Майя Новик «Зона свободы»
|
Скачать 4.62 Mb.
|
- Я так замерз!.. – Денис качал головой. - Вы даже представить себе не можете… И так мне это надоело!.. Сидеть на дороге с этой цацой… Я думал, я никогда не доеду! - Во сколько вы приехали? - Не знаю, часа в три ночи. Дождь шел весь день. Делать было особенно нечего. Можно было или сидеть в палатке, или стоять у костра, – намокавшая одежда быстро подсыхала у горячего очага, чтобы тут же снова промокнуть. Мы с Алексеем постарались разобрать вещи. Все, что осталось сухого, перетащили в палатку иркутян, моим мокрым спальником непонятно зачем накрыли мотоцикл, – высушить его было уже невозможно. Влажное одеяло подсушили у костра. Палатку переставили на другое место. Алексей раздобыл примус, и мы её даже подсушили, но ночевать в ней больше не решились. Байкеры развлекались, кто чем мог. Здесь не было иномарок, все приехали на изделиях отечественного мотопрома – на "Уралах", «Ижах» и «Восходах». Это были простые, бесхитростные ребята, которых объединяла любовь к мотоциклам и желание найти себе подобных, тех, кто мог бы понять увлечение, а не тыкал бы пальцем, приговаривая: смотрите, он не может заработать на машину! Одни травили байки и анекдоты у костра, другие тихо пили водку в палатках, третьи просто спали. Ни о каких соревнованиях и речи быть не могло, – кругом было мерзко, сыро и холодно. Эдик и Илья оказались настоящими пьяницами. Не раз и не два гоняли они до магазина. Виктор укоризненно качал головой. - Ты подумай, у тебя же бензина почти нет, как поедешь? – спрашивал он Эдика, но тот только отмахивался. Руслан пролежал неподвижно в углу палатки весь день. - Мужики, с ним все в порядке? Он все же головой ударился, мало ли что? – спросила я уже после обеда. Виктор посмотрел на меня, подумал и пошел поговорить с Русланом. - Да все с ним нормально, - сказал он, вернувшись, - переживает просто. Шлем сильно поцарапал, да и мотоцикл тоже. Он же его вылизывал полгода, а тут такое… Так что у него «психологическая травма». Даже пить не хочет. Брось переживать, очухается. Ехать-то ему все равно придется. Если с утра не будет солнца, завтра стартуем домой. Вечером у костра председатель улан-удэнского байк-клуба Андрей Зверев под всеобщие вопли торжественно повязал мне бандану с надписью «Металлика», - как «самому дальнему пассажиру». Тут не обошлось без Антона Белецкого, но я все равно была довольна. - Ну вот, один раз надела, будешь носить до старости, - у Зверева был чуть заметный «улановский» акцент, смуглая кожа и узкий разрез глаз говорили о том, что в крови его есть азиатская примесь. В балоневых ботинках хлюпало, по лицу текли капли дождя, с озера дул стылый ветер, но я улыбалась. А что мне оставалось делать? К вечеру мы расстелили все имеющиеся в наличии коврики, по-братски поделились одеялами и спальниками, и я, наконец, немного поспала в тепле. Утро было таким же хмурым, как и два предыдущих. Мы напялили на себя все сухое и теплое, что еще оставалось в сумках, сфотографировались на память и выехали на шоссе по раскисшей глине. Ветер лупил по шлему чугунными кулаками и переставлял тяжелый «Урал» по дороге, как шахматную фигурку. От холода тело быстро занемело, и весь день до самого вечера я уже больше ничего не чувствовала. К Култуку одежда почти просохла, но на серпантине снова начался сильный дождь. - Да что же это такое! – возмутился даже терпеливый Алексей. - А-а-а-а! – орал Виктор, обгоняя нас в крутом вираже. Вывести его из равновесия было сложно, но дождь довел даже его. В Иркутск мы приехали в темноте, сверху лило не переставая. Город превратился в Венецию, то там, то здесь в лужах стояли заглохшие автомобили. Нас обдавало потоками воды из-под колес проходящих мимо машин. Странно, дождь был ледяным, но вода была такой теплой… Посередине одной из луж заглохли и мы. Сзади раздался нетерпеливый сигнал клаксона, и я подняла вверх обе руки, показывая автомобилистам, что мы, похоже, приехали. Алексей, ругаясь, слез с мотоцикла. Но «Соло» не подвел и на этот раз, – он послушно завелся с первого же толчка стартера. Я ничего не видела впереди и могла только догадываться, куда нужно ехать, но Алексей, по-видимому, ориентировался в Иркутске. Он неотступно следовал за Макаровым до самого Ново-Ленино. На выезде из города мы остановились. - Лёха, Алина, счастливо, - Виктор устало кивнул шлемом и махнул рукой в перчатке. – Пока! И они с Русланом свернули в сторону. Эдик отстал еще где-то в центре города. Последние двадцать километров я не помню. Только белая полоса боковой разметки дороги, слепящие фары встречных машин, холод и дождь. Когда мы подъехали к моему подъезду, то не смогли отвязать вещи. Я вытащила нож, и мы обрезали все веревки и жгуты. Я шаталась под тяжестью багажа, пальцы не хотели держать тяжелые сумки. Ноги были ватными и почему-то подкашивались. - Давай, езжай, - говорила я Алексею, а он, в свою очередь, ждал, когда я зайду в подъезд. У меня не было сил упрямиться. Я зашла в темный подъезд и обнаружила, что в нем не горит ни одна лампочка. За запотевшими окнами шумел дождь, кажется, он стал еще сильнее. Я остановилась на втором этаже, прислушалась, убедилась, что Алексей сумел завести мотоцикл, и поплелась по лестнице выше, на пятый. Ступеньки показались мне крутыми, а лестничные пролеты – бесконечными. Не было такого случая, чтобы я не могла попасть ключом в замок, но, видать, в любом деле бывают исключения. Потыкав во что-то твердое ключом, я отчаялась и позвонила. Мне открыл отец. - О, приехала, заходи. А дождюка-то какая на улице! А? Почувствовав тепло родного дома, я без сил опустилась на пол прихожей и долго собиралась с силами, чтобы встать и снять куртку. - Ты чего сидишь? Устала? - Ой, пап, ты не поверишь. Замерзла… Я ездила на Байкал на мотоцикле. - Что?.. Я повторила. - Ты... Ты просто сумасшедшая!.. – отец возмущенно посмотрел на меня и ушел в свою комнату, где громко работал телевизор. Я не могла с ним не согласиться. Я кое-как стянула куртку, развязала мокрые шнурки. Пока я сидела на полу, с меня натекла лужа. Я стаскивала с себя мокрые вещи, одну за другой, вещи почему-то сниматься не хотели, словно прилипнув или примерзнув к моей коже, но я брыкалась из последних сил, воюя со свитерами и кофтами, пока не осталась в футболке и трико, потом прошлепала в ванную, открыла воду и стала набирать воду в ванну. Я долго отогревала руки под струей воды. Вода была теплая, наверное, её давно никто не спускал. Не вытерпев, я разделась и полезла в ванну, когда там было всего сантиметров пятнадцать воды. И еле сдержала крик, – вода показалась мне горячей! Я опустила в воду руку и убедилась, что она тепленькая. Как же нужно было замерзнуть, чтобы она казалась голым кипятком! В дверь постучал отец. Я выключила воду, чтобы было лучше слышно. - Что? - А куда ты ездила? Ага, зацепило, значит! Как же называется та деревня? Алимасово! - В Алимасово! - А это далеко? - Не знаю, километров, наверное, четыреста. Или больше. - Ну, ты даешь!.. Я убедилась, что отец ушел, включила воду и стала нетерпеливо ждать, когда ванна наполнится. Как хорошо дома! Как хорошо, что существует горячая вода! И свет! И белые простыни! И мягкая тахта… Все тело горело, словно его натерли наждачной бумагой, меня неудержимо клонило в сон, а шум воды из крана был почему-то так похож на шум дождя… Насыпь (2002 год, 26 июня, вечер) Я открываю глаза и снова вижу мотылька, который цепляется за синюю клепку "Урала". Упрямый. Такой же, как я. Чего упрямишься, глупый, лети отсюда, лети к своим цветочкам, к василькам и клеверу, здесь нет ничего, кроме железа, бензина и масла. Впрочем, здесь не так-то просто найти и цветок… Со стороны реки слышится натужный рев двигателя. Наконец-то. Это «Урал» Будаева. Спартак Будаев рвет жилы и налегает на руль, заставляя «Урал» скакать с камня на камень и ехать туда, куда надо. Мотоцикл рвется в воду, но цепляется рамой коляски за огромную глыбу, и его разворачивает. К Будаеву подскакивают сразу трое: его сын, пятнадцатилетний Юра, Вадим Мецкевич и Андрей Кравчук. Я бросаюсь было навстречу, но тут же сдерживаю себя: троих у мотоцикла довольно. Юра и Андрей налегают на коляску сзади, Вадим тащит мотоцикл спереди. «Урал» соскальзывает с камня, ныряет в воду, вверх поднимается фонтан брызг и пара. Будаев выбрал другую траекторию движения, он зашел по каменистой ложбине вверх и теперь спускается по течению наискосок. Мотоцикл снова буксует, Вадим стоит по колено в воде, подталкивает его, Будаев благополучно выбирается на берег. Это несложный брод, и всё происходит так долго, потому что все уже смертельно устали. Будаев ловко разворачивает «Урал» на песчаном пятачке, подъезжает к моему "Уралу" и ставит мотоцикл в ряд. - Алина, дай зажигалку, – его высокий голос звучит бесстрастно. Он закуривает и уходит, зажав в зубах такую же, как у меня в кармане, «Приму» - свои сигареты у него закончились еще вчера днем, и вечером они с Вадимом пытались курить березовые листья. Остальные тоже возвращаются, и я остаюсь одна. Они больше не спешат, да и спешить-то, в общем, почти некуда, ясно, что мы не успеваем пройти маршрут в срок. Теперь они отдыхают, отсюда их не видно, противоположный берег круто уходит вверх, а потом дорога ныряет в ложбину. Там, на обочине, лежит гигантский ковш экскаватора. Перед тем, как мы начали переправляться, Будаев залез на него и курил, о чем-то невесело размышляя. Вид у него при этом был колоритный: голый по пояс, двухнедельная щетина на похудевшем, черном от загара лице, вязаная синяя шапочка подвернута и сдвинута на самую макушку, серые милицейские брюки и болотные сапоги. Быть может, он никак не мог накуриться, а может, тоже сидел и думал, каким ветром его занесло в эту непролазную тайгу? Я полезла за фотоаппаратом. Он увидел фотоаппарат и подмигнул мне. Следующий мотоцикл перешел через Гагры только через полчаса, а вся переправа заняла не менее трех часов. Когда все мотоциклы оказываются на этом берегу, Вадим и Будаев закуривают, остальные просто без сил садятся прямо на дорогу. Спустя пять минут Будаев бережно тушит сигарету, стряхивает оставшийся табак в пустую сигаретную пачку. - Поехали, ребятки… Солнце нехотя клонится за деревья, уже восьмой час вечера. Какой это день по счету? Девятый? Нет, кажется, десятый. Хотя, если считать с того момента, когда мы перешли Рубикон, или, если без всякого пафоса, перебрались на «Урале»-вездеходе через первый баргузинский брод, прошло шесть дней. Этот – седьмой. Правда, до этого три дня ушло на брод, и до брода еще много чего было… Ребята нехотя идут к мотоциклам, начинают неторопливо заводить. Я тащусь к "Уралу" Алексея, нехотя сажусь на заднее сидение, за руль садится Будаев. За рулем его мотоцикла сидит Юра. Он, щурясь, чуть презрительно смотрит по сторонам, его еще нежное, девичье лицо становится чуточку высокомерным. «Урал» дергается, я цепляюсь за ремешок сиденья, и мы едем вперед. Странно, но после всех испытаний дорога вдруг становится более менее сносной, – обычная такая лесная, укатанная дорожка, она виляет между низенькими, крутыми сопками. Мне почему-то все время кажется, что слева внизу должна быть река Намама, но я понимаю, что от реки мы ушли уже довольно далеко вглубь гор. Дорогу пересекает несколько неглубоких ручьев, которые ребята преодолевают сходу. Мы останавливаемся только тогда, когда оказываемся перед небольшой рекой. Нет, она не представляет для нас сложности, просто тени от деревьев вдруг стали слишком длинными, а под насыпью старого моста уже темно и холодно. Олег Рудин едет назад и заезжает на насыпь, чтобы посмотреть, в каком состоянии мост. - Трухлявый совсем, но моцики пройдут, - кричит он сверху. - Заночуем здесь? – спрашивает Будаев. - Где, на насыпи, че ли? – Вадим Мецкевич чуточку шепелявит, и сразу даже не поймешь, какие звуки он произносит не так. - Но-о, – тянет в ответ Будаев. - Если вездеходы ночью пойдут, мы в стороне будем. Ладушки? - Лады. Наша молодежь – Олег Рудин и Женька Королев рады остановке уже просто потому, что можно слезть с мотоцикла и заняться чем-то другим. Иногда мне кажется, что они даже не устали, – столько у этой пары энергии. Я смотрю на небо. Боже мой, над нами голубые небеса! Только несколько маленьких, беленьких, как идиллические овечки, облаков, и все. Как только объявлен привал, Юрка соскакивает с отцовского мотоцикла, и Будаев сам загоняет «Урал» на насыпь, Алексей идет к своему мотоциклу, я завожу одиночку и, следом за Алексеем, заезжаю наверх. Мы снова оказываемся последними. Остальные уже сгрудили мотоциклы в кучу. Мы останавливаемся чуть поодаль, пониже. Я откидываю тент коляски, вытаскиваю тяжелую брезентовую палатку, сама выбираю место. Выбор невелик: либо поставить её посередине насыпи, либо с одной стороны, либо с другой. Я осматриваюсь. За моей спиной мост, слева съезд с дороги к реке и дальше – брод. Эта речка совсем небольшая и неглубокая, у неё темное, покрытое илом дно и черные рваные берега. За съездом начинается лес, за лесом виднеется лысая сопка. Справа, сразу за насыпью тонкий, густой, мрачный осинник. Ладно, поставим здесь. Я выбираю место ближе к броду. Я не могу объяснить, почему мне кажется, что так безопасней. Мы устанавливаем палатку, вязочки с одной стороны привязываем к «Уралу» с коляской, с другой – к одиночке. Колышки забиваем в сбитый, плотный грунт насыпи. Алексей орудует топором, я – камнем. Я заученными движениями закидываю в палатку вещи, пробрызгиваю молнию палатки средством от комаров, ныряю внутрь и обустраиваю там логово. Так, шлемы – в изголовье по углам, коврики расстелить, спальники - сюда, сумки в ноги, теплые вещи вытащить, и положить каждому свои, аптечку мне под бок, топор – к выходу. Готово. Теперь – хоть потоп, хоть ливень, хоть землетрясение, мы ко всему готовы. Алексей заглядывает внутрь. - Я за дровами, - он берет топор и уходит. Я вытаскиваю бутылку с водой и лезу в аптечку. У меня температура и сильно болит голова, - хоть бейся о придорожные камни. Не хочу, чтобы об этом знал Алексей. Этого ему еще не хватало! Я выпиваю цитрамон. Надо бы помыться. Нахожу грязноватое маленькое полотенце, выныриваю из палатки, прохожу мимо мотоциклов и неуклюже спускаюсь с насыпи. Тут, под мостом, в полумраке уже плещется Вадим. Больше идти некуда, к реке можно подойти только здесь. Я вздыхаю, мою руки, лицо, хотя, конечно, хотелось бы вымыться, как следует, и возвращаюсь наверх. Там сажусь на сиденье мотоцикла с коляской и смотрю на лес. Со всех сторон к насыпи медленно подползает темнота, солнце уже село, его лучи падают на вершину сопки за глухим лесом, и она становится нежно-розового, как девичье колено, цвета. Я достаю фотоаппарат. Я не могу не фотографировать, и пусть они смотрят на меня с ненавистью. Большинство кадров я так и не смогла запечатлеть, разве только в памяти, – кривые живописные лиственнички, которыми поросли склоны, ершистый стланник-кедрач, толстые подушки белого, похожего на старое мочало, мха, который теплым, сухим одеялом покрывает косогоры, величественные бархатно-черные курумы*, спускающиеся от скальных вершин под колеса мотоцикла. Через полчаса на насыпи пылает костерок, над костерком висит котелок, сбоку притулился большой самодельный чайник со свистком. Огонь силится разогнать обступившую палатки тяжелую тьму. Мы меняем одежду на «спальную», - в этом комплекте, который всегда должен оставаться сухим, мы только спим. Все мокрые вещи Алексей относит к костру и развешивает там на бревне. Я притаскиваю от костра две тарелки с дымящимися макаронами и термос с чаем. Надо же, макароны соленые… Вкусно… С едой расправляемся быстро, Алексей уходит в темноту к реке, моет там чашки и кружки. Пока его нет, мне кажется, что темнота таит опасности. Ребята хохочут у костра. У них еще хватает сил не сразу ложиться спать. Олег Рудин снова подключает магнитофон к аккумулятору: |
Похожие:
 |
Конкурсной комиссии Вл 220 кв нерюнгринская грэс нижний Куранах – Томмот Майя с пс 220 кв томмот и пс 220 кв майя. Вторая очередь строительства вл 220... |
|
Майя новик шесть дней Всемирного потопа А ведь погодка-то явно не для прогулок на мотоцикле, вроде, пожалеть нас надо, так ведь нет – везде встречают равнодушные, иногда... |
 |
Пояснительная записка снос объекта капитального строительства по... Данный проект разработан на демонтаж здания по адресу: Ярославская область, г. Рыбинск, ул. Свободы,12 гпту-1 |
|
Руководство по монтажу и эксплуатации омлд. 04. 002 Рэ Вп – верхний провод чэ; нп – нижний провод чэ; чз чувствительная зона; зо – зона обнаружения; кмч комплект монтажных частей; ук –... |
|
Рекомендации по формированию и учету расходов по тушению лесных пожаров... ... |
|
Регламент первенства России по футболу среди ветеранских команд (50... Первенства России по футболу среди ветеранов, зона «Московская область» на 2016 год |
|
Техническое задание на выполнение работ по обеспечению освещенности... Санкт-Петербург, промышленная зона Парнас, ул. Домостроительная д. 4 корп. 3 лит. В |
|
Конкурсная документация Спецификация №1 Адрес поставки: ОАО "ниаэп", 603006, г. Н. Новгород, пл. Свободы, д. 3 3 |
|
Тревожная кнопка(зона 3)24-х часовая Эксплуатация данного оборудования должна производится техническим персоналом, изучившим документацию по рспи «Дельта» |
|
Некоторые противоречия сильной конституции украины Права, свободы и обязательства человека и гражданина /грустная конституционная шутка |
|
Запрос предложений услуг На заключение договора подряда на проектирование, выполнение смр по объекту «реконструкция вл-0,4 кв от тп-16 по ул. Свободы в п.... |
|
628681 хмао-югра, г. Мегион, ул. Свободы, д. 6 Муниципальное образовательное учреждение «Средняя общеобразовательная школа №1» (межшкольный методический центр) |
|
Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное... Зона свободной торговли асеан – Австралия и Новая Зеландия |
|
Челябинской области общее Закон Российской Федерации от 21. 07. 1993 г. N 5473-1 (ред от 07. 02. 2011 г.) "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные... |
|
Техническое задание на проведение запроса предложений «Зона таможенного и временного пограничного контроля на участке территории опережающего развития «Большой Камень» в границах объекта... |
|
Инструкция: Выбрать правильный ответ «Легочное сердце» О какой патологии левого желудочка может свидетельствовать зона нарушения локальной сократимости в виде дискинезии, выявленная при... |