2. 2. Символическое объяснение священнодействий вседневной утрени
Утреннее богослужение символизирует рождение Спасителя, явления Его миру как Бога и Избавителя от уз смертных. «Утро» для людей наступило с пришествием на землю Спасителя. Но это благодатное утро застало человека во грехах. И Сам Спаситель начал Свое служение роду человеческому с проповеди покаяния. Вот почему на утрене, после евангельского гимна «Слава в вышних Богу…» сразу же следуют исполненные покаянной скорби и сокрушения псалмы шестопсалмия.
Во время шестопсалмия, по Уставу, свечи «погашаются» для того, чтобы со вниманием слушать читаемое, чтобы «очи наши» не развлекались ничем внешним, и мы были бы «обращены внутрь своей души».
Наступившая при этом темнота знаменует ту глубокую ночь, в которую пришел на землю Спаситель, прославленный ангельским пением «Слава в вышних Богу…» (Лк. 2, 14), в которую вифлеемские пастыри во мраке ночи «текли» в пещеру к Богомладенцу и в сумраке беседовали при яслях Его (Лк. 2, 15-18). Эта тьма приводит на память ту темноту, при которой Моисей беседовал с Богом — «вниде во мрак» (Исх. 20, 21). Затем темнота ночи изображает и ту ночь, среди которой Господь явится второй раз судить живых и мертвых.
Среди полной тишины раздается молитва, дважды повторяемая, о том, чтобы Господь отверз уста читающему, то есть дал силу и власть его словам «Господи, устне мои отверзеши…» Затем следуют псалмы, исполненные покаяния и скорби.
В наступившей в храме темноте катятся волны молитвенных псалмов, проникнутых глубочайшей печалью (псалмы 87 и 142) и являющихся в то же время пророчеством о страдании Самого пришедшего на землю Спасителя, ибо Он «взял на Себя наши немощи и понес наши болезни» (Ис. 53, 4). Здесь темнота храма соответствует тьме смертной ночи.
О настроении, с которым следует слушать шестопсалмие, в Типиконе говорится: «Егда глаголется шестопсалмие, тогда подобает со вниманием слушанию прилежати, покаяния бо псалмы исполнены суть и умиления. Глаголем же сия псалмы с благоговением и страхом Божиим, яко Самому Богу невидимо беседующие и молящиеся о гресех наших (9 глава). И еще: «Глаголет шестопсалмие со всяким вниманием, не борзяся (не торопясь), и не имать кто власти шепты творити, ниже плюнути или хракнути, но со страхом Божиим стояти, яко Самому Богу беседующе невидимо…».
Далее говорится о том, что подобает «внимати от псаломника глаголемым, руце имуще согбенных персем (с руками, прижатыми к груди), главы же преклонены, очи имуще долу, сердечныма очима зряще к востоком, молящеся о гресех наших, поминающе смерть и будущую муку, и жизнь вечную» (Понедельник первой седмицы Великого поста).
Во время чтения трех последующих псалмов шестопсалмия (то есть восемдесят седьмого, сто второго и сто сорок второго) священник выходит на амвон и становится пред царскими вратами и с открытою главою читает «Утренние молитвы», аналогичные по своему смыслу светильным молитвам вечерни. «Как на вечерне, — говорит архиепископ Вениамин, — во время чтения священник один про себя читает светильничные молитвы, изображая Ходатая Христа Сына Божия, так точно и в начале утрени тот же священник, после трех псалмов шестопсалмия, начинает читать пред святыми дверьми «Утренние молитвы» один и про себя, показывая такое же ходатайство об исполнении моления, содержащегося в шестопсалмии».1
Очень важно отметить, что священник, изображающий Ходатая Христа, выходит ко времени начала чтения самого скорбного, наполненного смертной горечью псалма восемьдесят седьмого. Этим изображается то, что Христос услышал скорбь падшего человечества и не только сошел, но и до конца разделил его страдания, о которых говорится в этом псалме, а также в заключительном сто сорок втором.
Текст «Слава в вышних Богу…» издревле входил в богослужение. Этот текст мы видим в литургии «Апостольских Постановлений». Уже св. Венедикт предписывает начинать утреню стихом «Господи, устне мои отверзеши…». В древности утреня начиналась одним шестьдесят вторым псалмом (Псевдо-Афанасий. «О девстве», IV-V века). Потом под влиянием монашеских уставов количество псалмов быстро возросло до двеннадцати. Впоследствии в монастырской практике келлитов возникла необходимость в уменьшении количества псалмов под влиянием песенно-храмовой практики исполнения их. Господствовавшее ранее число «12» было сокращено до «6», которое стали называть шестопсалмием. Это произошло сравнительно рано, так что об этом есть упоминание уже в древнейших Иерусалимских уставах. О шестопсалмии также упоминает святой Бенедикт Нурсийский. В настоящем виде оно упоминается в VII веке в описании Синайской утрени.
После окончания шестопсалмия произносится «Великая ектения», выражающая прошения и надежду на то, что явившийся на земле Ходатай, Спаситель, рождение Которого прославлено в начале шестопсалмия, исполнит все прошения, о которых говорится в этой ектении.
После этой ектении диакон или священник возглашает славу пришедшему Спасителю в словах прокимна «Бог Господь, и явися нам, благословен грядый во имя Господне». Этим исповедуется пришествие на землю Господа и продолжается прославление Его пришествия, воспетого ангельским славословием во вступлении к шестопсалмию.
Затем произносятся особые стихи, пение и чтение которых отличается праздничным торжеством и радостью. В ознаменование этой радости зажигаются свечи. Симеон Солунский так объясняет этот момент богослужения утрени: «Иерей тотчас, сотворив перед Богом утренние молитвы, по окончании шестопсалмия молится о всех, говоря мирную ектению (то есть «Миром Господу помолимся»). И в то время зажигаются свечи, в ознаменование того, что слава Господня осияла их. Потом громогласно, в подражание славословию ангелов, поется «Бог Господь». Ибо Христос, как Бог, явился нам во плоти во имя Господа Отца Своего и Себя Самого (плотское Его пришествие изображает ночь). Поелику Он родился ночью, так как нам, сидящим во тьме и сени неведения, явился «Свет великий Божий», по словам Исаии, то и мы, находясь в житии сем, как в ночи, ожидаем, что вожделенный Жених наших душ придет к нам среди ночи».1
Архиепископ Вениамин прибавляет к сказанному: «Поелику Христос родился ночью и ночью же придет опять, то стих «Бог Господь», прославляющий два Его пришествия, поется всегда ночью, т.е. на утренях, а не в других дневных славословиях; а если и поется на молебнах и на некоторых других дневных службах, то потому, что эти службы суть те же всенощные».2
После пения «Бог Господь» поются тропари. Тропарь, в котором прославляется праздник, как бы на конкретном примере раскрывает сущность и силу слов «Бог Господь».
Затем стихословятся две или три кафизмы. Сидение за кафизмами возникло из древней подвижнической практики, когда в течение суточной службы прочитывалась вся Псалтирь. Об этом имеются сведения у святого Кассиана (V век). Сидеть, впрочем, полагалось только во время назидательных чтений. Во время же пения отделов Псалтири полагалось стоять, почему отделы эти назывались статьями. Они соответствуют позднейшим кафизмам. Под влиянием святого Кассиана появляется обычай сидеть во время исполнения святых статей. К IX веку уже появляется термин «кафизма» («сидение»), указывающий на упрочившийся обычай.3
Вторая часть
Далее начинается другая часть утрени. Она посвящена прославлению события или святого дня. Этой цели особенно служит канон.
Начало канонов относится к древним временам христианства. Подражая пению (Деян. 16, 25) и наставлению апостолов, глаголати «во псалмах и пениях и песнех духовных» (Еф. 5, 19), преемники апостолов на основании Священного Писания и Священного Предания составили многие священные песни. Слово «песнь», взятое из Священного Писания (Кол. 3, 16), показывает, что церковные песнопения выражают священный восторг Церкви.
Полный канон на утрене есть стихословие десяти избранных песней Священного Писания (псалмы отсутствуют). Среди этих песен первые восемь из Ветхого Завета, а последние две (то есть девятая и десятая) — из Нового. Последняя десятая песнь заменяется обыкновенно девятой и, поэтому фактически нормальный канон «есть стихословие избранного числа девяти песней».
Большею частью канон состоит из стихословия избранного числа девяти песней. Вторая песнь, составленная по образцу обличительной песни Моисея, имеется только в канонах великопостных; во всех же прочих канонах вторая песнь не употребляется.
Канон является важнейшей подвижной частью утреннего богослужения. Замена в этом месте стихословия псалмов стихословием песней Священного Писания имеет глубокое богословское и психологическое значение. Торжественность этого места службы, где помещается канон, и переполнение сердца молитвенным восторгом психологически требует излияния в ряде возвышенных песней, прославляющих праздник или святого, память которого отмечается в этот день. Здесь как бы подтверждаются слова апостола Павла «От избытка сердца глаголют уста».
Образцом для составления песней канона послужили десять Богодухновенных песней, содержащихся в Священном Писании.
Первая песнь. Это благодарственная песнь иудеев по переходе их через Чермное (Красное) море. Она была воспета Мариамною, сестрою Моисея и Аарона, «Поим Господеви, славно бо прославися» (Исход 15, 1-19). В этой песне прославляется Господь, как Всемогущий Избавитель от зол и нападений вражьих и прежде всего диавола («фараона мысленного»).
Вторая песнь воспета Моисеем во время странствования евреев по пустыне — во обличение их беззаконий и для пробуждения в них чувства раскаяния. Ее начальные слова: «Вонми, небо, и возглаголю…» (Втор. 32, 1-44). В этой песне образ Господа, карающего за грехи, беззакония и посылающего в огонь геенский (Втор. 32, 22). В праздничных канонах она опускается, а поется только в период Великого поста.
Третья песнь следует в праздничных канонах за первой песнью. Она воспета Анной, матерью пророка Самуила, в благодарность за снятие с нее Господом позора безчадия. Ее начальные слова: «Утвердися сердце мое во Господе», а также: «Несть свят, яко Господь» (1 Цар. 2, 1-10). Ее основная мысль: полное возложение своего упования на Господа и на Его всемогущество.
Четвертая песнь состоит из некоторых стихов книги пророка Аввакума, в которых предсказывается явление Господа Иисуса Христа и выражается чувство благоговения и страха: «Господи, услышах слух Твой и убояхся» (Аввак. 3, 2, 20 и др.). В этой песне прославляется добродетель, величие, сила и слава грядущего Спасителя.
Пятая песнь состоит из некоторых стихов книги пророка Исаии и выражает жажду мира, который принесет Господь, и непрестанное от ночи до утра моление к грядущему Избавителю. «От нощи утреннюет дух мой, к Тебе, зане свет повеления Твоя. Мир даждь нам» (Ис. 29: 9, 12). Здесь прославляется Спаситель, как миротворец. В этой же главе содержится пророчество о воскресении из мертвых (ст. 19), начало которого положил Сам Христос.
Шестая песнь состоит из некоторых стихов книги пророка Ионы — его молитвы во чреве китовом. «Возопих в скорби моей ко Господу Богу моему, и услыша мя; из чрева адова вопль мой, услышал еси глас мой» (Иона 2, 3-7). В ней выражается пророчество о восстании Христа из мертвых (ср. псалом 15, 10) после схождения Его во ад. Там же выражена мысль, что нет такой беды и ужаса, среди которых не был бы услышан голос молящегося от всего сердца.
Седьмая песнь взята из книги пророка Даниила и выражает славословие трех благочестивых еврейских отроков, находившихся в огненной печи Вавилонской, куда их ввергли за отказ поклоняться идолу. Ее основной текст такой: «Благословен еси, Господи, Боже отцев наших и хвально и прославлено имя Твое во веки» (Дан. 3, 21-56).
Восьмая песнь, так же как и предыдущая, взята из книги пророка Даниила и является продолжением славословия трех отроков, призывающих воздавать хвалы Богу за все. «Благословите все дела Господня, Господа пойте и превозносите Его во веки» (Дан. 3, 57-72).
Обе песни содержат чрезвычайно важные богословские мысли (они особенно широко развиваются в контексте паремии вечерни Великой субботы, где книга пророка Даниила составляет заключительную 15 торжественную паримию. Избавитель от огня печи Навуходоносоровой, явно прообразующей огнь геенский, есть Сам Сын Божий (Дан. 3, 25), сходящий во ад для освобождения заключенных там от века узников.
Девятая песнь является славословием Божией Матери, произнесенным Ею после приветствия Елизаветы, наименовавшей Ее Матерью Господа: «Величит душа моя Господа и возрадовася дух мой о Бозе, Спасе моем» — и кончая словами «Яко же глагола ко отцем вашим Аврааму и семени его даже до века» (Лк. 1, 46-55). Это славословие, являясь средоточием канона, содержит прославление Божией Матерью Господа и выражает также святую радость об осуществлении пророчеств.
В наше время эта песнь является прославлением Самой Божией Матери от Святого Духа, подвигнувшего Ее на это славословие.
Десятая песнь являет собой славословие Бога священником 3ахарией при рождении сына, святого пророка Иоанна Предтечи (Лк. 1, 68-79). Начальные слова этой песни следующие: «Благословен Господь Бог Израилев, яко посети и сотвори избавление людям Своим» (Лк. 1, 68). Песнь эта (взятая целиком) представляет много поразительных аналогий с величанием Божией Матери и является как бы его отзвуком и дополнением. Его основной мотив — пророчество о Предтече Господнем и о Самом Господе.
Когда диакон возгласит «Богородицу и Матерь света в песнех возвеличим», то этим возглашением и начинается стихословие девятой песни. Стихословие это состоит в том, что к каждому стиху песни Пресвятой Богородицы (Лк. 1, 46-55) припевается текст песни святого Космы Маюмского «Честнейшую Херувим…».
В христианском богослужении песнь Богородицы «Величит душа Моя Господа…» введена чрезвычайно рано. Согласно исследованиям Мабильона, она пелась в Галлии в начале VI века на утрене в воскресные и праздничные дни. На основании александрийского списка Библии можно утверждать, что песнь Богородицы входила в богослужение вместе с псалмами и другими песнями Священного Писания уже в IV веке, если не ранее. Ее мы находим не только в древнейших греческих Псалтирях, но и у несториан, коптов, яковитов, армян и др.
«Песнь Богоматери, — говорил архиепископ Филарет Черниговский, — есть первая Боговдохновенная песнь христианского времени, — так как христианин, желая славить песнями Господа, невольно после древних Боговдохновенных песен встречается с песнью Святой Девы и невольно начинает ее петь. Самые обстоятельства первых времен — тяжкие гонения на христиан, — сближали христианскую душу с Тою, Которая так мало имела известности на земле, хотя и была из царского рода и Которая так прославлена за смирение Свое».
Что касается славословия Космы Маюмского «Честнейшую Херувим» (VIII век), то в Церкви существует умилительное предание, засвидетельствованное Никифором Каллистом (XVI век). Согласно этому преданию, Божия Матерь явилась святому Косме и сказала ему: «Приятны Мне песни твои, но сия приятнее всех других; приятны Мне те, которые поют духовные песни, но никогда я столько близка не бываю к ним, когда поют они сию новую песнь твою».
Употребление же песней Священного Писания во время богослужения восходит к ветхозаветным временам. Из талмудических трактатов известно, что во время принесения вечерней жертвы пелась торжественная песнь Мариамны, сестры Моисея (Исх. 15 гл.), то есть наша первая песнь канона. При принесении же добавочной праздничной жертвы в субботу пелась обличительная песнь Моисея, то есть наша вторая песнь канона.
Из памятников III века «Завещание Господа нашего Иисуса Христа» видно богослужебное употребление песни Моисея и какого-либо из пророков, составивших вместе с псалмами всего четыре песни.
О библейских песнях упоминает святого Иларий Пиктавийский (IV век), который указывает, что в то время в Африканской Церкви пелись 2 песни Моисея, песнь Деворры и Иеремии.
С IV века начинают применяться в Церкви песнопения трех отроков.
В современном смысле каноны появляются у святителя Софрония, патриарха Иерусалимского (VII век).
Большие полные каноны впервые начал писать, по всей вероятности, святой Андрей Критский (VII век). Он же, по-видимому, ввел ирмосы.
Исключение второй песни начинается около IX века. В IX веке же Триодь приобрела нынешний вид трудами преподобного Феодора Студита и его брата Иосифа.
Для Октоиха и Минеи каноны составлены преподобным Феофаном и святым Иосифом Песнописцем. При них же выработался современный обычный тип канона с четырьмя — шестью тропарями. Этот объем установился в виду необходимости соединения нескольких канонов.
|
