Федеральное агентство образования РФ
|
Скачать 0.77 Mb.
|
     МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РФФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РФ ПЕНЗЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ им.В.Г. БЕЛИНСКОГО Факультет иностранных языков Кафедра английского языка Забегалин Станислав Александрович Средства выражения побудительной модальности в английском и русских языках (на материалах газет) Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент Потылицина И. Г. Пенза, 2008 г. Содержание ВВЕДЕНИЕ ГЛАВА I. Категория языковой модальности I.1 Языковая модальность как функционально-семантическая категория I.2 Место побудительной модальности в структурно- семантической иерархии модальных значений I.3 Язык газет как объект лингвистического анализа ГЛАВА II. Способы выражения побудительной модальности в английском и русском языках II.1 Способы выражения прямых побудительных высказываний II.2 Способы выражения косвенных побудительных высказываний II.3 Способы выражения побудительных речевых актов, распределенных по их семантическим модификациям Выводы ЗАКЛЮЧЕНИЕ БИБЛИОГРАФИЯ ПРИЛОЖЕНИЯ Приложение 1. Диаграмма 1 Приложение 2. Диаграмма 1 Приложение 3. Диаграмма 1 Приложение 4. Диаграмма 1 ВВЕДЕНИЕ Настоящее исследование посвящено анализу средств выражения одного из фрагментов функционально-сематической категории модальности — модального микрополя побуждения в русском и английском языках. Выполнение соответствующего анализа на материале двух языков обусловлено рядом причин. Поскольку русский язык, как известно, по типологической системе относится к синтетическим языкам, а английский язык — к аналитическим, то контекстуально-обусловленные формы их реализации не всегда достаточно адекватно могут быть переведены на противоположный язык. Тем не менее, реально допустимы синонимичные варианты, то есть на каждый случай контекстного употребления побудительных модальных конструкций в русском языке можно найти соответствия в английском языке. Кроме того, имея в виду, что модальность принадлежит к универсальным понятийным категориям, «в разных формах обнаруживающихся в языках разных систем» (Виноградов 1950: 38, Мещанинов 1945: 237), представляется важным привлечение к проводимому анализу сопоставительных данных родственного, в нашем случае, английского языка, поскольку подобный анализ, дающий возможность «описания однотипной ситуации средствами разных языков» (Гак 1979: 17), способствует выявлению не только универсальных типологических экспликаторов модального значения побуждения, но и идеоэтнических (национально-специфических) особенностей языковой картины мира. Модальность, будучи одной из стержневых категорий, формирующих непосредственную связь высказывания с внеязыковой действительностью, является объектом устойчивого и длительного интереса со стороны отечественных и зарубежных лингвистов (В.В. Виноградов, Ш. Балли, Л.Дюрович, В.Г. Адмони, Г.А. Золотова, Р. Мразек, В.Г. Гак, Г.В.Колшанский, В.РГ. Ярцева, Л.С. Ермолаева, Ф. ГТалмер, А. Вежбиикая, В.З. Панфилов, П.А. Лекант, А.В. Бондарко, Т.И. Дешериева, Е.И. Беляева, А.А. Мецлер, С.С. Ваулина, Н.Ю.Павловская, О.В. Трунова, Б.В.Хрычиков, М.А. Болотина, Г.П. Немец, А.В. Зеленщиков и др.), в трудах которых разработаны ключевые понятия, позволившие определить семантический объем, функционально-грамматический статус данной категории и выявить основные средства ее выражения в языке. Вместе с тем сложность и многоаспектность содержательной природы модальности породила множество самых различных ее квалификаций, зачастую противоречащих друг другу. «Видимо, нет другой категории, — отмечает В.П. Попова, — о природе и составе частных значений которой высказывалось бы столько противоречивых мнений, как о категории модальности» (Попова 2000: 10). Чрезмерно широкое варьирование понятия модальности в современном языкознании дает основания некоторым исследователям вообще считать данную категорию «недоразумением, лингвистическим фантомом, своего рода поручиком Киже» (Hinrichs, Kubler 2001: 238-245). Так, по мнению У. Хинрикса, Д.У. Лайфута, Дж.Оллвуд, О. Даля, В.Ф. Либерта, Г. Редекер, Л. Уог и других все содержание модальности без остатка распределяется между иными языковыми понятиями, такими, как предикативность, пропозиция, виды речевых актов и т.д. Вполне очевидно, что при таком подходе, по справедливому замечанию Б.Ю. Нормана, «для модальности просто не остается места» (Норманн 1994: 170). Именно поэтому весьма оправданным представляется стремление специалистов использовать наиболее эффективные направления исследования данной категории. Одним из таких направлений является функциональный подход, который «дает возможность наиболее оптимально раскрыть, объяснить языковые факты в их конкретной реализации, показать средства языковой передачи экстралингвистических ситуаций» (Петровская 1989: 64). Важность подобных исследований обусловливается также и тем, что в настоящее время, когда в лингвистике весьма отчетливо проявляются антропоцентрические тенденции, учет человеческого фактора, играющего роль экстралингвистического компонента языковых преобразований, обусловливает закономерный интерес исследователей к прагматическому аспекту функционирования языковых единиц и грамматических категорий, в том числе и к так называемой прагматической модальности, раскрывающей коммуникативную перспективу высказывания (его цель, степень достоверности, субъективно-модальную оценку и т. п.). От изучения языковых единиц «как элементов инвентаря языковой системы ученые перешли к изучению языкового материала как продукта речевой деятельности, в котором системное содержание языковых факторов взаимодействует с прагматическими факторами» (Иванова 1997: 1). Исследование функционально-прагматического компонента языка стало особенно заметным в последние десятилетия в связи с активной разработкой функциональной грамматики и развитием когнитивной лингвистики, что во многом детерминировано интересом исследователей к языку «со стороны его основной и глобальной функции — выражения мышления в процессе коммуникации» (Колшанский 1975: 99). Вышеперечисленными обстоятельствами определяется: актуальность данной дипломной работы, в качестве непосредственного объекта которой является побудительная модальность, выступающая в виде соответствующего микрополя, а предмет составили средства ее выражения в русском и английском языках. Цель данного исследования состоит в установлении структурно-содержательной специфики микрополя побудительной модальности в рамках функционально-семантической категории модальности в русском и английском языках. Достижению указанной цели подчинено решение следующих задач:
Материалом для анализа послужили тексты современных русских, английских и американских газет. Данный выбор не случаен: язык газет, с нашей точки зрения, является в определенной мере идеальным для изучения прагматического аспекта языка, поскольку публицистический дискурс, оперативно реагируя на самые последние события в экстралингвистической действительности, отражают все изменения в языковой картине мира, сохраняя при этом глубокую антропопентричность. Именно поэтому изучение побудительной модальности в публицистическом дискурсе способствует более точному осмыслению закономерностей речевой коммуникации. Всего из соответствующих газетных текстов методом сплошной выборки было извлечено и проанализировано около 1000 конструкций с модальными модификаторами побуждения. Достижению поставленной в работе цели и решению вышеперечисленных задач служит комплексная методика исследования, включающая методы описательного, контекстуального, функционально-семантического, сопоставительного анализа, прием трансформации и метод количественных подсчетов. В соответствии с целью и задачами дипломной работы в качестве основных положений на защиту выносятся следующие: 1. Побудительная модальность, являясь важным структурно- содержательным компонентом функционально-семантической категории модальности, выступает в ней в качестве соответствующего модального микрополя.
4. Конституенты модального микрополя побуждения имеют незамкнутый семантический потенциал и представляют собой открытый класс, пополняющийся за счет несобственно модальных модификаторов, и средств выражения, принадлежащих к другим микрополям ситуативной модальности — микрополям желательности, необходимости, долженствования, возможности. 5. План выражения микрополей побудительной модальности в русском и английском языках имеет типологическую основу, обусловленьгую универсальностью языковой категории модальности. Однако более высокая степень модальной емкости русских языковых средств, способных имплицитно актуализировать модальное значение побуждения, составляет русскую национальную специфику в выражении модальной семантики побуждения, отчетливо проявляющуюся при сопоставлении с соответствующими модальными модификаторами английского языка. Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые проведено комплексное исследование одного из фрагментов функционально-семантической категории модальности — микрополя побудительности при его функционировании в рамках публицистических текстов и впервые предпринято функционально-семантическое описание специфики реализации модального значения побуждения в языке современных русских и англоязычных газет. Теоретическая значимость дипломной работы определяется функциональным подходом к пониманию содержательной природы модальности, создающим теоретическую базу для комплексного рассмотрения разноуровневых языковых средств выражения ее составных значений, что в свою очередь создает условия для установления их функциональной иерархии в микрополе побудительной модальности, шире — в структуре прагматической модальности и в функционально-семантической категории модальности в целом, а также позволяет выявить типологические, универсальные средства выражения побудительной модальности и выявить индивидуальные языковые средства, отражающие этнокультурную специфику. Кроме того, данное исследование вносит определенный вклад в разработку теории публицистического дискурса. Практическая значимость дипломной работы заключается в возможности использования ее материалов и выводов при дальнейшей разработке теоретических вопросов языковой модальности в целом и побудительной модальности в частности, в вузовских спецкурсах и спецсеминарах по проблемам функциональной грамматики и модальности, по лингво-стилистическому анализу языка газет, в практике преподавания английского языка (в частности, на практических занятиях по переводу и по аспекту «Газета»), а также в методике преподавания родного и иностранного языков при обучении чтению и интерпретации газетных текстов с учетом реализации в них побудительной модальности. Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии, включающей список использованной научной литературы, перечня источников, а также приложений в виде таблиц и диаграмм, иллюстрирующих полученные результаты исследования. ГЛАВА I. Категория языковой модальности I.1 Языковая модальность как функционально-семантическая категория Вопрос о содержании категории модальности как фундаментальной языковой категории, средствах её формального выражения в современной лингвистической науке, как отмечалось нами выше, до конца не решен. Не ослабевающий интерес к проблеме языковой модальности находит отражение в большом количестве исследований, касающихся ее сущности, разновидности модальной семантики, структуры модальных средств (В.В.Виноградов, И.Р. Гальперин, Г.Л. Золотова, П.А. Лекаит, М.В. Ляттон, С.С. Ваулина, Т.П. Немец, С.Я. Гехтляр, А.В. Петров, И.П. Распопов, Н.Ю.Шведова, Н.Д. Арутюнова, Т.В. Булыпша, М.А. Болотина, А.Д.Шмелев, Д. Гордон, Дж. Лакофф, Г.П. Грайс, Анна А. Зализняк, Дж.Лайого, Р. Лангакер, Ф.Р. Палмер и многие другие). Например, восприятие модальности как универсальной семантической категории требует учета антропоцентрического фактора в языке, поведения человеческой личности в процессе коммуникации (коммуникативные установки и эмоциональное состояние участников речевого общения, условия речевого общения, способы воздействия на адресата речи и т.п.), так как «в центре понимания содержания категории модальности находится говорящий с его осознанным отношением к объективной действительности» (Хрычиков 1986: 4). В Лингвистическом энциклопедическом словаре модальность квалифицируется как «функционально-семантическая категория, выражающая разные виды отношения высказывания к действительности, а также разные виды субъективной квалификации сообщаемого» (Ляпон 1990: 303). Это определение дает возможность толкования модальности как разноаспектного явления, позволяя относить ее к самым разным пространствам языковой системы и внеязыковой действительности. Языковая модальность есть отражение и выражение отношений языкового мира, это комплексная категория, включающая некую совокупность содержательных значений, выражаемых элементами разных языковых уровней, которые имеют синтаксические функции как элементы структуры предложения, но не сводятся к гаш. «Конституенты функционально-семантической подсистемы модальности, — отмечает Е.И. Беляева, — образуют систему языковых вариантов, "языковой репертуар" категории, го которого говорящий черпает формы выражения модальных отношений в процессе общения» (Беляева 1985: 3). Попытки объединить разные уровни языка проводились разными лингвистами, в частности, A.M. Пешковским, Л.В. Щербой, О.Есперсеном, В.В. Виноградовым, Ф. Брюно и многими другими, положившими начало разработке учения о понятийных категориях. К настоящему времени наметилось два основных подхода к категории модальности: узкий и широкий; или формальный (то есть осуществляемый в направлении от формы к содержанию) и семантический (от содержания предложения к формам его выражения). В нашем исследовании мы отталкиваемся от широкого понимания категории модальности, принимая за основу грамматическую концепцию В.В. Виноградова, в которой представлен путь от семантического содержания к различным грамматическим и лексическим средствам его выражения. Согласно данной концепции, языковая модальность является объемной семантико-синтаксической категорией, образованной совокупностью значений, содержащих указания на субъективное отношение к действительности и имеющих внутренние различия в самих ее синтактико-семантических функциях (Виноградов 1950: 41-48). Следует заметить, что указанный принцип описания языков возник из учения О. Есперсена о понятийных категориях, который считал, что установление функционалъно-семантических категорий «фактически определяется языковыми грамматическими категориями и другими языковыми средствами» (Есперсен 1968: 58). В своих трудах ученый дал характеристику наклонения глагола как синтаксической категории, выражающей известное отношение говорящего ко всему содержанию предложения. Однако О. Есперсен и вслед за ним Л.Ельмслев, а также некоторые другие исследователи отождествляли понятийные категории с логическими, отражающими, «категории внешнего мира, то есть категории объективной действительности» (Jespersen 1924: 53-54). И.И. Мещанинов настойчиво подчеркивал не только языковую природу понятийных категорий, но и выдвигал критерий системности языкового выражения как необходимого признака таких категорий, иллюстрируя свое толкование понятийных категорий примерами соотношения естественных полов и грамматических родов. И.И.Мещанинов также выдвинул теорию о вводных частях и модальных словах, которые сообщают субъективное отношение говорящего ко всему содержанию его высказывания или его эмоционально-волевое выражение (Мещанинов 1945: 195). Известный интерес представляет концепция A.M. Пешковского о так называемых субъективно-объективных синтаксических категориях, которые он противопоставляет типу объективных синтаксических категорий '. Кроме вышеперечисленного, широкое понимание модальности в той гиги иной степени представлено в концепциях В.Г. Адмони и Т.П.Ломтева о коммуникативно-грамматических категориях, согласно которым модальность в обобщенном виде характеризуется как отношение говорящего к содержанию своего сообщения. К функционально-семантической трактовке модальности можно отнести понятие так называемых шифтеров P.O. Якобсона, выражающих характер сообщаемого факта или его участников (Якобсон 1975: 189). Широкую известность получила концепция актуализационных категорий А..В. Бондарко, выделяемых им по признаку участия в передаче отношения содержания высказывания к действительности с точки зрения говорящего. Здесь весьма важным представляется уточнение ученого о том, что понятийная категория превращается в категорию грамматическую, когда получает морфологическое выражение в специальной системе форм или, в терминологии М.Я. Блоха, «парадигматическое соотнесение форм с однородным содержанием» (Блох 1986: 82). При этом А. В. Бондарко считает, что грамматические категории вида, наклонения, времени и залога составляют морфологическое ядро понятийных (языковых) категорий аспектуалъности, модальности и залоговости, что является справедливым, в основном, для флективных языков. Он предлагает отказаться от термина "понятийная категория", поскольку данный термин, как полагает исследователь, дает основание думать, что имеется в виду логическое понятие, а не языковая категория (Бондаренко 1989: 8). Здесь для исследователя отправной точкой является категория отношения говорящего к действительности, которая реализуется в процессе речевого общения, получая грамматическое выражение. Если под таким углом зрения рассматривать всю грамматику от фонетики до синтаксиса, включая и словообразование, то оказывается правильной позиция тех ученых, которые модальность толкуют в ее широком смысле. Узкий подход (или формальный), то есть осуществляемый в направлении от формы к содержанию, противостоит описанному выше функционально-семантическому описанию, идущему от значения (функции, семантики) к форме (средствам) не позволяет достаточно четко определить языковую модальность и выделить ее из других лингвистических категорий. При таком подходе языковая модальность сводится к логической модальности суждения и ограничивается выделяемыми в формальной логике значениями возможности, необходимости и действительности (см., например, работы Г.В. Колшанского, И.П. Распопова, В.З. Панфилова, В.П. Бондаренко, Т.И. Дешериевой, М.К. Сабанеевой и др.). Поскольку любое предложение модально и синтаксическая модальность гораздо шире логической, ряд ученых исключает из понятия модальности модальные предложения по цели высказывания, считая их объектом коммуникации. В частности, И.П. Распопов предлагает отграничить от категории модальности категорию целевого назначения (Распопов 1981: 30). Подобное исключение можно считать влиянием ее логического понимания, что значительно сокращает ее объем, так как из ее основного круга значений уходят не только модальные типы предложений, но и даже модальные значения долженствования, необходимости, возможности (Панфилов 1971: 170). В свою очередь Г.В. Колшинский считал, что языковую модальность нельзя понимать как отношение к действительности вообще, так как в этом случае языковая модальность отождествляется с логической и переносится в плоскость установления связи между содержанием высказывания и объективными фактами, что является делом логики и гносеологии (Колшанский 1977: 82-85). Несколько отличается от вышеперечисленных точка зрения В.З.Панфилова, представляющая своеобразный компромисс между "логическим" и "грамматическим" направлением. Выделяя в структуре суждения, выражаемого предложением, два уровня (суждение как пропозициональная функция, структуру которого образуют местный предикат и его аргументы - первый уровень; суждение как субъектно-предикатная структура, которую образуют логический субъект, - понятие о предмете и логический предикат - понятие о признаке, присущем или не присущем этому предмету мысли, — второй уровень), В.З. Панфилов первый уровень связывает с синтаксическим членением предложения, второй — с актуальным (Панфилов 1977: 37-48). Другое направление изучение модальности связано с работами Ш. Балли, предопределившими традицию описания модальностей в европейском языкознании. По мнению Ш. Балли, «логическая функция модальности заключается в выражении реакции мыслящего субъекта на его представление» (Балли 1955: 234). При этом часть высказывания, соответствующую процессу, образующему представление, Ш. Балли называл диктумом, вторую часть, следуя той же логике, — модусом. Модус образуют модальный глагол и модальный субъект. Каждое предложение, по мнению Ш. Балли, обладает модальностью, то есть модальность в его толковании выступает как синтаксическая категория, представленная конструкциями различной степени сложности. В логико-семантических концепциях категория модальности связывается с понятием модуса. Частично из-за некоторого совпадения этих терминов происходит их отождествление. Мы, вслед за С.С. Ваулиной, Е.И. Беляевой, Н.П. Макаровой, М.А. Болотиной и другими исследователями, считаем правомерным различать модус и модальность, имея при этом в виду, что содержание первого понятия значительно шире содержания понятия второго, так как модус вместе с модальностью включает в себя и другие категории, отражающие различные аспекты отношения субъекта речи к пропозиции. В частности, можно назвать такие разновидности модуса, как аксиологическую, эмоционалъно-экспрессивную, социальную оценку, которые многими исследователями исключаются из понятия модальности. Лингвисты пытаются выявить некоторый содержательный признак, который мог бы выступить в качестве доминантного значения категории модальности. Обычно на роль такого признака выдвигается либо дихотомия "объективность / субъективность" (в других терминах - de ге / de dicto; онтологическое / эпистемическое и т.п.), либо противопоставление "реальность / ирреальность". Так, Грамматика современного литературного русского языка, вышедшая в 1970 г., представила категорию модальности в двух разновидностях значений: объективно-модальных и субъективно-модальных. Данный раздел Грамматики написан Н.Ю. Шведовой, согласно мнению которой, модальность не может ограничиваться лишь указанием на отношение говорящего к предмету высказывания с точки зрения реальности / ирреальности, а в значительной мере в этой категории проявляется субъективно-оценочное отношение (Грамматика 1970: 610-615). Близкой точки зрения придерживаются Е.М. Вольф, Е.В. Клобукова, Т.В. Маркелова и другие, которые относят к категории модальности качественную оценку дескриптивного содержания высказывания по признакам "хорошо / плохо" (Вольф 1985: 11-15). Однако другие авторы считают, что оценочность лишь частично связана с семантикой этой категории и предлагают рассматривать оценочность как особую семантико-прагматическую сферу, окружающую модальность (Теория грамматики: 1990: 61). У представителей западноевропейского, в том числе английского языкознания, занимавшихся и занимающихся проблемами модальности (Дж. Лайонз, Р. Кверк, Л.С. Бархударов, Д.А. Штелинг, Ф. Палмер, А.Вежбицкая и многие другие) большая часть имеющихся у них точек зрения на природу данной категории, несмотря на их разнородность (Уорф, Лондон, 1959: 63), основывается на концепции Ш. Балли, согласно которой, как уже указывалось нами выше, в любом высказывании можно выделить основное содержание (диктум) и его модальную часть (модус), в которой выражается интеллектуальное, эмоциональное или волевое суждение говорящего в отношении диктума. В отечественном языкознании среди множества существующих попыток описания структурно-содержательного объема модальности наиболее широкое распространение получила классификация модальных значений, разработанная Г.А. Золотовой, которая, опираясь на концепцию модальности, предложенную В.В. Виноградовым, выделяет три аспекта модальных отношений: 1) отношение содержания высказывания к действительности в плане его реальности / ирреальности с точки зрения говорящего - объективная модальность, реализующаяся с помощью форм глагольного наклонения, изъявительного, с одной стороны, и сослагательного, повелительного, с другой (На улице сильный мороз, поэтому занятия в школе отменены - Если бы на улице не было такого сильного мороза, то занятия в школе не были бы отменены; Собирайся в школу!); 2) отношение говорящего к содержанию высказывания в плане его достоверности/недостоверности - субъективная модальность, получающая реализацию с помощью вводных (модальных) слов (конечно, разумеется, может быть, вероятно, должно быть и т.п.) и модальных частиц (вряд ли, едва ли, чай, небось и т.п.); 3) отношения между субъектом действия (носителем признака) и действием (признаком действия) -внутрисинтаксическая модальность, главным средством выражения которой являются модальные слова, включенные в состав предиката (глаголы мочь, хотеть, желать и др., предикативных наречий можно, возможно, надо, нужно, необходимо и др., кратких прилагательных должен, намерен, обязан и др.) (Золотова 1973:140-158) Привлекательной стороной данной классификации является то, что она дает возможность дифференцировать модальные значения с учетом их функционального статуса, однако в значительной степени "привязанная" к плану их выражения, она, как и ряд других классификаций, фактически сводится к различению "модальности наклонения" и "модальности лексических показателей", не учитывая в полной мере все функциональные "переливы" модальных значений и средств их выражения, которые становятся весьма очевидными при функционально- семантическом анализе. Именно поэтому наиболее адекватную модель описания модальности обеспечивает, на наш взгляд, функциональная грамматика, основные положения которой были разработаны Санкт- Петербургской (Ленинградской) лингвистической школой под руководством А.В. Бондарко (Бондаренко 1984, 1990, 2000, 2002). Опираясь на принцип функционально- семантического подхода, при котором анализ языковых явлений направлен как от семантики к средствам, так и от формы к функциям, функциональная грамматика рассматривает в единой системе разноуровневые средства языка, объединенные на основе общности выполняемой им семантической функции и организованные по принципу поля. Функционально-семантическое описание категории модальности, представленное в целом ряде работ последних десятилетий (Л.В. Бондарко, MB. Зайнуллин, С.Я. Гехтляр, Е.И. Беляева, С.С. Ваулина, Е.В. Левшина, П.А. Эслон, И.Р. Федорова, Н.Ю. Павловская, О.Г. Почепцов и др.), дает возможность прояснить ряд спорных моментов плана содержания и плана выражения модальности. Итак, суммируя вышеизложенное, считаем правомерным, вслед за С.С.Ваулиной, квалифицировать языковую модальность как «широкую семантическую категорию, состоящую га двух содержательно разнородных пластов - пропозиционального (онтологического) и прагматического (гносеологического); пропозициональная модальность (в иной терминологии модальность диктума) прямо и непосредственно связана с актуализацией обозначаемого (номинируемого) события, а прагматическая модальность (то есть модальность модуса) - с прагматической оценкой сообщения об этом событии» (Ваулина 1993: 17). Следующий параграф посвящен более подробному рассмотрению указанных модальных пластов. I.2 Место побудительной модальности в структурно-семантической иерархии модальных значений Как мы уже отмечали выше, модальность в целом является языковой универсалией: она принадлежит к числу языковых категорий, «в разных формах обнаруживающихся в языках разных систем..., а в языках европейской системы она пронизывает всю ткань речи» (Виноградов о категории модальности: 142). Структурно-содержательный объем и функциональная иерархия значений языковой модальности определяются смысловой двуаспектностью предложения, то есть его номинативным (пропозициональным) и коммуникативным (прагматическим) аспектами. Вслед за рядом исследователей (С.С.Ваулиной, И.Р. Федоровой, И.Ю. Куксой, Н.Ю. Павловской и др., центром ФСП пропозициональной модальности будем считать объективную модальность, которая «фиксирует с помощью двух форм глагольного наклонения (изъявительного и сослагательного) способ существования в рамках предложения события с точки зрения того, как последнее соотносится с действительностью в плане реальности / ирреальности (оно было, есть или будет в условиях наличной действительности или его нет, но оно может быть в иных условиях, оно целесообразно для каких-либо целей и т.д.)» (Федорова, модальные возможности: 14) Периферию ФСП пропозициональной модальности составляет ситуативная (или предметная) модальность, так как морфологическая составляющая (ядро) последней практически отсутствует. Ситуативная (предметная) модальность подает соответствующее событие с точки зрения того, как существует оно в рамках или за рамками наличной действительности. Объективная модальность (как центр ФСП пропозициональной модальности) и ситуативная (предметная) модальности пересекаются между собой, последняя в свою очередь «сама организуется по полевому принципу, образуя модальные микрополя возможности, необходимости, желательности» (Ваулина, Выражения модальности: 28) Прагматический компонент предложения раскрывает коммуникативную цель высказывания, внедряя в сознание говорящего определенные факты экстралингвистической действительности, фиксируемой пропозициональной модальностью. Побудительная модальность, объединяя круг определенных языковых явлений, имеющих значение побудительности, входит в ФСП прагматической (в иной терминологии, гносеологической, коммуникативной) модальности. Эти языковые явления должны обладать едиными дифференциальными признаками, которые, с одной стороны, организуют их в некоторую модальную систему, а с другой стороны, отличают эту систему от подобных ей модальных систем. Семантические признаки характеризуют побудительную модальность с точки зрения семного анализа, при котором определяются семы, необходимые для существования значений побудительности (см. Диаграмму 1 в Приложении I). Основываясь на этом положении, мы рассматриваем императивную ситуацию в рамках прагматической теории участников речевого общения. При этом мы отмечаем, что императивная ситуация содержит указание на такой ее элемент, как условия приложения волеизъявления, определяющие необходимость или возможность реализации конкретного побудительного акта. Знание таких презумпций регулирует правила употребления и прочтения императивных высказываний. Принадлежность побудительной модальности к прагматической сфере языковой системы подтверждается анализом средств ее выражения в языке современных СМИ (особенно при реализации директивных речевых актов). Коммуникативная направленность высказываний, реализующая оттенки волеизъявительной семантики, обусловленной силой побудительного импульса, базируется на общих для участников ситуации общения знаниях «о мире вещей и правилах оперирования с ними, о системе принятых в данном социальном и коммуникативном пространстве предписаний относительно речевого поведения» (Сусов 1988: 126) и характеризует прагматическое значение речевого акта. Побудительная модальность, представляя фрагмент гносеологической модальности и характеризуя прагматический (коммуникативный) аспект предложения, выступает не изолированно, а, как справедливо замечает И.Ю. Кукса, «сочетаясь в конкретных высказываниях с пропозициональной модальностью, квалифицирующей их номинативный аспект. При этом на номинативном уровне конструкция фиксирует явления, процессы нелингвистической действительности и выражает значения объективной модальности, которая образует некий «семантический х», осложняющий и в то же время расшифровывающий объективную модальность» (Кукса 2002: 23). Побудительная модальность является частью общей системы модальности, в рамках которой она относится к знанию потенциальности наряду с необходимостью, желательностью (оптатив ностью), возможностью и долженствованием. Эти виды модальности частично пресекаются и влияют на функционирование друг друга. Их взаимодействия показаны на Диаграмме 1 в Приложении 2. К анализу плана выражения побудительной модальности в языке русских, английских и американских газет мы обратимся в следующей главе, где будут подробно рассмотрены категориальные ситуации, основанные на диффузно незамкнутой природе микрополей побудительности, желательности, возможности и необходимости в их межполевых совмещенных значениях и способы выражения указанных значений. I.3 Язык газет как объект лингвистического анализа Реализация категории модальности, которую знаменитый датский лингвист Отто Есперсен называл двуликим Янусом (с одной стороны, модальность обращена к форме высказывания, а с другой стороны, очень важная составляющая модальности — это содержание (понятие — notion): «Janus-like phenomenon faces both ways: towards form and towards notion» (Palmer 1979: 1), анализируется нами в современном публицистическом дискурсе 1, который мы понимаем как совокупность текстов различных жанров разнообразной тематики. В публицистический дискурс входят газетно-публицистические тексты, ораторские выступления, официальные тексты на политическую тему (постановления, указы, законы), политические, экономические статьи, очерки, фельетоны, обозрения, колонки переписки с читателями, рекламные объявления и т.п. Язык газет мы рассматриваем как особую социальную систему, выполняющую функции ориентации и концептуализации действительности и определенным образом формирующую информационно-языковую культуру в обществе. Материал газет является идеальным в этом смысле, с нашей точки зрения, так как именно публицистические высказывания насыщены событиями. Основные концепты события - субъект, предикат и объект, фон события -контекст в широком смысле слова. Такие особенности газеты, как ее целевое назначение - информировать читателя, воспитывать его, убеждать, давать социальную оценку событиям и явлениям внутренней и международной жизни, а также специфика и разнообразие газетных жанров (информационная статья, очерк, фельетон и т.д.) определили выбор объекта исследования. В качестве единицы исследования, вслед за П. Эслон, мы принимаем контекст (дискурс), поскольку предложение как единица речи не может обеспечить адекватную интерпретацию модальных значений, объектом анализа побудительной модальности должно быть действие или состояние, а едитщей анализа — событие как носитель идеи действия, состояния (см.: Эслон П.А. Проблема разграничения модальных значений // Труды по русской и славянской филологии. Лингвистика. Тарту, 1997. № 1. С. 233-248. Язык современных газет, как указывалось нами выше, является идеальным материалом для прагматического анализа, поскольку средства массовой коммуникации в известной мере моделирует речевое поведение человека, отбирающего языковые ресурсы в зависимости от социальной ситуации (Речевая агрессия и гуманизация…, 1998: 23). С филологической точки зрения он имеет ряд специфических свойств, среди которых выделяются следующие: — Коллективное авторство и технологичность текста, так как всякий текст создается и обрабатывается несколькими лицами (журналистом, редактором и т. д.) и помещается в окружении других текстов, так что структура выпуска определяет содержание каждого материала. Технология создания текстов массовой информации основана на выводах психологической и социологической науки и предполагает максимальную эффективность воздействия на получателя (Читающего). — Единая система идеологического воздействия. Разные печатные органы воспроизводят содержание сообщений, предоставляемых информационными агентствами по-разному: каждый орган массовой информации ориентирует сообщения на запросы своей аудитории, поэтому вся система средств печатной информации создает определенную картину действительности, варьируясь в допускаемых управляющими инстанциями пределах. Массовая информация живет за счет рекламы и спонсорства, либо числится на государственном бюджете. Эффективность средств печатной массовой информации и, стало быть, их финансирование определяются объемом и составом аудитории (Русский язык конца 20-го столетия: 135). — Невозможность критического анализа получателем: Читающий сообщения выступает как максимально широкая рассредоточенная аудитория, а отправитель (Пишущий) индивидуализирован как авторитетная организация. Выпуск массовой информации предстает перед получателем (Читающим) как совокупность независимых материалов, которые не образуют связного текста на уровне восприятия непрофессиональным получателем. На самом же деле материалы любого печатного органа и любого выпуска массовой коммуникации, как и всей системы в целом, объединены системой ключевых слов и категорий с положительным и отрицательным значением (так называемого "символического зонтика") (Зятькова 2002: 53-54), а сами по себе сообщения или отдельные высказывания получают истолкование через систему намеков и ассоциаций. Поэтому сообщения массовой информации не могут быть критикованы получателем в пределах данной системы массовой информации. - Принудительность содержания: получение газетного текста не обязательно, но все-таки газетные тексты читает подавляющее большинство общества, и именно газетные тексты не в последнюю очередь создают молву и общественное мнение. Общество как бы погружено в содержание массовой информации, и на деле ее сообщения оказываются принудительными (Лысакова 1989: 174). — Подавление аудитории: органы печатных СМИ не предполагают диалога с получателем (Читающим), за исключением колонок, где публикуются письма читателей. Получатель (Читающий) утрачивает индивидуальность, ибо воздействие текста носит статистический характер и формирует так называемое общественное мнение (Русский язык конца 20-го столетия: 34-42). Цель общения в газете мотивирует возникновение того или иного текста - текста передовой статьи, краткого информационного сообщения, текста аналитической информации, очерка, хроники, социальная функция которых заключается в том, что они участвуют в формировании общественного сознания, внедряются в механизм регуляции общественной деятельности и поведения. Динамичный и всегда реагирующий на малейшие изменения в лингвистическом корпусе в режиме "on-line" (в режиме реального времени) язык печатных СМИ в большой степени довольно четко обозначает план содержания модального микрополя побуждения. Все вышеперечисленное формирует отличительную особенность коммуникативно-прагматической составляющей побудительных речевых актов, встречающихся в языке газет, значительное снижение влияния таких факторов, как характер личностных и коммуникативных взаимоотношений коммуникантов, который определяется как устойчивыми характеристиками их личности (возрастом, образованностью, степенью воспитанности, тагом характера), так и разного рода ситуативными параметрами (официальностью / неофициальностью общения, степенью знакомства коммуникантов, заинтересованностью в общении и достижении согласия, наличием субординативных отношений, физическим состоянием говорящего и адресата, развитием общения в режиме толерантности или конфликтности) (Иссерс 2003: 5). Функционально-семантический подход, при котором языковые явления рассматриваются с точки зрения их функционирования в речи и их значения, помогает выявить многоаспектный план содержания побудительной модальности, репрезентируемый набором эксплицитных и имплицитных средств. Межъязыковой сопоставительный анализ, в свою очередь обнаруживающий «способы описания однотипной ситуации средствами разных языков» (Гак 1979: 17), способствует выявлению не только универсальных типологических экспликаторов модального значения побуждения, но и идеоэтнических (национально-специфических) особенностей языковой картины мира. |
Похожие:
 |
Федеральное агентство воздушного транспорта Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Московский государственный... |
 |
Государственное образовательное учреждение дополнительного профессионального образования Федеральное агентство по образованию министерства образования и науки российской федерации |
|
Федеральное агентство по образованию Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования |
|
Федеральное агентство по образованию Филиал государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования |
|
Федеральная целевая программа "Развитие гражданской морской техники"... Министерство промышленности и энергетики Российской Федерации, Министерство транспорта Российской Федерации, Федеральное агентство... |
|
Федеральное агентство морского и речного транспорта Рыбинский филиал федерального бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования |
|
Методические указания предназначены для студентов 3-4 курсов. Содержание... Методические указания разработаны сотрудником кафедры прикладной математики и программирования: кандидатом технических наук, доцентом... |
|
Федеральное агентство по образованию утверждаю Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования "Санкт-Петербургский государственный архитектурно-строительный... |
|
Российской Федерации Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям Федеральное государственное унитарное предприятие «телевизионный технический центр «останкино» |
|
Российской Федерации Федеральное агентство по образованию Государственное... ... |
|
Российской Федерации Федеральное агентство по образованию Государственное... Н. П. Щербаков, А. С. Киркинский, Е. В. Павловский, Т. Ф. Свит, Б. В. Семкин, И. Д. Фурсов |
|
Российской Федерации Федеральное агентство морского и речного транспорта Федеральное бюджетное учреждение «Администрация Волго-Балтийского бассейна внутренних водных путей» |
|
Российской Федерации Федеральное агентство морского и речного транспорта Федеральное бюджетное учреждение «Администрация Волго-Балтийского бассейна внутренних водных путей» |
|
Российской Федерации Федеральное агентство по образованию Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Государственный Национальный исследовательский... |
|
Науки Российской Федерации Федеральное Агентство по Образованию Государственное... Федеральное Агентство по Образованию Государственное Общеобразовательное Учреждение Высшего Профиля |
|
Федеральное агентство по образованию государственное образовательное учреждение Рабочая программа составлена на основании Государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования по направлению... |