Российской цивилизации Сборник материалов III межвузовской научной конференции Издательство «Наука» 2010

БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЕ КОМИТЕТЫ В ГОДЫ РУССКО-ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЫ 1877-1878 гг. 70-е гг. XIX в. ознаменовались подъемом национально-освободительного движения на Балканском полуострове и русское общество старалась оказать южным славянам материальную, моральную и военную помощь. Россия была едина в своем мнении относительно борьбы балканских народов за независимость. Здесь в частности немаловажное значение играло стремление укрепить традиционное влияние России на Балканском полуострове 29 июня 1876 г. общественный деятель Е.Ф. Тютчев писал: «…Печать по отношению к славянскому вопросу представляет редкое у нас единодушие, относится к делу живо, чутко… Инициатива помощи принадлежит обществу, т.е. Славянскому комитету…»1. Славянский благотворительный комитет был создан в 1856 г., а организационно оформлен в 1868 г., когда российский император Александр II утвердил Устав данного общества. В состав Общества вошёл весь славянофильский кружок того времени во главе с Алексеем Хомяковым и Юрием Самариным, вошли представители дворянских родов Оболенских, Мордвиновых, Шиповых, профессор Михаил Погодин, предприниматели Федор Чижов, Иоаким Печаткин, Василий Кокорев, Дмитрий Бенардаки. Позднее к ним присоединились Епископ Чигиринский Порфирий, протоиерей Николай Сергиевский и др. Первым председателем Общества был избран гофмейстер Двора Алексей Николаевич Бахметев, затем комитет возглавлял Михаил Петрович Погодин, а после него − Иван Сергеевич Аксаков. Когда в 1875 г. вспыхнуло восстание в Боснии и Герцеговине, Славянский комитет испросил Высочайшее соизволение на сбор приношений в пользу жертв восстания и выделил из своей среды с этою целью особую комиссию: последняя обратилась к русскому народу с воззванием, составленным О.Ф. Миллером, разослала около 10 тыс. подписных листов священникам, волостным старшинам для устройства сбора в провинции были посланы особые уполномоченные отдела. Крупнейшая русская газета «Новое время» сравнивало русское общество 70-х гг. XIX в. с «…кой то электрической батареей, которая давала искры, загоралась и двигалась. Мы шли освобождать балканские народы, шли освобождать от деспотизма, от насилия. Это был тот русский идеализм, который творит чудеса, когда глубоко затронута русская душа»1. Однако, несмотря на национальный миф, отношения России со славянскими народами были довольно сложными. Так, освобождение с помощью русской или советской армии не привело к тому, что, как ожидалось, все балканские народы бросятся в объятия освободителей. В определенной степени такая неожиданная для России ситуация на Балканах во многом была вызвана ее же политикой. В прошлом официальный Петербург был крайне консервативен в своих воззрениях и очень осторожно относился к любому веянию свободы на Балканах, хотя вроде бы это способствовало ослаблению его геополитического соперника Турции. В свое время в России не вняли призывам эллинов помочь их восстанию против Турции. То же самое повторилось в канун Апрельского восстания в Болгарии 1876 г. А позднее с большим подозрением относясь к болгарским либералам, царское правительство поддержало государственный переворот болгарского князя Баттенберга, отменившего либеральную конституцию и установившего самодержавное правление. В связи с этим в одном из донесений из Софии русского посольства в Петербург из Болгарии констатировалось, что Россия не оправдала ожидания болгар, ее «беспрестанная перемена взглядов... переход от Тырновской конституции к едва замаскированному деспотизму... поколебали наш нравственный кредит». Большие проблемы у России возникали в связи с острыми противоречиями между самими балканскими государствами. Каждое государство стремилось заручиться поддержкой одной из великих держав, в том числе и России. Соответственно, интересы держав и балканских государств причудливо переплетались, создавая сложные международные проблемы, которые не раз готовы были привести к войне не только на Балканах, но и в Европе. Для России порою «славянское братство» становилось тяжелым бременем. Притом, что «братья», случалось, и меняли пророссийскую ориентацию на союз с той или иной европейской державой. Стоит вспомнить, что Болгария была противником России в двух мировых войнах. На примере динамики российско-болгарских отношений, можно выявить такую закономерность: каждый уход российской армии с Балкан приводил к тому, что ее балканские союзники изменяли свой внешнеполитический курс. Тем временем, Россия поощряла поддержку и помощь воюющим славянам, как деньгами, так и оружием, и, конечно же, поощрялось добровольчество. Так многие офицеры получали отпуска и тотчас же перебирались поближе к военным действиям. Современники отмечали, что «движение добровольцев из России, сначала слабое и боязливое, но затем быстро двинулось вперед»1. Ездивший добровольцем в Сербию известный писатель Д.А. Клеменц писал в своих воспоминаниях, то «на пароходе и на железной дороге только и слышал, что нельзя оставлять славян на съедение туркам»2. В этот период в русско-болгарских связях особенно заметна роль славянских комитетов. Болгары обращались к ним с призывами: «Если когда нужна была помощь России для несчастных болгар, то теперь она крайне необходима»3. Русский посланник в Турции А.Н. Церетелев взывал к Московскому славянскому комитету, прося немедленно выслать, хоть несколько сот рублей, чтобы помочь разоренным и пострадавшим4. «Народным диктатором» в деле помощи южным славянам выступал И.С. Аксаков, который сконцентрировал в своих руках «все дело славянского движения»5. В определенной степени Иван Сергеевич Аксаков сумел организовать совершенно разрозненные силы, которые рвались на Балканский полуостров. Помимо финансовой помощи и отправке русских добровольцев на Балканы, Аксаков проводил своеобразную психологическую обработку общества. В частности Иван Сергеевич заявлял о неслыханном подъеме народного самосознания в апреле 1877 г. Аксаков заявлял: «Как благовест пронеслись по России слова государева манифеста и будто в праздник, радостно и молитвенно, осеняя себя крестом, приветствовала их Русь. Народ «был светел» при мысли о войне, потому что в его понимании это была война праведная, подвиг святой, великий»6. В определенной степени масло в огонь подливали «угнетенные народы». Они буквально засыпали Россию коллективными и индивидуальными просьбами о помощи1. Реакцию русского общества предугадать было не так сложно. Развернулось широкое движение в защиту и освобождение балканских народов. Причем откликнулись не только Москва, но и периферия2. Несколько особняком в данном случае стоит Петербургский славянский благотворительный комитет. Исследователь Н.И. Цимбаев, в своей статье посвященной освобождению Болгарии от турецкого ига приводит тот факт, что еще в декабре 1875 г. в Петербургском комитете по инициативе Н.А. Киреева обсуждался вопрос о поддержке болгарского восстания3. Тем не менее, руководство Петербургского славянского комитета стояли на тех позициях, что подобные действия восставших обречены на провал, в первую очередь из-за нехватки денег и оружия. Так же не надо забывать, что члены Петербургского комитета в большинстве своем ориентировались на действия Министерства иностранных дел, т.е. официального Петербурга, а они как известно являлись выжидательными. Для увеличения средств было предпринято несколько изданий, например, сборник «Братская помощь», перевод брошюры Гладстона «Болгарские ужасы и восточный вопрос». Большое значение имела также даровая раздача рисунков (например, «Балканская мученица») и портретов героев восстания. С 21 сентября 1875 г. по 8 октября 1876 г. комиссией было собрано 810699 рублей. На эти средства был отправлен на театр войны санитарный отряд, а также снаряжены добровольцы в сербскую армию (1 генерал, 360 офицеров, 289 нижних чинов, 176 разночинцев и 120 донских казаков, в полном вооружении, с лошадьми); до 130000 руб. было выдано сербскому правительству в виде ссуды1. Московский комитет объединил свои усилия с Владычне-Покровской общиной сестер милосердия. Газета «Русские ведомости» писала в конце 1876 г.: «Нам сообщают, что дамское отделение Славянского благотворительного комитета получило от русского посольства в Константинополе известие, что 26 болгарок-сирот, отправляющихся в Москву с целью получить воспитание в русских учебных заведениях, выехали из Константинополя в Одессу. После небольшого отдыха они поедут дальше, так что приезда их в Москву должно ожидать не позже будущей недели»2. Только Московский славянский комитет с июля по октябрь 1876 г. собрал около 600 тыс. руб3. в результате чего, газета «Неделя» отмечала: «Пожертвования в пользу славян начинают принимать такие размеры, что следить за ними становится затруднительным»4. Характерным было большое количество мелких пожертвований. Причем, по словам Аксакова: «Пожертвования по общественной лестнице шли в обратной прогрессии: чем выше, чем богаче, тем относительно слабее и скуднее. Наши денежные знаменитости не участвовали вовсе, а если и участвовали, то в самом ничтожном размере…»5. Удивительно, но были случаи, когда городские власти ставили препоны в деле провидения благотворительных сборов. Особенно эти выделялся генерал-губернатор Москвы кн. В.А. Долгоруков, чьи мероприятия вызывали резкие протесты Аксакова, который подчеркивал религиозно-благотворитеный характер жертвенной компании. Существенную роль Московский комитет отводил военной помощи6. Большинство русских добровольцев отправившихся на Балканы были подвержены своего рода «иллюзиями». Если в России на будущих волонтеров смотрели как на освободителей славян и борцов за истинную веру и эта точка зрения всячески внушалась им, то прибыв на место боевых действий все оказалось не так доброжелательно. Один из офицеров Белевского полка отмечал в своем письме: «Нельзя сказать, чтобы город был гостеприимен относительно нас. Все смотрели даже как то не дружелюбно… Вскоре причина выяснилась. Это мародерство местных жителей и убийство русскими жандарма… Мы все здесь перед смертью грешим. Я говорю перед смертью, потому что здесь нас бьют как турки. Так и сербы – мало шансов остаться в живых»7. Необходимо отметить, что подобных сведений о непристойном поведении русских добровольцев, встречается не так много. Причина этого, по всей видимости, заключается в том, что достаточно «исправно» действовала цензура, изымавшая все сведения о русских волонтерах, которые шли в разрез с официальной идеологией. Кроме того, у русского обывателя, который рвался на помощь славянам, было совершенно неправильное понимание предстоящей войны и абсолютное незнание противника. Министерство иностранных дел буквально засыпали различными проектами о том, как вести боевые действия и как вести себя по отношению к туркам1. Что собой представляет турецкая армия – «про то хорошо не знали: на месте будет виднее». Середина 70-х гг. XIX в. явилась кульминацией разрешения Балканской проблемы и не последнюю роль в этом сыграл Московский Славянский благотворительный комитет. Именно он воплотил в жизнь «славянскую идею» − мысль о необходимости выступить на защиту южных славян от османского владычества. Т.А. ВАСИНА ФАКТОРЫ УРБАНИЗАЦИИ В ГОРНОЗАВОДСКИХ ЦЕНТРАХ КАМСКО-ВЯТСКОГО РЕГИОНА В ПОРЕФОРМЕННЫЙ ПЕРИОД В пореформенный период в Камско-Вятском регионе функционировали два крупных экономических района: северный – в верховьях р. Вятки и по притокам р. Чепцы и южный – камский2. Комплекс медеплавильных предприятий в Елабужском уезде Вятской губернии прекратил существование еще в конце XVIII – начале XIX в. вследствие кризиса в отрасли. Некоторое время оставался рентабельным лишь Бемышевский медеплавильный завод, но и его положение было нестабильным: здесь в 1860-е гг. работали с перебоями только 3 печи, а в 1882 г. «медеплавильная фабрика» сгорела и не восстанавливалась3. Северный экономический район объединял 10 частных чугуноплавильных и железоделательных заводов Слободского и Глазовского уездов Вятской губернии (в том числе Пудемский, Залазнинский, Песковский и Омутнинский)4; южный – включал казенные Камско-Воткинский железоделательный завод (горного ведомства) и Ижевские оружейный и железоделательный заводы (военного ведомства) в Сарапульском уезде Вятской губернии. В Осинском уезде Пермской губернии в составе Суксунского горного округа находился Камбарский железоделательный завод. В первой половине XIX в. происходило становление горнозаводских центров как особого вида населенных пунктов Российской империи. Рядом законодательных актов (Проектом Горного положения 1806 г., Горным уставом 1832 г., заводскими штатами) было юридически оформлено положение рабочих поселков при казенных и частных предприятиях. Первые получили статус «горного города», вторые – «заводских селений». Дореформенный период характеризовался концентрацией населения в горнозаводских центрах, усложнением социальной структуры, развитием инфраструктуры и благоустройства, что позволяло наиболее крупным (государственным) поселениям при металлургических производствах конкурировать с официальными городами страны. Тем не менее, в тот период заводы Камско-Вятского региона не обрели городского статуса, вследствие незначительной доли городских сословий, отсутствия органов городского самоуправления, весьма широких полномочий заводского начальства и сохранения в домашнем быту основной массы жителей крестьянских традиций. Ключевым фактором для дальнейшего развития горнозаводских центров во второй половине XIX в. послужили реформы Александра II, прежде всего отмена крепостного права. В 1857 г. был учрежден особый Комитет для обсуждения мер по устройству быта крестьян, включая заводских. Итогом работы органов власти стали «Дополнительные правила о приписанных к частным горным заводам людях ведомства Министерства финансов» от 19 февраля 1861 г. Все группы населения рабочих поселков при частных предприятиях (мастеровые, рабочие, непременные работники, крепостные на посессионном и владельческом праве) получили личную свободу, усадьбы и земельные наделы; социальные категории по виду деятельности были разделены на два сословия – мастеровых (технический квалифицированный труд) и сельских работников (вспомогательная работа, хлебопашество)1. В Камско-Вятском регионе действие данных «Дополнительных правил…» распространялось на частновладельческие Камбарский, Пудемский, Песковский, Залазнинский, Омутнинский и Бемышевский заводы. В каждом заводском округе мастеровые, посессионные и владельческие крестьяне, получившие личную свободу и права сельских обывателей, составили сельское общество (т.е. фактически были приравнены к категории государственных крестьян). Заводы, подобно селам, стали административными центрами одноименных волостей, было сформировано волостное правление. Особо реформа по отмене крепостного права рассматривала освобождение от обязательной службы населения государственных заводских округов – мастеровых и урочных работников, представлявших собой «особый класс людей»1. В 1857 г. по «Закону о состояниях» они были отнесены к сельским обывателям, а по Горному уставу они числились на правах военнослужащих2. Их освобождение от крепостной зависимости осуществлялось на основании «Положения о горнозаводском населении казенных горных заводов ведомства Министерства финансов» от 8 марта 1861 г. Заводские люди подразделялись на мастеровых и сельских работников, переводились в разряд сельских обывателей и наделялись землей3. На территории Камско-Вятского региона под данное «Положение…» подходил казенный Камско-Воткинский железоделательный завод. Здесь в 1863 г. было сформировано сельское самоуправление: завод выделен в особую Воткинскую волость, состоящую из четырех обществ (по две в Нагорной и Заречной частях). Аналогично решался вопрос об освобождении от принудительной службы заводских рабочих военного ведомства, в частности, оружейников, мастеровых и непременных работников Ижевских оружейного и железоделательного заводов. Комиссия по устройству быта оружейников, созданная на Ижевском заводе в 1862 г. для решения вопроса об освобождении мастеровых от крепостной зависимости, рассматривала проблему сходства оружейных и горных заводов. Комиссия считала возможным применить в отношении Ижевского завода «Положение о горнозаводском населении казенных горных заводов ведомства Министерства финансов» от 8 марта 1861 г. Был подготовлен проект освобождения мастеровых и непременных работников, согласно которому заводские служащие увольнялись в свободное податное состояние, отчислялись из военного ведомства в гражданское и поступали «в среду городского и сельского общества»4. При этом Комиссия считала возможным предоставить Ижевскому заводу статус города, а его жителям – право приобретать в собственность недвижимость, право заниматься промыслами и торговлей, создавать ремесленные организации5. Непременные работники, в свою очередь, должны были получить права свободных сельских обывателей, т.е. быть зачисленными в категорию государственных крестьян. Тем не менее, представления Комиссии о будущем устройстве Ижевского завода лишь частично были воплощены в жизнь: заводское селение получило статус села, было сформировано волостное правление, мастеровые и непременные работники были объединены в одну категорию сельских обывателей. 22 ноября 1866 г. вступило в силу «Положение о перечислении в гражданское ведомство приписанных к Ижевскому оружейному заводу людей», в соответствии с которым мастеровые получали бесплатно усадьбы и земельные наделы. В заводе были созданы две волости (Нагорная и Заречная), а в округе – 40 сельских обществ1. Таким образом, отмена крепостного права послужила катализатором тех качественных изменений, которые произошли в горнозаводских центрах Камско-Вятского региона во второй половине XIX – начале XX в. Реорганизация металлургической отрасли коснулась разных областей жизни заводского общества: индустрии, сферы управления, численности и структуры населения, видов деятельности, административных и общественных учреждений и т.д. Прежде всего, различные категории горнозаводского населения получили личную свободу, работа на металлургических предприятиях стала основываться на принципе вольного найма. По мнению П.Г. Рындзюнского, именно свобода труда и расселения являлась определяющим фактором роста и развития городов в Российской империи2. На рубеже XIX–XX вв. внешний облик наиболее крупных заводских поселков, инфраструктура и благоустройство, количество жителей, общественные учреждения уже не уступали аналогичным показателям в официально признанных городах России. Например, к началу XX в. рабочий поселок Ижевского завода насчитывал уже 47,5 тыс. жителей. Здесь появились многочисленные общественные учреждения (уездное казначейство, почта, телеграф, сельский банк, различные общества и товарищества и т.д.), функционировали 323 торговых и 12 промышленных предприятий3. В рабочем поселке Камско-Воткинского завода в начале XX в. насчитывалось до 30 тыс. жителей, занятых работой на заводе и кустарными промыслами. Здесь имелись четыре церкви, уездное казначейство, почтово-телеграфная контора, заводской госпиталь и земская больница, общественный сельский банк, судо-сберегательное товарищество, несколько школ, заводские музей и библиотека, богадельня, ряд обществ (Красного Креста, благотворительное, трезвости, потребителей), общественный клуб, 171 торговое и 4 промышленных предприятия4. Только рабочие поселки при частновладельческих предприятиях в изучаемый период оставались относительно небольшими. Так, к началу XX в. в Омутнинском заводе проживало около 4000 чел., в Пудемском – 1554 чел., в Песковском – 2700 чел., в Залазнинских – 3883 чел. В каждом населенном пункте была церковь, школа, больница и несколько торговых предприятий1. После реформы предоставление городских прав не было реализовано: как было упомянуто выше, заводы получили статус волостных центров, а горнозаводские жители – сельских обывателей. Существенную роль здесь, вероятно, сыграл тот факт, что после 1861 г. правительство утратило интерес к идее «горного города». Так называемые «горные города» были упразднены решением о передаче их в гражданское ведомство, и в переизданиях конца XIX в. Устава горного Свода законов Российской империи данный термин уже не встречался. Кроме того, в уральской промышленности долгое время сохранялись т.н. пережитки крепостного права, что оказало отрицательное влияние на процесс градообразования. Металлургическое производство оставалось одним из важных факторов урбанизации, и разразившийся кризис уральской металлургической промышленности, истощение природных ресурсов (рудников, лесов) не способствовали развитию горнозаводских центров. В.П. Безобразов, изучая в 1867 г. состояние металлургии, пришел к выводу, что первое время после реформы горнозаводское население не могло приспособиться к новым условиям, и особый страх вызывала потеря дарового провианта2. Даже в начале XX в., в 1909 г., по словам А.Н. Митинского, «население горнозаводского Урала…жило и живет до сих пор горнозаводским заработком. Не состоялось еще раскрепощение его в земельном отношении, а также глубоко укоренилось в рабочих убеждение, что завод их, что они имеют на него права, как старинные рабочие, являющееся результатом долго внушавшегося им убеждения, что они принадлежат заводу. Да рабочему и не сподручно идти в земледельцы – земельный надел его или не произведен или произведен хаотически…сельскохозяйственного инвентаря у рабочего нет, кредит на начало работ также отсутствует»3. Аналогичной точки зрения придерживался В.И. Ленин, который писал об «оригинальном строе» уральской промышленности, существовании вплоть до конца XIX в. пережитков крепостного права4. По его мнению, в пореформенный период на Урале сохранялись прикрепление рабочих, низкая производительность труда, отсталость техники, низкая зарплата, эксплуатация природных богатств, преобладание ручного производства, замкнутость и оторванность от общего торгово-промышленного движения времени5. В дальнейшем тезис об «оригинальном строе» послужил основой для исторической дискуссии по проблеме социальной трансформации горнозаводского населения во второй половине XIX – начале XX в. (работы Н.Н. Алеврас, С.П. Постникова, М.А. Фельдмана, В.В. Адамова, Д.В. Гаврилова)1. Следствием сохранения старых форм хозяйствования стал экономический кризис уральской металлургической промышленности. В.П. Безобразов отметил, что в 1867 г. все посессионные предприятия Вятской губернии (кроме Омутнинского и Пудемского) имели финансовые затруднения, неоднократно меняли владельцев. Так, заводы Мосоловых (Шурминский, Буйский, Залазнинский) в 1861 г. за долги были переданы в казенное управление. Три завода Холуницкого округа Пономарева находились в расстроенном положении. Деятельность частных Кирсинского и Песковского заводов была убыточной, поэтому в 1865 г. за долги они были взяты казну2. Заводы Суксунского округа (в том числе Камбарский) в 1863 г. тоже были переданы в казенное управление и назначены в публичную продажу3. В 1907 г. Камбарский железоделательный завод уже не имел своих рудников и бездействовал, а затем, при владельце Г.С. Кондюрине, был переоборудован в экипажный и специализировался на изготовлении телег4. В 1871 г. Государственный совет вновь наметил к продаже ряд заводов, в т.ч. Песковский и Кирсинский, которые и были куплены в 1879 г. ярославскими купцами Пастуховыми за 270 тыс. руб.5 Подобное «безотрадное» положение техники, хозяйства и социальных отношений В.П. Безобразов замечает и на казенных предприятиях6. Ижевские заводы в 1867–1884 гг. находились в арендно-коммерческом управлении, после чего были возвращены в ведение казны (Главного артиллерийского управления). Тяжелая ситуация сложилась и на Воткинском заводе: в 1860–1890-х гг. производство сокращалось, останавливалось и перепрофилировалось7. Убыточность государственных заводов признавал и В.Д. Белов, который видел причины кризиса в отжившей системе управления горным делом в форме заводских округов, замкнутости уральских предприятий, их закрытости для частной предприимчивости, хищническом отношение к людским ресурсам1. Подводя итог вышесказанному, отмечу сложность и противоречивость пореформенного периода для развития процесса урбанизации в Камско-Вятском регионе. Политические, социально-экономические, общественно-культурные изменения затронули все сферы жизни горнозаводского общества. С одной стороны, отмена крепостного права, предоставление гражданских свобод, освобождение от обязательной работы и введение практики вольного найма стали положительными факторами и способствовали дальнейшему развитию горнозаводских центров (складыванию полифункциональности заводских поселений, возникновению общественных учреждений городского типа, формированию городского образа жизни). С другой стороны, медленный ход социально-экономических преобразований, сохранение пережитков крепостного права в способах хозяйствования и общественных отношениях, экономический кризис в металлургии Урала отрицательно сказались на процессе градообразования. Выход из этой ситуации был найден к началу XX в. лишь наиболее крупными предприятиями, рабочие поселки при которых еще в предшествующий период соперничали с официальными городами по ряду критериев (административные функции, производительность, численность населения, сложность социальной структуры, благоустройство и т.д.). В советский период такие заводы получили права города. В частности, Ижевский завод на основании постановления Ижевского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов от 21 февраля 1918 г. был преобразован в г. Ижевск2. Омутнинский завод – центр одноименного горного округа – в 1921 г. стал г. Омутнинском3. Воткинский завод приобрел статус города в 1935 г., а Камбарский – только в 1945 г.4 Напротив, частновладельческие предприятия, отличавшиеся небольшими объемами производства, малой численностью жителей, сохранением крестьянских традиций, в XX в. остались на положении сельских населенных пунктов (Залазнинский завод – с. Залазна, Песковский завод – пгт. Песковка, Пудемский завод – п. Пудем). Р.В. САПРЫКИН

Похожие:

	Российской цивилизации Сборник материалов I межвузовской научной... А43 материалов I межвузовской научной конференции 29 мая 2008 г. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2009. 171 с		Сборник материалов II межвузовской научной конференции (к 100-летию... А43 материалов II межвузовской научной конференции 27 февраля 2009 г. Саратов: Изд-во «Научная книга», 2009. 200 с
	Знание есть сила материалы 65 итоговой межвузовской научной студенческой... Знание есть сила: Материалы 65 итоговой межвузовской научной студенческой конференции — Челябинск: Изд-во «Челябинская государственная...		Маркетинг, коммерция и сфера обслуживания креативный город сборник... Креативный город : сб материалов III рег науч практ конф. [Электронный документ] / под ред канд экон наук Е. М. Бижановой, Т. И....
	Таре Наука и образование: проблемы и перспективы Сборник материалов... Наука и образование: проблемы и перспективы [Текст]: сборник материалов студенческой научно-практической конференции (9 апреля 2015...		Вызвала большой интерес у участников. Рассмотренные вопросы полезны... Россия и россияне: особенности цивилизации: материалы Международной научной конференции, посвященной 80-летию алти-агту. – Архангельск:...
	Нижегородский государственный лингвистический университет Лингвистические основы межкультурной коммуникации. Часть I: Сборник материалов международной научной конференции 10-11 декабря 2009...		Сборник материалов Всероссийской конференции с элементами научной... А26 Агроэкологические проблемы техногенного региона : сборник Всероссийской конференции с элементами научной школы для молодежи в...
	Российской федерации фгоу впо «кемеровский государственный сельскохозяйственный... Н-34 Наука и студенты: новые идеи и решения. Сборник материалов viii-й внутривузовской научно-практической студенческой конференции;...		Российской федерации фгаоу во «Национальный исследовательский Нижегородский... Ж92 Журналистика в системе альтернативных источников информации: Сборник материалов научной конференции кафедры журналистики 14 марта...
	Программа XXXVII студенческой научной конференции Краснодар 2010 Заседания секций XXXVII студенческой научной конфе-ренции на базовых потоках – 1-16 апреля (время и место прове-дения указаны в Программе...		«Сборник задач и вопросов по физике в помощь поступающим в мифи», М., 1964 Сборник научного юмора, скажете вы. — Но разве слова „наука“ и „юмор“ не исключают друг друга? — конечно нет. Эта книга — несомненное...
	Сборник научных статей III международной научно-практической конференции... Департамент информационной политики и средств массовой информации пензенской области		Том I культурология. Педагогика алматы  астана  баку  гродно ... Молодежь и наука: реальность и будущее: Материалы III международной научно-практической конференции /Редкол.: В. А. Кузьмищев
	Том II филологические и юридические науки алматы — астана — баку... Молодежь и наука: реальность и будущее: Материалы III международной научно-практической конференции/Редкол.: В. А. Кузьмищев		Российской Федерации Государственное образовательное учреждение высшего... Дни науки: Сборник материалов научно-практической конференции преподавателей и студентов. Вып. Ч. / Отв ред.: А. А. Маслак. – Славянск-на-Кубани:...