И профессии
|
Скачать 4.76 Mb.
|
| Глава 3 ПСИХИЧЕСКОЕ РАССТРОЙСТВО КАК СОЦИАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА В настоящей главе будут рассмотрены аргументы противников клинической психиатрии. В опровержение психиатрических постулатов внесли свой вклад практически все ведущие направления социогуманитарного знания XX в. Это обусловлено тем, что, будучи легализованной в качестве объективного «научного» знания, обладающего монополией на вынесение вердиктов об утрате человеком свободы воли, психиатрия является пенитенциарным институтом, превращающим «болезнь» в основание для поражения в гражданских правах. В этом качестве она затрагивает интересы широких социальных слоев и, прежде всего, представителей маргинальных групп, чье поведение, мышление, образ жизни противоречат общепринятым стандартам. Выявляя научную беспочвенность, антигуманный характер и идеологическую предвзятость психиатрической теории, критики искали альтернативную систему базисных идеализации, с помощью которой можно было бы понять природу «душевных» расстройств и психотерапевтический способ их преодоления. Внутренняя логика этих поисков, с одной стороны, обнаруживает сложность и неоднозначность проблемы психических расстройств, а, с другой, является своеобразным «тестом на реальность» различных философских и психологических концепций. Оба аспекта представляют для нас огромный интерес. 3.1. Личность и социальная норма До сих пор в центре нашего внимания находились противоречия, возникающие в результате применения концептуального горизонта биологии к человеческому поведению. Однако гуманитарные и правовые следствия биологического редукционизма вплотную подвели нас к проблеме психической, нравственной, правовой – словом, 138 социальной нормы. В самом деле, концепция «душевной болезни», как мы выяснили, ни в коей мере не сводится к констатации биологических аномалий мозга, биохимических процессов или организма в целом, но состоит в утверждении обусловленности такими изменениями отклоняющегося от нормы поведения, мышления, чувств человека. Поэтому диагностика душевных болезней представляет собой по преимуществу оценивание психических функций индивида. В связи с этим неминуемо возникает вопрос об основаниях: ведь признание вещей в качестве более или менее совершенных с необходимостью предполагает идеал, образец совершенства, как прекрасно понимал еще отец схоластического богословия Ансельм. «Даже невежда (insipiens) будет, следовательно, убежден, что существует нечто в мысли, больше чего нельзя помыслить, ибо, как только, он услышит это суждение, он его поймет, а все, что мы понимаем, существует в уме» [цит. по: 50, с. 199]. Словно бы в пику бесхитростной ансельмовой логике в клинической психиатрии конкретный случай сравнивают не с нормой (образцом), а с аномалией, точнее – весьма обширными описаниями типичных аномалий. Норма же, в отличие от патологии, не артикулируется как нечто самоочевидное. Говорят, Ансельм, архиепископ Кентерберийский, живший в XII в., не мог спать по ночам мучимый мыслью о необходимости рационального обоснования постулатов веры, и не успокоился до тех пор, пока милостью Божьей не сформулировал логическое доказательство объективного существования эталона совершенства – Бога. «Мне кажется небрежением, если мы тверды в вере, не стараемся также и постигнуть то, во что мы веруем», – писал он в «Cur Deus homo» [там же, с. 198]. В отличие от Ансельма, современная медицинская психиатрия, считающаяся естественнонаучным и эмпирическим знанием, в своих нозологических концепциях следует, скорее, апофатической диалектике средневековых мистиков: «психическая норма» имеет в ней исключительно негативный смысл отсутствия патологии, т.е. остается за пределами рационального осмысления, отклонения же от нормы не только опре- 139 деляются положительно, но и выходят далеко за границы организма, охватывая по существу все стороны, человеческого существования. Парадоксальный, хотя и совершенно закономерный результат этой логики заключается в том, что психически здоровых людей в соответствии с ней попросту не существует: для душевного здоровья отсутствует процедура дискурсивного определения, так же как и для Бога христианских мистиков. Душевная же болезнь может быть идентифицирована по множеству качественных и количественных критериев, т.е. практически у каждого человека. «...В таком, с одной стороны, хрупком и тонком, а с другой – в таком сложном аппарате, каким является человеческая психика, можно у каждого найти те или иные, подчас диффузные, конституционально-психопатические черты», – писал известный отечественный психиатр П.Б. Ганнушкин1 [цит. по: 25, с. 12]. Имея в виду гуманитарные и юридические следствия статуса «психического девианта», нет ничего удивительного в том, что проблема социальной нормы оказалась в центре напряженной дискуссии, в которой приняли участие представители различных областей общественно-гуманитарного знания. 3.1.1. «Норма – это патология, а патология – это норма» Проблематизации понятия «норма-аномалия» в середине столетия, а именно на это время приходится пик общественного и научного интереса к ней, без сомнения, ––––––––––––––– 1 Это убеждение определяет понимание П.Б. Ганнушкиным задач психиатрического образования: «Главная цель и изучения, и преподавания психиатрии должна состоять в том, чтобы научить молодых врачей быть психиатрами и психопатологами не только в больнице или клинике, но, прежде всего, в жизни, т.е. относиться к так называемым душевно здоровым, так называемым нормальным людям с тем же пониманием, с той же мягкостью, с той же вдумчивостью, но и с той же прямотой, как к душевно нездоровым; разница между теми и другими, если иметь в виду границы здоровья и болезни, вовсе не так уж велика» [цит. по: 25 с. 12]. Итак, если В. Шекспир сравнил мир с театром, то П.Б. Ганнушкин уподобляет его психбольнице... 140 способствовало осмысление шокирующих событий Второй мировой войны. Холокост, геноцид «неполноценных» народов и групп населения, к числу которых принадлежали и психиатрические пациенты2, «безотходные» технологии концентрационных лагерей по превращению людей в рабов, а рабов – в сырье для производства – было от чего, по выражению Симоны де Бовуар, «потерять почву под ногами», и, потеряв, задуматься о тех принципах классификации людей, которые были доведены до абсурда практикой фашизма. Особенно поразителен в этом отношении тот установленный историками факт, что кампанию чистки генофонда арийской расы, которая в 30-е годы привела к изменениям законодательства и массово проводимым операциям по прерыванию беременности и искусственному бесплодию, а в 40-е годы – к физическому уничтожению душевнобольных, была инициирована не национал-социалистами, а ведущими немецкими психиатрами. Среди «их были профессор психиатрии Вюрцбургского университета В. Хайде, крупнейший специалист в области эпилепсии В. Виллингер и даже обладатель нобелевский премии 1974 г. за работы в области этологии К. Лоренц. Всего за годы пребывания национал-социалистов у власти физическому уничтожению подверглись около 275 тыс. людей, страдавших психическими расстройствами [207, с. 18-19]. Были, разумеется, и теоретические предпосылки. По степени вовлеченности в дискуссию на первом месте стоит, пожалуй, психоанализ, которому принадлежала почетная историческая роль ниспровергателя буржуазных сексуальных норм. Сведя эти нормы к интериоризованным запретам, угрозам и наказаниям, которым индивид ––––––––––––––– 2 A.M. Руткевич обращает внимание на то обстоятельство, что у истоков истребления душевнобольных в 40-е гг. стоял Э. Крепелин, обозначивший душевные болезни, биологические причины которых психиатрии не известны (эндогенные психозы, эпилепсию и др.), двусмысленным термином «Einfache Seelestorung» («простое душевное расстройство»). Крепелин считал эти болезни, во-первых, неизлечимыми, и, во-вторых, связанными, прежде всего, с дурной наследственностью. В 20-е гг. эти идеи подхватили сторонники евгеники, а в 30–40-е – нацисты [169, с. 24]. 141 подвергался в детстве родителями, Фрейд лишил их священного религиозно-нравственного ореола и неприкосновенности. В книге «Врачевание и психика» С. Цвейг описывает эмансипирующее воздействие психоанализа в начале XX в. В течение всего предшествующего столетия в сфере общественной нравственности безраздельно господствовали нормы буржуазной морали, превращенные христианством (главным образом, протестантизмом) в Божьи заповеди, преступая которые человек теряет надежду на спасение. Половой вопрос находился в Европе «под карантином». Воздержание, обуздание плотских страстей рассматривалось как первейшая религиозная обязанность человека, невыполнение которой влечет за собой неизбежное суровое наказание. Неудивительно, что в этой атмосфере запретов, угроз и ханжества создавался «целыми сериями тип неврастеника, всю жизнь влачащего в себе свои отроческие страхи в форме неизжитых задержек» [206, с. 174]. Особенно тяжелым было положение людей, «ненормально предрасположенных» – государство считало их преступниками, психиатрическая «наука» клеймила диагнозом «морального помешательства», церковь грозила Страшным Судом. Всю жизнь должны были они прятать свою «постыдную» тайну. О том, чтобы сделать ее предметом общественного и научного обсуждения, не могло быть и речи. «Целое столетие, ужасающе длинное столетие, владеет Европою этот малодушный заговор «нравственного» молчания, – пишет С. Цвейг. – И вдруг это молчание нарушает один, единичный голос. Не помышляя о каком-либо перевороте, поднимается однажды с места молодой врач в кругу своих коллег и, исходя из своих исследований истерии, заводит речь о расстройствах и задержках наших инстинктов и о возможности их высвобождения» [206, с. 175]. В 30-50-е гг. XX в. ницшеанский пафос классического психоанализа был многократно усилен нео- и постфрейдистами. Отталкиваясь от различных теоретических и эмпирических посылок, Э. Фромм и К. Хорни в США, С. Нашт, Д. Лагаш и др. во Франции утверждали, что 142 поскольку невротический стиль распространен в жизни современных людей чрезвычайно широко, невозможно провести различие между неврозом и нормой [203, с. 214]. «Когда же мы осознаем, что в нашей культуре невротики движимы теми же самыми основными конфликтами, которым также подвержен нормальный человек, хотя и в меньшей степени, мы... сталкиваемся с вопросом... какие условия в нашей культуре ответственны за это» (курсив мой – Е.Р.) [там же, с. 215]. Такая постановка вопроса буквально выворачивала наизнанку позитивистское понимание психической нормы: разрушая границу отчуждения между безумцами и нормальными людьми, снимая с душевнобольных нравственную и правовую ответственность за их недуг, причем не по причине их невменяемости или неполноценности, а потому, что сам недуг трактовался как симптом социальной патологии, неофрейдизм превращал аномалию в норму, а норму в аномалию. Многие критиковали Фрейда и его последователей за эту инверсию, не усматривая в ней ничего, кроме «распространения свойств мотивации невротика на здорового индивида» [25, с. 15]. Однако ее истинный смысл гораздо глубже: психоаналитики обнаружили абстрактную пустоту психиатрических норм, в виду которой всякое подлинное личностное развитие, неминуемо сопряженное с конфликтами, противоречиями, кризисами мотивации, приступами «беспричинной тоски» и «экстатического счастья» попадает в разряд патологии. Поборница феминизма и экзистенциализма С. де Бовуар выразила это открытие в литературной форме. Именно оно ошеломляет героиню ее повести «Прелестные картинки» размышляющую вместе с собственным отцом об «эмоциональной неуравновешенности» своей двенадцатилетней дочери: «Я подумала о Катрин, которую убивали сейчас. Внезапно я сказала: «Я не должна была соглашаться вести Катрин к психологу». <...> –...Вполне нормально, что у человека возникает чувство ужаса, когда он начинает познавать мир. Так было во все времена. 143 – Значит, успокаивая, его делают анормальным, – сказала я. Я вдруг поняла это необыкновенно ясно, меня как громом поразило. Под предлогом избавления от «сентиментальности»... ее искалечат. Мне хотелось завтра же вернуться, отнять ее у них» [20, с, 109]. Попадая на почву различных психологических и философских учений, парадоксальный тезис фрейдистов получал все новые и новые обоснования. Феноменологически ориентированные психологи указывали на бесплодность попыток позитивно определить норму средствами статистики – такими, например, как популярный Миннесотский многопрофильный личностный тест (MMPI), измеряющий здоровье личности по 10 шкалам – ипохондрии, депрессии, истерии, психопатии, паранойальности, психастении, шизоидности, маскулинности-фемининности, гипомании и социальной интроверсии. Не говоря о том, что в основание подобных методов заложено негативное определение здоровья как отсутствия патологии, степень которой, собственно, и измеряется, культивируемый ими абсолютно-нормальный-среднестатистический-индивид, если бы он наличествовал в реальности, был бы существом стопроцентно адаптированным к среде, бесконфликтно приспосабливающимся к любым ее метаморфозам, уравновешенным в каких угодно жизненных обстоятельствах, – словом, образцом скорее кишечного паразита, нежели личности... Впрочем, в реальности этот среднестатистический индивид, конечно же, не существует, и это еще один парадокс. Сторонники философии жизни и гуманистической психологии (Г. Олпорт, Э. Фромм, Дж. Л. Морено, Р. Мэй, А. Маслоу, К. Роджерс и др.), во-первых, заострили внимание на внешнем характере социальных норм по отношению к личностному развитию («самоактуализации», «спонтанности» и т.п.). Суть их аргументов можно выразить следующим образом: нормы консервируют3 ставшее состояние, а человек – существо становящееся, находя- ––––––––––––––– 3 Я.Л. Морено ввел даже специальный термин – «консерв» – культурный, ролевой и т.д. 144 щееся в беспрестанном спонтанном изменении; ставший человек – это труп. Поскольку социальные и психиатрические нормы фиксируют лишь ставшее, то они выражают аномалию, так как труп – это аномалия и в прямом (медицинском), и в переносном («живой труп», «Я подумала о Катрин, которую убивали сейчас») смысле. Во-вторых, фактические4 нормы современного западного общества, такие как частная собственность, потребительство, карьеризм, агрессивность, конформизм и др., препятствуют позитивной свободе, или «спонтанной активности всей целостности человеческой личности» [192, с. 215]. Поэтому, с точки зрения европейской гуманистической традиции, ставящей во главу угла свободную самодеятельную личность, они являются «некрофильскими нормами», содействующими «дисфункции и патологии» [193, с. 289]. Тем не менее именно эти негласные и чаще всего неосознаваемые нормы противополагаются как нечто само собой разумеющееся «анормальному» поведению в психиатрических, психологических и педагогических теориях, а также практике лечения и воспитания. Знаменитая книга Э. Фромма «Бегство от свободы» подводит социально-психологическое основание под страхи героини повести С. де Бовуар. Описывая психологический механизм «автономизирующего конформизма», посредством которого индивид в современном демократическом обществе «сливается» с окружающей социальной средой, Фромм анализирует динамику враждебности в детском возрасте. В силу того, пишет он, что ребенку – слабой стороне – часто приходится уступать, подчиняться, жертвовать своими интересами, он испытывает враждебные, а то и мятежные чувства. Это – адекватная реакция на ограничения, с которыми он сталкивается. Однако воспитатели видят свою задачу в том, чтобы во что бы то ни стало отучить его от проявлений «агрессивности». В ход идут самые разные средства – от угроз и наказаний до убеждения. В итоге ребенок отказывается от выраже- ––––––––––––––– 4 В отличие от официально провозглашенных и неэффективных гуманистических норм таких, как индивидуальность, свобода развития личности, сострадание и т.п. |
Похожие:
 |
Рабочая программа учебной дисциплины мдк 05. 01 Выполнение работ... ... |
|
Рабочая программа учебной практики. По профессии 35. 01. 15 По профессии 35. 01. 15 Электромонтер по ремонту и обслуживанию электрооборудования в сельскохозяйственном производстве |
 |
Профессиональный стандарт рабочего по профессии Перечень основных единиц профессионального стандарта по профессии «Машинист горных выемочных машин» |
|
Инструкция Внимательно прочитайте задание ПМ. 01Техническое обслуживание и ремонт автотранспорта по профессии ппкрс автомеханик код профессии 190631. 01 |
|
Основная образовательная программа по профессии. Нормативные документы... Федерального государственного образовательного стандарта по профессии среднего профессионального образования 110800. 01 «Мастер сельскохозяйственного... |
|
Образовательная программа для подготовки и переподготовки рабочих... Настоящие учебные планы и программы по профессии: «Электромонтер по эксплуатации распределительных сетей» разработаны в наноо уц... |
|
Образовательная программа для подготовки, переподготовки и повышения... Настоящие учебные планы и программы по профессии: «Электромонтер по ремонту и монтажу кабельных линий» разработаны наноо уц энергетик... |
|
Образовательная программа для подготовки, переподготовки и повышения... Настоящие учебные планы и программы по профессии: «Электромонтер по ремонту воздушных линий электропередачи» разработаны наноо уц... |
|
Отчет по практике для получения рабочей профессии Рекомендации студенту по составлению отчета о прохождении учебной практики по получению рабочей профессии |
|
Конспект урока по технологии «Цветоводство и декоративное садоводство»... Цель занятия: Показать значение профессии садовника, озеленителя, цветовода в жизни человека |
|
Образовательная программа для подготовки, переподготовки и повышения... Настоящие учебный план и программа по профессии «Электрослесарь по ремонту электрических машин» разработаны наноо уц «Энергетик»... |
|
Рабочая учебная программа для обучающихся по программе профессиональной... Бсуву во «Шекснинская специальная общеобразовательная школа закрытого типа» квалифицированных рабочих по профессии «Плотник» |
|
Методическая разработка внеурочного интегрированного мероприятия... Интегрированное мероприятие по указанной теме было проведено совместно с мастерами производственного обучения для группы нпо по профессии... |
|
Методические рекомендации по выполнению внеаудиторной самостоятельной работы Профессиональный модуль: «пм 04. Выполнение работ по профессии горнорабочий подземный – машинист подземных установок. Мдк 04. 01.... |
|
Анкета мотивов выбора профессии Эта тема раскрывает базовый этап профессионального самоопределения, основные компоненты, которые должен учитывать учащийся при выборе... |
|
Методическое пособие по английскому языку по профессии: 22. 02. 06 (150415) Методическое пособие предназначено для студентов, обучающихся по профессии: «Сварочное производство» инацелено на развитие навыков... |