С. В. Кортунов
|
Скачать 8.37 Mb.
|
|
2.4.Крушение «однополярной полицентричности» По общему признанию большинства отечественных и зарубежных экспертов-международников, именно теракты 11 сентября 2001 года в США и последующия военные операции США и их союзников в Афганистане и Ираке явились водоразделом в мировой политике и мощнейшим катализатором крушения Вестфальской системы и формирования контуров нового мирового порядка. Конечно, прямые последствия терактов 11 сентября 2001 г. для формирования нового мирового порядка не следует преувеличивать. Это всего лишь символический водораздел, подготовленный развитием событий в последние десятилетия. Тем не менее, очевидно, что речь идет о долгосрочных изменениях, заметно влияющих на структуру международных отношений. Сегодня, когда после сентябрьской трагедии 2001 г. прошло около десяти лет, и первые эмоционально окрашенные оценки сменились более трезвыми и взвешенными, отчетливо видны два обстоятельства. Во-первых, серьезнейший кризис существующих – уже постконфронтационных – механизмов и концепций международной безопасности, которые больше просто не работают. Во-вторых, полная непредсказуемость принципов, параметров и содержания формирующейся новой системы международных отношений. Всемирная история воистину еще раз посрамила лжепророков, не так давно предрекавших ее конец. В то же время в настоящий момент достаточно определенно мы можем констатировать только крушение однополярного мира, т.е. той системы международных отношений, которая, казалось бы, начала уже складываться после окончания холодной войны. В конкретном плане речь идет о следующих факторах, подтверждающих, крушение старого миропорядка.
Кроме того, сегодня можно также зафиксировать важнейшие факторы неопределенности обстановки.
2.5.Кратковременная коалиция После 11 сентября 2001 г. положительным моментом для становления нового мирового порядка многие эксперты посчитали возникновение долгосрочной общей угрозы для США, России и других стран, что, по их мнению, явилось объективной предпосылкой для пересмотра отношений России и Запада в сторону формирования подлинно партнерских отношений, шансом на выработку новой повестки дня. На этом основании был сделан вывод о том, что совместное противодействие транснациональному терроризму – это, своего рода, системообразущий фактор формирования нового мирового порядка, отодвигающий на второй план другие вопросы как двусторонних, так и международных отношений. Развитие событий показало, однако, преждевременность подобных оценок. Демонстративный выход США из Договора по ПРО, подтверждение твердых намерений в отношении развертывания стратегической ПРО и расширения НАТО, ужесточение военной доктрины США, агрессивные риторические выпады в адрес российских партнеров в некоторых официальных заявлениях американского руководства – все это говорило о том, что надежную и прочную основу для кардинального и необратимого улучшения отношений России и США создать пока не удалось. В этом плане не следовало преувеличивать и потенциал созданной США сразу после событий 11 сентября 2001 года антитеррористической коалиции. Как показало развитие событий, это был всего лишь рабочий орган (действующий в режиме ad hoc), созданный для решения конкретной задачи по противодействию общему противнику в Афганистане. Он не смог стать основой для глобального союза безопасности между Россией и Западом. Для этого не было объективных предпосылок. Кроме того, США четко просигнализировали, что ни СБ ООН, ни ОБСЕ, ни другие международные организации, способные обеспечить правовую основу для совершаемых ими - пусть справедливых – действий, им не нужны. Еще более прискорбно, что с этим по существу согласились и все прочие государства-члены международного сообщества, включая Россию. В результате сегодня весь мир, включая арабский Восток, лишний раз убедился в том, что человечество вступило в новый век, в котором, как и раньше, главенствующими являются не принципы разума и гуманизма, и даже не нормы международного права, а фактор силы, который делает мир еще более хрупким и беззащитным. США не провели расследование и не осуществили должные судебные процедуры даже на внутригосударственном уровне. С правовой точки зрения, вина Бен Ладена не доказана и по сей день. На каком основании США объявили войну именно Афганистану не ясно и сегодня. Все это представляет собой правовой абсурд. Вместо проведения сначала национального, а затем и международного судебного расследования США предпочли огульно обвинить в терактах целые страны и безосновательно объявить об «исламском следе», а по существу – обвинить в терроризме весь мировой ислам, начав против него «крестовый поход» (президент США, как известно, в сентябре 2001 года так и заявил). Пригрозив, что любой режим, укрывающий терроризм, заплатит за это высокую цену, США присвоили себе право наказывать все подозреваемые страны без всяких санкций ООН. Положение о законности упреждающих ударов по террористам появилось затем и в военной доктрине Российской Федерации. Такая тенденция находится в вопиющем противоречии с нормами международного права и самими основами Вестфальской системы международных отношений. Конечно, абсурдно предположение, что теракты 11 сентября 2001 года организовала сама администрация США. Однако ее попытка эксплуатировать эту провокацию в американских интересах налицо. Просматриваются, в частности, следующие цели:
Эти цели – во всяком случае, в полном объеме – не были достигнуты. Однако они – в повестке дня политики США. 2.6. Почему Америка – не империя После распада СССР и в период своего почти безраздельного господства в мировой политике в последнее десятилетие ХХ века США решили, что они «схватили самого Бога за бороду» и возомнили себя «новой империей».5 И хотя Вашингтон официально об этом никогда не объявлял, эта идеологема прочно вошла в сознание как политического класса США, так и рядовых американцев. Вместе с тем, как убедительно показали события начала ХХI века, вывод о рождении «новой империи» - оказался не более, чем безосновательным мифом. И в пользу этого мифа сегодня уже нет решительно никаких серьезных аргументов, хотя в плену у него по-прежнему находится немало не только американских и европейских историков и политологов, но российских ученых.6 Исходя из исторического опыта возникновения, существования и заката полноценных империй, можно сформулировать следующие их признаки или, если угодно, «родовые отличия». Первое. Сверхнациональное идеократическое государство, объединенное идеей общего блага. Второе. Наличие универсального, единого исторического проекта, базирующегося на религиозных ценностях, включающих в себя, помимо всего прочего, универсальный тип спасения и благодати для всех – «и эллинов, и иудеев». При этом общепланетарный, даже вселенский, космический идеал империи неизбежно порождал идею служения империи в качестве абсолютного морально-нравственного императива не только в политической, но и в личной жизни. (По этой причине не может быть, например, «либеральной империи», ибо либерализм – это антиимперский вектор развития в указанном смысле.) Третье. Терпимость (если угодно, «толерантность») к другим культурам и цивилизациям, жизненным укладам, этносам, в особенности входящим в ареал империи. Такую «имперскую» терпимость блестяще демонстрировала, в частности, Римская империя, а еще нагляднее – Российская империя, которой была полностью чужда идея превращения всех подданных в русских. И даже кочевников, как показала история, она умудрилась включить в свой ареал. Четвертое. Ответственность имперского государства за всех, живущих в империи, из которой вытекали такие чисто имперские проекты, как строительство дорог, почты, водопровода, мостов и т.д. При этом у такого государства не могло быть ни малейшего оттенка самодовольства (а тем более «самонадеянности силы»). Это государство всегда сознавало всю огромную тяжесть «имперского бремени». В Российской империи такое осознание воплотилось в идее «Москва – Третий Рим», которая означала всего лишь понимание московскими государями того обстоятельства, что после падения Константинополя другого, кроме Москвы, защитника восточнохристианской цивилизации и культуры в мире отныне нет. Пятое. Опора на стержневой, т.е. имперский, этнос. И здесь важно понять, что есть имперские и неимперские народы. Например, славяноруссы Киевской Руси не были имперским народом, а великороссы стали таковым. Как же с точки зрения этих имперских критериев смотрятся США? Вряд ли общим благом можно считать провозглашаемые Вашингтоном идеалы демократии, права человека, свободу и проч. Во-первых, эти ценности относятся к разряду универсальных и американским изобретением уж никак не являются. Во-вторых, они являются либеральными: во главу угла здесь положен индивидуализм, что никак не резонирует с имперскими идеалами общего блага. Индивидуальные ценности – это, вне всякого сомнения, хорошо, но империя – это все-таки «немного» больше. Что же еще остается у Америки в качестве общепризнанных ценностей? Ах да! Ценности потребительского общества! Но ведь эти ценности для любой империи – смерти подобны. Именно они, как ржавчина, разъедали имперские конструкции, созданные, казалось бы, на века. Имеют ли США универсальный исторический проект? Некоторые американцы (и не только они) говорят, что имеют. Да только почти никто в мире так не считает. Напротив попытки Вашингтона силой навязать американские представления о добре и зле повсеместно вызывают все большее отторжение не только у представителей других цивилизаций, но теперь уже и у союзников США, находящихся с ними внутри одной (назовем ее евроатлатической) цивилизации. Про американскую «толерантность» сегодня долго говорить не приходится. Примеры такой толерантности мы ежедневно наблюдаем в Ираке, реже – в репортажах об американских тюрьмах (например, в Гуантанамо и Абу-Грэйб), организованных ЦРУ повсюду в мире, в том числе и в странах Центральной и Восточной Европы, весьма часто – в воинственной риторике высшего руководства США, включая президента. Известный американский исследователь А.Ливен по этому поводу обращает внимание на усилия администрации Дж.Буша, успешно сочетающей проповеди о правах человека с применением пыток и активное вдалбливание основ демократии в головы мусульман с крайним презрением к собственным взглядам тех же мусульман.7 Понятно, что здесь нет ничего похожего на толерантность. Такое поведение больше подходит под определение идейной и политической непримиримости и «двойных стандартов». Об американской «самонадеянности силы» сказано очень много, прежде всего самими американцами. Какая уж тут ответственность за мировое сообщество! И, наконец, можно ли говорить о существовании американского имперского этноса? При всем уважении к американцам, конечно же, нет! Их бесспорным достижением является другое – создание уникальной в истории человечества политической нации. В реализации этого проекта, кстати говоря, принимали участие чуть ли не все народы мира, но прежде всего англичане, ирландцы, французы, немцы, итальянцы, евреи и, не в последнюю очередь, русские. Но политическая нация – это далеко не имперский стержень. Это нечто непрочное и недолговечное. Сегодня она есть, а завтра – она может просто рассыпаться. И признаки размывания американской политической нации – налицо, о чем уже давно с сожалением пишут такие рьяные адепты американской цивилизации, как, например, С.Хантингтон.8 Таким образом, ни по одному из вышеперечисленных критериев до высокой планки империи США явно не дотягивают. Америка – это в лучшем случае некий имперский фантом, а точнее – «симулякр» империи (наподобие орденской ленте Портоса, роскошной в видимой ее части и скроенной из лохмотьев с тыльной стороны, закрытой мушкетерским мундиром). Вне всякого сомнения, это мощная держава (как любят говорить американцы, «единственная оставшаяся в мире сверхдержава»), но держава, склонная к самодовольству, «самонадеянности силы» и односторонним действиям, продиктованным не сознанием своей планетарной ответственности, а своими чисто эгоистическими, корыстными интересами. Суть стратегии США состоит не в том, чтобы взять на себя ответственность за глобальное управление, а в том, чтобы обеспечить себе свободу рук, т.е. по существу свободу от такой ответственности, избавиться от необходимости отвечать за те процессы и события в мире, которые не представляют интерес для собственной безопасности и развития. Соответственно, и военные интервенции США осуществляют не там, где, действительно, имеются проблемы у мирового сообщества – будь то проблемы безопасности или развития, - а там, где у США есть корыстные военные, политические и экономические интересы. Об этом, в частности, говорит последняя Стратегия национальной безопасности 2006 г., в которой США обосновывают свое право наносить превентивные удары по любым странам, заподозренным ими в поддержке терроризма. Это значит, что все разговоры Вашингтона о «глобальном лидерстве» - не более чем риторика. На деле же никакого «глобального лидерства» нет, поскольку США, конечно же, в действительности далеко не отождествляют свои интересы с интересами мирового сообщества. В 1630 году губернатор американского штата Массачусетс Дж.Уинтроп призвал граждан США построить «город на холме», который представлял бы некий идеал развития для всего мира, маяк для всего человечества. Если же этого сделать не удастся, говорил Уинтроп, то «пусть проклятье упадет на наши головы». Это был имперский идеал. Нельзя, однако, сказать, что США последовательно шли к этой цели в ходе своей истории. И бремя «сверхдержавы» свалилось на них весьма неожиданно. Уже сегодня заметно, что это бремя Америка не выдерживает. Беглый же анализ даже среднесрочных тенденций мирового развития весьма убедительно говорит о том, что ни в одной сфере – будь то экономика, военное дело, политика, культура, мораль – превосходство США не вечно. Оно ограничено жесткими временными рамками. В мировой экономике роль США на протяжении последних 50 лет последовательно падает. Если в 1945 году их доля в мировом ВВП составляла почти 30%, то сегодня уже – не более 20. По темпам экономического роста США намного опережают другие крупные страны, особенно Индия и Китай. Последний через 10-15 лет выйдет в мировые экономические лидеры. Если в 1950 г. доля КНР в мировой экономике составляла 3,3%, а в 1992 г. – 10%, то в 2025 г. она прогнозируется на уровне не менее 20%. Вообще ХХI век – век Азии. К 2020 г. она будет производить более 40% мирового ВВП, а к 2050 г. – около 60%. По мнению известного историка и публициста А.Уткина, из шести величайших экономик мира пять будут азиатскими. На этом фоне значение американской экономики резко упадет. Если в 1995 г. ВВП США был равен совокупному ВВП Японии, КНР, Индонезии, Южной Кореи и Таиланда, то в 2020 г. он составит уже значительно меньше половины совокупного ВВП этих стран.9 Объединенная Европа уже сегодня по совокупному экономическому потенциалу опережает США. Многие страны Западной Европы существенно впереди США и по уровню жизни. Безраздельное финансовое господство Вашингтона и в мире, и в самих США сегодня стали ставить под сомнение. Министр финансов США Дж.Сноу в начале 2006 года заявил о необходимости повышения конгрессом допустимого лимита внешних заимствований, поскольку нынешний в размере 8,184 трлн. долл. был исчерпан. По разным оценкам, все долги США (внутренние и внешние) составляют от 37 до 43 трлн. долл., т.е. 145 тыс. долл. на каждого американца.10 Военная машина США, спору нет, не имеет сегодня себе равных. Но по численности военнослужащих она уступает китайской, по ядерной мощи – сопоставима с российской. В ЕС своей военной идентичности пока нет, но со временем она, вполне вероятно, сформируется. К тому же американская армия (как и многие другие, возможно, все армии мира) создана для сражений ХХ века, а не для миротворческих операций века ХХI. Основательно и надолго застрявшая в Ираке, эта армия вряд ли способна на новые интервенции. Многие серьезные американские эксперты полагают, что на расширение зоны боевых действий в Сирию и Иран у Пентагона попросту нет ни людей, ни средств. По их оценкам, чтобы, например, напасть на Иран, требуется группировка, численностью не менее 800 тыс. чел., которую должны поддерживать более 900 самолетов. При этом потери вооруженных сил только в первые два дня интервенции составят не менее 20 тыс. чел.,11 что абсолютно неприемлемо для американского общества (все потери вооруженных сил США за четыре года войны в Ираке составляют, по самым худшим оценкам, около 6 тыс.чел.). Какая же это имперская армия? «Наши вооруженные силы, - бьет тревогу Д.Саймс, - уже на пределе, наш бюджетный дефицит огромен, а отношения с мусульманским миром – слишком сложны.»12 В политической области США уже сегодня не являются безусловным и общепризнанным лидером. Это лидерство оспаривают не только в Пекине, Тегеране, Дели и Москве, но и в Берлине, Париже, иногда – даже в Лондоне. Иными словами, в столицах самых близких американских союзников. Приходится констатировать, что политическое лидерство США признавалось Западной Европой добровольно лишь в период существования биполярного мира, т.е. во времена конфронтации с СССР. С окончанием этих времен кануло в Лету и «американское лидерство». Попытки же США играть военными мускулами для подтверждения прежнего статуса ничего не дают. Более того – они в этом смысле контрпродуктивны, поскольку усугубляют неприязнь к Америке как «мировому полицейскому» (полицейских ведь нигде не любят). Вот и получается, что «сверхдержавность» - это категория биполярного мира. С окончанием этого мира уходит в небытие и эта категория. В американском «обществе, отмечает патриарх американской политологии З.Бжезинский, - начал развиваться психоз, превращая самоуверенную Америку в исполненную страхом страну». Он констатирует «исторически беспрецедентную враждебность к США в международном масштабе», «снижение политического веса США». «Внешняя политика США после 11 сентября 2001 г., - пишет он, - отличается крайней близорукостью и недальновидностью, сеет чрезмерную панику и слишком дорогостояща… В целом она сделала Америку более уязвимой и поколебала легитимность ее мирового превосходства». З.Бжезинский справедливо указывает на пределы американского могущества: «США не в состоянии в одиночку помешать разработке ядерного оружия Северной Кореей, воспрепятствовать стремлению Ирана приобрести обогащенный уран, найти способ справедливого урегулирования палестинского кризиса, предотвратить бойню в Дарфуре, решить долгосрочную проблему растущей мощи Китая…Самостоятельно Америка не может даже нейтрализовать разрушительные региональные последствия своего доминирования в Ираке».13 Что касается культуры, то и в годы холодной войны США никто не признавал за лидера. Если, конечно, иметь в виду Культуру с большой буквы, а не массовую культуру. Даже в информационной области доминирование США с каждым годом все более сомнительно. Достаточно сказать, что, исходя из численности населения, самым распространенным языком мира уже сегодня является отнюдь не английский, а китайский. Вряд ли в наши дни кто-нибудь будет спорить с тем, что США не являются образцом морально-нравственного поведения (это касается и так называемого американского образа жизни), а следовательно, моральным лидером человечества. На эту позицию не может претендовать страна, которая вышла из Киотского протокола, фактически разрушает международный режим контроля над вооружениями по существу пускает под откос всю систему международного права (будучи в политическом и цивилизационном смысле европейской страной). Тот же З.Бжезинский с тревогой отмечает, что Америка «стала выглядеть пособником распространения ядерного оружия для избранных».14 И он абсолютно прав. А американская политика упреждающих ударов приучила многие государства к мысли, что единственным средством защититься от «глобальной демократической революции» является обзаведение собственным ядерным оружием. Наказывая без санкций ООН «тоталитарные режимы», Америка одновременно выполняет функции судьи, присяжных и палача, что подрывает сложившееся в мире представление о ней как об образцовом правовом государстве. Своими действиями США сами разрушают свой моральный и политический авторитет. В этом контексте весьма странными звучат вопросы представителей политической элиты США, типа: «Почему нас ненавидят в мире?». Особенно странно, что этому удивляются такие деятели, как Д.Чейни, Д.Рамсфельд, К.Райс, которые ежедневно выступают с воинственными заявлениями, кичатся американским военным превосходством, пытаются «учить мир демократии», насаждать американские ценности в странах других цивилизаций и т.д. З.Бжезинский констатирует «падение нравственного авторитета США в мире». «Выяснилось, - пишет он,- что страна, десятилетиями громогласно выступавшая против политических репрессий, пыток и иных нарушений прав человека, сама использует методы, явно не совместимые с уважением к человеческому достоинству». Не удивительно, что «американская гегемония идет на убыль».15 Еще Т.Рузвельт давал инструкцию американским дипломатам: «Говори тише, когда у тебя в руках большая дубинка». Нынешнее американское руководство делает все наоборот: оно размахивает этой дубинкой, что начинает беспокоить политический класс самих США. Американский политолог Дж.Най сетует на то, что «правительство США тратит в 400 раз больше на жесткую, чем на мягкую силу».16 Надо ли удивляться, что Америку нигде не любят? Великий Рим тоже, конечно, не был объектом особой любви подданных провинций. Однако протекторат Рима – это то, чего многие упорно добивались. Стать римским гражданином для них было пределом мечтаний и верхом политической карьеры. Сегодня лишь очень немногие страны (Грузия, Латвия, Эстония) хотят стать протекторатами Америки. И далеко не все желают стать гражданами «единственной сверхдержавы» (что сегодня, кстати, уже не вполне безопасно). Везде и всюду США следуют худшей имперской традиции: покорить «варваров», чтобы затем дать им процветание. Причиной крушения любой империи, - полагал историк А.Тойнби, - «в конечном итоге становятся самоубийственные действия ее лидеров». «Именно такое определение наиболее уместно для политического курса США», - считает З.Бжезинский.17 Вот и получается, что за политику империи политический класс США принимает политику превосходства и доминирования. При этом он совершенно откровенно (возможно, сам этого не осознавая) внедряет в американское внешнеполитическое мышление хорошо известную «доктрину Брежнева» - «доктрину ограниченного суверенитета». Только если Брежнев имел в виду лишь Восточную Европу, контроль над которой СССР оплатил миллионами человеческих жизней, то руководство США желает распространить статус «ограниченного суверенитета» на весь мир, причем, как говорится, «на дармовщину». Но в мировой истории так не бывает. Не удивительно, что в последнее время США терпят поражение за поражением. Они не решили до конца проблему Афганистана. В Ираке – застряли глубоко и надолго. Полностью провалились их планы демократизации Большого Ближнего Востока и Большой Центральной Азии. США бессильно наблюдают за возвышением Китая, формированием на базе ЕС новой «сверхдержавы». Вашингтон ничего не может сделать с Ираном, с Северной Кореей и даже с маленькой Венесуэлой. И это империя ХХI века? К этому следует добавить, что политической воли американской политической нации к строительству всемирной империи нет. Как нет в США и настроений «мирового крестового похода». Размышляя о том, почему имперская политика США проваливается всюду и везде, американский политолог Ф.Фукуяма указывает на две причины. Во-первых, эта политика основана на идее о том, что США позволено применять силу тогда, когда другим этого делать нельзя. Во-вторых, последствия вторжения в Ирак не прибавили аппетита в американском обществе к дальнейшим дорогостоящим интервенциям. «Ведь по сути, - постулирует он, - американцы – народ не имперский».18 |
Похожие:
 |
С. В. Кортунов проблемы национальной идентичности россии в условиях глобализации Монография подготовлена в рамках реализации проекта Научного Фонда гу-вшэ №07-01-126 |
|
С. Кортунов Становление нового мирового порядка и проблемы международной безопасности Место творца, осуществлявшего имперскую созидательную работу, в этом случае занимал демон разрушения и хаоса |