В настоящее время в современном мире все актуальнее становятся проблемы взаимодействия языка и общества. Серьезные изменения в социальной структуре мирового сообщества, активизация миграционных процессов, переориентация языковых общностей с одних языков на другие, смена языковой компетенции, глобализация оказали влияние на процессы функционирования языков в разных сферах коммуникации.
Данные изменения обусловили новые требования времени, новый социальный запрос, который вызван напряженным дискурсом в различных сферах и видах/типах общения; в частности, прогресс медицины ведет к терминологическому взрыву, изменяются компетенции. Это обусловливает актуальность исследования важных научных проблем, касающихся современной языковой жизни, тенденций развития языковых ситуаций, профессионального языка, функционирования специальных единиц, коммуникации и экологии языка. Осмыслению этих процессов посвящена научно-практическая конференция «Современные проблемы экологии языка» (Астрахань, 10 февраля 2017 г.), организованная кафедрой латинского и иностранных языков Астраханского ГМУ.
Любая научная конференция оказывается наиболее значимой по сравнению с предыдущей, поскольку ставит своей целью осмыслить основные достижения соответствующего научного направления. Подобную цель имела и конференция «Современные проблемы экологии языка». Интерес к конференции свидетельствует об общенаучном характере современных проблем триады – терминоведение, дискурс и эколингвстика, объединенные биоцентризмом, не зависящим от специфики отдельного языка.
В работе конференции приняли участие около пятидесяти участников из разных городов и регионов Российской Федерации (Волгоград, Курск, Москва, Пенза, Челябинск, Элиста, Самара, Саратов) Казахстана, Украины, Монголии.
Были заслушаны и обсуждены доклады по широкому кругу вопросов актуальных проблем экологии языка, профессиональной лексики, дискурсивного анализа, психолингвистике. В центре внимания были эмоциосфера в языке и коммуникации, роль медиального пространства в формировании типологии современных дискурсов, их взаимодействие друг с другом и общие тренды в их динамических процессах, медицинская терминология, жанровые составляющие дискурса, проблемы коммуникации на занятиях по русскому языку как иностранному.
В рамках конференции была предусмотрена работа секций по указанной проблематике, а также круглый стол «Терминоведение в контексте современных теорий о термине».
На заседании Круглого стола обсуждались две относительно самостоятельные, но, взаимосвязанные между собой проблемы – развитие медицинского терминоведения, а также новое направление исследований термина в коммуникативном пространстве.
Главный смысл прошедшей конференции заключается в том, что она продемонстрировала признаки зрелости самой науки о термине. Конференция показала, что понятие термина постоянно эволюционирует, что функции термина изменяются. Это напрямую зависит от участников коммуникации, их эмоций, экологического интеллекта респондентов. Поставленные на конференции проблемы свидетельствуют о том, что в термине таится бесконечный интерес ученых к основным понятиям и категориям терминоведения. Участники конференции подчеркнули важность проблемы общения в новых условиях, эмоциогенность медицинского термина, его экологичность / неэкологичность.
Свою задачу участники конференции видят в продолжении исследования феномена эмотивного значения, модуса экологичности общения, обращении особого внимания на негативные явления, влияющие на возникновение в обществе социальных конфликтов (лечение, выздоровление и оздоровление), исследовании функций термина в коммуникативном пространстве.
ЭКОЛОГИЯ ЯЗЫКА И ЭКОЛОГИЯ ПОВЕДЕНИЯ
УДК: 81’272
СЛОВА–РЕАЛИИ В АСПЕКТЕ ТРАНСЛИНГВАЛЬНОЙ
ЭКОЛИНГВИСТИКИ (НА ПРИМЕРЕ КЕЛЬТСКИХ РЕАЛИЙ
В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ)
Абрамова Е.И.
Международный институт менеджмента ЛИНК, г. Жуковский,
Россия
В статье рассматривается функционирование слов–реалий кельтского происхождения в контексте современного английского языка. Они рассматриваются как заимствования, находящиеся на определённом этапе освоения. Рассматривается группа культурно–нагруженных слов, связанных с этническими праздниками, музыкальной культурой, обычаями и традиционными предметами обихода, которые в настоящее время становятся маркерами кельтской культуры. Выделяются тенденции освоения данных слов–реалий в английском языке, обусловленные их связью с миноритарными языками, среди которых эволюция их орфографии в направлении ассимиляции или возврата к оригинальной орфографии, развитие семантики слова в языке–реципиенте.
Ключевые слова: реалия, кельтский, английский, заимствование, лингвокультура, язык–донор, язык–реципиент, эколингвистика.
Транслингвальное направление эколингвистики занимается исследованием особенностей использования единиц, средств, реалий одного языка в контексте иного языка, обслуживающего другую культуру. При этом особое внимание уделяется заимствованиям в плане освоения языком–реципиентом иноязычных реалий и искажениям, которым подвергается реалия в языке–реципиенте.
Заимствование, согласно Л.П. Крысину, является результатом следующих последовательно сменяющих друг друга этапов освоения слова:
употребление иноязычного слова в его исконной форме в качестве иноязычного вкрапления;
потеря признаков иноязычности и освоение слова грамматическими и фонетическими системами языка, но не языковым сознанием;
освоение слова языковым сознанием, но сохранение словом узуально–стилистическим или социальным ограничений;
утрата узуально–стилистических и социальных ограничений и стабилизация семантики;
регистрация слова в толковом словаре как завершающий этап освоения слова [Крысин 1991: 75].
История освоения каждого слова в языке–реципиенте уникальна, что обусловлено различными факторами, влияющими на темп освоения и период прохождения каждого этапа. Если в данной статье речь идет о словах–реалиях, характерных для культуры языка–донора, являющихся маркером этой культуры, то необходимо подчеркнуть, что освоение данной группы лексики имеет свои специфические особенности, вызванные как языковыми, так и внеязыковыми факторами, в частности тем, что эти слова всегда будут сохранять связь с культурой другого языка и народа. Лексика с культурным компонентом значения обозначает элементы другой культуры и представляет собой в контексте языка–реципиента заимствованные слова, отражающие «картину мира» носителей другой лингвокультуры. Культурно–исторические и географические реалии закреплены в языке как «отработанные историческим опытом данного народа, обязанные своим существованием специфическим условиям трудовой, общественной, культурной жизни этого народа» [Леонтьев 1969: 26].
Отмечается, что взаимодействие языков представляет собой взаимодействие культур, выражаемых с их помощью [Ткаченко 2007: 156]. Употребление слов родного языка в иноязычном контексте представляет собой символ определенного состояния и процесса, заключающихся в «осознании и переживании принадлежности к тому или иному культурному ареалу и демонстрации этой принадлежности [Загрязкина 1995: 38]. В данном случае речь идет об использовании реалий родного языка в контексте другого, когда носитель языка неосознанно будет употреблять реалию своей лингвокультуры как иноязычное вкрапление в контексте другого языка, сохраняя фонетический образ, семантику слова и словоупотребление, присущее слову в родном языке. Реалии – элементы культуры – рассматриваются как отражение традиционной социальной и бытовой жизни определенной языковой группы носителей лингвокультуры, являющихся зачастую бикультурными и осознающими свою идентичность.
С другой стороны реалии одной лингвокультуры могут быть широко известны среди носителей других языков и культур (whiskey), в этом случае стоит говорить о том, что они, будучи заимствованиями, находятся на продвинутом этапе освоения, поскольку они приобрели иную фонетическую, графическую форму, и их семантическая структура претерпела изменения. Сохраняя свою связь с культурой другого народа и сопряженность с другим языком, реалии включены в словарь другого языка в форме и по правилам языка–реципиента. Однако может произойти и некий возврат в освоении слова, что связано с политическими и общественными процессами, пересмотром отношений между лингвокультурами и т.д.
Культурно–нагруженные слова отличаются некоторыми особенностями в процессе их освоения в чужой лингвокультуре. В частности, в английском языке, пользующемся латиницей, зачастую заимствованные слова из других европейских языков, в том числе из кельтских, сохраняют исконную орфографию. При этом произношение слов также ориентируется на правила и традицию языка–донора, что свидетельствует об устном заимствовании. Однако необходимо помнить о значительном расхождении фонетических систем английского и кельтских языков, следовательно, полного фонетического соответствия быть не может.
Рассмотрим некоторые случаи функционирования реалий кельтской культуры в контексте современного английского языка (вариантов английского языка в Шотландии, Ирландии и Уэльса), обусловленного современными вышеуказанными тенденциями. Это те слова–реалии, которые Д. МкКлур относит к «натурализованным» в отличие от ненатурализованных, поскольку, несмотря на то, что они сопряжены с кельтской культурой и одновременно являются ее маркерами, они используются не только в вариантах английского языка, но и в стандартном английском [McClure, 74].
В процессе исследования были выявлены реалии, относящиеся к сферам традиционной жизнедеятельности кельтов, для которых характерно использование безэквивалентной кельтской лексики в английском языке: а) этнические праздники и фестивали, б) музыкальная культура, в) бытовые ритуалы и традиции, г) традиционные предметы обихода.
Этнические фестивали в Шотландии и Уэльсе известны не только в Великобритании благодаря специфичности кельтского музыкального творчества и массовому участию народных коллективов и исполнителей. Ceilidh (вечеринка с традиционной гаэльской музыкой и танцами) и Eisteddfod (фестиваль народного исполнительского искусства) являются наиболее известными из них.
Первоначальное написание слова в английском языке kailie [keili] было обусловлено в большей степени фонетическим принципом. Именно в такой форме это слово встречается в словаре У. Карлтона (1840 г.). Вряд ли стоит говорить об устоявшейся орфографии заимствования, поскольку встречались и другие формы kailiers и caley. Оригинальное гаэльское написание ceilidh в английском контексте было восстановлено в первой половине XX века с ростом популярности в южной части Шотландии мероприятий, связанных с кельтскими традициями. Данное явление определяется как возвращение к этимологической орфографии, при котором восстанавливается историческое написание слова для того, чтобы оно могло отражать происхождение слова [Scott 2011: 1]. В данном случае мы наблюдаем некий возврат в освоении заимствованного слова в языке–реципиенте в плане орфографии, которая не соответствует правилам произношения в английском языке.
В плане семантики наблюдаются различия в употребление слова в английском контексте:
She’s goin’ out to ceilidh this night and it’s fine (The Hills is Lonely).
We were tired, I more so than my landlady for she had done little but sit and ceilidh during the whole evening (The Hills is Lonely).
I said I was going for a ceilidh with him. A ceilidh is what we call a visit in Gaelic (Whiskey Galore).
Данные примеры показывают, что слово имеет разную семантику для носителей гаэльской лингвокультуры (любая вечеринка друзей с разговорами, песнями танцами) и других культур (танцевальная вечеринка в народном стиле). Дальнейшая адаптация семантической структуры слова наблюдается в XX веке, когда ceilidh как явление встречается на свадебных мероприятиях, где могут танцевать все, даже не имеющие опыт в этом искусстве, после того, как они обучаются простейшим движениям от опытного танцора. Более того, слово ассимилируется в морфологическом плане и образует соответствующий глагол по конверсии.
Данная реалия является интересным примером развития системы значения у заимствованного слова в языке–реципиенте и восстановлением первоначальной орфографии слова, присущей языку–донору.
К наиболее широко известным за пределами Уэльса относится реалия Eisteddfod (валл. «собрание»), означающая валлийский народный национальный фестиваль, которая включена в словари английского языка, и представляет собой реалию валлийской культуры. Ее употребляют в английском контексте для обозначения национального фестиваля; в неформальной коммуникации валлийцы используют лексему для обозначения любое общего собрания или общего развлечения членов общины.
Так, директор сельской школы обращается к односельчанам с просьбой поддержать его в выборе места проведения общих мероприятий:
The hall will be used for concerts, for whist drives, for an eisteddfod, perhaps. We might have a billiard–table. It will be the centre of the culture of the village (Gareth, the Ploughman).
В другой ситуации молодые валлийцы, жители деревни, обсуждая планы на вечер, упоминают the Eisteddfod:
«What about going out tonight»? «A grand idea, Gron. It'll tire us out. I don't suppose we'll get home until dawn. And then, tomorrow night we're going to the Eisteddfod at Siloh. Another late night» (Gareth, the Ploughman).
В сельской местности, где продолжает функционировать валлийский язык, и сохраняется традиционный уклад жизни, реалии культурной среды обозначаются в языке кельтицизмами как специфическими для культуры валлийцев. Для англичанина Eisteddfod – это ежегодный традиционный фестиваль в Уэльсе, в то время как валлиец использует эту культурему для обозначения любого танцевального вечера.
Орфография слова осталась неизменной при заимствовании, она отражает произношения слова в валлийском, но не в английском языке, т.е. соблюден принцип этимологической орфографии при заимствовании реалии.
Другими элементами культуры валлийцев являются некоторые жанры народной кельтской музыки, не имеющие аналогов в англо–саксонской культуре, такие как мелодии волынки горной Шотландии – pìobaireachd.
«Now what about a pìobaireachd»? Father MacAlister asked. «Come along, Andre, and give us a real rouser (Whiskey Galore)».
В большинстве случаев в английском письменном контексте используется англизированный вариант pibroch, зафиксированный в словарях английского языка и в музыкальной литературе:
The pibroch is also constructed to express a welcome to the Chief on his return to his clan (The Clans, Septs and Regiments of the Scottish Highlands).
В данном примере для описания специфического типа музыки используется гаэльское слово–реалия в англизированном виде, так как книга адресована англоязычному читателю. Однако общество любителей волынки использует в названии гаэльский вариант (Pìobaireachd Society) и на своем англоязычном сайте пользуется терминами, связанными с волынкой, в гаэльском варианте без перевода при отсутствии английского варианта. Обсуждая мелодии шотландской волынки на англоязычных форумах, участники, представители разных лингвокультур, также используют гаэльский вариант термина как принятый в сообществе музыкантов, независимо от своего этнического происхождения:
SFU has played several Piobaireachds and performed the Canntaireachd (singing) as part of the presentation. That was the caintaireachd of the tune, wasn't it? Very cool (Youtube).
I'm Diego, a young Italian piper, the last month i went to a Piobaireachd stage made by Alberto Massi (he win the Archie Kennet Quaich in 2003) and he showed us some piobaireachd to study (Youtube).
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что употребление кельтицизма pìobaireachd указывает, в первую очередь, на специализацию музыканта в области кельтской народной музыки, а не на его этническую принадлежность. Таким образом, данное слово функционирует в английском языке в двух вариантах, что обусловлено социолингвистически.
Не только кельты, но и жители кельтских регионов, любители и знатоки кельтской народной музыки знакомы с port a beul, формой кельтского исполнительского искусства (песня–скороговорка, исполняемая обычно а-капелла):
He's still not sure on all the details as to why his son has suddenly discovered he can sing — «Well, port a beul, wordless mouth music (The Bone People)».
Ниже представлен отрывок с описанием свадьбы на западных островах Шотландии:
Then old Michael Stewart, sang a port a beul, which means literally mouth music and is usually a comic narrative delivered at some speed, with a lilt to it that used to serve dancers for a pipe or a fiddle once upon a time … after he had put away another dram he sang another port a beul with such verve that four old ladies took the floor and executed a Scots reel to the loud delight of the onlookers. …the banker … began a Highland fling, for which the company in an ecstasy of appreciation provided the music with a port a beul in unison (Whiskey Galore).
Автор произведения о жизни гаэлов использует гаэльское наименование ритуала, у которого отсутствует аналог в британской культуре.
Рассмотрим развитие орфографии слова: port–yeull или portyoul в XVIII веке, portule в XIX и начале XX века, port a beul в настоящее время. Как показано, орфография слова изменялась в направление оригинальной, не влияя на произношение слова в английском контексте.
В настоящее время бытовые ритуалы и традиции в кельтском обществе несколько видоизменились. Гаэльский ритуал распития последнего перед расставанием бокала спиртного, сопровождается гаэльской фразой deoch an doruis – «на посошок». Данное выражение в английском языке получило распространение благодаря популярной песне, распространенной ранее среди жителей Горной Шотландии и западных островов, в настоящее время оно употребляется и в южной части Шотландии, хотя и ограниченно. Росту популярности этого выражения в Шотландии способствует использование этой фразы в рекламных целях в названиях компаний, профиль деятельности которых предполагает продажу алкогольных напитков.
Отдельную группу кельтицизмов составляют наименования традиционных предметов обихода, ранее использовавшихся кельтами. В настоящее время они выходят или полностью вышли из употребления и представляют собой лексику «туристическо–брошюрного типа», которая, перейдя в разряд архаичной, вновь обретает популярность как средство привлечения туристов, клиентов. Она используется в письменном виде в брошюрах и в устной форме гидами, проводящими экскурсии для туристов – носителей разных языков.
К таким наименованиям предметов обихода относится quaich – широкая мелкая чаша для питья, часто с двумя ручками, с XVII века по настоящее время используемая главным образом как украшение, приз или трофей (оригинальное написание cuath: чашка, миска):
Also at stake is the Northern Meeting Quaich, made by local silversmith Alan Baillie, which is awarded to the player who achieves best overall performance in the gold clasp and former winners' march, strathspey and reel contests (Piping Hot for World's Best).
Исследование показало, что слово не только входит в лексикон жителей горной части Шотландии, но и встречается в исторических и искусствоведческих текстах, в названиях магазинов сувениров и заведений, производящих и предлагающих еду и напитки, в названиях турниров и т.д. на территории Шотландии, например, Boyd Quaich Memorial Golf Tournament in Aberdeen.
Подводя итоги исследованию, выделим основные особенности освоения кельтских слов–реалий в английском языке:
Развитие семантики слова от более общего значения в языке–доноре к уникальному значению, сопряженному с другой культурой, в языке–реципиенте (вечеринка → этнический фестиваль, визит → этнический фестиваль, миска → специфичная чаша иноязычной культуры). В некоторых случаях происходит обратная генерализация значения, но в условиях другой культуры (ceilidh – не только танцевальная вечеринка, но и танцы вообще).
Изменения в орфографии слова в направлении первоначального написания в языке–доноре, обусловленные социолингвистическими факторами, связанными с повышением статуса миноритарных языков, с использованием слова определенной социальной группой, с позиционированием предмета или явления как бренда «кельтскости» в туристическом бизнесе.
Морфологические и синтаксические ассимилятивные процессы, наблюдаемые в настоящее время, также обусловлены более широким распространением слова–реалии благодаря интересу к культуре народа, к этническим корням при утрате языковых навыков.
Отметим, что в связи с коренным изменением традиционного образа жизни и уклада кельтов в настоящее время слова–реалии культурной жизни кельтов в английском контексте используются ограниченно. При отсутствии английского эквивалента они употребляются не только носителями кельтских языков и шотландских вариантов английского языка. С развитием туризма эти кельтицизмы становятся популярными и более употребительными в туристическо–рекламном контексте: в брошюрах, названиях продуктов и организаций. Они приобретают коммерческую ценность, как экзотический и романтический продукт или услуга, несущие коннотацию «кельтскости».
|
