В. Б. Касевич Фонологические проблемы

_/273//274/тивная функция ударения главенствующей? Можно считать, что предсказуемое ударение продолжает выполнять конститутивную (консолидирующую), кульминативную и ритмообразующую функции, и по крайней мере первая из них не может быть переадресована соответствующим аллофонам гласных (или согласных). В этом случае фиксированное неподвижное ударение фонологично, как функциональное средство языка, хотя и существенно отличается от разноместного и/или подвижного. Не вполне ясно, однако, является ли наличие просодической вершины слова в языке с фиксированным ударением всегда средством консолидации слогов в пределах слова — или же оно может расцениваться как следствие сочетания слогов по законам данного языка. При последней трактовке ударение становится чисто фонетическим явлением.

156 Это понятие соответствует «модели результата» в концепции П. К. Анохина [Анохин 1970; 1980].

157 Мы не имеем в виду последовательность действий и операций в реальном времени, речь идет об иерархическом, а не временном предшествовании. Большинство действий и операций выполняется в значительной степени параллельно, но направление связей и зависимостей между ними позволяет тем не менее говорить об иерархическом уровневом строении деятельности.

158 Говоря «намеревается», мы не имеем в виду непременно сознательное намерение.

159 Здесь, кстати, видно, что принятая в генеративистике схема, по которой «готовая» поверхностная структура предложения, обладающая чисто абстрактно-символической записью, направляется в распоряжение фонологического компонента, призванного придать ей фонологическую интерпретацию, далека от действительности. Вернее, она очень далека от действительности, если построения трансформационно-порождающей грамматики трактовать как отражение реальных речевых процессов (против чего не раз резко возражал Н. Хомский [Хомский 1972b: 13–14 и др.]). Однако если понимать генеративистскую схему как отражение внутрисистемных связей в языке, то, естественно, разграничение разных уровней, аспектов, подсистем языка абсолютно правомерно, хотя в реальной речевой деятельности они работают параллельно-циклически, а не последовательно и раздельно.

160 Уровень B в системе Бернштейна — это уровень синергий, т. е. комплексного однородного функционирования ряда мышц, систем, участвующих в обеспечении двигательного акта.

161 Некоторых оговорок требует восприятие внеконтекстных реализаций такого рода гласных (см. об этом гл. VII, 6.5.2).

162 Такие представления вдохновлены открытием детекторов, ответственных за восприятие качественных признаков зрительной картины (см. об этом, например, работу Линдсея и Нормана [Линдсей, Норман 1974: 49, 62 и сл.]).

163 «Основная исходная посылка концепции восприятия в терминах слов (the word-pattern model) состоит в том, что слово получает столько же признаков, сколько отдельная буква. Визуальный код для слова не строится из кодов букв, а является независимой моделью, содержащей то же число признаков, что и код буквы» [Sloboda 1976: 100].

164 Вероятно, правильнее было бы говорить об образе объекта, в том числе и слова, который формируется в процессе активного восприятия [Зинченко 1971].

165 Подчеркнем, что здесь, конечно, мы не имеем в виду сознательные процессы — напротив, что касается языка и речи, то «внутренние соотношения всей системы категорий — как фонологических, так и грамматических — бесспорно действуют, но действуют вне рассудочного осознания и осмысления со стороны участников речевого общения» [Якобсон 1978: 165].

166 Ср.: «Первичной единицей восприятия является, очевидно, целостный (unsegmented) слог» [Studdert-Kennedy 1979: 72]. _/274//275/

167 Везде речь идет только о слогах типа CV.

168 Ближе всего выделение слогов с начальными придыхательными к квалификации с точки зрения контраста по длительности, поскольку придыхание продлевает консонантную фазу слога; однако одна лишь длительность, конечно, не исчерпывает специфику придыхания.

169 Надо учитывать, что просодии — чаще всего реинтерпретированные фонемные признаки, в то время как слоговые контрасты — собственные признаки слога, лишь опосредованно соотносящиеся с коррелятами дифференциальных признаков фонем.

170 Ср. следующие высказывания П. Линдсея и Д. Нормана: «Это предугадывание (за счет контекста. — В. К.) настолько совершенно, что читатель автоматически вставляет отсутствующие предлоги ... или, что то же самое, не замечает их отсутствия» [Линдсей, Норман 1974: 145]. «Если часть слова (или даже целое слово) не представляется необходимым для понимания сенсорных событий, то эта часть будет игнорирована» [Линдсей, Норман 1974: 155].

171 Здесь нужно лишь учитывать возможность коррективов со стороны распределения иерархических рангов признаков в системе данного языка: если полностью предсказуемый контекстом признак занимает достаточно высокое положение в общей иерархии дифференциальных признаков языка, то, вполне возможно, слушающий «обязан» им пользоваться, несмотря на его предсказуемость.

172 Класс выбора получается сравнительно узким, несмотря на то что число слов неизмеримо больше, чем число фонем, не говоря уже о теоретически бесконечном числе предложений: класс выбора образуется не всеми мыслимыми словами или предложениями, а лишь теми, которые могут быть представлены в данном отрезке речевой цепи, а в этом смысле ограничения на употребимость в определенном контексте для значимых единиц оказываются такими же или даже больше, чем ограничения на встречаемость фонологических единиц. Было бы желательно исследовать этот вопрос статистически, что потребует обработки больших массивов данных.

173 Известно, что оба эти явления свойственны усвоению взрослым человеком другого языка. Причина, разумеется, заключается в том, что взрослый носитель языка воспринимает звуки неродной ему речи сквозь «фонологическое сито» собственного языка, в результате аллофоны чужого языка могут восприниматься как разные фонемы, а разные фонемы — как аллофоны. Сверхдифференциация и недодифференциация в подобном случае сосуществуют, но причина этих явлений — контакт двух систем, а не становление одной.

174 Некоторые авторы [Pulgram 1970a] предлагали даже изменить название вида на Homo Loquens: степень «разумности» может варьировать, но способность к усвоению языка и владению им сохраняется. Согласиться с этим предложением, вероятно, трудно, но само по себе оно знаменательно.

175 В то же время у глухих детей лепет, не получая подкрепления со стороны внешней среды, через некоторое время исчезает.

176 Даже относительно простые перцептивные действия типа восприятия формы, как показал Пиаже, отнюдь не являются врожденными, а проходят длительный путь становления в онтогенезе. Ясно, что действия, служащие для оперирования языковыми структурами в порождении и восприятии речи, неизмеримо сложнее, а потому нереалистично предполагать их врожденность. Врожденными могут быть только программы развития таких действий.

177 К сожалению, мы не имели возможности ознакомиться с материалами экспериментов Качмарека и не можем поэтому сказать, можно ли говорить о различении 5 месячным ребенком специфически языковых интонаций, а не только чисто эмоциональных, имеющих очень часто универсальный характер.

178 Ср. описание у Ч. Фергюсона и его соавторов правил порождения речи у наблюдавшегося ими ребенка в возрасте 11–17 месяцев: «Порождение собственных монорем осуществляется на основе некоторого числа чет-_/275//276/ко различающихся слогов (например, ma, dae, ga) и правила их копирования, или редупликации» [Ferguson et al. 1973: 48].

179 Согласно материалам Брэнигэна [Branigan 1976: 119], небольшой процент первых однослогов может быть и закрытым, но в этом случае они завершаются либо на имплозивный согласный, либо на гортанную смычку (по одному случаю на словарь в 12 единиц-однослогов для возраста в 16 мес.), т. е. функционально это, скорее всего, открытые слоги с особым характером завершения гласного.

180 Ранее мы писали, что слово, употребленное в качестве голофразы, соответствует теме высказывания [Касевич 1977c: 150]. Не исключено, что интерпретация голофрастической речи должна вестись не в терминах «тема/рема», а в терминах «данное/новое»: употребляя слово в качестве голофразы, ребенок «предполагает» нечто в качестве известного (данного), и это данное остается вербально не выраженным, а слово-голофраза есть новая информация относительно последнего (о различии понятий «тема» и «данное» см. работу У. Л. Чейфа [Chafe 1976]). Наконец, возможно и еще одно объяснение: может быть, период использования голофраз соответствует такому этапу развития языкового сознания, когда просто нет расчленения ситуации на тему и рему, данное и новое. Как нам сообщил Л. Р. Зиндер, Д. В. Бубрих считал, что некоторые факты инкорпорации палеоазиатских языков (ср., например, чукотск. гэ-йъилг-инини-лин ‘луна появилась’, букв. ‘луно-появилось’) отражают пережиточно стадию архаического мышления, которое не членит ситуацию на составляющие, а представляет ее en bloc. Аналогичную стадию можно допустить и для индивидуального глоттогенеза.

181 Следует решительно возражать против такого употребления термина «уровень», когда он фактически перестает быть термином, заменяя собой, очевидно, выражения наподобие «аспект», «план» и даже «точка зрения». К сожалению, в современных языковедческих работах сплошь и рядом встречаются обороты типа «на уровне речи», «на уровне восприятия» и т. п. Кажется совершенно ясным, что подобное словоупотребление лишает понятие уровня какой бы то ни было определенности: уровень непременно предполагает иерархичность, отношение «выше/ниже», но можно ли утверждать, что речь «ниже» языка, речевосприятие «ниже» (или «выше») речепроизводства?

182 При этом важно принимать во внимание, что, говоря о предшествовании одного такта, соответствующего данным кодирующим функциям некоторого уровня, другому, мы имеем в виду идеализированную ситуацию в отсутствие временных ограничений, когда весь процесс как бы вытянут в цепочку строго упорядоченных актов. В реальной речевой деятельности, как не раз упоминалось, эти акты во многом параллельны и частично перекрывают друг друга во времени.

183 В общей теории систем существует и определение системы как «любого объекта, в котором имеют место какие-то свойства, находящиеся в некотором заранее заданном отношении» [Уемов 1978: 121].

184 Тем не менее иногда утверждается, что сети отношений, наподобие приведенных на схеме 16, приближаются к воспроизведению нейрональных структур [Lockwood 1972: 5–6].

185 Это относится и к варианту Д. Хейса [Hays 1967], который дает как будто бы динамические соотношения между разными уровнями языковой системы. Фонетическая часть в модели Хейса отражена в наименьшей степени, поэтому обсуждать его версию стратификационной грамматики мы здесь не будем.

186 П. К. Анохин, как известно, любую систему считал функциональной, однако нам думается, что при таком подходе придется отказать в системном статусе всем тем статическим и гомеостатическим системам, которые упоминались выше. _/276//277/

187 Иногда фонему определяют, как «звук языка» в отличие от «звука речи», но это относится, конечно, к терминологии, а не к существу вопроса.

188 Распаду системно-фонологического уровня порождающей фонологии соответствует, по Уитекеру, апраксия.

189 Можно сказать, что тем самым носитель языка при восприятии речи учитывает статистические закономерности текста, которые в данном случае заключаются в том, что сочетания фонем, рассогласованных по признаку звонкости/глухости, принадлежат в русском языке к числу весьма редких.

190 Реально выше в обсуждении проблемы фонетического уровня мы рассматривали также и свидетельства из области психолингвистики и нейролингвистики, но только в той степени, в которой эти данные используются для верификации лингвистических положений.

191 Если лингвист создает действующую модель языка, то соотношение фонемы и звука в такой модели будет, по-видимому, приближаться к тому, которое действительно для носителя языка. Но мы еще не знаем, как будет отражено это соотношение в еще не существующих действующих моделях языка.

192 Во всяком случае, если говорить о тех, сущностью которых является сличение с эталоном (см. об этом в гл. VI, 13.4.2).

193 Данные, полученные Н. И. Дукельским, «дают основания утверждать, что благодаря слуховой и кинестетической цепи обратной связи мы контролируем свою речь и вносим необходимые коррекции в артикуляцию» [Дукельский 1964: 68].

194 Некоторые авторы предлагают различать неосознаваемое — то, что реально не осознается в процессе деятельности, но может быть осознано, и бессознательное — то, что не осознается и не может быть осознано [Новиков 1972].

195 В связи с этим, может быть, было бы разумно утверждать, что фонема — своего рода «название» класса функционально тождественных звуков, ср. следующее высказывание редакторов коллективной монографии, посвященной проблемам бессознательного: «„Осознать“ ...можно лишь то, что „названо“, что обозначено, и поэтому осознанным может быть только вербализованное или лишь та психическая продукция, которая, выражаясь словами А. Н. Леонтьева, возникает, когда формализуемые, надиндивидуальные объективные „значения“ уже более или менее плотно надстраиваются над породившими их некоммуницируемыми „смыслами“» [Леонтьев А. А. 1974: 21]. Добавим, что, с нашей точки зрения, вербализованность не является необходимым условием и фонема имеет природу скорее символа, нежели знака. Различие между последними двумя категориями определяется именно тем, что символ обладает некоторым предметным сходством, пусть отдаленным, с обозначаемым, а знак, как правило, такого сходства лишен; фонема, очевидно, воспроизводит своими основными чертами «породившие» ее звуки. Впрочем, проблема эта, здесь лишь намеченная, нуждается в дальнейшей комплексной разработке, лингвистической, логической и психологической.

196 Сходные результаты, относящиеся к различаемости аллофонов в экспериментальных условиях, были получены и на материале других языков [Чистович и др. 1976: 82].

197 Отличие от других вариантов гласных, — например, назализованных в соседстве с носовыми согласными, — состоит в том, что эти последние не выступают как единственный источник информации о характере соседнего согласного: информация, например, о назальности заключается и в самом согласном.

198 Ср.: «Сложная многоуровневая система управления рассматривается как совокуп­ность подсистем, обладающих относительной автономией» [Цейтлин 1969: 198].

199 Однородность этих средств следует из традиционных представлений о системе интонации как внутренне гомогенной. Однако вполне вероятно, что в действительности следовало бы говорить о разных подсистемах интонации, ориентированных на различные функции.