Раздел 1. ОЧЕРК РАЗЛИЧНЫХ ВЗГЛЯДОВ НА ПРИРОДУ ПРАКТИЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ
С момента его появления и на протяжении многих последующих лет термин «практический интеллект» неоднократно менял свое содержание. И это было связано не только с различиями в эмпирическом материале, на котором базировалась позиция того или иного автора, но и с теоретической концепцией, которой он придерживался, и даже с тем, с какими концепциями этот автор вел дискуссию, от чего он отказывался и к чему стремился. Вот почему, не вдаваясь слишком в детали, мы должны здесь придерживаться исторического принципа рассмотрения проблемы.
Нередко дискуссии по самым сложным и злободневным проблемам психологии привлекали для аргументации экспериментальные данные о практическом мышлении или существовавшие интерпретации этих данных.
1.1. Опыты Кёлера с шимпанзе
Проблема практического интеллекта появилась в связи со знаменитыми опытами В. Кёлера, описанными в его сочинении «Исследование интеллекта антропоидов I», которое появилось в 1917 году в качестве третьего выпуска работ Антропоидной станции на Тенерифе в трудах Прусской Академии наук. Известно, что Прусская Академия наук основала на острове Тенерифе свою собственную станцию для наблюдений за животными. И В. Кёлер, руководитель этой станции, в ходе своих выдающихся опытов установил «действительно» разумное, не случайное решение новых задач человекоподобными обезьянами.
Существовавшие в те годы представления о мышлении связывались с теоретическим мышлением в понятиях, со сложной системой логических операций. Мышление изучалось в отрыве от деятельности. Если вопрос о взаимосвязи мышления и деятельности ставился, то решался, как правило, просто: результаты внутреннего словесного мышления, оперирующего представлениями, лишь воплощаются в деятельности, его результаты переносятся во внешний план действия с вещами.
Огромный прогресс, достигнутый представителями бихевиоризма, по сути, не коснулся проблемы мышления. Многочисленные опыты американских психологов с животными убедительно показывали, что животные не могут мыслить и в итоге не обнаруживают осмысленного поведения, способности выбрать обходной путь. Распространилось воззрение, по сути подтверждающее взгляды классической психологии, что животные не способны к разумному поведению. «Торндайк в своих опытах с собаками и кошками пришел к заключению, — пишет В. Кёлер, — что они очень далеки от того, чтобы «думать», «в существенном не выходят за пределы возникающих в опыте связей простых «импульсов» с восприятиями». Оценивая задачи, которые должны были решать животные у Торндайка, Кёлер замечает: «Испытания были столь трудны, что результат, конечно, должен был получиться жалкий…».
В своих опытах В. Кёлер, сохраняя бихевиористский методический принцип, создает ситуацию, в которой прямой путь к цели негоден, но которая оставляет свободным обходной путь. Поведение животного, помещаемого в эту ситуацию, вполне доступно наблюдению. Экспериментатор стремится установить: оказывается ли животное в состоянии решать задачу, используя непрямые, обходные пути. И получает положительный ответ. Но не может ли выбор обходного пути быть случайным? Можно ли различить «подлинную операцию» и «случайную имитацию»? Оказывается, да, можно. Подлинное и случайное решения по внешнему виду настолько различны между собой, что оценка производится без всякого колебания: не связанные между собой, хаотические движения при нахождении случайного решения — и движение по одной единственной замкнутой кривой от своего местонахождения к цели — при подлинном решении. Часто после беспомощных попыток, — пишет Кёлер, — следует настоящее решение. Тогда различие особенно очевидно. Животное внезапно как-то отталкивается, останавливается и затем устремляется в совершенно новом направлении, осуществляя решение.
Результаты опытов Кёлера сегодня широко известны: его испытуемые — человекоподобные обезьяны — обнаружили интеллектуальные формы поведения. «Мы находим, — писал В. Кёлер, — у шимпанзе разумное поведение того же самого рода, что и у человека. Разумные действия шимпанзе не всегда имеют внешнее сходство с действиями человека, но самый тип разумного поведения может быть у них установлен с достоверностью при соответственно выбранных для исследования условиях» [41].
Мы здесь не описываем сами опыты Кёлера, ставшие классическими. Важно, что он получает и анализирует многочисленные факты, указывающие, по его мнению, на то, что для использования какого-либо предмета в определенной функции — орудие и цель должны оказаться в одном поле зрения, т.е. замкнуться в одну структуру. Решающей для животного оказывается оптическая близость предметов. Так, обезьяна в опытах Кёлера тянула за нить независимо от того, была ли эта нить реально прикреплена к плоду, только потому, что она была протянута от решетки до цели кратчайшим путем.
«Мы умеем и у себя самих резко различать между поведением, которое с самого начала возникает из учета свойств ситуации, и другим, лишенным этого признака, — пишет Кёлер. — Только в первом случае мы говорим о понимании, и только такое поведение животных необходимо кажется нам разумным, которое с самого начала в замкнутом гладком течении отвечает строению ситуации и общей структуре поля. Поэтому этот признак — возникновение всего решения в целом в соответствии со структурой поля — должен быть принят как критерий разумного поведения» [41].
Кёлер доказывает, что каждый этап решения в эксперименте не может рассматриваться самостоятельно (как это делает Торндайк). «Будучи взяты в отдельности, они не имеют смысла по отношению к задаче, но становятся важными, если их рассматривать как часть целого» [41].
Результаты, полученные Кёлером, вызвали дискуссию среди ученых. Его опыты стали повторять. По этой же методике вскоре самим Кёлером были проведены опыты над маленькими детьми, эти опыты затем продолжил К. Бюлер. Позднее разумные действия у маленьких детей в своих экспериментах изучали Штерн, Элиасберг, Гизе, Бёме и др.
Результаты В. Кёлера заставили психологов пересмотреть свои представления о мышлении. Было установлено, по оценке С.Л. Рубинштейна, что существует «разумное» действие, которое принципиально отлично от случайных реакций и, тем не менее, не строится на основе теоретического мышления. Оно возникает независимо от речи и является генетически более ранней формой, чем теоретическое мышление. Человек мыслит действиями, прежде чем он начинает мыслить словами [123, с. 330). Наконец, в связи с этими исследованиями возникло понятие практического интеллекта.
Эти самые первые представления о сути и природе практического мышления далее разрабатывались целым рядом ученых весьма подробно, но при этом долгое время сохранялись главные характеристики возникшей тогда трактовки природы практического мышления: для взрослых характерны уже известные формы теоретического мышления — понятийного, связанного с речью, сложного и развитого. Практическое мышление — это только генетически ранняя форма мышления, еще не связанная с речью, еще не имеющая обобщений высокого уровня. Ее можно наблюдать у животных и маленьких детей. Развиваясь, совершенствуясь, практическое мышление постепенно теряет те или иные свои черты и преобразовывается в мышление теоретическое.
Однако построить целостную картину видов и форм мышления еще не удавалось, между тем, употребление термина «практический», казалось, делало акцент не на самой существенной характеристике этой формы мышления. С.Л. Рубинштейн выступил против дуализма теоретического мышления и практического, раскалывающего сам интеллект надвое [123, с. 333].
Сам термин «практический интеллект» трактовался в то время по-разному. Такие исследователи, как Э. Штерн, Гизе и другие, под практическим мышлением понимали мышление, относящееся к житейским вопросам практической жизни, разрешаемым действенно-практически. Так, Э. Штерн противопоставлял «теоретическим функциям» те, которые нужны «человеку из народа, который должен ручной работой, ремеслом заработать себе пропитание» [123, с. 331]. Эта точка зрения оказалась живучей, и аналогичный взгляд можно усмотреть у некоторых современных американских авторов [159].
Другая группа исследователей, представленная, прежде всего, самим Кёлером, считала, что практический интеллект — это способность к «разумному» осмысленному действию. Действие признается разумной интеллектуальной операцией, если оно находится в соответствии с той ситуацией, в которой оно совершается. Свойства ситуации, с которыми сообразуется осмысленное действие обезьяны, определяются структурой зрительного поля [123, с. 331].
|
