Дуккха.
Третий механизм, который воспроизводит страдание это дуккха, который имеет с точки зрения субъекта двойственную природу. С одной стороны это не удовлетворительность бытия, с другой - неудовлетворенность человека.
Нет в мире совершенства, и, этот тезис кажется очень простым. На самом деле так-то мир все время совершенен – ни добавить, ни отнять, но он не может удовлетворить сознание и не может удовлетворить личность.
К сожалению, человек редко может воспринять мир в его завершенной целостности, его фрагментарное мышление всегда предвзято оценивает осколки реальности в меру своего испорченного вкуса.
Ибо достаточно одного ясного, проницательного, глубокого взгляда, чтобы почувствовать, что в мире нет ничего такого, к чему стоило бы стремиться; не стоит добиваться ни жены, ни детей, ни славы, ни чести, ни любви, ни богатства, ибо все, что существует, когда его приобретаешь, оказывается недостаточным и неудовлетворительным.
Недавно на одном из тренингов мы сделали мысленный эксперимент - сформировали образ идеального мужчины. Качества были перечислены предельные – гений - IQ 200, то есть вершина развития интеллекта как у Френсиса Гальтона, мудрый как Сократ, сильный как Геркулес, воля как Александра Македонского, сложен как Ахиллес, красив как Адонис, сексуален как Жан Маре, кудри Апполона, глаза как у Иисуса из Назарета - в общем – само совершенство.
Сделали опрос женщин - чем вас может не удовлетворить этот мужчина?
Не перечисляя всех критических реплик, изложу главный вывод - выяснилось, что этот идеал весьма неполноценен, а для жизни вообще человек негодный.
Вроде выстроили совершенный семантический конструкт мужчины, но у реальной женщины нашлось множество деструктивных качеств по отношению к идеалу. Можно конечно привести глобальный аргумент, что это же женщины, что их неудовлетворенность миром вечна. Ее удовлетворить не возможно ничем: ни деньгами, ни славой, ни красотой, ни умом, ни послушанием, ни строптивостью, ни волей, ни безволием и «даже на солнце есть пятна».
Но если посмотреть в суть – все живое обладает качеством неудовлетворенности жизнью, существованием, бытием в мире. Дело не в том, что человек очень критичен. Дело в том, что встроен механизм неудовлетворенности в само существование живого.
Механизм страдания все время «работает», и у нас нет выбора. Живое обречено к страданию и «есть страдание».
Буддизм говорит, что не существует иного опыта, в такой же мере универсального, чем страдание, ибо не все живые существа – существа мыслящие, и не все существа достигают уровня, на котором они способны постигать свою собственную природу и значение; но все чувствующие существа страдают, ибо все они подвержены старости, болезням и смерти.
В соответствии с буддийской логикой, картезианское «мыслю, следовательно, существую» является антропоцентрированной частностью, а вот «страдаю, значит, существую» и есть сама соль жизни, истина первой инстанции.
Страдание, а не мышление объединяет судьбу всего живого на земле.
Страдание и есть та общая матрица, которая связывает человека с человеком, человека с миром животных. Страдание основа универсального единства, всеобщего братства.
И именно в таком смысле всеобщности страдание другого должно переживаться не как чужое. Оно должно расцениваться и чувствоваться как свое собственное. И переживание страдания другого как собственного является основой «Великого Сострадания» - Махакаруны, краеугольного камня и исходной точки этической и философской системы буддизма.
И, таким образом, без полного понимания и принятия первой аксиоматической истины о страдании невозможно правильно понять остальные составляющие Учения Будды.
В буддизме существует подробный и внятный анализ страдания и его признаков (дуккхам арья-саччам).
Эти признаки мы уже излагали в тексте. Предельно кратко они представлены в первой Бенаресской Проповеди Будды:
- В муках рождается человек, в муках стареет, в муках умирает.
Союз с немилым – страдание, страдание – разлука с милым.
Всякая жажда, неудовлетворенная, сугубо мучительна.
И все пять совокупностей, возникающих из привязанностей, – мучительны.
Как мы можем отследить содержание этой проповеди, страдание является многомерным фактом.
С одной стороны оно ассоциировано с телом: немощность, физическая боль, упадок сил, неудовлетворенность телесных нужд (голод, секс, жажда, лишение воздуха) или их перенасыщение (переедание, сексуальное истощение, перенапряжение от избытка энергии и гиперактивности). Рождение, старение и смерть – признаки телесного страдания. Представление о страдании как о телесном феномене и искреннее переживание такого страдания присуще примитивным формам сознания - животным, неразвитым человеческим существам с низким интеллектом и упрощенной психикой.
С другой стороны мы можем переживать ментальное страдание: невоплощенные мечты, нереализованные ожидания, несоответствие наших иллюзий действительности, угрызение совести «за бесцельно прожитые годы», разочарование в жизни, непризнание нашей значимости, невозможность удовлетворить желания, тоска по смыслу жизни, ненахождение крепких опор, тошнота пресыщения... Этому виду страдания подвержен обычный человек, вовлеченный в социальную жизнь.
С третьей - страдание становится всеохватывающим, неотъемлемым от окружающего бытия. Мы принимаем соучастие в страдании других и, не расценивая свою индивидуальность, ограниченную временем и делами, как наивысшую ценность, мы постигаем, что привязанность к ней становится препятствием, путами, признаком нашей ограниченности и несовершенства. Вне сомнения, это страдание более утонченное и оно присуще людям высокой духовности, стремящиеся к просветлению.
Эти формы страдания не исключают друг друга и могут вмещаться в одной личности, но они являются определенными ступенями развития человека и мы можем говорить о преобладании одной из форм в конкретной личности.
Одновременно следует понимать, что даже самая тонкая форма понимания страдания недостаточна.
Истинное понимание страдания несет онтологический, космический, холотропный, всеобъемлющий характер, которое выходит за пределы обычного интеллектуального или ментального подхода к рассмотрению окружающей жизни.
Чтобы всецелокупно понять содержание первой благородной истины нужно встать на путь внутреннего, глубинного созерцания космической последовательности событий.
Священные Тексты описывают, как ученик, следующий Благородным Путем, после прохождения четырех состояний медитативного самоуглубления (дхьяна) "устремляет свой разум на воспоминание предшествующих форм своего существования; вначале одна жизнь, затем две, три, десять, сто, тысяча, сто тысяч; затем – к временам многочисленных миросотворений, затем – к временам многочисленных мироразрушений... Так вспоминает он многочисленные формы своего предшествующего существования с их характерными признаками, с их особенными взаимосвязями... И, обладая разумом самоуглубленным, чистым, гибким, свободным от эмоциональной нестабильности, легко контролируемым, энергичным, устойчивым, невозмутимым, ученик устремляет его к познанию исчезновения и нового возникновения существ. Обладая Небесным Оком, незапятнанным, сверхчеловеческим, он зрит, как исчезают и вновь возникают существа, низменные и благородные, прекрасные и уродливые, счастливые и несчастливые; он постигает, как вновь возвращаются существа в эту жизнь согласно их деяниям." (Маджджхима Никайя. VI, 10).
Только и только так, опираясь на беспредельно глубокое внутреннее переживание-созерцание-опыт, возможно открыть око непосредственного восприятия Истины о Страдании.
Это восприятие-понимание-переживание страдания в миллионах образах старости, болезней и смерти рождает безупречное озарение страдания как не чего-то внешнего, что ты можешь встретить в своей жизни и вторгающееся из враждебного мира, а как зарождающееся и исходящее из тебя самого.
Страдание в этот момент перестает быть чем-то чуждым или случайным, но выступает как ядро собственного самосотворенного бытия.
2.5.2. Вторая истина о причине страдания (дуккха-самудайо арья-саччам): страдание имеет причину
Пять причин существовали в прошлом,
Пять плодов мы обретаем в жизни этой,
Пять причин теперь же создаем мы,
Пять плодов пожнем в грядущей жизни.*
"Нанакатха", 4.
В буддистских текстах сказано: "И вот благородная истина о причине страдания. Поистине эта причина - страстная жажда, вызывающая обновление в становлении, сопровождаемая чувственными удовольствиями и ищущая удовлетворения то здесь, то там; это - стремление к удовлетворению чувств, стремление к благосостоянию".
Если мы понимаем, что страдание является стержнем моего бытия в мире, а не свойством внешнего мира, то мы открываем возможность прекращение этого страдания при условии устранения нами его причины.
Эту возможность мы не имеем, если делегируем ответственность за свое страдание на мир, других, другого.
Нам привычнее проклинать людей, судьбу, Бога в наших страданиях или находить какие – то другие силы для обвинений или мести.
Только когда ты понимаешь, что ты и есть вместилище страдания, ты можешь открыться переживанию его и к тому, чтобы корнем вырвать причину.
Причина во мне, в тебе и наши желания противоречат законам существования, не в нашей власти изменить законы зависимого происхождения, анатман, дукху и анитьу и мы единственное, что можем сделать, это изменить наши желания и, таким образом, направить наши устремления к достижимой и совместимой с действительностью цели.
Есть пять причин, кормящих страдание: авиджа, санкхара, танха, упадана, камма-бхава.
Авидья (авиджджа - неведение) и является главной причиной, от которой появляется ложное желание. Неведение еще называется манией самости. Мы думаем, что внутри нас есть постоянная, неизменная сущность, и именно под ее влиянием все окружающее рассматривается и оценивается с эгоцентрической точки зрения собственных желаний (танха). Наша европейская идея о перманентном неизменном эго возникает непреодолимое устремление к непреходящему миру с его непреходящими радостями, а так как это недостижимо, то в результате возникают разочарование, страдание и отчаяние.
Санкхары, или ментальные тенденции, кармически обусловленные устремления к желаемому – плоды иллюзии самости (Эго-сознания) – порождают сознание (винняна) и психофизический организм (нама-рупа), которые и используют свои чувства в качестве инструментов для осуществления своих желаний (танха). Если эти желания удовлетворяются, то возникает привязанность (упадана) к объектам, несущим удовлетворение. Но если они не удовлетворены, то рождается страстное желание, устремление к таким объектам и антипатия, ментальная оппозиция, отвращение (патигха, доса) по отношению к тому, что мешает достижению желаемого. Таким образом, лобха и доса – это две стороны одной и той же силы, т.е. танха. А привязанность (упадана), независимо от того, возникла ли она в результате жадности или ненависти, постоянно связывает нас с круговоротом бытия. Причина страдания - привязанность к данным формам жизни, причина, которую мы вновь и вновь сами же создаем. Это и есть закон Кармы, т.е. закон поведения и деятельности. Именно наша воля, наше пылкое желание создает тот мир, в котором мы живем, и тот организм, который ему соответствует. Таким образом, танха – неявная форма упаданы – обусловливает непрерывный процесс становления (кама-бхава) в направлении желанных форм существования и в соответствии с индивидуальным уровнем развития с присущими ему законами, которые и создают постоянную смену ментальных и телесных элементов.
Когда достигается знание, страданию приходит конец. Неведение и ложное желание - это теоретическая и практическая сторона одного и то же явления. Пустая абстрактная форма ложной воли - это неведение, конкретное осуществление неведения - это ложная воля. В действительной жизни и то и другое едино. Причина страдания – желания. Они причиняют страдания, поскольку мы желаем того, что непостоянно, изменчиво и подвержено гибели. Именно непостоянство предмета желания вызывает разочарование и сожаление. Все удовольствия – преходящи, их источник преходящ, их цели преходящи.
В буддизме сознание и воля так тесно связаны, что между ними не проводится никакого различия. Для обозначения мысли и воли употребляется одно и то же слово "четана". Как мы увидим, на упражнения мысли смотрят как на подготовку к очищению сердца и воли. Неведение истины - это предварительное условие всякой жизни. В продолжении с традицией Упанишад, в которой вечное - блаженство, а преходящее – мучительно, в буддизме вечное неизменное - это истина, свобода и счастье, но мир рождения, старости и смерти подвержен страданию.
Если бы мы не рассматривали объекты или состояния существования с точки зрения обладания ими или эгоистического наслаждения, то мы не испытывали бы в конце концов никаких тревог и забот из-за их изменения или даже исчезновения. Напротив, мы радовались бы изменениям во многих отношениях – либо потому, что они освобождают нас от неприятных состояний или объектов, либо потому, что они предоставляют возможность нового опыта, либо потому, что они обусловливают более глубокое проникновение в природу вещей и таким образом дают больше возможностей для достижения освобождения.
Если бы этот мир был абсолютным, неизменным миром, если бы наша жизнь была вечно одной и той же, то не существовало бы никакой возможности для достижения освобождения. Поэтому не "мир" и не его преходящесть обусловливают причину страдания, а наша позиция по отношению к нему, наша привязанность к нему, наша жажда, наше неведение.
Неведение, авидья не должно рассматриваться как "первопричина", как метафизическая причина всего бытия или как космогонический принцип, но, напротив, как условие, определяющее развитие нашей настоящей жизни, как условие, которое ответственно за наше настоящее состояние бытия и сознания. Поэтому патиччасамуппада не может быть названа "причинной связью" (хотя многие ученые и пользуются этим термином), но "обусловленной связью", формулой обусловленного возникновения. Она выражает обусловленное возникновение, взаимозависимости отдельных составляющих, которые могут быть в равной мере представлены и как одновременные и как последовательные во времени события, ибо каждая отдельная фаза заключает в себе весь процесс, будь это плод или семя. Неведение не является "причиной" сознания (виннана) или его образующих кармических причин (санкхара). Чувства (ведана) не являются ни "причиной" жажды (танха), ни, тем более, жаждой последующих ощущений. Но где проявляется жажда, там должно быть и чувство. А где проявляется чувство, там неизбежно возникает и сознание. Однако если существует порожденное жаждой сознание, то ему неизбежно присуще неведение. Буквально формула записывается следующим образом:
В зависимости от неведения (авиджджа паччайя) кармически обусловленные силы, воление (санкхара).
В зависимости от кармических движителей (санкхара паччайя) (перерождающееся) сознание (винняна).
В зависимости от сознания психофизическая комбинация (намарупа).
В зависимости от психофизической комбинации шесть типов чувственной активности (букв.: "шесть основ" – салайатана).
В зависимости от типов чувственной активности контакт (впечатления, пхасса).
В зависимости от контакта (органов чувств с соответствующими им объектами) ощущение, чувство (ведана).
В зависимости от чувств жажда (танха).
В зависимости от жажды привязанность (упадана).
В зависимости от привязанности подсознательный процесс становления, формирование кармических тенденций к становлению (бхава = камма-бхава).
В зависимости от процесса становления новое рождение (джати).
В зависимости от перерождения.
Старение, смерть (джара-марана); скорбь, горестные жалобы, боль, беды, отчаяние (сокапаридева-дуккха-доманассупайаса).
Как пишет Лама Анагарика Говинда, хотя в целом вышеприведенный ряд и представляется как замкнутый круг, но последовательность его членов может быть выбрана произвольно, и каждое звено может быть скомбинировано с другим (как это фактически и сделано в "Паттхана"); при этом изменяется только акцент, но не сущность. Так, например, "виннана паччайя санкхара" столь же справедливо, как и "санкхара паччайя виннана", или "танха паччайя санкхара" и т.д.
Таким образом, здесь мы имеем дело не с чисто временной, и даже не с чисто логической причинностью, но с живой, органической взаимосвязью, одновременной корреляцией, с сопоставлением и преемственностью всех звеньев, из которых каждое, так сказать, представляет усредненную сумму всех остальных и объединяет в себе все присущее ему прошлое, так же как и свои возможные проявления в будущем. В методологическом отношении мы могли бы это обозначить как нелинейный системный детерминизм.
Именно по этой причине вся цепь обусловленного возникновения в каждый момент, в каждой своей фазе устранима, она не привязана к "причинам, лежащим в недостижимо отдаленном прошлом", и даже не имеет отношения к будущему за пределами нашего обозрения, в котором, может быть, следствия этих причин будут когда-нибудь исчерпаны. Только так мыслима возможность освобождения, ибо как иначе могут исчерпаться причины, накопленные с безначальных времен и проявляющиеся с естественной неизбежностью?
Представление о том, что плоды-следствия всех деяний и поступков, будь они ментальной или телесной природы, должны быть отведаны до единого, что каждое тривиальнейшее действие, малейшее духовное движение, симпатия или антипатия все глубже и глубже запутывают нас в сложнейшую сеть судьбы, без сомнения, является самым ужасным образом, который когда-либо вызывал человеческий дух, или точнее – человеческий интеллект.
Только последующий процесс концептуализации и конкретизации жизненных связей судьбы был способен сфабриковать, не учитывая живого закона нашего внутреннего, сокровенного бытия, слепую необходимость механической закономерности. Механические законы применимы только к мертвым, неподвижным "вещам" или к понятийным единицам, т.е. к ментальным абстракциям, но не к живым, растущим, развивающимся организмам, которые представляют единицы только в смысле своей непрерывности (сантана) и направления трансформации (камма-бхава). Это отнюдь не означает, что закон причины и следствия неприменим в сфере психологии, но только то, что он применим в ограниченном и соответственно модифицированном виде и может проявляться только при определенных условиях [25] .
Закон обусловленного возникновения (патиччасамуппада) и есть фактически Срединный Путь, лишенный как крайности жесткой необходимости (с которой несовместима идея свободы воли и моральной ответственности), так и крайности слепой случайности, которая сделала бы невозможным развитие и прогресс к высшей цели [25].
Человек, пользуясь материальными вещами и духовными ценностями, рассматривает их как реальные, постоянные, поэтому он желает обладать и наслаждаться ими, отказываясь от других. Подобные желания ведут к продолжению жизненного процесса, создавая непрерывную цепь борьбы за существование. Однако эти желания, согласно буддизму, стимулированы невежеством и приводят к волевому действию, которое образует карму. Этот процесс может протекать в пассивной и активной форме. Активная сторона существования возможна тогда, когда дхармы возбуждаются, приводят к кармическому эффекту. Последний порождается сознанием. Следовательно, там, где нет сознания, нет и кармы, поэтому непроизвольные действия не влияют на карму.
Согласно закону зависимого начала, процесс кармы также бесконечен: «каждое живое существо имеет свою карму, она его собственность, его наследство, его причина, его родственник, его убежище. Именно карма приводит живые существа в низкие или высокие состояния». Так как волевые действия мотивируются желанием, то именно желания в первую очередь определяют качество кармы и тем самым постоянно возобновляют и поддерживают процесс перевоплощений.
Карма скорее философская, чем физическая категория. Она не ограничена временем и пространством и относится только к этической сфере, являясь результатом потока сознания. Карма может быть космической, национальной, родовой, семейной, индивидуальной. Ее можно назвать законом воздаяния или законом этической причинности, согласно которому каждый пожинает то, что посеял в прошлом. По своей функции карма совпадает с законом зависимого происхождения.
Образно говоря, можно сравнить жизненный процесс с рекой, русло которой определено ее кармой. Жизнь реки поддерживается тысячами ручейков (желаний), которые несут как чистые воды (добрые дела), так и нечистоты (плохие поступки). Отбрасывая нечистоты или, наоборот, вбирая их, река может изменить и свою будущую карму (но не настоящую) и в следующем существовании перевоплотиться в прозрачный горный ручей или зловонную реку, русла которых опять же будут предопределены кармой (это аллегория, ибо карма создается только сознательными действиями).
Человек, воздерживаясь от плохих поступков или, наоборот, совершая их создает себе хорошую или плохую карму в будущем. Но даже добрые дела и намерения не спасают его от перевоплощений и, следовательно, от страданий, так как добро также является результатом его желаний. Итак, любому живущему уготованы неизбежные страдания, и никто не в силах избежать их. Некоторые буддисты утверждают, что после Будды никому не удалось достичь нирваны.
|
