  Пленарные заседания
А. А. Алексеев.
ΣΗΜΕΙΟΝ и ΔΟΞΑ в Евангелии от Иоанна
В сопоставлении с Ветхим Заветом, Сепутагинтой, арамейскими таргумами и синоптическими Eвангелиями выявляется глубоко продуманная система употребления слов ΣΗΜΕΙΟΝ «знамение» и ΔΟΞΑ «слава» в Евангелии от Иоанна. Первое из них находится в корреляции с деятельностью Моисея и проповедью Иисуса как пророка, второе — с божественной природой Иисуса, Cына Божия. Этим путем евангелист производит двойную интерпретацию, с одной стороны, устанавливая прообразовательный характер Ветхого Завета и, с другой, сотериологическую миссию Иисуса.
Anatoly A. Alexeev
ΣΗΜΕΙΟΝ and ΔΟΞΑ in the Forth Gospel.
Comparative study of the Old Testament, Septuagint, Aramaic Targum and Synoptic Gospels reveals a perfectly balanced system of using the terms ΣΗΜΕΙΟΝ “sign” and ΔΟΞΑ “glory” in the Forth Gospel. The first is used to refer to Moses’ activities and Jesus’ prophetic kerygma, the last — to the divine nature of Jesus as the Son of God. In this way the Evangelist performs the twofold interpretation through discovering the Old Testament typology and Jesus Christ’s soteriology.
К. В. Бабаев, к. филол. н., Институт востоковедения РАН (Россия)
О ТИПОЛОГИИ И ПРОИСХОЖДЕНИИ СУППЛЕТИВИЗМА
Настоящий доклад представляет собой описание технического задания к комплексному научному исследованию типологии явления супплетивизма в различных языках мира. Супплетивизм (обычно понимаемый как нерегулярный тип словоизменения лексемы с помощью иного корня) является одним из наиболее интересных языковых явлений в словоизменительных системах языка, находящимся в определённом смысле на стыке лексической и грамматической сфер человеческого языка. Его широкая распространённость в языках самых различных типов, регионов мира, языковых семей обусловила довольно ранний интерес к супплетивизму со стороны научного языкознания. Однако несмотря на то, что само явление было охарактеризовано ещё в работах раннего индоевропейского языкознания в первой половине XIX в. при сравнительном анализе и реконструкции праязыка индоевропейской семьи, собственно типологией и теорией супплетивизма учёные занялись значительно позже.
Первый труд, посвящённый данному явлению, издан в 1899 г. в Германии [Osthoff, 1899]. Позже супплетивизма касались в своих исследованиях представители школ американского структурализма [Bloomfield, 1926], теории генеративной грамматики, естественной грамматики (natural grammar) и других [Hippisley & al., 2004]. Однако по сей день остаётся неразработанным как научное определение супплетивизма (см. одно из наиболее удачных определений в [Mel’čuk, 2000], так и классификация типов данного явления, недостаточно изучены пути возникновения, развития и исчезновения супплетивизма. В целом же теоретической литературы о супплетивизме крайне недостаточно.
Обычно принято делить супплетивизм на «сильный» и «слабый» [Veselinova, 2006]. Одним из очевидных критериев для этого является этимологический: такие глагольные формы, как иду и шёл, происходят из различных глаголов. К слабому супплетивизму можно отнести различные формы латинского глагола ferre ‘нести’: tulī ‘я нёс’ — latum ‘несение’, этимологически восходящие к одному корню. Однако существует и ряд других критериев для классификации супплетивизма. В частности, она может быть основана на анализе:
различных частей речи (имена существительные, прилагательные, глаголы, местоимения различных типов, наречия и пр.);
различных грамматических категорий (число имени, лицо, вид, время и наклонение глагола, степень сравнения имени прилагательного и пр.);
словоизменительной и словообразовательной систем языка (ср. словообразовательный супплетивизм числительных один — первый во множестве языков мира);
статистической частотности семантически различных лексем (известно, что наиболее частотными супплетивными парами являются именные человек — люди, ребёнок — дети, ср. также словоформы глаголов со значениями «идти», «приходить», «быть», степени сравнения прилагательных хороший, плохой и др.);
морфем / лексем различной степени автономности (так, можно говорить о супплетивизме именных падежных аффиксов единственного и множественного числа в индоевропейских языках, о супплетивизме по числу именных классных префиксов в языках Африки).
Одним из наиболее актуальных вопросов является развитие супплетивизма в диахроническом аспекте, поиск закономерностей такого развития. Представляется, что бытующий в зарубежной литературе взгляд на супплетивизм как на нерегулярное явление, от которого язык по мере сил пытается избавиться, не соответствует действительности: на месте старых, утраченных супплетивных пар появляются новые. Более справедливым является взгляд на супплетивизм как на «нерегулярную регулярность», присутствующую в огромном большинстве языков мира. Однако эта точка зрения должна быть подтверждена комплексным исследованием явления на материале представительной выборки как минимум сотни языков мира, чего пока ещё в научной литературе сделано не было. Подобное исследование, безусловно, представляется целесообразным как в свете типологического, так и в свете сравнительно-исторического языкознания.
Литература:
Bloomfield, Leonard. 1926. A set of postulates for the science of language. Language 2: 153—64.
Hippisley, A. & al. 2004. Suppletion: frequency, categories and distribution of stems. “Studies in Language” 28, 387—418.
Mel´čuk, I. 2000. “Suppletion”. In: Booij, Geert; Lehmann, Christian; and Mugdan, Joachim (eds), Morphologie / Morphology. Ein internationales Handbuch zur Flexion und Wortbildung / An International Handbook on Inflection and Word-Formation, 1. Teilband 510-24. Berlin, New York: de Gruyter.
Osthoff, H. 1899. Vom Suppletivwesen der indogermanischen Sprachen. Heidelberg, Kommissionsverlag von Alfred Wolff.
Veselinova, L. 2006. Suppletion in verb paradigms: bits and pieces of a puzzle. Amsterdam — Philadelphia: John Benjamins.
Аннотация
The paper deals with the typological synchronic and diachronic analysis of the phenomenon of suppletion in the languages of the world. Despite its relative cross-linguistics frequency, it has enjoyed few interest in the literature. The most interesting issues to discuss are the classification of suppletion, the origins of the phenomenon and the ways of its diachronic development in the language.
Н. В. Богданова-Бегларян, д. филол. н., Санкт-Петербургский государственный университет (Россия)
ЗВУКОВОЙ КОРПУС РУССКОГО ЯЗЫКА: ПРИНЦИПЫ ФОРМИРОВАНИЯ, СТРУКТУРА И НЕКОТОРЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
В докладе представлен Звуковой корпус русского языка, разрабатываемый научным коллективом в рамках Института филологических исследований (ИФИ) СПбГУ. Корпус понимается создателями как способ мониторинга и фиксации звукового материала естественного языка, как организация информационной среды и программного инструментария для нужд интегрального моделирования речи, а главное — как источник новых учебных материалов и база для изучения и преподавания языка в его звуковой форме. В докладе представлены две части Корпуса, устроенных принципиально по-разному: сбалансированная аннотированная текстотека (САТ) и блок «Один речевой день» (ОРД).
Представляется, что устная звучащая речь может характеризоваться как естественная в различной степени: 1) лабораторная речь — звукоизолированное помещение, диктофон, «речевое задание»; 2) экспериментальная речь — запись на «территории информанта» (в «полевых условиях»), диктофон, «речевое задание» (материал САТ); 3) естественная речь информанта в проекте ОРД, проживающего свой «речевой день» «с диктофоном на шее»; 4) максимально естественная речь коммуникантов в проекте ОРД, которые, как правило, вообще не подозревают о том, что ведется запись. В ходе специальных экспериментов была подтверждена справедливость такого разделения.
Далее в докладе представлены некоторые конкретные результаты анализа материалов Корпуса. Так, был подтвержден спонтанный характер чтения — как вида речевой деятельности и типа монолога, в котором обнаруживаются и обрывы слов, и хезитации разного типа, и самокоррекция, и метакоммуникативные вставки, столь характерные для спонтанной речи. На материале монологов-репродуктивов были установлены различные коммуникативные стратегии пересказа (с позиции наблюдателя, персонажа, читателя или исследователя) и большой спектр лексико-грамматических трансформаций исходного текста. На материале текстов-описаний было выявлено более десятка структурных элементов, также отражающих разные коммуникативные стратегии говорящего (собственно описание, догадки и домыслы говорящего, оценочные суждения и комментарии по поводу изображения, дискурсивные или метакоммуникативные замечания и под.). В ходе анализа удалось получить убедительные свидетельства влияния профессии на повседневную речь человека, а также наметить 4 направления лексикографического описания русской спонтанной речи: словари контекстных экспрессем (красавица с накладными мозгами; гужбанская девка; не гонево тебе?) и бытовой разговорной речи (новые слова и новые значения старых слов), дискурсивных единиц (это самое, так скажем, не знаю) и редуцированных форм (щас, здрасьте, ршите, сёння). Важно, что электронные версии всех предложенных словарей позволят не только дать лексикографическое описание всем единицам каждого словника, но и послушать их в различных контекстах.
В результате можно заключить, что корпусный подход к анализу устной речи позволяет поставить задачу пересмотра на этом материале всех накопленных к настоящему моменту лингвистических сведений. Уже первые наблюдения над материалом показали, что проверка на корпусе самых, казалось бы, очевидных и общепринятых лингвистических утверждений иногда приводит к совершенно неожиданным и интересным результатам.
Russian Speech Corpus: Foundation, Structure and Investigation
Russian Speech Corpus is a way of monitoring and fixation of natural speech. On the other side, it is an organized database with certain soft for integral modeling of speech. But the main thing about the Corpus is that it is a source for new study materials and a perfect base for natural speech acquisition. This report consists of two parts dedicated to completely different sections of the Corpus: balanced annotated text corpus and a “One Speech Day” block. Some results of our research are also presented.
Б. С. Жаров, к. филол. н., Санкт-Петербургский государственный университет (Россия)
УНИКАЛЬНЫЙ ОБЩЕСКАНДИНАВСКИЙ СЛОВАРНЫЙ ПРОЕКТ ISLEX-
ШЕСТИЯЗЫЧНЫЙ ЭЛЕКТРОННЫЙ СЛОВАРЬ ИСЛАНДСКОГО ЯЗЫКА
16 ноября 2011 г. в столице Исландии в присутствии высоких гостей состоялась презентация шестиязычного электронного словаря исландского языка ISLEX.
Подготовительная работа шла с 2005 г. Необходимые для трудоемкой лексикографической и технически сложной работы значительные средства были выделены правительствами Скандинавских стран. Коллектив из 30 лексикологов и переводчиков из 4 государств работал 7 лет. Главный редактор — Тоурдис Ульварсдоухтир (Þórdis Úlfarsdóttir), руководитель авторского коллектива Халлдоура Йоунсдоухтир (Halldóra Jónunsdóttir). Ответственный за исландскую часть словаря и координирующий центр — Институт исландского языка Аурни Магнуссона в Рейкьявике. Партнерами стали научные центры Скандинавских стран: «Общество датского языка и литературы», в Швеции Гётеборгский университет. В Норвегии существует две равноправных нормы языка: букмол (риксмол) и новонорвежский (ланнсмол), эквиваленты исландских слов создавались в Бергенском университете. К концу 2012 г. в словаре появится пятая переводная часть — фарерская, над которой работает Языковой центр в Торсхавне.
Словарь ISLEX должен был стать электронным. Исландский язык принадлежит к числу малых. Издавать часто много бумажных словарей при небольшом количестве пользователей невозможно. Между тем словарный запас быстро меняется, словари за переменами не успевают. Недавно в Дании издательство, ранее выпускавшие словари, полностью ликвидировало отдел, готовивший их, так как признало, что «за Интернетом не угнаться». Ясно, что решением проблем является электронный словарь, который может расширяться, обновляться и совершенствоваться в любое время по мере необходимости.
Электронный словарь — живой организм, который чутко реагирует на изменения в окружающей среде.
Словарь ISLEX выложен в Интернете и доступен для любых пользователей на соответствующих сайтах. Исландский сайт (www. islex. hi. is) имеет много материалов, рассказывающих о создании словаря. На соответствующих сайтах представлены эквиваленты на датском (www. islex. da), шведском (www. islex. se) и двух норвежских языках (www. islex. no). На каждом сайте можно подключить другой, нужный в данный момент пользователю язык. Можно включить все переводные эквиваленты сразу, что дает возможность сопоставления лексики, фразеологии скандинавских языков.
Объем словаря был изначально установлен в 50 000 исландских лексем. Составители ISLEX не стремились любым способом раздувать объем. Как сказал один из докладчиков, этих слов достаточно для большинства сфер жизни, если же кому-то захочется переводить исландские стихи, то придется обратиться к другим словарям.
Используя богатые возможности электронного словаря, исландские составители сопровождают лемму в некоторых случаях изображением, в других — анимацией (бабочка машет крыльями и т. п.). Предполагается подключение произношения исландских слов.
Большое преимущество электронного словаря проявляется в системе подачи грамматических помет. Исландская грамматика является самой сложной из всех грамматик германских языков. Большим облегчением для пользователя является наличие полной парадигмы изменения слова. В словарной статье следует хорошо разработанная система подачи значений слов с примерами, а также идиоматические обороты.
Словарь ISLEX — очень перспективная разработка и пример для электронных словарей других языков.
Аннотация
Presentation of ISLEX — 6-language electronic dictionary of the Icelandic language was held in Iceland. As Icelandic belongs to minor languages it is impossible to make paper dictionaries so an electronic version can be enriched and developed if necessary. ISLEX dictionary is accessible on the following Internet sites: Icelandic (www. islex. hi. is), Danish (www. islex. da), Sweden (www. islex. se) and Norwegian with two languages (www. islex. no). The Faroes language site is going to appear in 2012. Each site can connected to another language on demand of a user. The dictionary consist of 50 000 Icelandic words.
Н. В. Колгушкина, Рязанский государственный университет имени С. А. Есенина (Россия)
АКАДЕМИК И. И. СРЕЗНЕВСКИЙ В КУЛЬТУРНОИМ ПРОСТРАНСТВЕ РОССИИ
Труды и идеи И. И. Срезневского являются основополагающими в науке. Они имеют своё продолжение и органично вписываются в культурное пространство современной России. Они имеют большое значение для научной работы, вузовской и школьной практики. И прежде всего в области филологического образования.
13 июня 2012 года исполняется 200 лет со дня рождения учёного, богатое лингвистическое и педагогическое наследие которого нуждается, на наш взгляд, в тщательном изучении и осмыслении. Исследованные нами историко-культурные и профессиональные связи академика показали, что он находился в центре научной, литературной, духовной и общественной жизни своей эпохи. Собранные и изученные материалы легли в основу вначале школьного музея, затем сельского в родовом селе Срезнево Шиловского района Рязанской области, а теперь вот уже 6 лет в Рязанском государственном университете имени С. А. Есенина. Результаты этой работы обобщены в книге «Академик И. И. Срезневский в культурном пространстве России» [Колгушкина, 2011]. Она готовилась к юбилею почитаемого нами учёного. В ней представлено более 250 документов и фотографий, многие из которых публикуются впервые, подробно указан научно-справочный материал.
Обратиться к работе над книгой заставили факты. Четверть века назад в Рязани, где на родине предков был похоронен по своему завещанию И. И. Срезневский, только в узких кругах знали имя учёного. В с. Срезнево Шиловского района Рязанской области кладбище, где по завещанию похоронен учёный, и школа, построенная на 10-летие со дня его смерти, были в запущенном состоянии.
За два десятилетия изменилось многое: созданы музеи: в школе № 31 г. Рязани, в с. Срезнево Шиловского района, в Рязанском государственном университете имени С. А. Есенина. В них представлен материал о жизни и деятельности учёного и его потомках, составлена родословная, включающая 70 персоналий. Юбилейные даты отмечаются каждые пять лет. Ежегодно проходят научные конференции. Работает Студенческое научное общество срезневедов (этот термин получил признание у учёных и преподавателей). Школьники и студенты успешно принимают участие в конкурсах и олимпиадах различного уровня. К 190-летию И. И. Срезневского восстановлены мемориальные места в с. Срезнево, к ним проложена асфальтовая дорога. С 2003 г. учреждена Премия Рязанской области имени академика И. И. Срезневского. Ежегодно её получают учёные, общественные деятели, журналисты, преподаватели, учителя, студенты и школьники.
Книга поможет читателю не только познакомиться с основными этапами жизни учёного, его научными достижениями. Она дополнит новыми фактами сведения о взаимоотношениях с коллегами по университетской и академической работе, такими как Н. В. Гоголь, Ф. И. Буслаев, Я. П. Полонский, Д. И. Менделеев, Л. А. Загоскин, Ф. Солнцев, А. Н. Оленин и другие, в том числе посетители «Суббот Срезневского». В книге рассказывается о предках, о членах семьи и достойных продолжателях семейных традиций в 7 поколениях потомков, материал о которых собирался по крупицам из архивов (особо ценно эпистолярное наследие — неопубликованные письма к священнику с. Срезнева В. Г. Катинскому) и личных общений с родственниками учёного, проживающими в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве, Таллинне
Всё, что связано с возрождением имени выдающегося учёного в Рязанском крае, отражено в книге. Рязанцы гордятся своим земляком, сохраняют памятные места и надеются, что в Санкт-Петербурге появится памятная доска на доме проживания выдающегося учёного, автора первого исторического словаря древнерусского языка — почётного члена всех Духовных академий России — академика И. И. Срезневского.
Литература
Колгушкина Н. В. Академик И. И. Срезневский в культурном пространстве России / Науч. ред. О. В. Никитин. — Рязань: РГУ имени С. А. Есенина, 2011. — 396 с. + XX цв. вкл.
N. V. Kolgushkina, Ryazan State University named for S. A.Esenin (Russia)
ACADEMICIAN I. I.SREZNEVSKIY IN CULTURAL SPACE OF RUSSIA
The book «Academician I. I.Sreznevskiy in cultural space of Russia» is devoted to outstanding Slavist — philologist I. I.Sreznevsky. There are facts of his scientific activity, rare biographic details and relationships with the well-known compatriots. Archival materials are included in the edition: documents, photos, epistolary heritage. The scientist is shown in the closest circle among relatives and descendants. It gives an opportunity to speak about a contribution of a dynasty Sreznevskiy in a science, education and culture. The book is written to the scientist’s anniversary and helps to comprehend the stages of his biography and it calls for professional communication.
Д. В. Панченко, канд. истор. н., Санкт-Петербургский Государственный университет (Россия)
ТРОЯ И ЛАБИРИНТ
Вергилий, описывая сложное встречное движение всадников — участников «троянских игр», сравнивает возникающую картину с критским лабиринтом. Многочисленные лабиринты Швеции и Англии традиционно именуются «троянскими городами». На этрусском винном сосуде из Тральятеллы изображен классической формы лабиринт с надписью на нем «ТРУЯ». Эрнст Краузе [Krause, 1893] еще в 1893 г. сформулировал гипотезу, согласно которой Троя изначально и есть лабиринт, где чудовище прячет похищенную деву-Солнце. Работы Краузе остались недооцененными. Между тем в пользу исходного родства Трои и лабиринта можно привести ряд дополнительных доводов.
В «Индии» хорезмийца Аль-Бируни (ок. 1045 г.), имеющей репутации глубокой и достоверной книги, приводится план крепости, в которой «укрепился демон Равана, когда он похитил жену Рамы». План этот представляет собой классический лабиринт. Таким образом, подтверждается связь между лабиринтом и местом, где прячут похищенную женщину. Сюжет, упоминаемый Аль-Бируни, хорошо известен по «Рамаяне». Между тем неоднократно отмечалось принципиальное сходство между сюжетом «Рамаяны» и сюжетом, лежащим в основе эпических произведений о Троянской войне [Гринцер, 1971, 172]. Сходство обнаруживается и между всеми важнейшими участниками обоих сказаний. Поэтому ассоциацию между лабиринтом и похищением Раваной Ситы можно с большой долей уверенности распространить и на похищение Елены Александром-Парисом.
Далее, согласно Страбону, в Аравии находится гора под названием «Троянская», а у подошвы этой горы находятся пещеры и селение, называемое Троей (XVII, 1, 34). Если принять связь Трои с лабиринтом, то неожиданное имя становится понятным: вырубленные в горе пещеры с длинными и запутанными переходами (как это бывает в каменоломнях) походили на лабиринт, и потому греки то ли так назвали гору, то ли соответствующим образом услышали местное имя. Существенно, что ассоциация между лабиринтами и пещерами надежно засвидетельствована в традиции. Тот же Страбон в описании Арголиды замечает: «Непосредственно после Навплия идут пещеры с устроенными в них лабиринтами, которые называются Киклоповыми» (VIII, 6, 2). В поздней античности критский лабиринт локализовали в гортинской пещере (очевидно, на месте каменоломни). Традиция отождествления лабиринта с пещерой представлена у византийских лексикографов.
Идея, согласно которой схема лабиринта каким-то образом символизирует движение солнца (ее держались и Краузе, и другие ученые), по-видимому, также является верной. Классическая схема лабиринта состоит из семи обводов. Было показано, что в раннюю эпоху число семь — это число солнца, в особенности характеризующее движение светила от летнего солнцестояния к зимнему и соответственно — смену времен года [Panchenko, 2006]. Далее, движение дорожки к центру лабиринта строится так, что ее направление регулярно меняется на противоположное. В этом можно усмотреть отражение представления, которое реконструируется для второй половины II тыс. до н. э. на основании сопоставления археологических памятников, происходящих из Дании, и текстов, сохранившихся на санскрите [Панченко, 2012, 29—31]. А именно предполагалось, что солнце — это диск, у которого одна сторона светлая, а другая — темная. Ночь наступает оттого, что солнце, достигнув западных пределов своего пути, поворачивается к нам темной стороной и движется обратно — к востоку; достигнув восточных пределов, оно вновь разворачивается и снова движется к западу. В результате схема лабиринта символически отображает совокупный суточный и годовой путь солнца.
Литература
Гринцер 1971 — Гринцер П. А. Эпос древнего мира // Типология и взаимосвязь литератур древнего мира. М. С. 134—205.
Панченко 2012 — Д. В. Панченко. Три этюда о гомеровской космографии, географии и навигации (Od. X. 507; III. 318—322; XIII. 28—30) // Аристей. V, 27—51.
Krause 1893 — E. Krause. 1) Die Trojaburgen Nordeuropas. Glogau; 2) Die nordische Herkunft der Trojasage. Glogau.
Panchenko 2006 — D. Panchenko. Solar Light and the Symbolism of the Number Seven // Hyperboreus 12, 21—36.
Dmitri Panchenko
Troy and the Labyrinth
A strong association between the labyrinth and the so-called Troy towns of Northern Europe, as well as several other facts made Ernst Krause already in the late nineteenth century suggest that Troy and the labyrinth initially belonged to one common myth. Krause’s work was largely ignored. It can be shown, however, that his view was essentially correct. Among other things, an early, pre-Roman association between Troy and the labyrinth can be confirmed by the connection established in Al-Biruni’s India between the story of Sita (which can be said to be a version of the story of Helen of Troy) and the labyrinth.
Л. Н.Семячко, к. п.н., Международный университет природы, общества и человека «Дубна» (Россия)
ВКЛАД И. И.СРЕЗНЕВСКОГО В РАЗВИТИЕ ШКОЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
Когда в середине XIX века началась борьба между классическим и реальным направлениями развития школьного образования, И. И.Срезневский (1812-1880) поддержал реальное направление, в рамках которого отечественный язык становился обязательным предметом. И. И.Срезневский написал первую программу по русскому языку и словесности для отечественной школы, которая обсуждалась на заседаниях Учёного Комитета при главном Управлении училищ по русской словесности в 1854 году, а за период с 1854 по 1876 год учёный создал шесть её вариантов, из которых только два были опубликованы.
Знания и умения, положенные в основу программы, выявляют две перспективные линии развития школьного курса русского языка. Первая из них связана с изучением языка как системы, включающей такие разделы, как фонетика, лексика, словообразование, морфология, синтаксис, а вторая — с воплощением идеи обучения языку как средству общения. Так И. И.Срезневским был реализован важнейший дидактический принцип связи обучения с жизнью.
Большое внимание уделял И. И.Срезневский взаимосвязи процесса обучения родному языку с развитием духовных сил учащихся. В книге «Об изучении родного языка и особенно в детском возрасте» (1860-1861) он писал о роли учителя в становлении личности ученика. Он подчёркивал, что, если ребёнку чего-либо не достаёт, то это должно быть достигаемо им с помощью учителя. Так, по сути, И. И.Срезневский предвосхитил открытие Л. В.Выготским в ХХ веке зоны ближайшего развития ребёнка, в границах которой он мог достичь поставленной перед ним цели только в совместной деятельности со своим взрослым наставником.
Поддержав реальное направление, И. И.Срезневский не отрицал того огромного значения, которое имели для учащихся такие дисциплины классической гимназии, как иностранные языки (древние и современные). При этом «коренным средством» общего человеческого образования, инструментом приобщения юношества к культуре он считал русский язык.
Понимая, что в борьбе классического и реального направлений развития русской школы крайности не принесут пользы, И. И.Срезневский вводит в школьный курс русского языка педагогически значимые идеи риторики. К ним относятся: 1) основные единицы языка и речи: слово — выражение — предложение — период; 2) понятие о коммуникативных качествах речи (правильности, уместности, чистоте, выразительности), которые формируются в опоре на риторическую ситуацию; 3) жанрово-композиционные формы авторского текста, ориентированного на адресата (письмо, записка, учебная лекция). Создание такого текста способствовало возрождению в практике обучения русскому языку такой педагогически ценной риторической идеи, как единство этоса, логоса и пафоса в процессе создания речевого произведения. Так обучение соединялось с воспитанием. При этом основным методом был заимствованный из риторики метод живого диалога.
Восходящая к И. И.Срезневскому традиция использовать педагогически целесообразные идеи риторики на уроках развития речи, возрождающаяся в современной школе, способствует формированию представления о русском языке как учебном предмете большой социальной значимости. Приведённые аргументы доказывают значимость методического наследия И. И.Срезневского для исследователй, понимающих, что сегодняшний день науки обусловлен её влиятельным прошлым.
Аннотация
Статья посвящена педагогической деятельности первого доктора славяно-русской филологии в России академика И. И.Срезневского (1812-1880), огромной заслугой которого перед Отечеством является составление первой программы по русскому языку и словесности для русской школы (1854) и разработка перспективных направлений развития русского языка как главного учебного предмета школьного образования.
The article is devoted to the pedagogical activities of the first Doctor of Slavo-Russian philology in Russia academician I. I. Srednevsky (1812-1880) to whom his motherland owes the compilation of the first program on the Russian language and literature for Russian school (1854) and elaboration of perspective directions of development of the Russian language as a key school subject.
К. А. Филиппов, д. филол. н., Санкт-Петербургский государственный университет (Россия)
ЗАМЕТКИ ОБ ЭСТЕТИКЕ НЕМЕЦКОГО ИСТОРИКО-ГРАММАТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА XVIII В.
Определение немецкого Просвещения как «века разума» (Jahrhundert der Vernunft) и как «века вкуса» (Jahrhundert des Geschmacks) предполагает не только общие закономерности развития европейской науки и культуры XVIII века (приоритет разума), но и своеобразие эстетических взглядов немецких ученых (ориентация на вкус в философском смысле).
Знаменитая метафора Г. В. Лейбница «Язык есть зеркало разума» [цит. по: Pietsch, 1908, 327] стала ключевой для понимания позиции ученых-просветителей в области языка. По Лейбницу, слова — это «разменные монеты» (Rechen-Pfennige), «векселя разума» (Wechsel-Zeddel des Verstandes) [Ibid., 329], используемые вместо образов и вещей. При этом слова должны быть «хорошо оформленными, хорошо различимыми, доступными, употребительными, легко произносимыми и приятными» (wohl gefasset, wohl unterschieden, zulänglich, häuffig, leichtfliessend und angenehm).
Многие положения Хр. Вольфа созвучны мыслям Лейбница о роли разума в изучении природы и общества. Ключевыми для него оказываются слова Verstand, Deutlichkeit, verständlich, rein, kräfftig. Его мысль «Разуму нельзя приказать» (Der Verstand lässet sich nicht befehlen) [Wolff, 1733, 130] достойна включения в энциклопедию знаменитых фраз немецкой эпохи Просвещения.
Основу грамматики И. К. Готшеда составляет «правильный разумный язык образованных людей» (die gebildete, geregelte Sprache der Vernunft) [Eichinger, 2011, 248]. Признаки хорошего стиля, по Готшеду, (deutlich, artig, ungezwungen, vernünftig, natürlich, edel, wohlgefaßt, ausführlich, wohlgeknüpft, wohlangetheilet), во многом, соответствуют взглядам другого немецкого просветителя И. К. Аделунга (Hochdeutsch, Sprachrichtigkeit, Reinigkeit, Klarheit, Deutlichkeit, Angemessenheit, Präzision, Würde, Wohlklang, Einheit) (Ibid., 258).
В словарной статье Das Zeitwort «Грамматико-критического словаря немецкого языка» Аделунг принимает во внимание и разум, и вкус: «Da der Begriff eines Verbi sehr zusammen gesetzt ist, so wird sich wohl nicht leicht ein schickliches Deutsches Wort ausfindig machen lassen, welches auch nur den Hauptbegriff mit Präcision und Geschmack ausdruckte» [Adelung, 1808, 1681]. Два вышеназванных критерия — точность (т. е. опора на разум) и вкус (т. е. ориентация на личные пристрастия автора) — полностью соответствуют основным понятиям эпохи Просвещения.
Литература:
Adelung J. Chr. Grammatisch-kritisches Wörterbuch der Hochdeutschen Mundart, mit beständiger Vergleichung der übrigen Mundarten, besonders aber der Oberdeutschen. 4. Theil. Wien, 1808.
Eichiger L. M. Vom Glück, Regeln zu befolgen — Adelung im Stil des 18. Jahrhunderts // Aufklärer, Sprachgelehrter, Didaktiker: Johann Christoph Adelung (1732—1806) / Hrsg. von H. Kämper, A. Klose, O. Vietze. Tübingen, 2011. S.247— 270.
Göttert K.-H. Deutsch. Biografie einer Sprache: 4.Aufl. Berlin, 2010.
Gottsched J. Chr. Grundlegung einer deutschen Sprachkunst, nach den Mustern der besten Schriftsteller des vorigen und jetzigen Jahrhunderts abgefasset. Leipzig, 1752.
Pietsch P. Leibniz und die deutsche Sprache // Wissenschaftliche Beihefte zur Zeitschrift des Allgemeinen Deutschen Sprachvereins. 4. Reihe. 1908. Heft 30.. S. 313—356.
Wolff Chr. Christian Wolffens / Ausführliche Nachricht von seinen eigenen Schriften / die er in deutscher Sprache von verschiedenen Theilen der Welt-Weisheit heraus gegeben. 2. Ausgabe. Frankerfurt am Mayn, 1733.
K. Filippov
NOTES ON AESTHETICS IN GERMAN HISTORICAL AND GRAMMATICAL DISCOURSE OF THE 18TH CENTURY
The German historical and grammatical discourse of the 18th century is characterized by two tendencies. These include the general trend of European science and culture (the domination of reason in natural and social studies) as well as the diversity of aesthetic viewpoints between different German scholars (the leading role of personal touch while describing natural phenomena). The approaches of Leibnitz, Wolff, Gottsched, and Adelung perfectly fit the definition of the German Enlightenment as “the Age of Reason” (Jahrhundert der Vernunft) and as “the Century of Taste” (Jahrhundert des Geschmacks).
З. К. Шанова, к. филол. н., Санкт-Петербургский государственный университет (Россия)
БОЛГАРСКИЙ ЯЗЫК В АРХИВНЫХ МАТЕРИАЛАХ И. И. СРЕЗНЕВСКОГО
И. И. Срезневский — один из первых открывателей и издателей произведений среднеболгарской литературы [Желязкова, 2002], он также изучал и исследовал и живой болгарский язык, о чем свидетельствуют публикации [Срезневский, 1845; Известия ОРЯС 1852—1863], а также документы, письма и другие материалы, хранящиеся в Санкт-петербургском филиале Архива РАН (фонд 216, состоящий из 8 описей).
И. И. Срезневский, отправляясь в путешествие по славянским землям, включал в свои планы изучение болгарского языка, однако неспокойная обстановка в Болгарии, находившейся тогда в составе Османской империи, не позволила осуществить эти планы. Измаил Иванович неоднократно подчеркивал, что болгарский язык в 1 половине XIX в. является наименее изученным славянским языком, что о болгарском языке существуют лишь «мимолетные замечания» [Срезневский, 1845, 1]. О недостаточной изученности и даже представленности болгарского языка пишут и ученики И. И. Срезневского. В Архиве среди бумаг Измаила Ивановича петербургского периода хранятся студенческие работы, напр., П. А. Сырку, где также отмечается, что болгарский язык «ещё мало исследован учёным миром» [Фонд 16. Опись 3. Ед. хр. 717].
Архивные документы показывают целенаправленность в сборе И. И. Срезневским болгарского языкового материала. Прежде всего это народные песни, которые И. И. Срезневский получал из разных источников. Следует напомнить, что болгарская правописная система не была урегулирована до конца XIX в., поэтому в болгарских песнях, присылаемых болгарами, было много разночтений в правописании. Об этом, в частности, пишет в письмах к И. И. Срезневскому П. А. Бессонов (в Архиве сохранились 18 его писем). В середине XIX в. болгарские песни не только издавались, но и переводились. В бумагах И. И. Срезневского есть запись, касающаяся сборника переводов Н. Берга «Песни разных народов» (М., 1854.), в котором представлены 4 болгарские песни.
Опись 8 содержит большое количество болгарских пословиц, которые И. И. Срезневский готовил к публикации в «Известиях ОРЯС». В черновиках есть разделы «Примечания к пословицам болгарским», «Варианты к академическим пословицам, напечатанным прежде», «Пословицы из издания Богоева, из Цареградского Вестника». И после публикации пословиц И. И. Срезневский продолжал работу по сбору материала из разных болгарских источников.
В архивных материалах хранятся листы с записями болгарских слов, с комментариями И. И. Срезневского, которые называются «Замечания о правописании и грамматическом строе», «К истории болгарского наречия», «Судьбы болгарского наречия» (Фонд.216. Опись 1. 434. 1840-1850-е гг.). Срезневский пытается проследить закономерности фонетических изменений в болгарских говорах., напр., есть замечание: «болгарское наречие не везде удержало одинаковость, напротив того — развило в себе множество говоров, из которых особо отличны горные». Есть запись о «наречии македонском», которое, как пишет И. И. Срезневский, «сохраняя вообще близость родственную с болгарским, отличается от него некоторыми важными чертами».
Архивные материалы (рукописи, письма, черновики) свидетельствуют о внимании, которое уделял И. И. Срезневский исследованию болгарского языка.
Литература:
Желязкова В. Н. (София, Болгария). Вклад И. И. Срезневского в изучение средневековой болгарской книжности // И. И. Срезневский и современная славистика: наука и образование. Рязань, 2002. С.60-62.
Известия Императорской Академии наук по Отделению русского языка и словесности. СПб., 1852—1863. Т. I—X
Срезневский И. И. Очерк книгопечатания в Болгарии // Журнал Министерства народного просвещения. СПб., 1846. № 9, отд. 5. С. 1-28.
Аннотация
Archival documents, letters and other materials, that are stored in the Archives of the Russian Academy of Sciences, are an illustration of keen interest of I. I. Sreznevsky to the Bulgarian language. Among archival documents there are materials, that Sreznevsky was preparing to edition — a lot of proverbs, sayings, songs, lists of words as well as remarks and comments. The archive part contains students’works with Sreznevsky’s comments, also letters and other materials.
|
