|
Скачать 3.32 Mb.
|
| Глава 5 Ищи страх. Он сторожит границы той крошечной части твоего «я», которая тебе известна. Разбудив страх, помни: здесь начинается новая земля. Я сел на свое прежнее место на кухне напротив Тоши, и мы продолжили. — Я бы хотел, чтобы ты объяснил мне один случай, приключившийся со мной лет восемь назад. Возможно, ты с ним разберешься. Кого бы я ни спрашивал, никто ничего не знает. Тоша кивнул. — Мне было тогда восемнадцать лет. Мы сидели с моим товарищем Сергеем И. у него дома, в небольшой квартирке на первом этаже, стены которой были завешаны коврами. Время было за полночь. Мы оба сидели в креслах рядом с окном, за которым раскачивался на осеннем ветру уличный фонарь. В то время мы оба писали стихи и любили поговорить о литературе. Насколько я помню, мы читали тогда вслух стихи Баратынского. Стихи были настолько хороши, что говорить было как будто больше не о чем, и мы погрузились в задумчивое молчание. Не знаю, сколько времени мы пробыли в этом поэтическом оцепенении, как вдруг я почувствовал, что мы в комнате не одни. Я поднял глаза, и то, что я увидел, мне не забыть никогда. В комнате, рядом с окном, стоял чудовищный пришелец. Это было существо мужского рода, ростом более двух метров, одетое во что-то длинное и темное, наподобие мантии, с совершенно лысой головой и непропорционально длинными ушами. Кожа его была бледно-сероватого цвета, и он молчаливо ухмылялся. Это была ухмылка абсолютного презрения и превосходства. Существо это явно было не отсюда. То есть он находился в нашем пространстве и времени, но наш мир не был его миром. Я видел пришельца абсолютно ясно, но видел его не глазами. Это было какое-то другое зрение — как если бы мозг мой открылся и воспринимал его непосредственно. Позже я назвал такое видение «ментальным зрением». Посредством ментального зрения можно видеть объекты другого измерения или пространства, параллельного нашему, или, вернее, пронизывавшего наше. В обычном состоянии сознания мы не способны воспринимать обитателей этого параллельного пространства, но, если фокус нашего внимания каким-то образом смещается или существо из другого мира набирает некую критическую массу и «проваливается» на наш уровень восприятия, тогда мы неизбежно вступаем с ним в контакт. Явившийся нам пришелец был ужасен, но гораздо хуже было то, что от него исходило. От его темной фигуры дул пронизывающий насквозь ледяной ветер. Эта холодная вибрация парализовала тело, и противостоять ей было невозможно. Все мое тело, включая голосовые связки, одеревенело, я не мог произнести ни звука. Нечто подобное я испытал, когда мне удаляли в детстве гланды и сделали местную анестезию — укол в горло. Единственное, чем я мог двигать, — это глазами. Ледяной ветер почему-то не действовал на глазные мышцы. Я посмотрел на своего приятеля и по его бледному, искаженному страхом лицу понял, что он видит и чувствует то же самое, что и я... Я прервал свой рассказ, потому что мне показалось, что Тоша не слушает меня. Глаза его были полузакрыты, и мне показалось, что он дремлет. — Ты вырубаешься, что ли? — спросил я. — Нет, продолжай, — внятно ответил он. Я продолжил свой рассказ, который лился из меня сам собой, как будто кто-то говорил через меня — мне не приходилось даже прилагать усилий, чтобы открывать рот. — Не помню, сколько времени продолжался мой ступор. Во всяком случае, до тех пор, пока пришелец не отошел немного назад и не встал под уличным фонарем у окна в нескольких метрах от нас. Наш мир плотной материи не был для него препятствием, и он свободно прошел через окно. Но странно было не это, а то, что я продолжал отчетливо видеть его сквозь стену! Ледяное энергетическое поле призрака не оказывало паралитического воздействия на таком расстоянии, и мы начали понемногу шевелиться, но не могли еще произнести ни слова. Немного придя в себя, мы начали издавать какие-то по-прежнему нечленораздельные звуки и бессмысленно жестикулировать. Пришелец по-прежнему стоял снаружи и продолжал наблюдать за нами все с той же презрительной усмешкой. Наконец мы совсем пришли в себя и начали более или менее связный разговор. Я сказал: «Ты помнишь, как он только что здесь стоял?» Стоило мне произнести эту фразу, как исчадие ада опять вошло в комнату и встало на прежнем месте так близко, что до него можно было дотянуться рукой. Мы опять оказались парализованы, как кролики перед удавом. Потом в моей памяти наступил провал. Я не знаю, как выскочил из квартиры и оказался на улице. Помню, что опрометью несся домой и мои зубы громко стучали в тишине ночного города. До этого случая я всегда думал, что «скрежет зубовный» — не более чем поэтическая метафора. Оказывается, нет. Я не в состоянии был унять лязг зубов, даже когда примчался домой и забрался в постель. Мой приятель тоже не смог остаться дома. Он, как и я, куда-то убежал и спал в другом месте. После этой ночи в моем сердце поселился страх, что монстр вернется. Это не был страх за свою жизнь и рассудок, скорее, ужас бессилия и беззащитности перед пришельцем. Его сила была огромна: какая-то чуждая нашему миру потусторонняя мощь, контролировать которую было невозможно. Когда я вспоминаю о нем, я тут же ощущаю сердцем его холодную вибрацию, и мне нужно приложить усилие, чтобы переключить внимание на что-то другое, потому что мои мысли притягивают его, и я боюсь, что он придет опять. Тоша прервал меня: — Ты чувствуешь эту вибрацию сейчас? — Да, в какой-то степени. А что? — Ничего, рассказывай дальше. — Собственно, я все уже рассказал. Все эти годы я чувствовал, что монстр жив и как будто ждет своего часа. Согласись, что жить в состоянии жертвы, которую выслеживают, не очень-то приятно. Ну вот и все. Можешь ты мне объяснить, что это такое было и как мне избавиться от страха? Тоша откинулся на стуле и сказал так, как будто он имел дело с подобными штуками ежедневно: — Это был самый обычный демон. Этих ребят до восстания Сатаны звали ангелами, но после этого прискорбного события, как говорит Библия, треть их пала вместе со своим шефом. Явившийся вам демон был, — Тоша прищурился, — восьмой ступени. — Зачем он приходил? — Что-то в вас его привлекло. — Ты сказал, что он какой-то там степени. Что это значит? — Это старая классификация демонических сил в соответствии с их энергетическим уровнем. Табель о рангах, азы демонологии. Давно устарела, но другой нет. Демоны восьмой степени способны вызвать временный паралич, который вы испытали. — А убить могут? — Иногда, но не прямо, а косвенно, через страх. Вообще же они специализируются на сведении людей с ума. Убивают демоны девятой степени и выше. — А сколько их всего, этих степеней? — Двенадцать — в темной иерархии. У сил Света — одиннадцать. Предполагалось, что двенадцать Апостолов будут противостоять двенадцати уровням Тьмы, но предательство Иуды изменило соотношение сил. — Из-за этого на земле столько зла? — Частично. В христианских странах, по крайней мере. Но вернемся к твоей истории. Ты спрашиваешь, как тебе избавиться от этого страха? Я кивнул. — Только одним способом — замочить этого демона. У него есть на тебя канал, и он от тебя не отстанет. — Но это невозможно. Ты не представляешь себе его силы. Если он придет, нас просто сдует. — Расслабься. Я имел с ними дело и знаю, что говорю. Но мне нужно твое согласие. Я серьезно задумался. Мне не приходило в голову, что дело может зайти так далеко. Я ожидал от Тоши лишь вразумительного объяснения, но никак не сражения с демоном. Он просто не представлял себе, насколько велика была опасность. С другой стороны, это был единственный и настоящий шанс проверить его в деле. Я не мог больше жить с постоянно гнездящимся в сердце страхом. «Была не была», — подумал я и сказал: — Хорошо, я согласен. Что мне нужно делать? — Позови его. — Позвать? Как? — Сконцентрируйся на нем и вызови его. Это было нетрудно, поскольку я много раз рисовал вытянутую лысую голову с длинными обвислыми ушами; кроме того, каждый раз, когда я рассказывал эту историю, я чувствовал где-то невдалеке его холодное присутствие. Демон услышал мой зов и немедленно «провалился» в наше пространство. Дверь в комнату была открыта, и я увидел его высокую фигуру в глубине комнаты, возле зеркала. Тоша тоже увидел демона, поскольку сразу же повернулся к нему лицом, положил руки на колени и сосредоточился. Я знал, что на том расстоянии, на котором находился от нас пришелец, его парализующая аура не будет работать, но стоило ему приблизиться... Я старался об этом не думать, но под ложечкой у меня свело. Привлеченный моим страхом, демон начал медленно приближаться. Я уже начал было вспоминать все известные мне молитвы, как вдруг услышал, что Тоша скрежещет зубами. Скрежет был неправдоподобно громкий, или, возможно, в напряженной тишине мне так показалось. Демон между тем подходил все ближе, и я уже готов был к самому худшему, как вдруг он остановился, словно наткнувшись на невидимый барьер. Сначала я не понял, что произошло, но потом всем телом почувствовал, что демона не пускает Тошина энергия, которая окружила нас незримым кольцом. Несмотря на все свое желание приблизиться к нам, пришелец не мог войти в этот круг. Кольцо было упругим, оно отталкивало демона, как резиновый мячик. — Он не может войти, ты не даешь ему! Тащи его! — скомандовал Тоша. Я попытался втащить демона в круг, но он сопротивлялся. Я не мог этому поверить. Неужели Тоша сильнее его? Я продолжал сосредотачиваться на нашем противнике, пытаясь вовлечь его внутрь кольца. Неожиданно Тоша выбросил вперед обе руки с широко расставленными пальцами. Одна его рука была вытянута в направлении демона, другая — в мою сторону. В ту же секунду я почувствовал, что меня пронзил сильный заряд энергии, потом услышал крик. Это был ужасный и отвратительный звук, каких я никогда еще не слышал, — пронзительный и протяжный нечеловеческий вой этот напоминал вопль смертельно раненного птеродактиля. Но странная вещь — несмотря на то что я слышал крик совершенно отчетливо, я слышал его не ушами, а каким-то внутренним слухом, точно так же, как видел демона ментальным зрением. Тоша опустил руки и сказал: — Мы замочили его. Но ты должен проверить это сам. Возможно, я только перерубил твой с ним канал. Сконцентрируйся на нем еще раз. Я опять сфокусировал внимание на демоне и с огромным облегчением обнаружил, что не испытываю больше ни холодной вибрации, ни страха. Все исчезло, в памяти остался лишь его образ, лишенный какой-либо силы. Всего-навсего картинка. — Я не могу найти его. Его нигде нет, — сказал я уверенно. — И не найдешь. Его время закончилось. — Что с ним случилось? Он умер? — Скажем, больше не существует. — Почему ты сделал этот жест руками? — Послал через тебя луч, который сжег его. — Почему через меня? — Потому что вы были связаны. У тебя был канал на этого демона или, быть может, у него на тебя, сейчас сложно сказать. — А что ты делал другой рукой? — Это была ловушка, я просто держал его, чтобы он не сбежал. — А зачем ты скрежетал зубами? Тоша взглянул на меня с удивлением: — Что? — Я слышал, как ты скрипел зубами. — Ничего такого не было. — Слуховая галлюцинация, что ли? — Нет, думаю, это был его последний трюк. Он хотел одурачить тебя, чтобы разъединить нас. Еще вопросы? — Больше вопросов нет. Тоша погрузился в молчание. У меня было время переварить случившееся. Глава 6 Чем больше отдаешь, тем больше дается тебе. Отдавая, ты уподобляешься Богу, который есть Рука Дающая, и свет Его пребудет с тобой. У Тоши были длинные, до плеч, волосы песочного цвета и такого же цвета усы. Внешность его, однако, никак не соответствовала моим представлениям об образе «духовного учителя». Если бы я встретил Тошу на улице, то, скорее всего, принял бы его за хиппующего художника или поэта. Но в нем было нечто, явно выходящее за пределы моего понимания. Его реакция на мой «экзамен» была столь мастерской и неожиданной, что просто встать и уйти я теперь не мог. Я поднял глаза и посмотрел на него. Тоша был спокоен и расслаблен; он тоже смотрел на меня, но наши взгляды не встретились. Рассматривая что-то невидимое во мне, Тоша как будто проникал взглядом в мою внутреннюю суть, скрытую от меня самого. Он совершал какую-то неведомую мне внутреннюю работу; на эту работу не был способен никто из известных мне людей, и это ошеломляло. Я чувствовал всем своим телом, что Тоша делает что-то со мной. Это действие было спокойным, но настолько интенсивным, что, казалось, сам воздух вокруг него стал густым и тяжелым. Я всегда был уверен в том, что внутренняя работа бесконечно важнее любых достижений во внешнем мире, и ради этой самой работы и собирался уехать на Камчатку. Мне казалось, что она не имеет ничего общего ни с мыслительным процессом, ни с медитацией (если понимать медитацию как сидение с закрытыми глазами в ожидании прихода чего-то возвышенного и прекрасного); я подозревал, что настоящая работа с сознанием означает просто иной способ жизни. И вот передо мной сидел Тоша, созерцающий нечто невидимое. Я решил испытать его силу, и он блестяще выдержал испытание, однако я все еще не был до конца уверен, что именно он — тот, кому мне следовало доверить свою духовную судьбу. Неожиданно Тоша прервал молчание. — Надеюсь, ты понимаешь, что я здесь не только для того, чтобы мочить демонов. Это, конечно, дело благородное и даже, можно сказать, героическое, — улыбнулся он сквозь усы, — но есть вещи и поважнее. — Например? — Главное — это расширить звездную сеть. Звездная сеть создавалась и сохранялась силами Света на протяжении всей истории человечества с единственной целью — для передачи и распределения энергии. Без энергии трансформация сознания невозможна. Сеть — это кровь Христа и многих других великих душ, пролитая во имя нашего спасения, и мы живы в духе лишь тогда, когда пьем ее. Мы должны сплести новую ячейку звездной сети здесь, в Ленинграде. Если у нас получится, это будет только началом. Но штука это непростая, и попахать придется изрядно. Слушая Тошу, я испытывал странную смесь недоверия и восторга. «Неужели все это правда?» — вертелось у меня в голове. Наконец, я спросил: — Как все это делается? Как работает эта ячейка? На энергетическом уровне она работает как воронка — втягивает в себя энергии пространства и закручивает их. Чем мощнее воронка, тем больше людей будут вовлечены в работу. Вращение энергии внутри воронки ускоряет течение времени для задействованных в ней людей, и, как следствие, ускоряется время эволюции на планете. Психическая энергия — топливо эволюции, и все настоящие духовные практики — это не что иное, как ускорение эволюционного процесса. Работающая практика может сократить количество необходимых для индивидуума мучительных инкарнаций в десятки и даже сотни раз. Истинная духовная работа преодолевает время. С другой стороны, одной энергии недостаточно — нужно знать, что с ней делать. Для этого нужны опыт и мудрость. В противном случае сила может стать разрушительной. — Откуда же взять мудрость, если ее нет? — Хороший вопрос, — улыбнулся Тоша. — Вообще говоря, чтобы начать подобное предприятие, необходимо благословение, или, другими словами, активная связь с высшим источником. Благословение на работу часто приходит в виде светло-зеленого луча, направленного вниз, прямо на ячейку сети. Мы — далеко не единственные, кто делает подобную работу на земле, и каждое эволюционное усилие не остается без ответа. Суфии называют такое благословение барака, что означает «сила, данная для работы». Если луч дан, то все, что требуется от людей, — это служение. Служение не имеет ничего общего с тупым поклонением. Это, скорее, сложный процесс превращения человека в проводника, в звено, связывающее области высоких энергий с этим миром. Чем больше ты открываешься лучу, тем ближе становишься к его источнику и тем большего самопожертвования это требует. Лучший проводник — это полый проводник, человек, в котором эго уже умерло. Нужно растворять себя, вернее, чувство собственной отдельности до тех пор, пока не осознаешь всем существом, что ты — всего лишь одна из волн в бесконечном океане сознания. Нахлынувшая волна энергии как будто подтверждала Тошины слова, однако же я не смог удержаться и выпалил: — А что если ты служишь дьяволу? Тоша захохотал, и душа у меня ушла в пятки. — Вопрос по существу. Что бы я тебе ни сказал по этому поводу, ты ничему не поверишь, пока не убедишься в этом сам. Но давай пока оставим Князя мира сего в покое, вопрос слишком сложный. Прочтя на моем лице недоверие, Тоша добавил: — Не тусуйся2. Тебе неизвестно, кто я такой и кто за всем этим стоит. Ну и что из того? У тебя есть возможность это выяснить. Я не знал, как реагировать на его предложение. Тоша явно не относился ни к одной из категорий учителей, о которых я читал в книгах. Я вздохнул, без особого, впрочем, облегчения, и спросил: — Ну хорошо, допустим, ты станешь моим начальником — так ты, кажется, изволил выразиться? Тоша иронически кивнул. — Какое же будет твое первое приказание? Он ответил незамедлительно: — Я хочу, чтобы ты следовал Дисе. — Что такое Диса? — Это простая штука, такой принцип поведения: Делай только то, что ты действительно хочешь. Я засмеялся: — Но это же невозможно! — Возможно, если у тебя хватит пороха. — Если бы мы могли делать только то, что хотим, это означало бы, что мы свободны. Но очевидно, что это не так. — Тебе что, нравится так думать? — усмехнулся Тоша печально. — Просто это так и есть, нравится мне это или нет. — А как быть с тем, что у нас есть свободная воля и у нас ее никто не отнимал? — Да, конечно, но… — Никаких «но». Мы свободны делать то, что хотим, и для большинства из нас это единственная свобода, которая у нас есть. Если хочешь, можешь попробовать. — Но у нас есть определенные обязанности и ответственность за других, — сказал я, как будто защищаясь. — Нет никаких обязанностей, кроме тех, что ты принял на себя сам, так? — Так, но я должен работать, чтобы зарабатывать себе на жизнь. — Запомни: ты никому ничего не должен. Конечно, ты можешь работать, если хочешь, но это не является необходимостью. Есть другая работа, и за нее тоже платят, поверь мне. — Откуда же деньги-то возьмутся? Тоша улыбнулся и поднял палец к потолку: — Оттуда. Здесь я явно чего-то не понял. — С потолка, что ли? — С потолка натурально, а вернее, оттуда же, откуда приходит и все остальное. — Как рог изобилия, что ли? — Что-то вроде этого. Я по-прежнему ничего не понимал, но звучало все это очень интригующе. — Ну хорошо, я готов допустить, что ты можешь привлекать деньги посредством своих, так сказать, необычных способностей. Но если все отпустят тормоза и начнут творить что хотят, мир быстро превратится в большую бойню. — Или в рай. Ты принимаешь Дису за вседозволенность, а на самом деле — это медитативная техника, требующая предельной искренности и самоконтроля. Теряя искренность, ты теряешь Дису. Диса — эзотерическая практика, и я не собираюсь предлагать ее широким массам трудящихся. — Ну хорошо, — я попытался собраться с мыслями, — допустим, я прямо сейчас собираюсь тебя убить. — Ты действительно этого хочешь? — Нет, но... — Значит, убивать меня не есть твоя Диса. Что ты действительно хочешь сейчас — так это пойти отлить, — произнес он издевательски. Я засмеялся и пошел в туалет. Когда я вернулся, Тоша продолжил: — Конечно, ты волен убить меня, когда тебе заблагорассудится, но так же и я волен защищаться, смириться с судьбой и вообще делать все, что мне угодно. — В чем же тогда разница между Дисой и обычным поведением? Разница в том, что обычно люди запрограммированы, и их действия в настоящем обусловлены действиями в прошлом, а также ограничениями, которые накладывает на них мир. — Это, насколько я понимаю, и есть карма? — Можешь называть несвободу как тебе угодно. Диса — это свобода, и свобода с самого начала. — Таким образом, Диса — это перепрограммирование психики, что ли? — Я бы сказал, распрограммирование. Желание — это фундаментальная вещь, основа поведения всех живых существ. Мы существуем потому, что хотим этого. Так почему бы не начать сразу с самого главного? Есть высший закон, согласно которому мы существуем как индивидуумы только до тех пор, пока не удовлетворим все наши желания. Диса, однако, это не потакание своим желаниям, но исследование их. Исследование до тех пор, пока не дойдешь до корня. — И в чем же этот корень? — В желании быть. Если делать Дису со всей искренностью, ты можешь прийти к осознанию двух вещей. Во-первых, поймешь, что удовлетворение мелочных ежедневных желаний не приносит тебе никакой радости. Ты придешь к осознанию того, что существует лишь одно, живущее в глубине сердца, великое Желание. Оно — царь всех желаний, и это желание окончательного освобождения. С этого момента все прочие желания подчиняются главному, и в результате твоя жизнь полностью меняется. Другое возможное осознание — понимание того, что в действительности ты ничего не хочешь. Ты ясно видишь, что то, чем ты привык считать свое «я», на самом деле не существует. Твое же истинное «я» абсолютно самодостаточно, поскольку оно включает в себя все и ему ничего не нужно. Тоша замолк, и после долгой паузы я спросил: — А если Диса практикуется неправильно? — В таком случае она может быть разрушительной и очень опасной. — Какие главные препятствия на пути Дисы? — Диса позволит тебе немедленно увидеть свои страхи и начать работать с ними. Но это может и остановить тебя в самом начале. — Что нужно делать, чтобы преодолеть страх? — Продолжать дисовать. — Но мы часто не знаем, что мы хотим. Что делать тогда? — Следовать первому импульсу. Первый импульс — всегда правильный. Следом приходит мысль, она рождает сомнение. По мере разговора я почувствовал, что внутри меня начинает что-то происходить. Я попытался нащупать свои глубинные желания. Рассуждая вслух, я спросил: — Что же я хочу сейчас? Я хочу, чтобы ты показал мне, как ты лечишь людей руками. — Будь по-твоему, сказала золотая рыбка. Иди в комнату и ложись на ковер. Я повиновался и поймал себя на мысли, что это действительно то, чего я хотел, — просто вытянуться и расслабиться. Я лежал на спине. Тоша сел за моей головой со скрещенными ногами и легко коснулся ладонями моих висков. Поначалу я ничего не чувствовал, и меня начало клонить ко сну. Потом пришло легкое щекочущее чувство в центре головы. Затем это ощущение распространилось по всему телу, постепенно превращаясь в волну ошеломляющей светоносной энергии, которая проникала в каждую клеточку моего тела. Я отдался этой волне, и она унесла меня. Я очутился в каком-то незнакомом пространстве, где мое ощущение реальности не было ограничено привычными рамками времени и места. Это был мир расплавленного золота. Мир этот постоянно изменялся и находился в непрерывном движении. Составляющая его золотая материя была не чем иным, как чистым сияющим сознанием, распространяющимся в бесконечность по всем направлениям, и сущностью этого лучезарного сознания была невыразимая радость. В сиянии света этого мира жили существа. Их светозарные тела не имели постоянной формы; они все время изменялись, переливаясь и перетекая друг в друга и друг из друга так же, как и из окружающего и пронизывающего их светло-золотого света, вместе с которым они составляли одно целое. Я наконец-то попал домой, и осознание этого было не сравнимо ни с каким другим осознанием. Вся боль и страдания бесчисленных воплощений казались мне ничтожными по сравнению с той радостью, которую я испытывал. Я ясно видел, что все, что бы я ни делал в своей жизни, имело на самом деле одну цель — попасть сюда. Никакого другого смысла в человеческой жизни не было и быть не могло. Постепенно приходя в себя, я слышал свой голос как будто со стороны: «Домой, я попал домой». Открыв глаза, я увидел Тошу. Он сидел в кресле, чуть улыбаясь. — С возвращением! Я опять был в этом проклятом мире! В отчаянии я протер глаза. — Не хочу сюда! Хочу назад. — Хотеть, конечно, не вредно. Но туда еще рано. Время не пришло. Нужно кое-что сделать здесь. |
|
Поиск |