Книга кандидата психологических наук, доцента Симферопольского государственного университета В. И. Додонова рассматривает проблему эмоций в своеобразном ракурсе с точки зрения теории ценностей.
|
Скачать 2.09 Mb.
|
| Додонов Б. И. Эмоция как ценность. - М.: Политиздат, 1978. - 272 с. Книга кандидата психологических наук, доцента Симферопольского государственного университета В. И. Додонова рассматривает проблему эмоций в своеобразном ракурсе — с точки зрения теории ценностей. Автор выдвигает и обосновывает положение об эмоциональной направленности личности как специфической для каждого человека потребности в эмоциональных переживаниях, показывает, что человек проявляется как личность прежде всего в активной, мировоззренчески и эмоционально направленной деятельности. Работа адресована читателям, интересующимся философскими и психологическими проблемами. ВВЕДЕНИЕ “...Сова Минервы начинает свой полет лишь с наступлением сумерек”, — заметил Гегель, имея в виду запоздалый приход исторической мудрости. Примеряя к малому то, что сказано о большом, удостоверить меткость этого изречения мог бы и любой исследователь, В научной работе тоже не часто удается прийти к постановке и решению какой-либо новой проблемы кратчайшим, прямым путем. Логика и психология мышления никогда полностью не совпадают. Той последовательной цепи изысканий, суждений и умозаключений, которую исследователь представляет на суд общественности в законченной работе, обычно не бывает в его действительных поисках; последние являются, так сказать, частным делом ученого, и он редко о них упоминает. Автор этой книги тоже не собирается водить читателей по лабиринтам своих мыслей. Но все же хотелось бы рассказать, “откуда все пошло”. Тем более, что “все пошло” от фактов, с которыми, вероятно, сталкивались многие. Внешне они очень разные, эти факты. Возьмем хотя бы такой. “Я был склонен к грусти, к элегии, — все это было в рассказах Бунина, — пишет о себе молодой советский прозаик Виктор Лихоносов.— И всегда была в его вещах мелодия, тот “звук”, без которого — сам признавался — он не мог написать первую строчку. Так вот музыка, тон, протяженность совпадали с настроем моей души, — и это правда, это не громкие слова. Поэтому я принимал Бунина как родного”. Это признание В. Лихоносова остановило на себе внимание потому, что чувство, звучания произведения “в ладя собственной душе было еще со школьных лет хорошо знакомо и мне. Ориентируясь на него, помнится, удавалось без ошибки выбирать интересную книгу, прочитав какой-нибудь абзац на любой, наугад раскрытой ее странице. Нечто подобное происходило и с восприятием людей, событий, природы. С одной стороны, были просто хорошие люди, приятные события, красивые пейзажи. С другой, встречались одни, другие и третьи, по поводу которых хотелось по-пушкински: воскликнуть: "Это я!", выражая трудно передаваемое ощущение странной родственности воспринимаемого каким-то тайным “струнам своего сердца”, совпадения их мелодии с его мелодией. Если читатель не замечал за собой того же самого, пусть присмотрится — заметит. Ведь это присуще каждому — одному в большей, другому в меньшей степени. Загадка этого ощущения родственности некоторых явлений и ситуаций каким-то собственным, неясно осознаваемым духовным устремлениям занимала нас многие годы. Нас интересовала природа того общего, что наше чувство обнаруживало подчас в совсем далеких друг от друга вещах и не находило в совсем близких... Много позднее, читая курс психологии в педагогическом институте, я провел со студентами следующий эксперимент: предложил им классифицировать слова: поцелуй, таракан, соловей и кашель. Оказалось, что это, как будто бы совсем несложное задание разные студенты выполнили совершенно различным образом. Часть из них представила классификацию: 1) поцелуй, кашель; 2) соловей, таракан. Другая сгруппировала эти слова совсем иначе: 1) соловей, поцелуй; 2) таракан, кашель. Первые при этом ссылались на то, что “поцелуй” и “кашель” представляют собой действия, а “соловей” и “таракан” — объекты, живые существа. Вторые мотивировали свое решение тем, что “соловей” и “поцелуй” приятны, а “таракан” и “кашель”, наоборот, вызывают чувство брезгливости. Однако спора между “классификаторами” о правильности той и другой разбивки слов на группы не возникло: “Вообще-то, сгруппировать эти слова можно и так и этак”, — согласились они. Дальнейшие опыты показали, что “эмоциональная классификация” явлений, как мы сначала назвали классификацию второго типа, идет много дальше подразделения вещей на “приятные” и “неприятные”. Внутри каждого из таких подразделений есть свои “рубрики”. Герой и знамя, розы и стихи, шампиньоны и ботинки были разнесены нашими испытуемыми по разным группам не потому, что здесь, как в первом случае, отделялось привлекательное от непривлекательного, а потому, что все классифицированные объекты были по-разному хороши и ценны. Так впервые наглядно предстали две теоретически выделенные философами формы деления явлений действительности: понятийная и ценностная. Постепенно стало ясно и другое: то общее, что объединяет разные явления по их эмоциональному “звучанию” и соответствию последнего тому “звуку”, который субъект находит в своей собственной “душе”, тоже есть ценность, хотя и совершенно особого вида. В дальнейшем пришло убеждение, что как раз она создает очень важную линию ценностных ориентации личности, в значительной мере определяющую такие явления, как интересы и мечты человека, его мироощущение, его представление о счастье. О сущности этой ценности, о ее месте в мотивационной структуре деятельности, о склонностях людей, их особых запросах к жизни, наконец, об их типах в зависимости от общего “эмоционального лейтмотива” проявлений их личности и пойдет главным образом речь в этой книге. Как и в каждой работе, в предлагаемой читателю книге помимо текста будет определенный подтекст — в данном случае общие теоретические позиции автора в понимании человека, механизма его активности, его ценностей и ценностных ориентации. Подробно излагать эти позиции здесь нет ни возможности, ни необходимости. Но совсем умолчать о них тоже было бы неверным, потому что это помешало бы читателю правильно разобраться в той системе понятий, которая далее будет использована. Постараемся поэтому хотя бы эскизно наметить общие теоретические координаты нашей специальной концепции. Прежде всего сориентируемся в некоторых аксиологических проблемах, то есть проблемах теории ценностей. Как известно, всех философов-марксистов, занимающихся вопросами аксиологии, в противоположность многим буржуазным теоретикам, объединяет признание того, что зачисление людьми тех или иных явлений материальной или духовной действительности в разряд ценностей имеет под собой объективные основания. “Ценности, — подчеркивает С. Л. Рубинштейн, — ...производны от соотношения мира и человека, выражая то, чтб в мире, включая и то, что создает человек в процессе истории, значимо для человека” Вместе с тем и в марксистской аксиологии понятие “ценность” трактуется не вполне однозначно. Одни авторы считают ценности неотделимыми от оценок, рассматривая те и другие как носителей “двуплановой информации объективно-субъективного содержания”. Другие полагают, что “ценность нельзя рассматривать как результат оценивающего сознания, она существует объективно”. Думается, что это столкновение двух позиций не может быть разрешено простым преодолением какой-либо одной из них как ошибочной. И в этой связи методологически оправданным представляется поставить вопрос о разграничении фактических и признаваемых ценностей. В “ранг” признаваемых ценностей предмет или явление “возводятся” оценкой со стороны того или иного лица, класса или всего человечества. Только признаваемая ценность способна выполнять важнейшую ценностную функцию — функцию ориентира при формировании человеком решения о том или ином поведении. Явления же, не получившие никакой оценки, как бы вовсе не существуют для субъекта деятельности, даже если и оказывают на него исподволь определенное влияние. Однако ценность не есть нечто не подлежащее обсуждению. О ценностях можно и нужно спорить. Одни признаваемые ценности поддаются доказательной защите, другие — доказательному развенчанию. Одни из них оказываются истинными, другие — ложными. Но это как раз и означает, что кроме признаваемой ценности существует еще фактическая ценность (хотя, подчеркнем снова, в качестве мотивов поведения могут выступать только признаваемые ценности, причем совершенно независимо от того, истинны они или ложны). Глубинной основой разграничения фактических и признаваемых ценностей является характер понятия “потребность”, по отношению к которой определяется значимость для людей тех или иных физических и духовных объектов. Словом “потребности” в научной литературе обозначают: 1) объективные нужды людей в определенных условиях, обеспечивающих их жизнь и развитие; 2) фундаментальные свойства личности, имеющие тенденцию определять ее отношение к действительности и собственным обязанностям, в конечном итоге — определять образ ее жизни и деятельности; 3) определенные состояния психики человека, отражающие недостаток веществ, энергии и других факторов, необходимых для нормального функционирования человека как живого организма и личности. Важно подчеркнуть, что за каждой из этих трех дефиниций стоит своя реальность. В первом случае это, так сказать, диктат со стороны объективных законов природы и общества, неподчинение которому грозит человеку физической и духовной деградацией или даже смертью. Во втором — отражение этого диктата в сложившихся “механизмах” активности личности, определяющих ее жизненные запросы. В третьем — чувственные сигналы в “инстанцию сознания” о том, что в удовлетворении этих запросов наступила нежелательная задержка. Поскольку во всех трех случаях мы сталкиваемся с действительно существующими фактами, бессмысленно спорить, какое представление о потребности является правильным. Здесь можно разве что условиться ввести во избежание путаницы разграничительную терминологию (например: нужда — потребность — потребностное состояние). Но это вопрос не принципиальный. Другое дело — правильное соотношение трех указанных содержаний понятия “потребность” с иными психологическими понятиями и представлениями. Несомненно, в частности, что понятие “фактическая ценность” определяется соответствием предмета или явления понятию потребности как объективной нужды, а не нужды понимаемой или переживаемой субъектом. Такова наша позиция по вопросу о двух статусах понятия “ценность”, В этой работе, впрочем, как правило, речь будет идти только о признаваемых положительных ценностях, называемых в таких случаях просто ценностями, что соответствует наиболее общей традиции использования данного термина. При этом, опять-таки в соответствии с традицией, слово “ценность” будет прилагаться как к явлению в целом, так и к одному лишь его ценностному качеству (сравните, например, выражения: “искусство — ценность” и “ценность искусства”). Другой, еще более сложный вопрос, до которому необходимо уже здесь высказать свои взгляды, — это вопрос о ценностных ориентациях человека и о тех “механизмах” его активности, в которых эти ориентации закреплены. Ориентация человека на определенные ценности может возникнуть только в результате их предварительного признания (положительной оценки — рациональной или эмоциональной). Однако одного этого мало. Для каждого из нас существует масса объектов, которые мы признаем как ценности, но которые тем не менее существенного влияния на нашу деятельность не оказывают. Об ориентации на ту или иную ценность можно говорить только тогда, когда субъект так или иначе “запроектировал” в своем сознании (или “подсознании”) овладение ею. А это человек делает, учитывая не только свои потребности, но и свои возможности. Формирование ценностных ориентации — сложный процесс, в который включена, в частности, и самооценка индивидуума. Надо также иметь в виду, что для конкретной личности нет того обязательного движения от потребности к ценностям и ценностным ориентациям, которые существуют для человечества в целом. Для отдельного субъекта путь в ряде случаев может быть и прямо противоположным: перенимая от окружающих людей взгляд на нечто как на ценность, достойную того, чтобы на нее ориентироваться в своем поведении и деятельности, человек может тем самым закладывать в себе основы потребности, которой раньше у него не было. Тем не менее, для того чтобы по-настоящему разобраться в далеко не единообразном характере ценностных ориентации, необходимо рассмотреть те внутренние образования личности, в которых эти ориентации или предпосылки к ним могут быть так или иначе закреплены. Лучше всего это рассмотрение начать с еще более широкого вопроса об источниках активности людей. При абстрактном рассмотрении проблемы источник активности людей можно видеть в их объективных нуждах. Человечество для своего развития нуждается, например, в освоении новых пространств, в совершенствовании техники, в росте производства, в выработке новых, все более прогрессивных форм общественной жизни и т. д. Это, в общем, и определяет направление активности людей, некоторую суммарную составляющую их индивидуальных устремлений. Однако реализация объективных требований жизни в действиях людей происходит не автоматически, а через отражение этого императива необходимости в свойствах самого их организма и личности. Поскольку, например, жизнь невозможна без удержания и развития антиэнтропийных состояний за счет увеличения энтропии веществ окружающей среды, то потребностью организма является соответствующая жизнедеятельность. Для личности в свою очередь такой потребностью может стать потребность бороться за лучшее переустройство общества или за укрепление прогрессивного общественного строя. Полагаем, что именно такие потребности-свойства и надо рассматривать как механизмы, направляющие нашу активность на овладение определенными ценностями.) Подробно эта точка зрения была обоснована в статье “Потребности, отношения и направленность личности”, все положения и аргументы которой мы излагать сейчас не станем. Скажем только, что в результате осуществленного в ней анализа потребностей-свойств был сделан вывод, что наиболее правильно их сущность раскрывается через понятие “программа жизнедеятельности”. В таких программах “потребности в потреблении” всегда являются лишь оборотной стороной “потребностей созидания”. Так, “пищевая потребность” есть лишь следствие потребности “в производстве собственного тела”. Этот взгляд на организацию активности организма и личности вполне согласуется и с мнением представителей естественных наук. Согласно П. К. Анохину, например, “организм как открытая система активно ищет для своих “входов” точно запрограммированных ее обменом веществ недостающих компонентов”. По мнению Н. П. Дубинина, “программа для человека”, которая “задается при воспитании... формирует поведение [его] в семье и обществе”. Закрепившиеся, устойчивые программы жизнедеятельности человека постоянно дополняются экстренно образуемыми временными программами (“квази-потребностями”, по Курту Левину), учитывающими специфику тех ситуаций, в которых приходится реализовывать основные программы. Так, например, основная Программа снабжения организма кислородом, осуществляемая обычно автоматически, дополняется программой определенных осознанных действий, если дышать человеку становится явно трудно. В этих случаях возникает потребность открыть форточку или выйти из душного помещения на улицу и т. д. Толчок для развертывания цепи познавательных, эмоциональных и волевых процессов, необходимых для формирования в нашем мозгу дополнительных программ жизнедеятельности, дают потребностные состояния. Последние, таким образом, непосредственно отражают не объективные нужды человека, как это часто утверждается, а ход реализации его программ-потребностей, которые сами формируются в конечном счете в результате отражения его объективных нужд. Состояния нуждаемости, как уже отмечалось, есть сигнал того, что осуществление этих программ почему-либо приостановилось и требуется принятие срочных мер, чтобы исправить положение. Поэтому одна и та же потребность человека (например, пищевая) дает о себе знать через трудно определимое множество разных потребностных состояний: одно — когда человек давно не ел; другое — когда он переел; третье — когда он съел не то, что надо, и т. д. Формируемые в ответ на такие сигналы дополнительные программы поведения в общем ведут себя так же, как и основные, и в свою очередь могут потребностно переживаться и дополняться вторичными “программными достройками”. Однако в отличие от основных программ-потребностей временные программы (намерения, “квази-потребности”) живут недолго и стираются мозгом тотчас после их реализации. В соответствии с такими механизмами нашей активности можно выделить два первых вида ценностных ориентации человека: простые ценностные ориентации, определяемые устойчивыми потребностями, и гаснущие ценностные ориентации, определяемые временными программами-потребностями. В механизме дополнения постоянной программы-потребности временной особенно важную роль играют рождаемые первой оценочные отношения к создавшейся ситуации и включенным в нее объектам. Такого рода отношения чаще всего, выполнив свою роль, угасают. Но в определенных случаях (при очень интенсивном или неоднократном их переживании) они могут закрепиться в личности и эмансипироваться от породившей их потребности. Такие эмансипированные отношения, подобно следам прошлых восприятий, могут пребывать как в потенциальном, так и актуальном состояниях. В последнее состояние их приводит повторная встреча с объектом, когда-то уже стоявшим в определенном объективном отношении к потребностям человека, а теперь “пробуждающим” отразившую их тогда эмоцию уже вне реальной связи с этими потребностями. Тем не менее актуализация таких эмансипированных отношений способна также вызвать у человека определенные ценностные ориентации, которые назовем воспроизводымыми. Они не носят постоянного характера, как ориентации, за которыми стоит закрепленная потребность, но и не являются одноразовыми как гаснущие ценностные ориентации. Наконец, последний вид ценностных ориентации возникает на следующей основе. Определенные субъективные отношения человека (как психологические, оценочные, так и практические, действенные) могут не только эмансипироваться от породивших их объективных потребностей, но и постепенно стать для личности самодовлеющей ценностью. В этом случае индивид специально программирует осуществление таких “ценных отношений” на будущее. Программы отношений человека к действительности (или, что то же самое, потребности в определенном отношении к ней) могут иметь разную форму. В убеждении программа отношения человека к действительности выражена в форме эмоционально окрашенного вербального самонаказа: “Жизнь дается один раз, и прожить ее надо так...” В идеале —в форме наглядного примера: сделав своим идеалом П. Корчагина, юноша старается так же относиться к своему народу, товарищам, труду и трудностям, как и он. В интересе в форме представления о предмете и деятельности, посредством которых данное отношение к миру может актуализироваться и реализоваться. Но во всех этих случаях мы сталкиваемся не просто с устойчивым отношением человека к чему-либо; а именно с запрограммированной установкой на такое отношение, за которое он готов бороться не только с другими, но и с самим собой. Просто закрепившееся эмансипированное отношение — реактивно (отзывчивость). Потребность в отношении активна (стремление помогать людям). Важной особенностью таких зафиксированных в программах личности ориентации человека на те или иные отношения к миру является то, что эти ориентации часто маскируют свою сущность, проявляясь внешне через ориентации на определенные предметные ценности как средства осуществления “ценных отношений” и при поверхностном взгляде могут быть смешаны с простыми ориентациями. Однако в действительности эти два вида ценностных ориентации так же разнятся друг от друга, как разнится, скажем, направленность помыслов на пищу у гурмана и у изголодавшегося человека. Для лучшего понимания особенностей предметных ориентации, создаваемых потребностями в отношении, рассмотрим следующий пример. Коллекционер картин (как, впрочем, и всякий иной коллекционер) непосредственно ориентирован как будто бы на вполне материальные объекты. Но эти материальные объекты, разумеется, ценны для него не своими материальными качествами, а способностью возбуждать у него эстетические переживания. Кроме того, сама “охота” за полотнами живописи (репродукциями, марками и т. п.), равно как и изучение, размещение и демонстрация своих приобретений, представляет для коллекционера способ осуществления целого ряда других возможных ценных для него отношений к действительности — начиная с познавательных и кончая отношениями самоутверждения. Коллекционер потому и “ненасытен” в своей деятельности, что, приобретая материальные ценности, он, по существу, удовлетворяет потребность в определенных отношениях к миру. И удовлетворяет именно до тех пор, пока приобретает, изучает, обрабатывает, демонстрирует, — одним словом, действует, ибо отношение по своей природе процессуалъно, оно есть психическая и практическая деятельность. В последние годы в психологии все чаще стали говорить об особой категории “ненасыщаемых” потребностей; однако, если вдуматься, это выражение не является точным с содержательной точки зрения. Всякая истинная (не “квази-”) потребность одновременно и ненасыщаема (в том смысле, что ее нельзя однажды удовлетворить раз и навсегда, а необходимо постоянно или систематически удовлетворять) и насыщаема, ибо для истинной потребности возможна такая степень удовлетворения на данный момент, за которой уже последует перенасыщение. Впечатление же не насыщав мости некоторых потребностей создается вследствие того, что они удовлетворяются лишь “ценным отношением”, а последнее, чтобы существовать, должно непрестанно вовлекать в свою сферу все новый и новый круг объектов. Поэтому если естественную потребность в ее связи с удовлетворяющими ее ценностями можно сравнить с ровно горящим огоньком свечи, то “потребность в отношении” надо уподобить пламени пожара, перебрасывающегося с одного объекта на другой и оттого при подходящих условиях без конца расширяющего радиус своего действия. То же самое верно и по отношению к разным видам деятельности людей. Возьмем в качестве примера хотя бы Островского-Корчагина (автор так слит со своим героем, что не хочется их разъединять). Борьба с белогвардейцами в рядах красной конницы, участие в строительстве железной дороги, партийная работа, литература — последовательная ориентация молодого коммуниста на все эти совершенно разные формы деятельности была для него исполнением одной и той же программы отношения к жизни: борьбе за освобождение человечества. Ценностные ориентации, создаваемые потребностями в отношении, мы будем называть проникающими ориентациями, поскольку одна и та же ориентация этого вида может выражать себя, проникая в очень разные сферы материальных и духовных объектов и деятельностей. Проникающие ориентации — наиболее важный вид ценностных ориентации. Именно они в своей соподчиненности и скоординированности друг с другом образуют, по нашему мнению, тот ведущий компонент в структуре личности, который следует характеризовать как ее направленность. Направленность личности имеет две стороны: морально-мировоззренческую и эмоциональную. Первая из них, по существу, уже рассмотрена во многих работах, например в тех, где исследовались коллективистический и индивидуалистический типы направленности. Вторая сторона, связанная с ориентацией личности на определенное качество отношений-переживаний, будет рассмотрена в данной книге. Выделяя эти две стороны проблемы, следует, однако, помнить, что они расчленяются лишь в абстракции, а реально направленность личности есть единое сложное образование психической сферы человека, обусловливающее не реактивное, а активное поведение индивидуума, внутреннее единство и последовательность его целей, преодолевающее случайности жизненных ситуаций. Именно благодаря этому решающему компоненту — своей направленности — зрелая личность (если воспользоваться сравнением) становится похожей не на щепку, плывущую по течению, а на корабль, который вопреки бурям и ураганам, твердо идет своим курсом. Мы кратко описали тот концептуальный “подтекст”, в рамках которого станем рассматривать специально, интересующую нас разновидность проникающих ценностных ориентации — ориентацию людей на определенные переживания, придающие дополнительную ценность вызывающим их объектам и деятельностям. Впервые приступая к исследованиям такого плана, мы стремились охватить весь основной круг относящихся к этой проблеме вопросов, следствием чего является известная фрагментарность их изложения. Но вызвано это осознанной необходимостью рассмотреть выделенную линию мотивации человеческого поведения в возможно большем числе важнейших связей и опосредствовании, без чего, как учил В. И. Ленин, нельзя уберечься от односторонностей, преувеличений и принципиальных ошибок в понимании сложного явления. |
Похожие:
 |
Упражнение задание тестовое задание: точки пересечения «задание» и «упражнение», которые тем не менее с точки зрения теории речевой деятельности, психологии, уровневой теории владения... |
 |
Книга будет интересна не только специалистам в области психологии,... Рецензенты: доктор психологических наук, профессор Н. В. Гришина, кандидат психологических наук, доцент Н. Ю. Хрящева |
|
Общая редакция и вступительная статья кандидата психологических наук Г. В. Бурменской |
|
Общая редакция и вступительная статья кандидата психологических наук Г. В. Бурменской |
|
Научно-методический журнал Издается с января 2004 года Рао; М. А. Лукацкий, доктор педагогических наук, профессор, член-корреспондент рао; М. Н. Махмудов, кандидат физико-математических... |
|
Психология подростка хрестоматия Составитель Ю,И, Фролов, кандидат психологических наук* доцент факультета психологии Московского государственного университета им... |
|
А. В. Коваленко World Educators of Ф. Д. Рассказов, доктор педагогических наук, профессор, заведующий кафедрой теории и методики профессионального образования Сургутского... |
|
Представление на Нагорнову Екатерину Валерьевну доцента (0, 1 ставки)... Кандидатура Нагорновой Е. В. рассмотрена на заседании кафедры теории и практики иностранных языков (протокол № от.) и рекомендована... |
|
Психология эмоций Опубликовано множество книг и статей, так или иначе затрагивающих проблему человеческих эмоций. В настоящее время наука располагает... |
|
Владимир Козлов Владимир Майков Трансперсональный проект: психология,... Международной Академии психологических наук и Ученого Совета факультета психологии Ярославского государственного университета им.... |
|
Книга кандидата исторических наук Е. А. Торчинова посвящена первому... Китая. Автор рассматривает такие проблемы, как единство даосской традиции, связь между религиозным и философским уровнями даосизма,... |
|
Мастер-класс по теме «Создаем презентацию в Prezi» Для этого необходимо широкое информационное поле деятельности, различные источники информации, различные взгляды, точки зрения на... |
|
Владимир Козлов Владимир Майков Трансперсональный проект: психология,... Печатается по решению редакционно-издательского Совета Международной Академии Психологических Наук и Ученого Совета факультета психологии... |
|
Дом Учителя Уральского федерального округа IX международная Олимпиада... Научный руководитель проекта по предмету: Коробков Сергей Самсонович, заведующий кафедрой алгебры и теории чисел Уральскогого Государственного... |
|
Методические указания для врачей скорой медицинской помощи по составлению отчёта Под редакцией директора Территориального центра медицины катастроф Свердловской области, главного внештатного специалиста мз со по... |
|
2015 удк 378 вестник рыбинского государственного авиационного технического... ... |