ХVIII МЕЖДУНАРОДНЫЙ БАНКОВСКИЙ КОНГРЕСС:
«РОСТ И УСТОЙЧИВОСТЬ БАНКОВСКОЙ СИСТЕМЫ: ПОИСК ОПТИМУМА»
Секция № 4
«ВОПРОСЫ КОНСОЛИДАЦИИ БАНКОВСКОГО СЕКТОРА»
Сопредседатели:
— Михаил Игоревич Сухов, директор Департамента лицензирования деятельности и финансового оздоровления кредитных организаций, Банк России, Москва;
— Валерий Александрович Мирошников, первый заместитель генерального директора, Государственная корпорация «Агентство по страхованию вкладов», Москва;
— Сергей Александрович Голубев, директор Юридического департамента, Банк России, Москва.
М. И. СУХОВ – Директор Департамента лицензирования деятельности и финансового оздоровления кредитных организаций, Банк России, Москва, «Консолидация капиталов в банковском секторе: российские условия и международная практика»
Спасибо за то, что ранним весенним утром мы соединились. Но для тех, а таких здесь подавляюще меньшинство, кто в первый раз, я могу сказать, что в рамках демократических традиций конгресса, во второй день люди приходят, уходят, участвуют в работе одной секции, другой секции, и ни на одной секции это не считается нарушением правил игры, поэтому, коллеги, просьба желающих здесь участвовать, если есть желание поучаствовать в другой секции, пожалуйста, послушайте здесь и там. Поэтому, я думаю, мы поступим так: у нас сегодня восемь выступающих, точнее, девять выступающих в дискуссии. Валерий Александрович Мирошников присоединится к выступающим, он тоже выступит в какое-то время, думаю, ближе к кофе-брейку или перед кофе-брейком. Если мы завершим перед кофе-брейком, я так ориентируюсь, что мы ближе к кофе-брейку будем завершать, и одно из выступлений, которое расставит все точки над «и» в завершающих стадиях консолидации банковского сектора, будет выступление Валерия Александровича Мирошникова.
Регламент выступлений у нас позволяет высказываться в полном объеме. Я предлагаю после каждого выступления задавать вопросы, высказывать комментарии, несогласия. Может быть, подойдут некоторые другие коллеги, которые тоже в последнее время участвуют в дискуссиях по вопросу консолидации банковского сектора. Это раз.
Присутствующих слева и справа представлять не надо, Сергея Александровича Голубева и Валерия Александровича Мирошникова, которых, я думаю, знают все. Пользуясь тем, что меня записали выступать первым, не буду просить коллег, чтобы они объявляли тему выступления, и начну сразу с рассказа на эту тему.
Консолидация банковского сектора в последнее время стала термином, который вызывает достаточно серьезные дискуссии. И участвуя в них, я пришел к одному выводу, о котором мне в свое время рассказали в МГУ. Я там слушал курс логики и искусства выступлений, специальный курс, и человек очень интересно рассказывал, лекций десять прочел.
Последняя мысль, которую он донес, стала следующей. Я уже десять лет в спорах не участвую, потому что в принципе переубедить невозможно. Можно изложить систему аргументов, и как раз консолидация — это тема, где есть две стороны процесса.
Первый — совершенно объективный процесс, связанный с концентрацией банковских капиталов, и мы видим, как в период кризиса этот процесс ускорился. Например, доля первых пяти банков с 43 процентов увеличилась почти до 48 процентов за полгода. Это очень большой шаг для наших банков, и совершенно очевидно, что до конца этого года первые пять банков будут занимать уже свыше половины в общем объеме банковских активов.
Неизбежным результатом кризиса явилось то, что в состав группы крупнейших банков, в основном представленной банками, контролируемыми государством, но я думаю, было бы крайне позитивно, чтобы к концу года в составе первых пяти банков появился хотя бы один банк, контролируемый частным капиталом. Иностранцы еще пока не дорастили капиталы до той величины, которая позволила бы им приблизиться к первой пятерке. Я думаю, что если кто-нибудь из частных банков вырвется в этом году вперед, это было бы крайне позитивным, дополнительным оздоравливающим фактором. При этом, я думаю, все равно первые пять банков перешагнут границу половины банковских активов, и это будет нормальным рыночным сюжетом.
Значение величины банковских капиталов для целей финансовой устойчивости банков было одним из тех фактов, который подмечен международным финансовым сообществом, и если посмотреть рекомендации группы G 20, то одна из тем, которую предполагается развить в системе регулирования в ближайшее время, состоит в следующем.
Там прямо записано о том, что должны внедряться международные стандарты оценки капитала, не связанные с величиной рисков. И это то, к чему банковское сообщество в очередной раз приходит в ходе кризиса, что капитал для целей организации банковской деятельности имеет значение не только в соотношении с величиной принятых рисков, нельзя умалять значение других показателей, связанных с оценкой капитала, но оценки капитала и его величины, а именно минимальной величины с которой банковский капитал может действовать эффективно, также, я думаю, будет занимать все большее место в системе регулирования не только у нас, но и на международных принципах.
Одна из идей, которая обсуждается, я не думаю, что она будет реализована достаточно быстро, но помимо показателей достаточности капитала, нужно прийти к неким международным стандартам величины капитала для банков. И здесь, если кто-нибудь когда-нибудь придет к этим стандартам, нашему банку придется поработать гораздо больше, чем эта сумма — 180 миллионов, даже 90 миллионов рублей, потому что понятно, что для организации крупной банковской деятельности требуется реальной величины капитал гораздо больший.
С другой стороны, процесс является уменьшением количества банков, этот процесс также идет достаточно интенсивно, и совершенно очевидно, что в следующем году количество банков снизится ниже тысячи. Это произойдет как по причинам, связанным с отзывом лицензии, так и по причинам, связанным с консолидацией капиталов через слияние и присоединение. Чуть позже я расскажу о том, какая у нас есть информация по этим темам.
Поэтому, понимая, что этот процесс является, во-первых, объективным (процесс консолидации банковских капиталов), во-вторых, этот процесс течет в период финансового кризиса гораздо быстрее, чем в спокойные времена, я думаю, что и система законодательного и информативного регулирования может в этот период меняться примерно теми же темпами, как меняются процессы консолидации в сфере банковских капиталов. Поэтому, когда говорят, что меру, связанную с минимальной величиной капитала, не нужно рассматривать как антикризисную, я не считаю, что этот тезис до конца учитывает объективные процессы, которые идут реально в банковском капитале.
Но все равно, я считаю, можно думать о мерах дополнительной поддержки консолидации капиталов, среди которых я бы выделил несколько.
Первое.
В период кризиса нам удалось реализовать функцию, связанную с финансовым оздоровлением проблемных кредитных организаций. Совершенно очевидно, что в период выхода с рынка те или иные кредитные организации могут доставить проблемы не только своим кредиторам, но и банковскому сектору. И мы также помним, что тот механизм, который заложен в законе 175-ФЗ, заложен пока как механизм ограниченного действия. И поэтому, если мы ведем речь, имеем в виду то, что процессы консолидации, связанные с сокращением количества банковских институтов, не завершатся до конца 2011 года, на которые рассчитано действие этого закона, то нам должно думать об условиях, при которых этот закон может приобрести статус закона постоянного действия и иметь на постоянной основе механизм, позволяющий осуществлять финансовое оздоровление банков, которые уходят с рынка, но которые представляют ценность для банковского сектора.
Я думаю, что основным условием, которое позволит реализовать эту идею, является эффективная деятельность агентства, и важно не только эффективно санировать банки, но и показать то, что тот имущественный взнос, который государство сделало для финансового оздоровления банка, – это не потеря для бюджета, кредиты Банка России – это тоже не потеря для Банка России, и этот процесс идет, уже сейчас начался достаточно позитивно. Из суммы предоставленных Банком России кредитов, первые будут возвращены, я думаю, уже в этом году. Суммы достаточно существенные, я думаю, что будет порядка 14 миллиардов рублей, как минимум, в двух случаях.
Мы видим, как агентство очень успешно замещает место некоторых санаторов, которые осенью брали на себя финансовое оздоровление банков по тем или иным причинам, не всегда связанным с тем, что они плохо санировали, нет. Просто-напросто, механизмы санирования, не учитывающие закон 175-ФЗ, оказались недостаточными. И в этом смысле, в тех случаях, когда агентство участвует в финансовом оздоровлении банков, оно предпринимает меры, связанные с возвратами депозитов Банка России, и в этом году уже был возвращен один депозит на сумму 14 миллиардов рублей. И я думаю, что до конца этого года сумма порядка 63 миллиардов рублей по двум другим проектам, как минимум, будет возвращена Банку России, и агентство начнет применять инструментарий финансовой поддержки банков, заложенный в законе, которого просто-напросто по объективным причинам было недостаточно, но нужно было быстро начинать санирование в сентябре-октябре прошлого года.
Деньги, которые предоставлены на санирование, реально возвращаются, на них можно осуществлять новое санирование. Но я думаю, что накопление и развитие этого опыта позволит сказать, что раз деньги не теряются, то закон может действовать как постоянный элемент нашего банковского сектора.
Второе и интересное обстоятельство, оно скорее важно для системы банковского надзора, совместно с агентством мы налаживаем на постоянной основе систему достаточно нового участия в оценке финансовой устойчивости проблемных банков. Мы имеем комплексные планы деятельности на период пользования кредитами агентства, и на сегодняшний день мы уже по шести из четырнадцати случаев такие планы в Банке России утвердили. Это значит, что мы имеем не только информацию, связанную с соблюдением нормативов некогда проблемными банками, мы мониторим ход реального бизнеса банков и ход того, как реально восстанавливается финансовое состояние этих банков, через какие операции, через какие сделки.
Этот элемент существует во многих юрисдикциях как элемент надзора. Мы накапливаем и, думаю, с этого года будем изучать и накапливать опыт того, как в бизнес-планирование может быть встроена система банковского контроля. И с этой точки зрения вполне возможны определенные выводы. Если эта схема сработает, я думаю, что можно будет ставить вопрос о каких-то законодательных изменениях в сфере банковского надзора, которые позволили бы Банку России использовать бизнес-планирование для целей банковского надзора.
Об эффективности того, что сделано, говорит также то, что по двум из шести случаев мы уже знаем дату, когда деятельность банка вернется к общеустановленным параметрам. В одном случае это будет 1 июля этого года, в другом случае это будет 1 января следующего года, то есть мы знаем даты, когда реальное финансовое оздоровление банка будет завершено.
В остальных случаях мы понимаем, в какие сроки, через какие операции финансовое состояние банка будет восстанавливаться.
Другое направление: мы в этом году будем развивать те нормы, которые написаны в законе про 90–180 миллионов. Я думаю, что если коллеги присоединятся, дискуссия на тему целесообразности этого закона будет продолжена, но с точки зрения надзорного органа сейчас речь идет о создании системы нормативных актов, которая позволила бы реализовать этот закон. Мы уже разработали ряд из них, три более простые висят в Интернете.
Мы предполагаем в ближайшее время завершить эту работу среди тех новаций, которые не записаны в законе. Мы предполагаем переводить все банки, которые не будут соответствовать требованиям капитала, на режим ежедневной отчетности, который позволит получать доказательства того, что банк соответствует или не соответствует в течение трех месяцев показателям по капиталу. Я думаю, что такого рода решения будут приниматься, в том числе, и в тех случаях, когда мы будем выявлять небольшое значение капитала по данным наших проверок, предъявлять требования о начислении резервов, потому что речь идет о соблюдении всеми банками значений капитала в абсолютной величине. И если мы устанавливаем, что реальное значение капитала ниже того, что отражено в отчетности, естественно, отношение к таким банкам не должно быть такое же, как отношение к банкам, отразившим реальное значение капитала в отчетности.
Одновременно мы предполагаем упростить преобразование банков в небанковские кредитные организации. Там будет представляться, понятно, ограниченный пакет документов. Мы уберем процедуру их согласования в территориальных учреждениях, что позволит сделать все достаточно быстро и компактно.
Сколько банков воспользуется такой возможностью, сказать пока сложно, потому что, например, из 150 банков, которых затрагивает первая планка капитала, треть банков имеет достаточно простые финансовые возможности капитализироваться на сумму 220 миллионов рублей. Я не думаю, что это серьезная проблема для банков, которые считают себя финансово устойчивыми, найти эту небольшую сумму. Для остальных банков это будет бизнес-решение их владельцев. Посмотрим, кто из них сможет его реализовать.
Понятно, что в этот период времени мы будем более внимательно относиться к расширению деятельности небольших банков в получении ими дополнительных лицензий, к допуску к системам страхования вкладов. Мы сейчас обдумываем, сможем ли мы это сделать в форме нормативного акта. Окончательное решение не принято, но вне зависимости от того, сможем ли мы записать требование 180 иллионов рублей для всех банков, расширяющих деятельность, как элемент нашего нормативного акта, все равно в практической работе мы будем крайне внимательно и крайне осторожно выдавать новые лицензии банкам с небольшим капиталом. Банки вначале должны нарастить капитал, а потом претендовать на расширение деятельности. А так все это будет больше похоже на некое получение дополнительной лицензии для повышения стоимости самого банка, что несколько не то, ради чего существует процедура лицензирования.
Объективной формой консолидации банковских капиталов является процедура слияния и присоединения. Мы достаточно много сделали, и законодатель сделал достаточно много в конце прошлого года (изменилась система нормативных актов Банка России, которая упростила процедуру слияния и присоединения). И мы видим, как это работает. На этой неделе завершается процедура присоединения первых двух банков, которые присоединяются по этим процедурам. И сроки осуществления всех административных действий, начиная с проведения общего собрания обоими банками о присоединении (они состоялись в первых числах апреля), построены таким путем, что до конца этой недели, до конца мая мы рассчитываем на полное завершение процедур слияния и присоединения.
Уже есть первые случаи того, что на практике (так записано в нормативных актах) на административную часть процедур слияния и присоединения, включая время на удовлетворение требований кредиторов и так далее, уходит менее двух месяцев. Ранее этот срок превышал полгода.
Мы уже имеем три документально зафиксированных намерения осуществить процедуры слияния и присоединения, мы имеем ряд обсуждений в рабочем порядке намерений. Я думаю, что круг банков, которые будут использовать эти упрощенные процедуры, будет увеличиваться. Это, опять же, объективный подход, объективная ситуация, когда владельцы в целях экономии затрат предполагают объединять бизнесы нескольких банков.
Одновременно мы отрабатываем новые подходы в сфере реализации наших административных полномочий. Речь идет о том, что существует целая группа процедур в сфере лицензирования, которые можно осуществлять гораздо проще. И речь идет не только о том, участвуют или не участвуют там территориальные учреждения, хотя и в этом тоже есть определенное сокращение по времени. Речь идет о том, что есть ряд процедур, которые гораздо эффективнее для банков осуществлять не по принципу «что-то разрешать и искать доказательства, почему нужно что-то разрешить» (типа процедуры слияния и присоединения), а, наоборот, действовать по обратному принципу. Если нет доказательств, что что-то делать нельзя, то действовать по принципу — что не запрещено, то разрешено.
Сфера процедур, которые будут реализовываться по этому принципу, я думаю, будет расширяться. Уже сейчас по принципу «если не запрещено, то разрешено» осуществляется процедура слияния и присоединения. Как я говорил, мы предполагаем распространить эти процедуры на сферы преобразования банков в небанковские кредитные организации. Я думаю, следующими будут процедуры преобразования из обществ с ограниченной ответственностью в акционерные общества и ряд аналогичных ситуаций, при которых время имеет значение для банков с точки зрения эффективности реализации тех решений, которые принимают собственники в отношении банков.
В сфере слияния мы видим экономически интересную картину, когда банковский бизнес начинает все сильнее переплетаться с бизнесом на рынке ценных бумаг. Мы видим, как компании, которые были активны на рынке ценных бумаг, начинают по-хорошему, по-деловому интегрироваться в банковском секторе. Сейчас практически все наши крупнейшие компании на рынке ценных бумаг («Тройка», «Ренессанс», «Открытие») имеют достаточно активные позиции в банковском секторе и используют возможности для определенного финансового маневра.
Понятно, что речь не идет о громкой консолидации банковского и финансового капитала, как это произошло на западных рынках, но объективно процессы сужения бизнеса в обеих сферах подталкивают их на объединение, и я думаю, что мы увидим гораздо больше интересных проектов в этой сфере.
Одной из их составляющих процесса консолидации банковского сектора является процесс капитализации банков. Уже вчера достаточно большое внимание уделялось анализу достаточности капитала банковского сектора. Действительно, сейчас складывается картина, когда эти риски и опасения еще не реализованы в текущих балансах банков. Например, если взять 50 крупнейших банков, то по данным последней отчетности показатель достаточности свыше 14 процентов — у 27 банков, то есть у больше чем половины банков.
Год назад, на ту же самую дату, на 1 апреля, количество банков, которые имели достаточность капитала свыше 14 процентов в группе 50, было в полтора раза меньше — 16 банков. За этот год в той или иной форме некоторые банки через государство нашли этот капитал, который частично потеряли в период кризиса, поэтому не все критично. И эти средние показатели достаточности, о которых вчера говорилось, имеют реальные подкрепления в балансах конкретных банков. Из оставшихся 23 банков, которые имеют потребность в поиске капитала (а цифру 14 процентов я считаю здесь знаковой), три банка санируются, там понятно, как будет наращен капитал, семь банков контролируются нерезидентами и четыре — государством. Поэтому, в принципе, в группе 50 крупнейших банков только девять банков, контролируемых частным капиталом, имеют те или иные потребности в привлечении капитала, при этом эти потребности на сегодняшний день — это не то, что отражено в банковском балансе, это не зафиксированные еще потери. Наступят они или не наступят? Если мы отталкиваемся от позитивного сценария развития банковского сектора, то вполне возможно, что рыночный путь капитализации будет базовым.
Именно поэтому мы предполагаем в ближайшее время несколько видоизменить систему оценки инвесторов, которые участвуют в капитале банков. Я бы не стал говорить о том, что мы однозначно идем по пути либерализации или по пути ужесточения требований. С содержательной точки зрения мы постарались реализовать систему упрощения сбора документации для получения предварительного согласия Банка России для тех организаций, финансовое состояние которых подтверждено со стороны, подтверждено рейтинговыми агентствами, и большое количество справок и документов не нужно будет собирать тем юридическим лицам, которые соответствуют определенным планкам рейтинга.
Планки рейтинга определены очень просто: это те планки, по которым Банк России кредитует банки. Если мы даем беззалоговые деньги банкам под определенный уровень рейтинга, то взять в пять раз меньше документов для того, чтобы оценить финансовое состояние инвестора, я думаю, мы можем себе позволить. При этом речь не идет об изменении подхода, о том, что эти организации могут иметь неудовлетворительное финансовое состояние. Мы все равно будем давать заключение о финансовом состоянии, просто получить его будет проще.
Проще будет осуществлять капитализацию через сложные структуры собственности, которыми де-факто сейчас располагают многие наши частные предприниматели. Им будет гораздо легче вносить деньги в банки, не создавая новые компании, осуществляя капитализацию действующих компаний, но подходы к оценке того, есть реальные деньги у инвестора или нет, будут по некоторым позициям ужесточены, и мы впрямую скажем о том, о чем говорили при обсуждении с отдельными инвесторами, что если у нас есть уверенность в том, что финансовое состояние инвестора неудовлетворительное и мы явно видим мотивацию осуществления бизнеса на нерыночных условиях, то подобного рода инвесторы не смогут участвовать в капиталах наших банков.
Это тот вывод, который мы делаем по итогам санирования, когда большое количество банков разорилось именно потому, что их основные владельцы имели экономические стимулы выводить деньги из банков для поддержания собственного бизнеса. Сейчас мы предполагаем эту позицию закрепить в качестве отдельной нормы наших нормативных актов.
И, наконец, еще один аспект влияния на процессы консолидации в банковском секторе. Я считаю, что, чем дальше, тем больше, особенно если этот кризис затянется, на процессы консолидации в банковском секторе будет оказывать влияние жесткость системы регулирования. На сегодняшний день по основным параметрам наша система регулирования близка к международным принципам, что подтверждается и международными экспертами, и в прошлом году количество оценок «соответствует» или «существенно соответствует» и количество позиций, по которым мы не соответствуем, сильно не отличается от большинства развитых юрисдикций. И поэтому, когда нам говорят о том, что, давайте в период кризиса что-то сильно ослабим и одновременно еще дадим денег в банки, как это недавно предложила Ассоциация российских банков применительно к закону о страховании, я думаю, что нужно оставаться в рамках одинаковых правил для банков и не заниматься в период кризиса существенной реконструкцией системы регулирования.
Это относится, в том числе, и к требованиям закона о страховании, некоторые из которых можно приостановить или определить более либеральный подход к контролю за их соблюдением. Но это можно и нужно делать только в тот период времени, когда влияние кризиса отразится на балансах банков. Такое время еще не наступило. Если мы придерживаемся позитивного макроэкономического сценария, то можно на сегодняшний день обсуждать те или иные варианты действий, те или иные варианты упрощений системы регулирования, но реализовывать их нужно только в том случае, если кризис доберется до банковских балансов. Пока он еще не добрался. Когда он доберется, всегда будет возможность сделать маневр: у нас по закону о страховании есть 6 месяцев, когда банки могут оставаться в системе страхования, не соблюдая те или иные финансовые показатели. И в рамках этого времени, если это станет очевидным, мы сможем подготовить какие-либо решения.
Пока банковские балансы выдерживают достаточно жесткую систему регулирования, и это задает правильные знаки для процессов консолидации банковского сектора, потому что банки, отстающие по бизнесу, банки, соблюдающие нормативы на грани, а не с запасом, имеют гораздо больший стимул для осуществления консолидации на рыночных принципах. А это именно тот процесс, который объективен и которому не нужно что-то противопоставлять. Поэтому досрочное ослабление регулирования может иметь и обратный эффект в виде снижения стимулов для консолидации банковских капиталов, чего, на мой взгляд, стоило бы избежать.
Поэтому мы в ближайшее время станем свидетелями достаточно больших и интересных процессов в этой сфере. Возможны какие-то неожиданные решения, о которых еще неизвестно регулятору, но смысл того, что будет происходить, понятен: банковский сектор станет гораздо более открытый, гораздо более сконцентрированный в крупнейших банковских институтах, и в этой связи нужно и не нужно будет адаптировать нашу систему регулирования к тому большому количеству банковских лицензий, которые объективно существуют у нас.
Это не тот вопрос, который, видимо, придется решать в период кризиса, который по итогам кризиса в конечном итоге встанет, потому что никто не ставит цель вытеснить сотни предпринимателей из банковского бизнеса. Но если они объективно не вписываются в параметры по капиталу, я думаю, что в более дальней перспективе можно будет подумать над тем, в каких формах они могут остаться в банковском бизнесе. Возможно, это формы, связанные с ограниченным составом банковской деятельности, о которых вчера говорил Павел Александрович Медведев.
Спасибо.
М. И. СУХОВ
Я могу предложить продолжить разговор Сергею Александровичу Голубеву, который всегда активно и лично принимает участие во всех тех процессах, о которых я, может быть, немного более пространно, чем ожидалось, но постарался рассказать. В каждом из этих процессов есть серьезная правовая составляющая, без которой мы никуда.
|
|
