава 7 посвящена ей непосредственно: здесь реконструирована личность одного из тех безымянных журналистов, которые писали о самоубийстве в газете. С этим ходом герменевтический круг замкнулся: процесс интерпретациисамоубийства прослежен мною в своем развитии на территории различных областей культуры, деятельность которых и создаетсмысл человеческого опыта — смысл, который, в свою очередь, создает самого человека. 8 В недавние годы задачи и методы герменевтического и исторического подхода к человеку, его поведению, жизненному опыту,частной жизни, выдвигались целым рядом исследователей, работавших в рамках различных гуманитарных наук, среди них Клиффорд Геерц в культурной антропологии, Юрий Лотман в семиотике культуры, Поль Рикёр в философской герменевтике. В своих монументальных историко-философских трудах Мишель Фуко не только создал эпистемологический аппарат и особый дискурс для создания истории человеческого опыта, но и поставил такой подход под сомнение, продемонстрировав амбивалентность позиции человека, выступающего одновременно в качестве объекта и субъекта знания, творца и творения. Несмотря на эту философскую дилемму и наразличия в понимании природы смысла, структуры языка и положения человека, историки культуры породили обширный круг эмпирических исследований — существуют истории смерти, сексуальности, боли, страха, вины, чувственного восприятия и человеческого тела. Мое исследование самоубийства написано в этом широком контексте. Пользуясь эклектически методологическимистратегиями и риторическими ходами коллег и предшественников, в ходе собственного опыта я неизбежным образом вношу и индивидуальные изменения в этот обширный арсенал. Так, мое понимание природы смысла сложилось под влиянием работы с литературными текстами. В силу этого опыта я придаю особое значение символическим структурам, отводя метафоре роль главного инструмента познания и двигателя истории идей. Медицина, социология, юриспруденция, периодическая печать рассматриваются вмоем исследовании как модусы знания, сформированные как эвристическими стратегиями, так и риторическими конвенциями,работающими в качестве эвристических стратегий. Анализируя дискурсы научных дисциплин, периодической печати и художественной литературы, я стараюсь показать, как одни и те же словаобретают различный смысл. Как бывший структуралист, я имею склонность находить за обсуждением различных тем и проблем общие структурные парадигмы. Занятия клинической психологией побудили меня к попыткам включить в рассмотрение не толькодискурс, но и субъект — и самоубийцу, и исследователя. Работа с русским материалом заставила меня принять во внимание путикультурных влияний и заимствований — и оценить творческий 10 потенциал непонимания и искажения. Литература и «великий русский писатель» Достоевский заняли привилегированное место вмоем исследовании — не потому, что Достоевский (как принято думать в среде его почитателей) сумел найти решения неразрешимых вопросов, а потому, что именно Достоевский яснее всех показал, чтопонимание причин и смысла такого поступка, как самоубийство, едва ли может быть доступно человеку, будь то сам самоубийца, егоблизкие, врач, журналист или даже великий русский писатель. ИСТОРИЧЕСКИЙ ОБЗОР: ПАРАДИГМЫ САМОУБИЙСТВА Существует целый ряд исторических исследований самоубийства,большая часть которых написана в девятнадцатом веке". Такие исследования обыкновенно открываются обзором знаменитых самоубийств, от Сократа до Вертера. Следуя этой традиции, я ставлю себе иную цель, рассматривая истории знаменитых самоубийств как своего рода единицы, или носители смысла. Будучи связанными с конкретными людьми и ситуациями, смысловые ореолы,окружающие акт самоубийства, складываются в связные сюжеты. В качестве модели, на которую ориентируются другие, такие истории приобретают парадигматическое значение. Подвергаясь переосмыслению в ходе веков, такие самоубийства выполняют важную роль в процессе передачи и видоизменения смыслов. Прежде чем перейти к анализу конкретного исторического материала, рассмотрим некоторые из таких парадигматических самоубийств, т. е. те смысловые ресурсы — тот «словарь», который имелся в распоряжении человека девятнадцатого века. Смерть Сократа, известная из диалога Платона «Федон», является одной из самых продуктивных среди таких парадигм. Сознательный акт, направленный на освобождение души от тела, смерть Сократа послужила для последующих поколений образцом смерти- бессмертия. Именно в «Федоне» со смертью философа-поэта родилась идея бессмертия души, наложившая отпечаток на всю последующую историю западной цивилизации 12. Идея самоубийства является важным компонентом этой парадигмы. В течение многих веков философы ведут спор о том, можно ли считать смерть Сократа самоубийством |
Похожие:
 |
Испанское законодательство о спорте Соловьев А. А., Понкин И. В. Испанское законодательство о спорте / Комиссия по спортивному праву Ассоциации юристов России. – М.,... |
 |
Законодательство России Об утверждении стандарта ОАО "ржд" "Рекламационная работа. Общий порядок проведения |
|
Законодательство России ... |
|
Статья Уголовное законодательство Российской Федерации Уголовное законодательство Российской Федерации состоит из настоящего Кодекса. Новые законы, предусматривающие уголовную ответственность,... |
|
Пояснительная записка Проект приказа «Об утверждении Правил эксплуатации установок очистки газа» разработан Минприроды России в связи с изменениями, внесенными... |
|
Григорий Чхартишвили Предисловие Часть первая. Человек и самоубийство... Эдипов комплекс в истории суицидентов X. и Г. Опыт патологоанатомического психоанализа |
|
Законодательство России Методические рекомендации предназначены для специалистов органов управления здравоохранением и территориальных органов, осуществляющих... |
|
Собрание действующего законодательства ссср, т. 7, с. 334 Минздрав России Перечень правовых актов СССР и рсфср или их отдельных положений, подлежащих инкорпорации в законодательство Российской Федерации... |
|
Законодательство Москвы Министерства здравоохранения Российской Федерации от 16 мая 2003 г. N 205 "О внесении изменений и дополнений в приказ Минздрава России... |
|
Правовое регулирование договора банковского счета Гражданского кодекса обладают приоритетом перед всеми другими законами (п. 2 ст. 3 Гк). Поэтому банковское законодательство, включая,... |
|
Законодательство в отношении наркоторговцев ужесточено Почетный знак орден "Наркомат" "Очищающему Родину от скверны" II степени вручит губернатору Самарской области Константину Титову... |
|
Лиана Алавердова Мальчик с мечом деревянным рассказ сестры пережившей самоубийство брата Автор выражает благодарность Вере Зубаревой, Елене Литинской, Лауре Вольфсон, Лидии Разран Стоун, а также родителям и членам своей... |
|
А. Храмкин Международный опыт построения системы госзакупок России, мы часто задаемся вопросом: а как обстоят дела за рубежом, насколько совершенно законодательство, с какими сложностями сталкиваются... |
|
Кругликов Л. Л. Уголовное право России. Части Общая и Особенная:... ... |
|
Законодательство и инициативы государственных органов Вчера президент Дмитрий Медведев собрал Совет безопасности, чтобы обсудить, как противостоять глобальному потеплению. Как часто бывает... |
|
Налоговый кодекс Российской Федерации часть первая от 31 июля 1998... Статья Законодательство Российской Федерации о налогах и сборах, законодательство субъектов Российской Федерации о налогах и сборах,... |