Необоснованный отказ в возбуждении уголовного дела, как одна из основных причин нарушения уголовно-процессуального закона, здесь будет рассмотрен в самом общем виде, поскольку ему в III главе посвящается специальный раздел. Это - одно из самых распространенных нарушений закона, связанных с сокрытием преступлений от учета, фальсификацией материалов предварительной проверки и нарушением ее сроков, подрывающее уважение к закону и авторитет правоохранительных органов.
Статистические данные (по форме 2-Е) по Краснодарскому краю за период с 1992 по 1996 г. дают следующую картину (поскольку необоснованные отказы чаще всего встречаются в работе органов дознания и следователей органов внутренних дел, ограничимся только такими сведениями ).
годы
|
По заявлениям и сообщениям принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела
(в % от общего числа решений )
|
Прокурором отменено постановлений об отказе с одновременным возбуждением уголовного дела
( в %)
|
1
|
2
|
3
|
Кража
|
1992
|
29,8
|
0,9
|
1993
|
29,6
|
0,7
|
1994
|
33,7
|
1,6
|
1995
|
32,3
|
1,5
|
1996
|
29,2
|
1,4
|
Грабёж
|
1992
|
13,6
|
0,7
|
1
|
2
|
3
|
1993
|
13,8
|
0,8
|
1994
|
15,1
|
13,4
|
1995
|
16,7
|
2,3
|
1996
|
16,9
|
1,9
|
Разбойное нападение
|
1992
|
3,5
|
0,8
|
1993
|
5,0
|
1,0
|
1994
|
4,8
|
0,6
|
1995
|
6,7
|
0,6
|
1996
|
3,5
|
1,0
|
Мошенничество
|
1992
|
30,2
|
1,3
|
1993
|
29,1
|
2,3
|
1994
|
39,8
|
3,8
|
1995
|
40,0
|
3,0
|
1996
|
40,8
|
3,2
|
Хулиганство
|
1992
|
51,7
|
2,4
|
1993
|
47,6
|
1,4
|
1994
|
40,6
|
1,8
|
1995
|
45,0
|
1,1
|
1996
|
43,1
|
1,6
|
ДТП
|
1992
|
52,8
|
1,6
|
1993
|
61,1
|
1,7
|
1994
|
60,7
|
2,1
|
1995
|
55,9
|
2,6
|
1996
|
57,7
|
2,3
|
Из приведенных данных видно, что в подавляющем большинстве случаев в возбуждении уголовных дел отказывают правильно. Однако сам по себе процент отказов в сравнении с другими решениями - высок (в среднем по приведенной выборке 6 наиболее распространенных преступлений в 1996 году он составляет почти 32 % ). Наиболее часто отменяются постановления об отказе с одновременным возбуждением уголовного дела по мошенничеству - 3,2 %, ДТП - 2,3 %, грабежам - 1,9 %. Интересно, что эти цифры ниже средних показателей по Российской федераций : в 1996 г. - 3,9 % в среднем.
К сказанному следует добавить, что существует несколько обстоятельств, приводящих к отказу в возбуждении уголовного дела. Они и будут рассмотрены специально в III главе работы.
В заключение кратко остановимся на основных причинах нарушений уголовно-процессуального закона, регулирующего предварительную проверку заявлений и сообщений о преступлениях. Изучение литературы и анализ практики позволяет сказать, что причинами всех нарушений уголовно-процессуального закона в ходе предварительной проверки является совокупность следующих факторов: пробелы в правосознании уполномоченных на то лиц, "врожденные" пороки учетно-регистрационной системы МВД; несовершенство закона, регулирующего стадию возбуждения уголовного дела.
В работе ранее уже упоминалось о том, что в литературе имеется точка зрения, согласно которой всяческие нарушения закона, регулирующего стадию возбуждения уголовного дела, менее всего проистекают из неопытности и недопонимания существа и значения вопроса.82 Напротив, большинство авторов считают, что "правильное решение вопроса с тем, чтобы, с одной стороны, не допустить неосновательного возбуждения уголовного дела, а с другой - необоснованного отказа в возбуждении, во многих случаях представляет значительную сложность, требует высокой профессиональной квалификации, большого опыта, знаний, которыми, к сожалению, обладают не все работники органов расследования".83 Фактически речь идет о недостаточной профессиональной подготовленности, слабом знании теории уголовного процесса, т.е. того, что входит в правосознание уполномоченных лиц.
Впервые на это обратил внимание А.Р. Ратинов, специально исследовавший правосознание как источник правовой активности. Он показал, что формирование уголовно-процессуального сознания, т.е. совокупности идей, взглядов, представлений, убеждений, относящихся к уголовно-процессуальным категориям, происходит в сложных условиях. Практически оно невозможно без постоянного изучения законодательства и специальной литературы. Проблема усугубляется еще и тем, что в процессуальном законодательстве имеются понятия, сформулированные в самой общей форме, и поэтому нуждающиеся в уточнениях и научно обоснованных рекомендациях по правильному их применению на практике.84 Это касается многих положений восьмой главы УПК. Например, неверное представление о таких (кстати говоря, неясно определенных и регламентированных) уголовно-процессуальных категориях, как основания к возбуждению или отказу в возбуждении уголовного дела нередко влечет за собой нарушения закона, перечисленные ранее. Такие нарушения и ошибки при применении процессуальных норм, порождающиеся пробелами в познавательной части правосознания, А.Р. Ратинов называет правовоззрением, относя к нему правовую идеологию, технико-юридические сведения, знание действующего права и его оценки, данные юридической науки, выраженные в форме понятий, определений, учений, теорий.85 В структуру правосознания помимо познавательной ее части входит и правовая психология в виде переживаний, установок, убеждений и т.п. Ясно, что должностным лицам совершенно недостаточно иметь правильное представление об уголовно-процессуальных категориях. Необходимо еще сложившееся в сознании твердое внутреннее убеждение о единственно возможном поведении, предписываемом законом. Очень часто, кстати говоря, отказы в возбуждении уголовного дела и порождаются дефектами в правовой психологии.
Интересные данные в связи с обсуждаемой проблемой приводят в своей работе Белозеров Ю.Н. и Чувилев А.А.86 Необоснованное возбуждение уголовных дел в подавляющем большинстве случаев допускалось работниками милиции и следователями органов внутренних дел - 71,1 %. Дела, необоснованно возбужденные органами прокуратуры, составили 16,9 %, судом - 12,0 %. Если общее количество отмененных прокурорами постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела принять за 100 %, то из них на органы дознания приходится 70 % (это объясняется тем, что как раз органы дознания разрешают основную массу заявлений и сообщений о преступлениях - около 65 %). Большинство работников дознания имеют недостаточное образование, многие - стаж работы менее трех лет. Почти никто из них не изучал специальной литературы. Все это приводило и приводит к ошибкам и нарушениям закона, выражающимся в неправильном понимании степени общественной опасности, характера и объема исследования обстоятельств, подлежащих установлению в ходе предварительной проверки, и т.д. К перечисленному добавляется и отсутствие убежденности в необходимости строгого соблюдения и исполнения норм процессуального закона. "Закон исполняют конкретные личности. От ... понимания ими целей деятельности, правосознания зависит успешность требований и предписаний".87 К сожалению, немалое количество должностных лиц в результате недостатков правового воспитания в специальных учебных заведениях приходят на практическую работу, не имея твердой установки в этом отношении. Во многих органах внутренних дел, куда они приходят на работу, имеет место снисходительное отношение к отступлениям от предписаний уголовно-процессуального закона. Именно поэтому дефекты их правового воспитания закрепляются, становятся стойкими.
Наряду с этим наблюдается и другое явление, когда с наработкой опыта, знаний, повышения в общем профессионального уровня происходит определенная деформация их подхода к праву. Она выражается в стремлении добиться лучших показателей не с помощью знаний, опыта, повышения квалификации, а "посредством отступления от того или иного предписания уголовно-процессуального закона. При этом происходит определенная переоценка ценностей. ... На каком-то этапе решение по тому или иному заявлению или сообщению о преступлении ставится в зависимость от того, как это отразится на показателях работы. Правовые нормы начинают рассматриваться с недопустимой позиции: целесообразно ли их исполнять."88 Не изжитая еще с периода застоя ведомственная ориентация, с одной стороны, страх перед негативными последствиями в случае прекращения уголовного дела с другой - все это результаты порока учетно-регистрационной системы, важнейшей роли ведомственных нормативных актов, принятая система оценки работы. Всё это приводит к тому, что для искусственного повышения показателей своей работы по раскрываемости преступлений работники органов внутренних дел не только необоснованно отказывают в возбуждении уголовных дел, но и неосновательно возбуждают дела по малозначительным преступлениям либо не представляющим большой общественной опасности.
В литературе имеется точка зрения, согласно которой корень зла не только и не столько в описанном. "... Накопленный за многие годы информационный банк данных позволяет прийти к единственному, на наш взгляд выводу: причины нарастающих негативных тенденций в сфере учетно-регистрационной дисциплины кроются не в отсутствии нормативной базы ..., не в пробелах контроля..., а в пороках самой системы предварительного расследования."89 По мнению авторов, необходимо дифференцировать формы расследования в зависимости от степени тяжести деяния и основные усилия направить на раскрытие тяжких преступлений. Это якобы и снимет проблемы учета и регистрации. Возможно, что так и произойдет. Но как раз давно существующие критерии оценки работы органов внутренних дел, постоянные нарушения процессуальных норм, регламентирующих стадию возбуждения уголовного дела породили в следственной практике не изживаемые до сих пор негативные тенденции. Такие тенденции выразились: "в стремлении практических работников в стадии возбуждения уголовного дела получать информацию, которая достоверно свидетельствовала бы о наличии всех элементов состава преступления; в их стремлении к проведению проверки по каждому заявлению или сообщению о преступлении; в убежденности о наличии права еще до возбуждения уголовного дела реализовать властные полномочия, требуя от неограниченного круга лиц предоставления любых материалов, вызывая для дачи объяснений возможных свидетелей, обвиняемых, потерпевших; в оценке проверочных действий как одного из этапов уголовно-процессуального доказывания; в оценке результатов этих действий как доказательств, сохраняющих свою юридическую силу на всех стадиях уголовного процесса."90
Призывы привести закон в соответствие именно с такой "практикой" в сущности и являются концентрированным выражением вышеупомянутых негативных тенденций, касающихся предварительной проверки заявлений и сообщений о преступлениях. Здесь мы и подошли к третьему фактору, порождающему ошибки и нарушения закона в стадии возбуждения уголовного дела - к несовершенству закона, регулирующего эту стадию.
Прежде всего еще раз подчеркнем: каким бы ни был действующий закон, им следует руководствоваться неукоснительно, выполнять все его положения. Другое дело - приведение этого закона в соответствие с требованиями времени. Это следует делать тоже законным путем.
В истории нашего уголовного судопроизводства существовало три разновидности проверочных действий, предшествующих возбуждению уголовного дела. В период с 1923 по 1936 г.г. это была доследственная проверка; с 1936 по 1958 г.г. - предварительная проверка методами общего прокурорского надзора; с 1958 года по настоящее время - предварительная проверка согласно ст. 109 УПК.
В соответствии со ст.ст. 95 и 96 УПК РСФСР 1923 года был установлен следующий порядок. Если в полученном заявлении или сообщении имеются данные, указывающие на признаки преступления, уголовное дело возбуждается. Если этих данных нет - в возбуждении уголовного дела отказывается. Суть “рассмотрения” заявлений и сообщений о преступлениях состояла лишь в установлении наличия либо отсутствия признаков преступления, но ни в коей мере их дальнейшей проверки, если они обнаруживались. Проверялось, есть ли эти признаки, или нет их. И только. В создании института доследственной проверки присутствовала и своего рода правовая логика, и здравый смысл. Отсеивалось все, что вело к громоздкому, но бесполезному в данном случае предварительному следствию (в случае отсутствия данных о признаках преступления). Все это предпринималось с учетом того, что существовавшие в царской России две формы разрешения заявлений, предусмотренные Уставом уголовного судопроизводства 1864 года были упразднены. Речь идет о разрешении заявлений мировым судьей (по преступлениям, наказание за которые не превышали полутора лет) без возбуждения уголовного дела и предварительного следствия. И по более тяжким преступлениям, по которым такое следствие проводилось.
В соответствии с частями 1,3 и 4 ст. 109 УПК рассмотрение заявлений и сообщений о преступлении означает их принятие, регистрацию, разрешение и сообщение заявителю о принятом решении. Кроме того, ст.ст. 110 и 111 УПК регламентируют принятие, ст.ст. 112-114 УПК - разрешение заявлений и сообщений, а ч. 4 ст. 109 и ч. 3 ст. 113 обязывают сообщать заявителю о принятом решении. По мнению Н.Е. Павлова, "собственно рассмотрение заявления или сообщения о преступлении состоит в их приеме и разрешении. Никаких других обязательных для проведения действий между ними не предусмотрено. Все остальное (проверка заявлений и сообщений о преступлении, направление их по подследственности или подсудности и другие) носит факультативный характер."91 На наш взгляд, ничего необычного нет в том, что предварительная проверка регламентируется факультативно, как раз в этом весь смысл. Было бы удивительным, если бы закон обязывал ее проводить по каждому заявлению или сообщению о преступлении.
В УПК РСФСР 1960 года вводится институт предварительной проверки заявлений и сообщений о преступлении (ч. 2 ст. 109 УПК). По причинам, изложенным ранее, проверка, несмотря на ее факультативность по закону, практически становится если не обязательным, то обычным элементом стадии возбуждения уголовного дела. Выборочные исследования, проведенные в МВД СССР в 1986 году, показали, что предварительная проверка проводилась до принятия решения о возбуждении уголовного дела в 82 % случаев, до принятия решения об отказе в возбуждении дела - в 98 % заявлений и сообщений.92 Эти данные соответствуют тем, которые были получены нами за 1992-1996 г.г. по Краснодарскому краю.
Введя возможность предварительной проверки, законодатель не определил порядок ее проведения. В ч. 2 ст.109 УПК записано, что по поступившим заявлениями сообщениям "могут быть истребованы необходимые материалы и получены объяснения". Практика применения предварительной проверки сразу же поставила вопросы, которые до сих пор не получили своего разрешения: в каких случаях, с какой целью и на каких основаниях она может быть проведена; необходимо ли какое-либо процессуальное оформление и если да, то какое именно; если речь идет об органе дознания, кем должно приниматься решение в этом органе, кто должен проводить проверку и каково процессуальное положение проверяющего; на каком основании, в каком процессуальном качестве и в каком процессуальном порядке могут быть вовлечены в процесс проверки другие лица, каковы их процессуальные права и обязанности; кого и в каком качестве вызывать для получения объяснений, что служит основанием для вызова, в каком именно порядке он должен осуществляться; каков порядок получения объяснений, как и где отражать полученные объяснения; каков статус получающего и дающего эти объяснения (ведь объясняющий вправе не являться, отказаться от дачи объяснений); какова правовая природа полученных в ходе предварительной проверки данных и т.п.
Последний вопрос особенно важен, поскольку данные, полученные в ходе предварительной проверки, согласно ч. 3 ст. 69 УПК считаться доказательствами не могут.
Несовершенство закона, регулирующего первую стадию уголовного судопроизводства проявляется и во множественности представлений о содержании процессуальной деятельности на этой стадии. По ст. 3, ч. 1 ст. 118 и ч. II ст. 119 УПК сущностью стадии возбуждения уголовного дела является "обнаружение признаков преступления". Ч.1 ст. 255 и ч.1 ст. 256 УПК говорят об "установлении обстоятельств, указывающих на совершение преступления". Ч.1 ст. 416 УПК - о "существенных обстоятельствах преступления" и т.п. И хотя первую стадию судопроизводства чаще всего называют "возбуждением уголовного дела", многозначность заставляет искать другие обозначения: возбуждение уголовного производства, рассмотрение заявлений и сообщений о преступлениях, производство по заявлениям, сообщениям о преступлениях, реагировании на информацию о преступлении и пр.
Н.Е. Павлов по этому поводу замечает: "Налицо не только отсутствие требуемого внутреннего единства и согласованности норм данного процессуального института. Недостает главного - ясности того, что же все-таки осуществляется на начальном этапе уголовного производства: рассмотрение, обнаружение, выявление или выяснение? Если рассмотрение, то почему только заявлений и сообщений о преступлении? Если обнаружение, выявление, то чего: преступления; деяния, содержащего признаки преступления; признаков преступления или данных, указывающих на признаки преступления? Если выяснение, то почему только существенных, а не всех юридически значимых обстоятельств преступления? Не ответив на эти важнейшие вопросы, невозможно определить содержание, задачи и пределы данного вида уголовно-процессуальной деятельности."93 Нет ответов также на вопросы о множественности субъектов, их компетенции на стадии возбуждения уголовного дела, которая, кстати говоря, более всего подвергалась существенному реформированию. К сожалению, оно привело к такому запутыванию ее содержания, избавиться от которого соблазнительнее и проще всего упразднением этой стадии судопроизводства, что и предлагается радикально настроенными авторами. Иначе говоря - нет такой стадии, нет и проблемы.94
На наш взгляд, ситуация видится как раз наоборот. Упразднение стадии возбуждения уголовного дела, в том числе и предварительной проверки, породило бы проблем гораздо больше, чем их существует сейчас. При нынешнем уровне и характере преступности фактический возврат к действовавшему до 1917 года в России порядку возбуждения уголовного дела по каждому случаю получения заявления или сообщения о преступлении совершенно бы изменили деятельность не только следователей, но и всех правоохранительных органов. Трудно представить, что она стала бы успешнее. С другой стороны, необходимость данной стадии и предварительной проверки самих по себе большинством не отрицается. По нашему мнению, есть только один путь - совершенствование правового регулирования стадии возбуждения уголовного дела вообще и предварительной проверки в особенности.
Составители концепции уголовно-процессуального законодательства, авторы и создатели теоретической модели уголовно-процессуального законодательства, а также проектов УПК, конечно же, не оставили своим вниманием "кричащую" проблему стадии возбуждения уголовного дела, предварительной проверки заявлений и сообщений о преступлении.
Единственный документ, в котором предлагается упразднить стадию возбуждения уголовного дела, а с нею и предварительную проверку заявлений и сообщений о преступлениях - это Концепция судебной реформы, авторы которой аргументируют свою позицию следующим образом: "В советском процессе непроцессуальное легко становится процессуальным, а подчас и предрешает, как пресловутая "доследственная проверка", исход дела.95 Спору нет, это опасно. Но зачем же ради этого исключать необходимую стадию судопроизводства, когда есть возможность достаточно четко ее регламентировать? Это ведь тоже крайность, которую трудно убедительно объяснить.
В теоретической модели процессуального законодательства стадия возбуждения уголовного дела и предварительная проверка сохраняются практически в прежнем виде, за исключением ее предельного срока (предусматриваются только 7 дней).96 Внесено лишь следующее уточнение: исключена как повод к возбуждению дела явка с повинной.
В проекте УПК, подготовленном ВНИИ проблем укрепления законности и правопорядка под руководством А.Д. Бойкова, сохранены все поводы к возбуждению уголовного дела, из числа субъектов деятельности исключен судья, сохранены сроки предварительной проверки и в число её процессуальных средств добавлены видеозапись, киносъёмка и звукозапись, судебно-медицинская экспертиза для установления причин смерти и характера телесных повреждений.97
Проект Министерства юстиции РФ также сохраняет прежние поводы, исключает судью из числа субъектов деятельности, обязательный срок рассмотрения заявлений уменьшает до суток, оставляя исключительный прежним.98
В упоминавшемся ранее Проекте УПК, находящемся на рассмотрении в Государственной Думе, из поводов исключены сообщения общественных организаций, обязательный срок рассмотрения заявлений или сообщений также уменьшен до суток, исключительный оставлен прежним. Предварительная проверка чётко не очерчена. В ст. 156 она мимоходом упоминается как получение “дополнительных материалов”.99
К сожалению, ни один из проектов, сохранивших стадию возбуждения уголовного дела, а с нею и предварительную проверку заявлений и сообщений о преступлениях не попытался ответить на большинство очень важных вопросов, которые возникли на практике и в теории при действующем УПК и большинство которых было перечислено выше. Некоторые из них носят определяющий, концептуальный характер, свидетельствующий о качестве совокупности норм, регламентирующих предварительную проверку.
Предметом совокупности норм, регулирующих первую стадию уголовного процесса и предварительную проверку является деятельность, связанная с получением перечисленных в законе ее субъектов информации о преступлении. В законе она названа (ч. 1 ст. 108 УПК) поводом к возбуждению уголовного дела. Нельзя не согласиться с мнением Н.Е. Павлова, что такое наименование не совсем точно и нуждается в корректировке. "Ведь слово "повод" означает обстоятельство, способное быть основанием для чего-нибудь. Исходя из этого, лишь непосредственное обнаружение признаков преступления органом дознания - должностным лицом, следователем, прокурором или судом, служит фактической и юридической основой для возбуждения уголовного дела ..., влечет немедленное его возбуждение."100 Другие поводы сразу же, тотчас не вызывают возбуждения. Поводы хотя в законе и перечислены, но никак не определены. Это неизбежно вызывает их разночтение и уже поэтому различную практику реагирования на них. Особую проблему представляют собой основания к возбуждению дела, т.е. "достаточные данные, указывающие на признаки преступления". От толкования их в прямой зависимости находится содержание предварительной проверки. "Сложность толкования вызывают: а) круг обстоятельств, сведениями о которых надо располагать; б) уровень знаний об этих обстоятельствах (т.е. вероятность совершения преступления). Из опрошенных следственных работников 73,2 % под достаточными данными понимают информацию, которая достоверно свидетельствовала бы о всех элементах состава преступления, что порождает негативные тенденции в практической деятельности."101
Такое расширительное толкование понятия "основание к возбуждению уголовного дела" приводит к стремлению еще до возбуждения уголовного дела получить (с помощью истребования необходимых материалов и объяснений) ту же информацию и из тех же источников, что и в процессе расследования при допросах свидетелей, потерпевших, обвиняемого, при производстве экспертизы. То же самое происходит с "непосредственным обнаружением признаков преступления". В обоих случаях в стадии возбуждения дела возникают не регламентированные законом фактические отношения между источником информации и лицом, проводящим предварительную проверку.
Расширительное толкование следователями оснований к возбуждению уголовного дела приводит к тому, что довольно часто они не укладываются в десятидневный срок. Или, наоборот, стараясь его не нарушить, принимают неправильные решения по заявлениям или сообщениям о преступлениях.
В юридической литературе давно и часто высказываются мнения о необходимости разрешить производство некоторых следственных действий до возбуждения уголовного дела. Сначала речь шла о задержании, освидетельствовании и личном обыске,102 затем об экспертизе, допросе свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, выемки.103 Были (уже упоминавшиеся) предложения дополнить ст. 109 УПК указанием на возможность производства до возбуждения уголовного дела тех следственных действий, которые не ущемляют прав граждан и без которых действительно нельзя выявить данные, необходимые для правильного решения. Речь идет о судебно-медицинской и автотехнической экспертизе и об освидетельствовании.104
По нашему мнению, если исходить из задач стадии возбуждения уголовного дела вообще и предварительной проверки в частности, содержания их процессуальной деятельности, нет оснований для разрешения производить в процессе их осуществления предлагаемые следственные действия за исключением, пожалуй, судебно-медицинской экспертизы, без которой совершенно невозможно возбуждение уголовных дел по всем статьям УК РФ о телесных повреждениях.
С мнением авторов Концепции уголовно-процессуального законодательства о ненужности стадии возбуждения уголовного дела согласиться никак нельзя, ибо это противоречит духу, логике развития законодательства, направленных на пресечение получения фактических данных, лишенных процессуальных гарантий достоверности. Всякое процессуальное решение, а тем более возбуждение уголовного дела или отказ в таковом, должно быть обосновано.
Другое дело, что закон (так сложилось исторически, еще с УПК 1923 года) регламентирует исключительно только производство по заявлениям и сообщениям о преступлении, именуя его "рассмотрением заявлений и сообщений о преступлении". Предварительная проверка, зафиксированная в ч. II ст. 109 УПК как проверка заявлений и сообщений о преступлении, уголовно-процессуальным законом не регламентирована. Более того, содержание предварительной проверки выходит за пределы деятельности по рассмотрению заявлений и сообщений о преступлениях, что тем более обязывает законодателя к детальному ее регламентированию.
По нашему мнению, это, помимо ранее сказанного, касается следующих вопросов.
Анализ понятия "повод" в русском языке приводит к выводу о том, что повод - это причина относительно чего-нибудь, по случаю чего-нибудь.105
Если иметь в виду, что понятие повода является единичным и реже групповым, то давать ему самое общее толкование - невозможно. Конечный перечень поводов с очевидностью является прерогативой законодателя. Другое дело, необходимо четкая, ясная формулировка этих поводов, которая не давала бы возможности различных толкований каждого из них. В статье 108 УПК они лишь названы и постоянно вызывают различные толкования, что, в свою очередь, вызывает различную практику реагирования на них.
Неопределенное положение сложилось и вокруг такого следственного действия, как осмотр места происшествия. В 1963 году без отмены общего запрета на производство следственных действий до возбуждения уголовного дела следователю было предоставлено право проводить лишь осмотр места происшествия и только в исключительных случаях (например, при непосредственном обнаружении признаков преступления). К сожалению, вопреки закону осмотр производят не только следователи, но и участковые, оперативные работники. Однако в силу ст. 69 УПК фактические данные в таком случае не имеют юридической силы, поскольку получены не уполномоченными на то законом лицами.
Целесообразно дополнить ст. 109 УПК упоминанием об обязательности не только принимать заявления и сообщения о преступлениях, но и об обязательности "регистрировать" их.
То же самое следует сделать и в отношении ст. 116 УПК, дополнив часть 1 - "Прокурор осуществляет надзор за законностью возбуждения уголовного дела" словами : "с момента принятия и регистрации заявлений и сообщений о преступлении".
Часть П ст. 119 УПК - "Об обнаружении преступления и начатом дознании орган дознания немедленно уведомляет прокурора" - дополнить словами : "в письменной форме".
Нами перечислен лишь минимум вопросов, связанных с недостаточной процессуальной регламентацией предварительной проверки. Здесь особо важное значение имеет понимание границы между стадией возбуждения уголовного дела и предварительным следствием как следующей стадией уголовного процесса.
|
