Виктор Олегович Пелевин П5: Прощальные песни политических пигмеев Пиндостана Виктор пелевин
|
Скачать 2.37 Mb.
|
| Виктор Олегович Пелевин П5: Прощальные песни политических пигмеев Пиндостана Виктор ПЕЛЕВИН П5: Прощальные песни политических пигмеев Пиндостана Зал поющих кариатид Лена пришла на прослушивание за два часа до назначенного срока, но все равно оказалась в очереди девятой. Девушки, собравшиеся в небольшом холле – среди желтой кожи, стекла, хрома и винтажных голливудских плакатов, украшавших стены вместо картин, – заметно нервничали. Лена тоже. Девушки исчезали за дверью из матового стекла с интервалом примерно в четверть часа, потом выныривали и шли к выходу. По их лицам ничего нельзя было понять. Когда по холлу пролетел звон электронного колокольчика и секретарша назвала ее фамилию, Лена вдруг запаниковала и долго не могла засунуть книгу в сумочку, так что секретарша даже нажала на кнопку еще раз. Но по пути к матовой двери Лена пришла в себя – и толкнула ее уверенной рукой. За дверью оказался небольшой кабинет, похожий на приемную доктора-косметолога: письменный стол, пара кресел и жесткая медицинская кушетка, обтянутая клеенкой. Хозяин кабинета, которого было принято называть «дядя Петя», сидел на кушетке, скрестив мохнатые ноги, и курил сигару. Дядя Петя был полный мужчина лет пятидесяти с голым черепом и мясистым лицом в стильных прямоугольных очках. Несмотря на свежевыбритость, он выглядел небритым: его полуседая щетина была так непобедимо густа, что казалось, будто он только что посыпал голову пеплом сигары, а для полноты покаяния втер некоторое количество еще и в щеки. Одет он был как ребенок – в мятые белые шорты и футболку с радужной надписью: Taliban Ichkeria Некоторое время он глядел на Лену, пожевывая сигару. Затем указал на стол и произнес: – Раздевайся и залазь... То есть наоборот – залазь и раздевайся. Лена была в курсе, что петь придется голой, но все-таки испытала шок, поняв, что все произойдет не на подиуме, а на письменном столе в прокуренной комнатенке. Как-то это выглядело несерьезно. С другой стороны, место было самое серьезное, какое только бывает, это она тоже знала. Обнаружившийся диссонанс мог означать только одно – ее представления о серьезном и несерьезном не соответствуют актуальной действительности. Такое с ней уже бывало в жизни. Поэтому, отбросив сомнения, она залезла на стол и быстро обнажилась. – Пой, – сказал дядя Петя. – У меня флэшка с музыкой, – ответила Лена, – есть куда поставить? – Давай без музыки. Специально на этот случай у Лены была приготовлена песня про Югославию, которую пели «Татушки» – она очень выгодно подчеркивала ее тонкий чистый голосок. Лена запела: Над вечерним Дунаем разносится белый цвет белый цвет белый цвет... – Ногу подними, – сказал дядя Петя. Лена покраснела и, продолжая петь, подняла левую ногу, согнув ее в колене. Стоять на одной ноге было неудобно, но можно. Она развела руки в стороны и попыталась придать своей позе максимальное изящество. Стыд наполнил ее голос какой-то особо пронзительной хрустальной чистотой. Дядя Петя даже не смотрел на нее – так, может, глянул искоса один или два раза. Он занимался своей сигарой, которая слишком сильно прогорела с одного бока. Озабоченно смазывая слюной проблемную область, он пускал струи дыма в потолок, но раскурить сигару равномерно никак не получалось. Когда Лена второй раз пропела «Ты уходишь в огонь, Югославия, без меня без меня без меня», в голове дяди Пети, видимо, сработало какое-то ассоциативное реле. Он стряхнул с сигары пепел, сморщился и сказал: – Хватит. Давай что-нибудь другое. – А ногу можно опустить? – спросила Лена. Дядя Петя отрицательно помотал головой. Лена к этому времени уже порядком устала – и сделала ошибку. Она запела «Колеса любви» «Наутилуса». Это была красивая песня, но с неуловимым и как бы скользящим мотивом, и петь ее следовало только под музыку. – Это знала Ева, это знал Адам, колеса любви едут прямо по нам... – начала она, но через несколько секунд дала такого явного петуха, что замолчала от смущения, а потом начала заново. – Не надо, – остановил ее дядя Петя. Положив сигару на край кушетки, он сделал пометку в блокноте. – Можно ногу опустить? – опять спросила Лена. – Можно, – кивнул дядя Петя. – Можно уже одеваться. – А декламация? Декламацию будете слушать? – Нет. Лена слезла со стола. Она чувствовала, как на ее щеках разгорается румянец позора, и ничего не могла с этим поделать. Ей было очень неловко, и, одеваясь, она смотрела в мусорное ведро – словно смирившись с тем, что отныне ее место именно там. * * * Дядя Петя позвонил через неделю, когда Лена уже успокоилась. Звонок раздался рано утром. Взявшая трубку сестра сказала: – Тебя какой-то живчик. Сначала Лена не поняла, кто это, и только когда дядя Петя назвал ее «Югославией», догадалась, что все-таки прошла конкурс. – Насчет тебя сомнений не было, – сообщил дядя Петя, – ты только ногу подняла, и я все понял... Сегодня днем свободна? – Да, – сказала Лена. – Конечно. – Знаешь, где «Рэдисон-Славянская?» Приходи к трем часам ко входу, только паспорт возьми. Увидишь там человека с табличкой «Семиотические знаки». Подойдешь к нему. – Зачем? – не поняла Лена. – Затем, глупышка, что человек с этой табличкой отведет тебя туда, куда тебе надо. А ты что-то плохое подумала? Не бойся, плохого больше не будет, будет только хорошее и очень хорошее. Если, конечно, не разучишься краснеть. Это в нашем деле самое важное... И дядя Петя засмеялся. Без пятнадцати три Лена была на месте. Судя по всему, в «Славянской» происходило какое-то крайне важное для мировой семиотики событие – у дверей стояло сразу несколько женщин в гостиничной униформе с такими табличками в руках. Одна из них, сверившись со списком, повела Лену в бизнес-центр. Там уже собралась целая толпа семиотических юношей и девушек – это даже немного напоминало первое сентября. Женщина в униформе привела Лену в небольшой полукруглый зал с черными креслами, явно предназначенный для презентаций в узком кругу. В зале сидели незнакомые девчонки. Лена по привычке пошла на последний ряд и села рядом с миниатюрной девушкой с азиатским разрезом глаз, по виду совершенной японкой. – Ася, – представилась японка и так очаровательно улыбнулась, что Лена сразу поняла, как та прошла конкурс. – Лена, – сказала Лена и пожала протянутую руку. – Что сейчас будет? – Говорят, какое-то вводное занятие. Лена оглядела собравшихся. Всего в зале оказалось двенадцать девушек – все были красивые, но разные, словно их специально подбирали таким образом, чтобы создать контраст между разными типами физической привлекательности и усилить таким образом эффект. Здесь были две негритянки, одна мулатка, две смуглых среднеазиатки, две узкоглазочки (самой красивой была Ася) и пять девушек неопределенно-европейского вида: три блондинки (Лена посчитала себя), брюнетка и шатенка. Через несколько минут ожидания в зал вошли дядя Петя, одетый в коричневый двубортный пиджак поверх черной водолазки, и молодой темноволосый мужчина в сером костюме от Zegna с галстуком неброского, но такого элегантного оттенка, что если у Лены и оставались какие-то сомнения в серьезности происходящего, они отпали раз и навсегда. Дядя Петя явно не был в этой паре главным. Он вел себя по отношению к молодому человеку очень предупредительно – включил ему микрофон и даже стряхнул несуществующую пыль с его кресла. Усевшись перед микрофоном, молодой человек оглядел девушек, грустно улыбнулся и заговорил: – Вы ведь знаете, девчата, что сейчас происходит в мире. Геополитическое противостояние между цивилизациями, основанными на служении духу и материи, обострилось до последнего предела. За этим скрыто такое же напряжение сил, как в зоревые утренние часы перед Куликовской битвой, когда православная рать ждала своего звездно-крестного часа... Молодой человек обвел строгим взглядом девушек, как бы давая понять, кто теперь будет православной ратью – но это Лена прикинула уже давно. Неясно было, что такое «звездно-крестный». Она решила, что это калька с американизма «звездно-полосатый» – эдакий ответ диктатуре «Макдональдса», за неимением нормального креатива слизанный с самого «Макдональдса», но заквашенный на правильном духовном начале. – Особую остроту ситуации придает тот факт, – продолжал молодой человек, – что богатства нашей страны достались во время грабительской и преступной приватизации кучке олигархов, специально отобранных агентами мировой закулисы по принципу духовного убожества. Не то чтобы это были неисправимо дурные люди, нет, не следует так думать, папа-мама дурка восемнадцать. Они, скорее, похожи на маленьких детей, не способных стремиться ни к чему, кроме удовлетворения своих постоянно меняющихся желаний. Отсюда все эти футбольные клубы, гигантские яхты, вино по двадцать тысяч евро за бутылку и прочие гримасы, о которых вы, я думаю, наслышаны... Лена не поняла, что это за «папа-мама дурка восемнадцать» (молодой человек пробормотал эти слова быстро и тихо), но сразу же забыла про это – ей вдруг до такой степени захотелось отхлебнуть вина за двадцать тысяч евро, что ее рот наполнился слюной. По залу прошел тихий вздох, подтвердивший, что собравшиеся не просто наслышаны о гримасах, а успели в мельчайших деталях изучить всю доступную о них информацию. – В последнее время спецслужбы Запада развернули настоящую охоту на наших богачей-недотеп, – продолжал молодой человек. – Вы слышали, конечно, про громкие скандалы и аресты: сначала Куршевель, затем Фиджи, потом бутик «Гермес», а теперь вот Сен-Моритц, Мальдивы и Антарктида. Кампания тщательно спланирована и преследует две основные цели – во-первых, дискредитировать российскую цивилизацию, во-вторых – установить контроль над ее ресурсами посредством сбора компромата на владельцев ее основных активов. Наша элита стала мишенью, а объективная реальность текущей точки пространства-времени такова, что вместе с ней стали мишенью мы все. Нахмурившись, он замолчал, словно давая слушателям возможность осознать всю серьезность ситуации. Затем на его лицо вернулась грустная улыбка, и он продолжил: – Мы должны удержать ситуацию под контролем. Что для этого нужно? В первую очередь, создать условия, при которых эти инфантильные охламоны больше не будут позорить страну за рубежом. Мы должны, так сказать, воспроизвести тот дурманящий мираж, которым их привлекает Запад, по нашу сторону границы. Тогда мы обезопасим стратегические ресурсы отчизны и заодно сохраним в России те огромные средства, которые олигархия тратит на свои безобразия. Это, если хотите, один из приоритетнейших национальных проектов сегодняшнего дня – хоть по телевизору, по понятным причинам, вы об этом не услышите ни слова. Он поглядел на часы. – Остальное вам расскажет Петр Моисеевич. Главное, вы должны помнить, что, несмотря на внешнюю... двусмысленность, скажем так, вашего труда, он так же важен, как вахта матросов подводного крейсера, который несет ядерный щит страны. А может быть, и важнее – потому что война сегодня не та, что полвека назад, и ведется совсем другими средствами. Стране нужен щит нового типа, способный защитить наши рубежи изнутри, – и держать его будете вы, девчата! К вам переходит сегодня дело Александра Невского. Это огромная ответственность, но и великая честь. И пусть на этом пути ваши сердца озарит то прекрасное и невыразимое, что Боря Гребенщиков называет делом мастера Бо, а простые люди вроде меня – трансцендентально-экстралингвистическим императивом. Все теперь будет зависеть от вас. Удачи! Прошептав что-то на ухо дяде Пете, молодой человек встал, помахал на прощание изящной маленькой ладонью и вышел из зала. – Все поняли, кто с вами сейчас говорил? – спросил дядя Петя и выразительно поглядел в потолок. – Да... Вот так. Раньше был серый кардинал. Никто его и в глаза не видел. А теперь вот выступает по разным вопросам, общается с людьми. Настоящий, кстати, демократ в хорошем смысле – приехал на обычной «бэхе» без всяких наворотов. Только рассказывать про эту беседу на стороне я очень не советую. Лена так и не поняла, что это был за «серый кардинал», но решила не выяснять – чтобы случайно кому-нибудь не проболтаться. – Усвойте сразу, – продолжал дядя Петя. – Длинных ног для вашей работы мало, нужна короткая память. Никто – ни мама, ни папа, ни братик, ни даже священник на исповеди – не должен знать о том, что происходит с вами на службе. Чем чревато нарушение этого принципа, вы, я думаю, понимаете. Или есть такие, кто в непонятках? Дядя Петя обвел взглядом притихший зал. – Мы что, поступили в разведшколу? – спросила одна из девушек. – Примерно, – улыбнулся дядя Петя. – Вы думаете, мы тут в куличи играем? Если полистать глянец за последние годы, дядя Петя только и делает, что жалуется всяким светским хроникерам, будто с Рублевки не поступает заказов на девочек и вся клиентура теперь только в провинции. Мы, конечно, и хроникерам платим, и журналам. С общественным мнением работа идет самым активным образом. Внедряется точка зрения, что на первом месте в системе ценностей современного олигарха стоит семья, на втором – заграничное образование детей, на третьем – православные идеалы, а разврат уже давно не в моде. На это, девочки, идут серьезные ресурсы. А теперь представьте, что кто-то из вас начнет торговать клубничкой... Рушится все здание. Понимаете последствия? – Это все уже поняли, – мужским голосом сказала коротко стриженная блондинка, сидевшая в первом ряду. – Давайте конструктив. Где работать будем? – Под Рублевкой. – В смысле, рядом с Рублевкой? Дядя Петя отрицательно помотал головой и ткнул пальцем в пол. – Что вы имеете в виду? – напряженно спросила блондинка. – Вы будете трудиться в подземном комплексе, который достраивается в районе Рублевского шоссе. Он расположен на глубине в триста метров под землей и способен выдержать прямое попадание ядерной бомбы. Комплекс будет выполнять функции бомбоубежища для национальной элиты на случай войн и терактов. А в мирное время он станет закрытым развлекательным центром, который элита сможет конфиденциально посещать, не покидая района проживания. – И что, – спросила Ася, – про это убежище никто не будет знать? – Скрыть строительство такого масштаба трудно, – ответил дядя Петя. – Но сохранить в тайне то, что будет там происходить, можно вполне. Все сотрудники, в том числе и вы, будут знать только касающееся их непосредственно. Кстати, не считайте себя солью земли. Вы далеко не главное содержание проекта. Вы даже не осы. – Какие осы? – спросила одна из девушек. – «Оса» – это «объект секс-аттракции», – ответил дядя Петя. – Наш профессиональный жаргон. – А кто же мы тогда? – Вы просто декоративный элемент в одном из вспомогательных помещений. Вы – поющие кариатиды. Знаете, что это такое? Знали явно не все – это было видно по лицам. Дяде Пете, видимо, стало жарко – он снял пиджак и повесил его на спинку стула. На его черной водолазке в районе живота оказался рисунок – изогнутый найковской загогулиной сперматозоид с подписью: |
Похожие:
 |
Эксклюзивные рассказы о культовом писателе современности Прежде всего, надо условиться: Виктор Олегович Пелевин — вполне реальное существо, проживающее в Чертаново. Так что те, кому больно... |
|
Виктор пелевин Автор просит воспринимать их исключительно в этом качестве. Остальные совпадения |
|
Виктор Пелевин Священная книга оборотня «драматических обстоятельствах» в одном из московских парков. О срежиссированности этой акции свидетельствует милицейский протокол,... |
|
Григорий Нехорошев / Настоящий Пелевин: Отрывки из биографии культового писателя Вот, например, краткая автобиография, приложенная к заявлению о приеме в члены Союза журналистов России. По правилам тех лет Пелевин... |
 |
Семенов Виктор Олегович Московский институт инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии; специальность: оптико-электронные приборы |
|
Шаубергер Виктор – Энергия воды Виктор Шаубергер (1885—1958), потомственный лесничий, сделал, вероятно, самые фундаментальные открытия XX столетия и своей техникой... |
|
Шаубергер Виктор – Энергия воды Виктор Шаубергер (1885—1958), потомственный лесничий, сделал, вероятно, самые фундаментальные открытия XX столетия и своей техникой... |
|
Рассмотрение заявлений адвокатов. Вопросы текущей деятельности. Голосовали: единогласно Присутствовали: Басов Юрий Романович, Гордеева Ольга Геннадьевна, Леднев Сергей Федорович, Мухаметов Ринат Равилевич, Ногин Сергей... |
|
Алексея Козлова, Натальи Свиридовой ансамбля «Аура» Монастырщинского района. Выступающие пели песни, читали стихи. Участников концерта тепло приветствовали зрители, среди которых были... |
|
Виктор Зубков освободил Виталия Савельева от должности заместителя главы Минэкономразвития Виктор Зубков освободил Виталия Савельева от должности заместителя министра экономического развития и торговли |
|
Новости 6 Известия, янина соколовская, виктор зозуля, александр латышев, 16. 12. 2008, №235, Стр. 2 12 |
|
Пастухов виктор сергевич Эмоциональная, психологическая и мотивационная подготовка учащихся к усвоению изучаемого материала |
|
Новости 9 Коммерсантъ, Хамраев Виктор,Городецкая Наталья,Ларинцева Александра, 23. 01. 2009, №011, Стр. 3 18 |
|
Коммуникации Виктор Бойко – один из самых известных в нашей стране знатоков практической йоги |
|
Виктор Клименко «О мальчике который умел летать…» Четвертая. Энергопотенциал 38 воспоминание: как я был пантагрюэлем (02. 88 2) 38 |
|
Виктор гончаренко Невероятно, но всего лишь лет 90 тому назад не было ни самолетов, ни планеров, ни аэродромов |