Буймова Дарья Биолог-лаборант и его звери
|
Скачать 2.3 Mb.
|
ИНСТИТУТЫ, ЭКСПЕДИЦИИ И ПЕРВЫЕ РАБОТЫ Крыса в пути, или Первые путешествия юных биологов. Встречает медведь мужика в лесу: - Ты кто? - Я турист. - Это я турист, а ты - завтрак туриста! Наступил момент, когда мне в очередной раз пришлось поменять школу. Она тоже была с биолого-химическим уклоном. И я вовсе не жалею, что попала именно в этот класс, где демократию не путали с вседозволенностью, а свобода не мешала дисциплине. И класс у нас был замечательный. Мы все как-то очень быстро сдружились. А наш учитель биологии, Тихомиров, которого за глаза звали самыми невообразимыми прозвищами, одна из которых привязалась к нему, наверное, навсегда – «Тих», любил задавать достаточно интересные задачки для наших мозгов. Во всяком случае, хочу отметить, что все-таки большая половина нашего класса, который считали очень хорошим, но отстающим по успеваемости по сравнению с физико-математическим классом, все-таки смогла поступить в институты, что было не просто. Естественно, что самыми интересными стали для нас поездки, практически настоящие экспедиции, где у каждого было свое дело – кому гербарий собирать, кому профиль делать. Короче, все прелести биологической вольницы мы познали на своей шкуре. С нами ездили и старшие ребята. Возможно, было бы правильно сказать – друзья класса, которые достались нам от Тиха. Среди них нашелся один крысовод, который пламенно любил свою крысу. Это была самая обычная белая крыса. Она разъезжала на его плече, гордо осматривая окрестности и окружающих. Крысовод не хотел расставаться с ней даже в экспедициях (честно говоря, я бы ни за что не стала таскать с собой несчастного зверька – это очень большая нагрузка на его нервную систему), правда, мы узнали об этом не сразу. Итак, вот эта история. На некоторых полустанках стоянка поезда ограничена двумя-тремя минутами. За это время надо было успеть выгрузить все рюкзаки и кучу экспедиционного оборудования, среди которого главным был, конечно, медицинский спирт «на случай болезни». Обычно в таких ситуациях парни быстро выкидывали все рюкзаки, как попало из поезда, стараясь ничего не забыть. Так было и в этот раз. В ужасной спешке рюкзаки скидывались на перрон. В какой-то момент на перрон полетел и рюкзак крысовода. Он успел только крикнуть: - Осторожно! Там же крыса! Но рюкзак уже летел и, по закону подлости, падал на переднюю сторону, то есть на кармашки, где все походники, по старой традиции, хранят самые хрупкие вещи. Все опешили в недоумении: попробуйте за пять минут сообразить, где крыса и какая крыса. Девчонки, которые не поняли, что за крыса разбежались во все стороны. Юноши недоуменно развели руками. А крысовод прыгнул на перрон и стал срочно переворачивать рюкзак весом около пятнадцать килограмм. Оказывается, крыса сидела в кармашке рюкзака, чтобы не мешать хозяину при разгрузке. Вообще-то пятнадцать килограмм на такое маленькое животное – это слишком много, все ожидали увидеть крысиное нечто, раздавленное всмятку. Но нет – крысу, как ни в чем не бывало, извлекли из кармашка, и она беспокойно стала обнюхивать хозяина: «Где ты был? Я так ужасно летела!» С тех пор свой рюкзак он выгружал сам и отдельно – чтобы крыске не досталось. Вообще все эти экспедиции сопровождались всегда самыми ужасными сложностями. И, конечно, чем дольше и дальше экспедиция, тем сложностей больше. Как-то мы выезжали из села Горелово, где проводили такую не сложную экспедицию. Накануне наловили змей – гадючек, штук семь, если не ошибаюсь. Сварили змеиный супчик. Однако все не так просто. Девушки от готовки гадюк самоустранились, и все это навалилось на юношей, которые в поварских делах, надо сказать, были новичками. Сначала один наш одноклассник засыпал в бульон пакетиковых супчиков, потом второй прошел мимо, посмотрел, что супчик жидковат и добавил туда макарошек, третий в это время чистил картошку и тоже свалил ее в суп, а четвертый решил, что все-таки всего мало и добавил туда супчиков другого вида, потом вернулся первый и посолил суп (он не знал, что там плавает уже огромное количество ингредиентов, науке неизвестных). Когда мы увидели это варево, то решили не экспериментировать, и есть наотрез отказались, согласившись попробовать по кусочку гадюки, но не более того. Голодные члены экспедиции решили, что все наши предрассудки – это ерунда и навернули весь котелок с супом. А уезжать нам надо было утром. Те, кто ели суп встали бледные, а некоторые, кто съел еще больше, даже зеленые – им было плохо, сказывался супчик. Туалет был занят постоянно. И тут пришла машина. Для того количества народа, которое должно было в нее погрузиться да еще с рюкзаками, она была явно маловата. Вниз мы положили рюкзаки, сами расположились сверху – практически друг на друге. Грузовая машина неслась по кочкам и разухабистой дороге. Каждый ухаб сопровождался вскриками «Ой, ой! Только не на живот!» и перетряской наших несчастных тел. Несчастные, как мне было жалко этих дорвавшихся до супа детей. Когда на каждом ухабе живот скручивает болью, а ехать еще далеко – какие кошмарные мучения испытываешь при этом. Бывали, конечно, и опасные моменты. Как-то нам довелось познакомиться с кабанами. Это было в Малинках, весной. Мы в поисках чего-то (не помню чего) заплутали и долго не могли найти ни одной тропинки. Увидев утоптанную дорожку, мы, надо сказать, очень обрадовались. Должна же она была куда-нибудь нас вывести… И вывела… на водопой кабанов. Мы уперлись в их ноги практически носом и замерли, то ли вспоминая, что делать, то ли просто от страха. Конечно, возможно, кому-то покажется глупым бояться кабанчиков, тем более что животные эти просто милашки, когда улыбаются своими красивыми клыками. Но не в мае, когда у них появляются выводки маленьких кабанят, за которых они готовы рвать и медведя, не говоря уж о подрощенных человеческих детенышах. Мы попятились назад, стараясь идти так, чтобы ни одна ветка не хрустнула под нашими ногами. Нам, конечно, просто повезло, что ветер дул нам в лицо и кабанчики нас не почуяли, иначе от нас остались бы рожки да ножки. Но там же и тогда же мне удалось заочно с одним из кабанов подружиться. Мы спали в палатках, при этом у меня вместо матраса были замечательные оленьи шкуры, которые когда-то давно привез дедушка (это был единственный поход, в котором я использовала их, поскольку их тяжесть была не сравнима с их теплом). В палатке я спала с краю, спиной к лесу. Вечером начался ужасный дождь. В палатке тесно – приходилось прижиматься к стенке, так что, по всем законам я просто обязана была промокнуть и закоченеть. Собственно, я засыпала и мысленно прощалась со своими почками. Но ночью мне почему-то стало тепло и уютно. Как-то неестественно тепло и еще кто-то толкал меня в спину. С утра я обошла палатку и увидела свежеразрытую землю – прямо в том месте, где я спала. Настоящая лежка кабана. Не знаю, почему он выбрал именно это место, где довольно сильно пахло человеческим духом. Возможно, это был старый и ополоумевший кабан, для которого не нашлось другой лежки. Во всяком случае, мы дружно спали спина к спине и не дали друг другу замерзнуть и умереть. Спасибо, кабанчик. В другой раз, в упомянутом выше Горелово, приключился вовсе не страшный, анекдотический случай. Это было зимой, и участвовать в поездке я не смогла из-за подкосившего меня гриппа. Ребята заблудились и заблудились хорошо. Очень устали, что не удивительно, учитывая, что передвигались они исключительно на охотничьих лыжах. Бродили до самой темноты, даром, что зимой рано темнеет. В темноте всем как-то вспомнилось про волков, тем более что этой зимой им уже много рассказывали о нападении волков на скот. Потом кто-то где-то завыл (подозреваю, что это был несчастный деревенский пес-сторож и выл он на луну). И тут же кому-то из заблудившихся показалось, что в лесу сверкают чьи-то глаза. Естественно, что и остальным тут же почудилось, что на них из лесу смотрит целая стая волков. От страха они тут же скинули лыжи и с ними в руках понеслись домой. Кстати, и дорогу сразу вспомнили. Самое же смешное было, когда все это было рассказано одноклассникам. Рассказчик закончил свой рассказ фразой, которая вошла в историю класса: «Только пятки сверкать остались». И все живо представили девственно белый снег, на котором остались сверкать пятки. Еще интереснее оказалась поездка на Соловки. Самым трудным было в те времена запастись продуктами на 20-30 человек, которые будут жить практически оторванными от цивилизации на 45 дней. Вокруг дефицит. В магазине не было ничего. В те дни из магазинов пропали даже плавленые сырки «Дружба», которые до того украшали собой все прилавки всех отделов любого магазина. Как хорошо сейчас – купить провизию можно за один день, а тогда нельзя было ни купить, ни достать. В попытке сделать доброе дело я и моя одноклассница Ксения составили письмо с просьбой продать нам со склада завода «КОЛОСС» сублимированное мясо и сухих супов в пакетиках. Мы сами приехали на завод, прошли через кучу людей, но все говорили лишь одно: «Мяса нет и не будет. Супов нет, склад пустой». Как и кто тогда достал нам продуктов – не знаю. Но, в общем-то, голодными мы не остались. Перед вылетом из Архангельска нас начали страшно трясти. Мы находились в жутком волнении – пока нас тут трясут – там самолет без нас улетит. У кого-то на рентгене было что-то похожее на пистолет, заставили достать. Это был простой штангенциркуль, при помощи которого мы, юные орнитологи, замеряли размер птичьих яиц. Мне пришлось вывернуть половину рюкзака. Дело в том, что я везла подсолнечное масло, и оно было налито в бутылку из-под водки с заворачивающейся крышкой. Меня заставили достать бутылку и предъявить ее, ведь провоз самопальной водки запрещен. Кое-как попихав все в рюкзаки мы, наконец, оказались у самолета. Самолетом оказался, к счастью, хотя бы не кукурузник, а «Аннушка». При том наша экспедиция была распределена на два самолета – в один со своим грузом мы никак не помещались. Мы быстро покидали рюкзаки (сколько влезло) в багажное отделение, остальное оставили в хвосте самолета. Взлетели и уж хотели было подремать, успокоившись через двадцать минут полета, как из своей кабины вышел чем-то озабоченный пилот, прошел до хвоста, потом вернулся и нежно сказал: «Так, спокойно и без паники распределяем рюкзаки по салону. А то сейчас у нас хвост перевесит, и в море рухнем». Мы и без паники? Смешно сказать. Однако мы достаточно быстро справились с этой задачей и, наконец, умиротворенно уснули. Это путешествие на Соловки было, наверное, одним из самых светлых моментов моего старшего школьного возраста. И, конечно, разных историй о том походе есть много, но я расскажу лишь самые веселые моменты, не вдаваясь во все подробности некоторых конфликтов, без которых, конечно, не обошлось. Соловецкие истории - Как отличить бывалого походника от новичка? - О, это очень просто. Представим ситуацию: костер, на костре варится кисель, над ним сушатся носки и вот они упали в кисель. Совсем зеленый походник выбросит носки и выльет кисель, средний – носки выжмет, кисель выльет, а бывалый оближет носки и выпьет кисель. Нет на Земле места более загадочного, более красивого и более мистического, чем Соловки. Так мне кажется и поныне. Конечно, я обожаю и Тверскую область, где мистика просто окружает тебя и даже Подмосковье ничем не хуже других мест. Но Соловки – это совершенно отдельная история. Одно то, что там в годы сталинских репрессий были убиты, расстреляны или заморены сотни заключенных придает этому месту какой-то ужасный дух, словно души этих людей хотят пробиться к твоей душе. И это страшно, потому что было страшно и им, и, скорее всего, они хотели бы тебя запугать. А уж рассказов про леших и одичавших домовых можно выслушать от любого столько, что хватит на томик. Нашей экспедиции был выделен домик в поселке Ребалда, где летом добывают ту самую морскую капусту (ламинарию) и анфельцию (это такое нечто, похожее на мочалку, которой очень удобно мыть котелки), которую используют для производства агар-агара. Все побережье вокруг поселка было заставлено сушилками для водорослей. Запах холодного балтийского моря смешивался с запахами водорослей. Это был терпкий запах, который сопровождал нас повсюду, разве что в лесу его не было. В первый же день ребята сколотили нары. Да, да, настоящие нары в два этажа, каждые нары были рассчитаны на двоих человек и закрывались москитной сеткой, поскольку комаров на этих островах было куда больше, чем в любом другом месте. И это были огромные комары, куда крупнее подмосковных, а мошка была куда мельче наших мошек, что делало ее совершенно непереносимой. Но ко всему этому день на пятый привыкаешь и перестаешь обращать внимание. И спустя долгое время иммунитет остается. Я до сих пор не обращаю никакого внимания на наших комаров средней полосы, и вреда они мне не приносят никакого. Был составлен график дежурств. Мне достался самый ленивый напарник из всех, какие были. И потому мое дежурство превращалось просто в ад. Костер разведи, еду приготовь, а потом еще посуду помой – 20 мисок и четыре котелка. Мой же напарник вставал, мило сообщал мне, что ушел на береговой учет и потому, конечно, посуду мыть не станет. Так что в радостном восторге я встретила предложение нашего главного ботаника Ани попробовать поменяться дежурными, потому что, видите ли, ее напарник Саша не походил ей по духу, а мой Дима был в самый раз. Как самый честный ребенок на Земле, я предупредила ее, что она все равно не увидит его ни в каком виде. Но та решила ради эксперимента организовать это хотя бы один раз. Однако Саша – тоже было чудо еще то. С утра было положено варить овсянку с молоком. Но Саша встал и сказал: - Нет, овсянку надо просто запарить кипятком. Так будет полезнее и вкуснее. - Я боюсь, что нас с тобой за это побьют, - возразила я. - Вот увидишь, им понравится. Так во всем мире делают, - начал он объяснять мне, видимо имея в виду каши наподобие современного «Быстрова». - Хорошо, делай, что хочешь, но ответственность бери на себя. - Конечно, - сделал широкий жест Саша. Когда голодные будущие биологи приступили к поеданию этого завтрака, я мысленно сжалась в комок, потому что есть это, конечно, было невозможно. Одноклассники и руководитель Тих посмотрели на меня с немым укором. - На меня не смотрите. Это все Саша придумал. - Конечно, - подхватил Саша, - так же во всем мире делают. Ее нигде не варят. - Еще раз продукт переведешь, - сказал Тих, - и я не знаю, что с тобой сделаю. И почему-то всегда, именно в мое дежурство, Тих заказывал перловку на обед. Опытные походники и хозяйки знают, насколько тяжело приготовить перловку так, чтобы она не была похожа на солдатскую кирзу. Замачивать ее надо с вечера. Днем варить час на приличном костре, непрерывно помешивая, а потом задраить котелок и парить ее на маленьком огне еще часа два. Так что, весь мой день уходил на приготовление этого «экзотического» блюда. И вот, представьте себе: Тих задерживается с озерного учета птиц. Мы пообедали, и я накрываю перловку крышкой, ставлю недалеко от костра, чтобы Алексей Владимирович откушали, как придут, теплой кашки своей любимой. Сама иду то ли посуду мыть, то ли еще какие-то не менее важные дела делать. Возвращаюсь и застаю такую картину. Стоит котелок с обедом для Тиха, а в нем двумя передними копытами стоит соседская свинья и от удовольствия аж нежно похрюкивает, уничтожая деликатес. С молниеносной реакцией я даю ей пинок под зад, она летит с диким визгом в сторону. Скажу честно, я свинок люблю – создания они дружелюбные и милые. Но жрать перловку руководителя да еще встав туда ногами – это ни в какие ворота. И тут я замечаю, что на это стоят и смотрят еще человек пять. - Ну, и чего делать будем? - спрашиваю я у них. - Нда, ну, можно, конечно, новое сварить. - Не, так не пойдет – не успеем, а он любит перловку. - Хорошо, тогда всем молчать, что тут было. Чтоб ни слова, ясно? – в приказном тоне я прошу одноклассников. Все, как один, закивали головами. Я выбрала из каши веточки и грязь, которую туда занесла свинья и поставила котелок в более надежное место. Пришел Тихомиров, сел есть. Я со спокойной совестью чем-то там занимаюсь, а вокруг него собрались уже все одноклассники и тихо хихикают. Когда Тихомиров стал нахваливать кашу, все взорвались хохотом. Несчастный руководитель долго ничего не мог понять, а на следующий день узнал и сам, что кашку он ел после свинки. Ругался он сильно. Соседские животные вообще были охочи до наших припасов. С собой у нас было несколько батонов копченой колбасы, и хранились они в сенях, дверь в которые не закрывалась. Как-то утром раздается крик дежурившей в тот день Жени: - Кто батон колбасы скрысил?! Все смотрят с ужасом то на нее, то на Тиха. И никто, конечно, признаваться в столь постыдном действии не хочет. Разбирательство шло два дня. Но выявить злоумышленника так и не удалось. Что удивительно, за это время пропало еще полбатона колбасы. И вот пришло утро, когда я и Лена Филиппова, моя соседка по нарам, встали слишком рано и выползли на свет божий (по секрету: сходить в ближайший лес) и застали в сенях козла наших соседей, он рылся на полочках, и что-то сосредоточенно пережевывал. При ближайшем рассмотрении оказалось, что он жует третий батон колбасы. - Ах, ты! – закричала Лена. – А ну пшел отсюда! Козел даже не посмотрел в нашу сторону. Ему чем-то уж очень сильно приглянулась эта колбаса. Попытки отпихнуть его коленом в бок результатов тоже не дали. Тогда я схватила его за рога и попыталась вытянуть из сеней, но он так напряг свои мышцы, что даже просто повернуть его голову было невозможно. Совместными усилиями, оттягивая его от лакомой колбасы за рога, уши и хвост, нам удалось прогнать виновника несправедливых обвинений, выставленных в адрес каждого из нас. Колбасу пришлось спрятать в доме. С тех пор козел неоднократно наведывался в сени, но не найдя там колбасы (ее там, конечно, клали для него, для кого же еще так удобно могла располагаться такая вкуснятина), уходил не солоно хлебавши. Не менее интересно проходила и научная часть экспедиции. Одним из направлений нашей деятельности был учет песенной активности дроздов. Мы изучали, как в зависимости от периодов жизнедеятельности дрозда меняется его песенная активность. Некоторые дрозды давали песню из двух звуков, если меня не подводит память, другие – три. Каждая песня помечалась палочкой, и рисовался квадратик с двумя косыми линиями – крест накрест, такой квадрат означал шесть песен. Потом подсчитывалось общее количество песен. Ответственным за этот учет был тот самый Саша, и мы с ним ходили на один и тот же участок. Там пели три моих дрозда и два его. Отличать, где и чей было не сложно, поскольку все они пели с разных сторон. Однако на самом деле – и я сейчас открою страшную тайну – все пять дроздов были мои. Потому что Саша, приходя на точку, ложился спать. Я изо всех сил старалась успеть записать за пятью дроздами их показания и еще написать письмо домой. В конце нашей бурной деятельности мы решили подвести итоги. И, о ужас, показания наших дроздов кардинальным образом отличались от показаний дроздов с остальных участков. Саша смотрел на меня в недоумении, а я на него с молчаливым укором. - Слушай, - сказал он, - давай наших дроздов подгоним подо всех. - Давай, - сказала я, не очень уверенная в своих силах песенного учетчика и сомневаясь в том, что мои записи верны. Откуда я знала, что как раз наши дрозды пели правильно, а все остальные так же, спокойно, спали на точках учета, как и Саша, а потом на скорую руку придумывали что-то от себя и заполняли дневники, советуясь друг с другом, чтобы у всех было одинаково?! Тихомиров готов был нас загрызть: «Вы понимаете, что дрозды так не поют в это время года вообще?! Такого просто быть не может. Это все не правильно. Месяц работы насмарку». Самым тяжелым учетом был суточный учет песенной активности дроздов. Все учетчики приходили на одну и ту же точку по очереди, сменяя друг друга, и учитывали песни дроздов. Один на дереве, второй – под ним. Я на дерево категорически отказалась залезать и, как выяснилось, решение это было правильным. Наверху комары устроили жуткую симфонию и кусали даже через камуфляж, а мне внизу мешала мошка, но через накомарник она пролезть не могла, а жужжать не жужжала, так что, в общем-то, мне было даже хорошо, в то время как Саша наверху производил жуткие звуки – ругался, шлепал комаров на себе и, по-моему, мешал дроздам петь. После этих ужасных суток: четыре часа спишь, два учитываешь, кто-то написал на дереве, с которого велся учет: «А в голове как бронетранспортер». Огромные надежды возлагались на так называемый ватный профиль. Ватный профиль делается для того, чтобы понять, в каких местах птицы больше предпочитают строить гнезда. По количеству расщипанной на гнезда ваты можно так же приблизительно учесть, как много птиц в данном районе. И, кроме того, если надо найти гнездо, то нет ничего лучше, как искать в том месте профиля, где вата расщипывается наиболее активно. Вата аккуратно накручивается на ветки деревьев через каждые сто метров или пятьдесят (в зависимости от желания). Место помечается колышком с номером участка. Мы накручивали вату трех цветов – красного, желтого и белого. Не удивительно, что более всего птицы предпочитали именно белый цвет. Раз в неделю учетчики обязаны были проверять, сколько ваты выщипано и если ее мало, то добавлять ее. Каково же было наше удивление, когда спустя неделю мы не могли найти вешек. Вот ведь точно – вот они положенные метры, где-то тут должен быть колышек с номером участка. Но его нет! Ну, не могли же его унести. Здесь вообще места нехоженые. Долгие полчаса поиска, наконец, навели кого-то на умную мысль – поискать, собственно, саму вату. И тут – чудо. Колышек нашелся. Вот стоит молодое деревцо – все такое в листиках, в веточках и на стволе его метка: «№11». А ведь втыкали-то сухую палку. Вот это благодать – ткнешь палку, а через неделю это уже дерево. Как в сказках. С проблемой поиска вешек столкнулись и мы с Аней, когда описывали ботанику ватного профиля. Это означало, что надо было прийти на участок и зарисовать его схематично на все четыре стороны света, описать породы деревьев и кустарников, преобладающих на участке и посмотреть, насколько много этой самой растительности. К тому моменту большая половина колышков проросла и стала деревьями, найти их было не просто. Аня была на четвертом месяце беременности, поэтому передвигались мы медленно, а ей постоянно хотелось спать. В первый же день она сказала: - На самом деле описать этот профиль можно за неделю. Но мы так спешить не будем. Пяток участков в день и баиньки, а потом домой. - А Алексей Владимирович ничего не скажет? - А он ботанику и не знает и сколько на самом деле надо для этого дела тоже, соответственно, не знает. Ей было виднее. Как никак, это она к тому моменту училась на четвертом курсе биофака на ботаника, а не я. Так мы и делали. Поописываем немного, походим, потом спим на мягкой траве под ласковым северным солнцем, а потом идем домой. К концу экспедиции подоспело и описание нашего профиля. Так что, работу мы сильно не задержали. Вообще спать хотелось постоянно. И каждая минута вдали от Тиха, когда он никак не мог проконтролировать, чем мы заняты, посвящалась сну. Как-то Тихомиров пришел со своего очередного ближнего похода и сообщил, взяв в руки карту: - Вот здесь, я это чую, должно быть гнездо. Даша, Саша и Юра – сходите и поищите его там. И мы пошли в надежде хоть часик отдохнуть. Квадрат, о котором говорил Тих, мы нашли быстро. Побродили вокруг да около, но никакого гнезда не нашли. Собственно, и искали мы очень поверхностно. Не найдя гнезда, мы завалились… правильно, опять поспать на мягкой травке. По-моему, если не ошибаюсь, за два часа в тишине, под солнышком, мы замечательно выспались. Это, между прочим, очередная тайна. - Алексей Владимирович, ну, три часа ползали и никакого гнезда не нашли. Тих разразился короткой вспышкой ярости, к которым мы за время пребывания на Соловках уже привыкли. После этого ушел и вернулся спустя полчаса, гордо воздевая к небу гнездо. - Ну и как вы умудрились его не найти? - Да никак, не видели мы его. Прости нас, Тих, конечно, мы опять проспали. Но нам очень хотелось спать. Правда, ведь не только нам. Когда Тих с утра вставал, и начинал напевать известную перевранную песню: «Не лей мне чай на спину – болит радикулит, не сыпь песок на рожу – он на зубах скрипит», это означало, что Тих не выспался и пребывает в плохом настроении. Потом он издал указ: «По утрам запрещено пить тормозную жидкость». Мы похихикали и издали свой: «По утрам так же не рекомендуется пить реактивное топливо». А он взял и обиделся. Бывает же. А еще каждое утро надо было отмечать погоду. Погода на Соловках не баловала солнцем и теплом. Утром облачность редко бывала ниже 80%. Неоднократно ответственному по погоде, то есть мне, предлагалось залезть на крышу и разгонять облака метлой. Но мне тогда претили шаманские методы. С нашего берега был виден остров Анзер. То есть обычно он был виден во второй половине дня, а в первой он был затянут туманом, словно его поглотило облако. Как раз тогда японцы стали требовать наши Курильские острова, и мы по утрам шутили: - О, глянь-ка, опять японцы Анзер украли. А один раз на день рождения Жени, именинница заказала настоящую грозу ответственному за погоду. Надо сказать, что гроза на Соловках явление не такое уж частое. Но тут, по просьбам одноклассников и меня, конечно, началось такое светопреставление – это что-то. Уж мы постарались и вызвали настоящую грозу – рыбаки потом сутки не могли в море выйти – такой бушевал шторм. Молнии сверкали со всех сторон, а от ударов грома покачивался наш домик. В тот год на берег во множестве выбрасывались многощетинковые черви, полагаю Nereis pelagica, это такие кольчатые черви, у которых отчетливо видны сегменты и каждый сегмент (а их бывает и свыше сотни) несет по две параподии (щетинки), они черные, будто их только что вымазали в нефти, короче, отвратнейшее зрелище. Некоторые из них еще шевелились, чем вызывали визг девушек из нашего класса. В порыве желания «спасать все живое», Илья Темкин выловил наиболее живую тварюгу и поселил ее в своей миске под домом. Поверить невозможно: этот аккуратист Илья положил в свою миску, из которой ему еще есть и есть, мерзкое, длинное, извивающееся создание. Правда, на следующий день ему надо было идти на озерный учет дня на три. - Моего червя не трогать, - повелел Темкин перед уходом, как будто все только и хотели прикоснуться к этому чуду природы. Однако никто из животных просто так жизнь самоубийством не заканчивает. Так и этому червю суждено было сдохнуть прямо в миске у Ильи. Какая не романтическая смерть. Заметили мы это, когда из-под дома стало весьма заметно попахивать тухлецом. К вечеру пахло нестерпимо, но дотронуться до миски даже с дохлым червем, никто так и не решался. Но больше всего поразил нас Илья. Он вернулся и вымыл свою миску с каким-то выражением грусти и тоски по безвременно ушедшему червю. И потом спокойно ел из этой миски, чем вызывал отсутствие аппетитов у нас, своих одноклассников. А теперь, если дорогой читатель, вы пьете чай или перекусываете, почитывая книгу, отложите ненадолго съестное. У нас был еще один профиль – мышиный. Там стояли мышеловки. Раз в неделю ребята приносили штук 15-20 мертвых мышек, которых нам предстояло вскрыть и распотрошить. Нам дали задание посчитать, сколько на матке каждой мыши-самки пятен, поскольку ученые предполагали, что это количество соответствует числу родов мыши и, как я понимаю, могло помочь им установить численность мышей или вывести для этого какую-либо формулу. Четверо самых смелых были отобраны для проведения вскрытия, и я горжусь тем, что и я вошла в это число. Первое вскрытие как-то поначалу не заладилось. Все кривились. Вообще-то я тоже. Не скажу, что мне было страшно или отвратительно вскрывать попахивающих мышей – нет – во имя науки вскроешь все, что попросят. Мне были неприятны блохи, которые то и дело вывертывались из шерсти мышек, как живые винтики. Дабы преодолеть эту неприязнь, я сходила на кухню, сделала себе очень вкусный бутерброд с колбасой и пошла вскрывать дальше. Вслед за мной потянулись и остальные. Замечательная у нас получилась картина: четверо юных исследователей, жующих бутерброды с колбасой и другой рукой вскрывающих мышек. А потом выяснилось, что пятна мы сосчитали неправильно. Почему не правильно? Как надо правильно? На эти вопросы я ответа не знаю до сих пор. И даже теперь, уже хорошо ознакомленная с физиологией и анатомией грызунов могу заверить любого: вскрывали мы правильно и смотрели туда, куда надо. Своим выговором по поводу всех загубленных отчетов Тих напрочь испортил мой день рождения. А трое: я, Юрка и Илья были изгнаны «прочь с глаз руководителя» и шатались весь день по монастырю (дело шло к отъезду и мы временно находились в монастыре, ожидая рейса). Во время этих шатаний нам чуть не начистили лицо местные, то есть им повезло, что мы вылезли на леса центрального собора (хорошая высота, гнилые доски) и слишком долго думали, в кого мы будем играть: в Джеки Чана, в Брюса Ли или в Жана Клода Ван Дамма. Каждое предложение встречалось Юрой с грустью: «Не, я в него не умею». Пока мы распределили роли и оставили Юре роль «добивальщика ногами», местные уже ушли, решив, что потеряли нас из виду навсегда. Вечером меня от плохого настроения не спас даже пирог (на Соловках делают самые вкусные пироги с брусникой или черникой). А еще в тот день я отправила домой телеграмму, чтобы меня встретили. Только не простую, а с хохмой: «Всех пожрал проклятый долгоносик, встречайте гробы: поезд такой-то, вагон такой-то». Мама потом рассказала, что почтальон очень испугалась и прежде чем нести телеграмму домой, сначала позвонила и продиктовала ее. Мама сказала: «Да не волнуйтесь, ничего страшного. Это моя дочь из похода с Соловков возвращается». Илья, кстати, потом окончил университет в Америке. Сейчас получает очередное образование, теперь уже в области музыки. Юра задержался в академическом отпуске и только сейчас заканчивает медицинский. Только вот я не получилась. Шучу, конечно. Просто именно тогда у меня появились первые подозрения, что я ошиблась в выборе профессии. А еще Тиху не понравился наш дневник. Так вот, Алексей Владимирович, можете зачесть за него эту главу. |
Похожие:
 |
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение... Подобный способ контроля местной знати так же был характерен для Марокко на протяжении XVII и XIX веков: король постоянно перемещался... |
|
Пояснительная записка Программа обучения по профессии «Лаборант пробирного анализа» Программа обучения по профессии «Лаборант пробирного анализа» разработана для работников Северо-Енисейского ООО «Соврудник». В программе... |
 |
В. Васин. Путешествие на Землю Знаете ли Вы, что самые страшные звери, обитающие в современном смешанном лесу, – это ёжики! |
|
Сбродова Дарья Викторовна Институт систем энергетики им. Л. А. Мелентьева Сибирского отделения Российской академии наук (исэм со ран) |
|
Инструкция по деятельности Лаборант отдела информатизации и информационных технологий Краевое государственное образовательное учреждение среднего профессионального образования |
|
«Станция юных натуралистов» Инициативная группа учащихся Бобкова Оля, Зверева Диана, Карпузович Дарья – учащиеся мбоу дод сюн |
|
Дарья Викторовна Портфолио Патентная документация Оригинал Перевод Способ охлаждения крышки водяного термостата исследовательского или испытательного устройства |
|
Дарья Донцова Любовница египетской мумии Все люди уверяют, что любят себе подобных, но никто не желает жить в коммунальной квартире |
|
Парафилии как диагностическая категория (реферативный обзор зарубежных исследований) Л. Ю. Демидова, лаборант-исследователь Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского () |
|
Игорь Вагин заяц, стань тигром Некоторые, начав читать, скажут: “Это не про меня”. Но загляните к себе в душу и вы увидите слабость, боязливость и одиночество.... |
|
Рабочая программа по английскому языку для 6 А, В, г классов Составитель:... Рассмотрено Согласовано Утверждено на заседание шмо зам директора и введено в действие |
|
Минобрнауки россии федеральное государственное бюджетное образовательное... Лаборант кафедры назначается на должность и освобождается от нее приказом ректора по представлению заведующего кафедрой |
|
Конспект совместного практического занятия для детей и родителей... Цель: развитие сплочённости и конструктивных детско-родительских отношений, чувства принадлежности к своей семье |
|
1. элементы глобальной экологии. Представление об экосфере. Глобальный... Красуцкий Б. В. Сборник практических заданий по экологии (раздел: Прикладная экология): учеб практ пособие для студ географ и биолог... |
|
Раева Дарья пс-шпм-11 Ориентировочная карта понятий Психодинамический... Э. Берн; М. Гулдинг; Р. Гулдинг; К. Штайнер; Ф. Инглиш; Т. Харрис; Т. Калер; Д. Хей |
|
Автор проекта: Бояршинова Дарья 11 класс Руководитель проекта Название темы: Игра- презентация для младших школьников «Следы невиданных зверей или птичьими тропами» |