Анна Фрейд Детский психоанализ
|
Скачать 5.92 Mb.
|
72 Раздел II. Фантазии и агрессия В нашем случае чувство вины, возрастающее вместе с осознанием подавленной борьбы за отца, вначале слабо связывалось с содержанием непосредственно фантазий (позднее также осуждалось с самого начала), больше с завершающим регулярным актом аутоэротического удовлетворения. По этой причине в течение нескольких лет маленькая девочка непрерывно возобновляла неизменно оканчивающиеся неудачей попытки разделить одно и другое, то есть оставить фантазии как источник удовольствия и в то же время отказаться от сексуального удовлетворения, которое не соответствовало требованиям ее иго. В этот период она непрерывно варьировала и дополняла содержание фантазий. В стремлении извлечь максимальное удовольствие приемлемым путем и оттянуть как можно дольше запрещенное окончание девочка нагромождала всевозможные дополнения, не столь важные, не очень подробные. Она изобретала сложные организации и целые учреждения, школы, реформации в качестве декораций для сцен избиения и выработала твердые правила и нормы, управляющие условиями извлечения удовольствия. В этот период времени в роли избивающих неизменно выступали учителя; только позднее и в исключительных случаях появляются отцы мальчиков — в основном в роли наблюдателей. Но даже в этих тщательно разработанных фантазиях действующие фигуры остаются схематичными; им отказано в таких определяющих характеристиках, как имя, внешность, персональная история. Я не считаю, что подобная отсрочка сцен, связанных с удовлетворением, и продление фантазии всегда являются выражением чувства вины, результатом попыток отделить фантазию от мастурбации. Такие же механизмы работают и в фантазиях, не связанных с чувством вины. В этих случаях они служат нагнетанию напряжения и, таким образом, также предвосхищают окончательное удовлетворение. Давайте проследим дальнейшие превратности фантазии избиения этой девочки. С возрастом усиливаются все стремления ; эго, которые включают теперь моральные требования окружающего мира. Это все больше становится препятствием для фантазий, б которых концентрируется и выражается сексуальная жизнь девочки. Она бросает свои неизменно безуспешные Фантазии и образы избиения 73 попытки отделить фантазии избиения и аутоэротическое удовлетворение; запрет усиливается и распространяется теперь на содержание фантазий. Нарушить этот запрет удается только после длительной борьбы с искушением, которая сопровождается отчаянными самоупреками, угрызениями совести и временными депрессивными настроениями. Удовольствие, извлекаемое из фантазии, все чаще оказывается сопряженным с неприятными ощущениями до и после. И поскольку фантазии избиения не служат больше извлечению удовольствия, они случаются все реже и реже. II Примерно в то же время, вероятней всего между 8 и 10 годами (точный возраст опять невозможно установить), у девочки появляются новые фантазии, которые она сама называет «милые истории» в противоположность безобразным фантазиям избиения. Эти «милые истории», по крайней мере на первый взгляд, представляют собой красивые и приятные сцены с проявлениями исключительно доброго, деликатного и нежного поведения. У каждого действующего лица есть имя, внешность, индивидуальность с множеством деталей, личная история. Известны семейные обстоятельства, друзья и знакомые участников историй, их взаимоотношения, и каждая деталь их повседневной жизни максимально приближена к реальности. Оформление историй меняется вместе с переменами в жизни девочки, также часто в свои фантазии она включает фрагменты из прочитанного. После каждого завершенного эпизода девочка испытывает глубокое ощущение счастья, слегка омрачаемое слабым чувством вины; больше никакой аутоэротической активности с этим не связано. Поэтому такие фантазии могли становиться все более значимой частью детской жизни. Здесь мы сталкиваемся с тем, на что обращал внимание Фрейд: художественная надстройка, которая несет в себе символическое значение для автора. Далее я постараюсь показать, насколько достоверно мы можем судить о том, что рассматриваемые фантазии являются надстройкой над мазохистскпми фантазиями избиения. 74 Раздел II. Фантазии и агрессия Сама девочка не осознавала каких-либо пересечений между милыми историями и фантазиями избиения и в то время, без сомнений, отрицала бы это. Для нее фантазии избиения представляли собой нечто безобразное, предосудительное и запрещенное, в то время как милые истории являлись выражением всего, что приносит счастье и радость. Взаимосвязь между ними просто не могла существовать; и было непостижимо, что персонажи из милых историй иногда появлялись в фантазиях избиения. Обе фантазии разграничивались с такой тщательностью, что каждое появление фантазии избиения, которым иногда удавалось пробиться, должно было быть наказано временным лишением милых историй. Я упоминала ранее, что в процессе анализа девочка крайне поверхностно рассказывала о фантазиях избиения, демонстрируя при этом все признаки смущения и сопротивления, и рассказ ее состоял из коротких и неясных намеков, из которых аналитик в результате длительных усилий должен был восстанавливать истинную картину. В противоположность такой сдержанности она только в первый раз испытывала напряжение и, преодолев первоначальные затруднения, всегда ярко и со всевозможными подробностями описывала различные события из милых историй. Казалось, что она никогда не устает говорить и что удовольствие от этого она получает чуть ли не большее, чем от процесса фантазирования. Благодаря этому было несложно составить ясное представление о действующих лицах и обстоятельствах. Выяснилось, что девочка сочинила не одну, а целую серию историй, которые можно назвать «истории с продолжением», поскольку в них сохраняются персонажи и сквозное повествование. Среди этих историй с продолжением одна выделяется как наиболее важная: в ней задействовано максимальное количество персонажей, она самая продолжительная и претерпевала больше различных трансформаций. Более того, от нее берут начало другие истории — как в легендах и мифах, которые превращаются затем во множество вполне самостоятельных сказок. Наряду с основной существует и несколько второстепенных, более или менее значимых, историй, которые используются по очереди, и все они построены по одному и тому Фантазии и образы избиения 75 же сценарию. Чтобы показать, как строится такая фантазия, я выбрала одну из самых кратких милых историй, которая в силу своей ясности и простоты наилучшим образом подходит для этих целей. В 14 или 15 лет, уже имея опыт сочинения историй с продолжением, девочка по случаю наткнулась на сборник сказок для мальчиков; среди прочих там была одна короткая история про средневековье. Она прочитала ее раз или два с живейшим интересом; затем вернула книжку владельцу и никогда ее больше не видела. Ее воображение, однако, было уже захвачено обстоятельствами и героями, описанными в книге. Далее, увлеченная сказкой, девочка принялась развивать сюжет так, будто это была ее собственная фантазия, и с тех пор эта история заняла в ее милых историях одно из самых важных мест. Несмотря на несколько предпринятых в процессе анализа попыток, оказалось невозможным хотя бы приблизительно установить содержание прочитанной истории. Изначальный вариант был раздроблен на отдельные куски, которые переплетались с воображаемой действительностью так, что оказалось невозможным разделить заимствованные и собственные элементы фантазии. Поэтому все, что мы можем сделать, — и что должен был сделать аналитик, — это оставить попытки отделить одно от другого, которые в любом случае не имеют практического значения, и работать с содержанием, безотносительно к его источнику. Сюжет фантазии был следующий. Средневековый рыцарь вовлечен в наследственную вражду с другими аристократами, которые объединились против него. Во время битвы пятнадцатилетний знатный юноша (возраст девочки) был захвачен оруженосцем рыцаря и доставлен в замок, где в течение долгого времени держался в плену. В финале он был освобожден. Вместо того чтобы развивать и продолжать сказку (как публикацию с продолжением), девочка использует сюжет как основу для других своих фантазий. В этот сюжет она вставляет второстепенные и основные эпизоды, каждый — готовая самостоятельная сказка, составленная как настоящий роман, со вступлением, развитием сюжета и кульминацией. При этом девочка не считает необходимым выстраивать события 76 Раздел II. Фантазии и агрессия в логическую цепочку. В зависимости от своего настроения она может возвращаться к предыдущим или последующим событиям сказки, вставлять новые эпизоды до тех пор, пока главный сюжет не окажется в опасности быть погребенным этими дополнениями. В этой самой простой из всех ее фантазий были задействованы только два действительно значимых героя; всех остальных можно описать как случайные и второстепенные персонажи. Первый — это знатный юноша, который наделен автором всевозможными позитивными и привлекательными чертами; другой — рыцарь из замка, который выписан мрачными и зловещими красками. В дальнейшем противопоставление их друг другу только усиливается благодаря включению эпизодов из их семейных историй — таким образом, вся обстановка отражает очевидный непримиримый антагонизм между тем, кто силен и могуществен, и тем, кто слаб и находится во власти сильного. Вступительная сцена посвящена их первой встрече, в которой рыцарь пытает узника на дыбе, вынуждая его выдать тайну. Мы видим полную беспомощность юноши и его ужас перед рыцарем. Эти два момента являются основными во всех последующих ситуациях. Например, рыцарь пытает юношу и уже готов казнить его, но в последний момент останавливается. Он почти уже убил его долгим тюремным заключением, но в последний момент выхаживает и возвращает его к жизни. Как только узник вновь обретает жизнь, рыцарь опять ему угрожает, но, столкнувшись с силой духа юноши, жалеет его. И всякий раз, когда рыцарь готов нанести уже последний удар, он останавливается и благоволит к юноше. Давайте рассмотрим еще один пример из более поздней истории. Заключенный вышел за разрешенные ему пределы пребывания и наткнулся на рыцаря, но тот не наказал юношу, как ожидалось, и не заключил его опять в плен. В другое время рыцарь застал юношу за нарушением определенного запрета, но пощадил и спас его от публичного унизительного наказания. Рыцарь сначала лишает юношу всего, после чего тот вдвойне наслаждается вновь обретаемым счастьем. Сюжет разворачивается ярко и драматично. Каждый раз девочка переживает волнение от грозящих юноше опасностей Фантазии и образы избиения 77 и демонстрируемой им силы духа. Когда гнев и ярость палача сменяются жалостью и благожелательностью — другими словами, в момент кульминации сцены, — возбуждение трансформируется в ощущение счастья. Если мы рассмотрим отдельные сюжеты о юноше и рыцаре как связанные между собой, мы удивимся их однообразию, хотя девочка никогда сама не обращала на это внимания ни в процессе фантазирования, ни в процессе обсуждения в анализе. Однако ее никак нельзя было назвать невежественной, и в действительности она очень критично и внимательно относилась к тому, что читать. Но если удалить из различных историй с рыцарем все второстепенные детали, которые на первый взгляд придают им живость и индивидуальность, то окажется, что в каждом случае воспроизводится один и тот же сюжет: противостояние сильного и слабого; непредумышленное в большинстве случаев преступление, совершаемое слабым, из-за чего тот оказывается в чужой власти; дальнейшее угрожающее положение, оправдывающее самые мрачные опасения; постепенно возрастающая тревога, часто описываемая в ярких и точных выражениях, пока напряжение не становится почти невыносимым; и, наконец, как счастливая кульминация разрешение конфликта; прощение грешника, примирение и на какое-то мгновение полная гармония между прежними антагонистами. Каждый эпизод так называемых милых историй воспроизводит с небольшими вариациями сходную структуру. Однако в этой структуре есть важная аналогия между милыми историями и фантазиями избиения, о чем не подозревает автор. В фантазии избиения также в качестве героев выступают сильный и слабый — ребенок и взрослый. Здесь также регулярно возникает мотив преступления, о котором, правда, ничего не известно, так же как и о действующих лицах. Здесь мы также находим период нагнетания страха и напряжения. Основное, чем различаются эти ситуации, — это разрешение конфликта: в одном случае все заканчивается избиением, а в другом — прощением и примирением. Когда в процессе анализа внимание девочки было направлено на эти удивительные пересечения в сюжете, она не могла не увидеть связей между этими двумя внешне несходными 78 Раздел II. Фантазии и агрессия фантазиями. Однажды обратив внимание на возможность родственных отношений между ними, она немедленно принялась находить новые параллели между ними. Мы знаем, что по структуре фантазии похожи, но содержание фантазий, кажется, не имеет между собой ничего общего. На самом деле, с утверждением, что содержание фантазий различается, согласиться нельзя. Тщательное рассмотрение показало, что в различных местах милых историй содержатся более или менее очевидные следы старых тем избиения. Наилучший пример этому можно найти в уже знакомой нам фантазии про рыцаря: угроза казни, которая не осуществляется, составляет фон большого количества историй, наделяя их ощущением тревоги. Возможная казнь, однако, пересекается со сценой избиения, но сама экзекуция является запрещенной в милых историях. Можно найти и другие примеры проявления мотивов темы-избиения в милых историях как в этой сказке про рыцаря, так и в других фантазиях девочки. Следующий пример взят из основной истории, поскольку он проявился в процессе анализа. Во многих сценах роль покорного слабого героя (юноша в сказке про рыцаря) разыгрывают два действующих лица. Хотя у обоих одинаковая история, одного наказывают, а другого прощают. В нашем случае сцену наказания нельзя назвать ни приятной, ни безобразной; она просто является декорацией для сцены любви, контраст между ними служит целям усиления удовольствия. В другой версии фантазии слабый герой появляется, чтобы вызывать в памяти все пережитые им наказания, в действительности же он встречает мягкое обращение. Здесь также контраст служит целям усиления удовольствия. В третьей версии в момент кульминации сильный активный герой, охваченный всепримиряющими настроениями, вспоминает последний осуществленный им акт наказания или избиения за сходное преступление. В четвертой версии мы наблюдаем, как тема избиения может постепенно вытеснить основной сюжет фантазии. Это можно объяснить тем, что эта тема является наиболее существенной в фантазии. Предпосылкой этому является пренебрежение абсолютно необходимой деталью в фантазии избиения Фантазии и образы избиения 79 а именно — ситуация унижения. Таким образом, основная история включает отдельные выразительные сцены, которые достигают своей кульминации в описании сцены избиения или наказания, первое описывается как непредумышленное, второе — как самонаказание. Девочка сама предоставила эти примеры того, как тема избиения проявляется в милых историях, и каждый можно рассматривать как доказательство тому, что эти темы состоят в родстве. Но наиболее убедительное свидетельство прозвучит в процессе дальнейшего анализа в виде признания. Девочка признается, что в некоторых редких случаях милые истории прямо заменялись фантазиями избиения. В сложные периоды, то есть при усилении внешних требований или ослаблении внутренних возможностей, милые истории больше не выполняют в .полной мере свою задачу. И тогда нередко случалось, что в момент развязки и кульминации воображаемая сцена наслаждения и нежной любви неожиданно замещалась старой ситуацией избиения вместе с сексуальным наслаждением, что приво-.дило к полной разрядке аккумулированного возбуждения. Но такие случаи быстро забывались, исключались из памяти, в результате чего казалось, что их никогда и не было. Наше исследование взаимоотношений между фантазиями избиения и милыми историями пока позволило выявить три важные связи: (1) поразительное сходство в построении отдельных историй; (2) очевидные параллели в содержании и (3) возможность прямого превращения одного в другое. Существенное различие состоит в том, что в милых историях в момент, когда в фантазиях избиения описывается сцена наказания, неожиданно возникает сцена любви. Держа это в голове, я возвращаюсь к исторической реконструкции фантазии избиения, проделанной Фрейдом. Как уже было замечено, он говорил, что форма, в которой нам предстает фантазия избиения, не является первоначальной, а замещает сцену инцестуозной любви, искаженную подавлением и регрессией на анально-садистскую стадию, которая находит свое выражение в сцене избиения. Согласно этой точке зрения, различия между фантазией избиения и милыми историями объясняются следующим образом: то, что представляется продвижением |
Похожие:
 |
Философия и методология науки (учебник) В. И. Вернадский, н-винер, И. Пригожин, А. Дж. Тойнби, Дж. М. Кейнс, П. Сорокин, Ф. де Соссюр, Л. С. Вь1Готский, З. Фрейд, М. М.... |
|
Руководство Чупахина Анна Дмитриевна |
|
Клиника зла Психоанализ греха Вверить себя Богу означает для человека, что он с этого момента не будет поглощен печалью о чем-либо или страхом... |
 |
Радио 6 маяк, Новости, 26. 07. 2005, 20: 00: 00 6 Ведомости, Руднева Елена, Никольский Алексей, Николаева Анна, 27. 07. 2005, №136, Стр. А2 9 |
|
Муниципальное автономное дошкольное образовательное учреждение Центр... Мадоу црр детский сад №13 «Сказка» детский сад №13 «Сказка» от «13» ноября 2014 г. №163 |
|
Руководство мадоу детский сад №69 Адрес электронной почты: dou 69@... Управление мадоу детский сад №69 осуществляет заведующий: Виолетта Александровна Частоступова |
|
Первый канал, Новости, 17. 03. 2005, 12: 00: 00 14 Ведомости, Николаева Анна, Никольский Алексей, Воронина Анфиса, Егорова Татьяна, 18. 03. 2005, №47, Стр. А1 38 |
|
Радио 19 маяк, новости, 13. 10. 2005, Максимова, 14: 00 19 Ведомости, Никольский Алексей, Николаева Анна, Гончарова Оксана, Кудашкина Екатерина, 14. 10. 2005, №193, Стр. А1 23 |
|
Боярчиков Александр Иванович (1902-1981) Родился в г. Воротынске Калужской губернии. Отец – Боярчиков Иван Петрович. Мать – Боярчикова Анна Максимовна |
|
Приказ № годовой план работы муниципального бюджетного дошкольного... Педагогическим советом мбдоу «Детский сад №14» приказом заведующего мбдоу «Детский сад №14» |
|
Пояснительная записка Нормативно-правовой и документальной основой... Амбарцумова Татьяна Александровна Педагоги дополнительного образования: Марцынюк Анна Викторовна |
|
Анна Попова примет участие в конференции, посвященной пятилетию вступления... Герман Греф выведен из состава наблюдательного совета Банка развития и внешнеэкономической деятельности |
|
Анна добрюха на вопросы о пособиях, которые выплачиваются из Фонда... Направляем вам ежедневный обзор центральной российской прессы по социальной тематике |
|
Комментарий к закону РФ Рождествина Анна Анатольевна преподаватель кафедры уголовно-правовых дисциплин Поволжского (г. Саратов) юридического института (филиала)... |
|
Шашкова Анна Владиславовна Научные труды № Наименование работы, ее вид Характер работы Понятие механизма государственного управления. Высшие и центральные органы публичной администрации |
|
Приказ №1 от 09. 01. 2014г. Должностная инструкция №012 оператора... Иркутска детский сад компенсирующего вида №162 (мбдоу г. Иркутска детский сад №162) |