Книга Первая Меж двух сторон Глава 1 «И нет в семейной жизни больше радости, чем скандал»
|
Скачать 1.61 Mb.
|
© Владимир ДатыщевИз жизни великана Книга Первая Меж двух сторон Глава 1 «И нет в семейной жизни больше радости, чем скандал» Юнона, она же – Гера1 «В жизни главное - семья» Рядовой многоженец - Старый дурак! Мимо седой головы пролетел закопченный противень и с хрустом врезался в цветное панно, изображающее битву армии Арталанта с бесовскими отродьями. Маг укоризненно проследил падающие ошметки героического побоища и сморщил нос, творя заклинание. Рваные тряпочки пробежались по темному полу и с шорохом начали цепляться друг за дружку. Не дожидаясь завершения процесса, Малангук Зеленый окинул взглядом загроможденную грязной утварью кухню и негромко обратился к жене. - Кухню лучше бы убрала. Вуря задрала до отказа брови вверх, уперла руки в боки и приоткрыла рот. Маг привычно вжал голову в плечи. - Кухню убрала?!! Ты это пальцем сделать можешь, всемогущий колдун хренов! Жену совсем не бережешь! При этих словах, как обычно, Малангук выхватил из ноздри длиннющую трубку и закурил, пуская в потолок зеленые клубы дыма. Если родное горе не игнорировалось, то мановением ока оно перерастало в небольшое семейное бедствие. Компактное, не больше комнатного масштаба, но очень страшное и неуничтожимое, Вуря так могла распалиться, что хоть из дому убегай. А жить-то больше негде. Да и привык он к ней за много лет. - Горы он, понимаешь, сворачивает для потомков! Море перевалил через Блошиный лес, а в кровати каким недоучкой был, таким и остался! Маг! Глава Гильдии Трехсот! Таких же старых олухов как ты! Чего молчишь? О судьбе мира он думает, о людях. А родная жена? Я, может, детей хочу! Молчал бы уже… Спасает добро деревенских глухарей от всемирного зла! Свое бы не потерял! Жена на секунду прервалась, со свистом вдыхая воздух. Огромная грудь, спрятанная под цветастым фартуком, закачалась в такт удару далекого грома. Сразу за ним по окнам резанул писклявый срежет ударяющихся молний. Опять в преподавательской академики бутылку не поделили, скучно подумал Малангук. Вуря все не унималась, вопя о поруганной чести простой девочки из небольшого села, которая сообразила, что найдет себе с этим лысеющем хрычом кусочек женского счастья. - А что нашла? - слезы градом заливали сочный мясистый подбородок. – Из дому не выйдешь, потому как живем на вершине неприступной башни. Мужик, сволочь колдовская, телепо-трации, или как там ее, не научит. На рынок за пределами Академии, и тот не попадешь никогда, все шарахаются, мол жена колдуна… Да тебе же не изменишь даже с садовником или поваром, они у вас все поголовно – мертвяки, а студенты ваши меня что великанов боятся… А я детей хочу! – повторила она и перешла на высокие нотки. – Лучше бы вышла за сына того мельника! Стекла в сервантах протяжно взвыли, готовясь осыпаться вслед за уже лопнувшими стаканами. Студенты, давно уже не спавшие в комнатах нижних этажей, делали ставки на то, что будет разбито, на сей раз. В конечном итоге привычной семейной драмы никто не сомневался. Профессора читали заклинания полной локальной тишины и сладко засыпали. Ну не объяснишь же ей, в самом деле, что для телепортации необходима хоть малая толика одаренности магическим искусством. А погулять хочет, так завсегда, пожалуйста, только пусть ее призрак потом не завывает под окнами, моля оживить убиенное тело. Кем? Да знамо дело, или варварами, которыми кишел весь этот лес до самых гор, либо Мертвым Братством, после которого не то, что тела, души даже не останется. Все сожрут. Кроме этих двух видов противников есть еще нежить, свихнутые паладины, регулярные армии, всевозможные чудища и нечисть. На этом список, конечно, не кончается, а некоторые бестии из него могут показаться куда кровожаднее выше названных дружелюбных существ. Малангук Зеленый, хоть и не был общепризнанным бойцом с заполонившими землю лихими дьяволами, но показать некогда молодую удаль был далеко не дурак. Тем более, если проклятые фанатики во всю жгли на жертвенных кострах подопечных ему селян и работников. Потому пришлось прошлую ночь провести на маленьком сельском кладбище, возле свежей могилы, но Братство так и не появилось. Опасаются, видимо, гордо подумал волшебник, боятся в мои владения сунуться. На самом деле было не совсем так, но об этом попозже. - А всю ночь, небось, опять с русалками шлялся, - все более распалялась жена, переходя на сверхзвуковые колебания. – И не рассказывай мне об опытах, мол, колдовать надо под молодой луной – вчера луны и вовсе не было! Ведь знал же, что у нее в роду баньши были, думал волшебник, затыкая уши, что, впрочем, не сильно помогало. Любовь, ить ее! От сильнейших, теперь почти не слышимых звуков, волшебное жилище задрожало. Камни, которые вместе со специальным раствором из сверхстойкой мочи циклопа составляли длинный список составляющих ингредиентов строения, зашатались. - Вот же лавочник, скотина, - вслух ругнулся Малангук о торговце, который втридорога содрал с него за циклопью жидкость, - это я не тебе, милая! Вместо свежей подсунул настойку! Как простому ремесленнику из города! Больше такого терпеть нельзя, в кротокрысу ее превратить, или что, подумал добрый маг, прерываясь от заботы об удачливом негоцианте. Оттого, что в воздухе отчетливо запахло грозой – от воплей любимой из крыши выпали несколько черепиц. Но на то он и был добрым, чтобы не исполнять задуманное в реальное. Тем более, опять подумал он, еще во сне горло может перегрызть. Чего доброго… Малангук Зеленый устало вздохнул, прикрыл Вурины уста формулой молчания и пошел исполнять ее прихоть. В смысле, делать детей… Очень Черный и очень злобный колдун Брагамантус сидел, угрюмо нахмурившись, и всматривался в Чашу Дальних Странствий. - Ей демону Тангору, ничего с утра даже в рот не брал! А она не показывает! Кто-то из шестерых послушников хмыкнул, неудачно сдерживая смех, и прошептал. - Я же говорил, что от алкоголя ему последние мозги поотшибало! - Вот это молодежь пошла, - дребезжащим до противности голосом сказал Брагамантус, - совсем никакого уважения к старшим и самым сильным докторам Братства Мертвых. Он взмахнул рукой и его длинный рукав описал в воздухе замысловатую фигуру, которая некоторое время провисела в воздухе, мерцая зеленоватым светом, и угасла. От адепта осталась только кучка липкой бурой слизи, он даже не успел издать и звука. Оставшиеся в живых товарищи так и остались стоять в отклоненных от растворенного тела позах. - То-то же, - успокоился Брагамантус. – Быстренько сообразите мне другого адепта! - Но процесс инициации проходит на протяжении двенадцати лет, - сказал Орхрумус Пегий, который всегда считался его любимчиком. Еще один жест правой рукой, на сей раз немного посложнее. Послушник не стек на пол, как его предшественник – его голова с громким хлюпом оторвалась от туловища, словно вывернутая невидимой рукой, и покатилась в дальний угол мало освещенного Зала Ритуалов. - Двоих, - как ни в чем не бывало продолжил Черный Маг, обратно оборачиваясь к Чаше. Шум шагов засвидетельствовал, что к выходу спешат, пинаясь, глупые адепты, в надежде найти среди толпы совсем юных Младших двоих, наделенных маломальской силой. - Погодите, - остановил их у порога надтреснутый голос. – Я сегодня добрый. Этого, - взмах руки обозначает руну Мгновенного оживления, и оторванная голова обратно прикрепляется к телу, - возьмете с собой. - Нечего разбазаривать ценные кадры, - укорил себя Брагамантус, когда счастливая пятерка исчезла из его внутренних глаз долой. - Ничего не понимаю, я вроде, трезв, а она не показывает… - Он опять уставился в сосуд, наполненный кипящей кровью и желчью пауков. Вот уже много лет он бился в поисках высшей Силы, присущей только богам. Старая загадка «кто поместит большое в малое, соединит сильное в слабом и превратит злое в доброй получит такую силу, о которой не мечтал доже бессмертный» не покорялась ни одному из многих магов более двух тысяч лет. - Большое в малое мы уже поместили, - задумчиво протянул Брагамантус, протрясая в зажатом кулаке спичечным коробком. Комната сразу окатилась зычным рыком плененного чудовища – слонотигр2 из джунглей Руллудана со страшной силой ударился в берестяную стенку, но магия заточения держала крепко. Вот со следующими задачами было потяжелее. Великаны никак не хотели жить в мышах, которые, в свою очередь моментально лопались после помещения в их тела пятнадцатиметрового пьяного здоровилы. Пьяного потому, что на трезвую голову жителя Ваглала не то, что не уговоришь пролезать в сантиметровое тело, но можно и получить по башке тяжелым тупым предметом. Например, Молотом-Мстителем, излюбленным оружием непобедимого народа. - Я найду эту Силу! – пригрозил Черный маг. – Не будь я Брагамантусом, самым сильным изо всех живущих ныне колдуном Братства Мертвых Последнего Круга, и мир будет сокрушен, и буду я попирать его ногами, и все перекроется на мой лад, и буду я править. - А теперь, - обратился он к Чаше, - ты покажешь мне богов, дура дальних прогулок. Чаша молчала, упрямо показывая большие багровые круги. Веселый и обаятельный Ргуша Смелый очень весело смеялся, до обаятельности. Он сидел в любимом кресле из Вечного Дуба, единственного в мире, надо отметить изделия из драгоценнейшего Первородного дерева. На румяных щеках молодого бога играл несмывающийся румянец, черные как уголь волосы и глаза блестели в полумраке. Хохочущая грудь вздымалась, расшитая бисером роскошная рубаха расходилась и обнажала длинный шрам у самого сердца. - Вот потеха! – Ргуша кругами водил босой ногой в тазике для омовения. – Пускай старый хряк помучится, в надежде что-то разглядеть. А нечего спозаранку подсматривать за бессмертными! Ишь, взял себе за моду, глядишь и к Юлане в душ наведывается, проклятая душа. - О! - Он поднял палец вверх, - очередной стишок от лукавого бога. Выходи душа из душа, не отмоешься никак от грехов ты, дорогуша, все равное тебе в Подземное Царство. Ха-ха-ха! Он аж покатился со своего кресла, расплескав всю воду. - Не в рифму, зато в тему! Надо будет пустить по моим священникам, а то совсем ожирели, понимаешь. Барды, так их… Ну! – он хлопнул и потер в покрытые черными волосами ладоши, - чего мы на сей год учудим? Давненько мне не удавалось обвести круг пальца молодого дурачка, с этими адептами-магами со скуки умереть можно. Ты им – гнилой помидор для смеха, а они с постными рожами утираются – спасибо, боженька, что послал. Эх, послать бы их всех, да в Астрал, к Юлане! Молодой бог замечтался и удобнее уселся в кресле, заново начиная круговые движения пяткой по грязной воде. На дорогом ковре из шерсти пантермула3 уже накопилось изрядное количество влаги, но Ргушу совсем не тревожил, а даже радовал тот факт, что на материках опять начнутся небольшие осадки. - Начнем с дел на сегодня, - он щелкнул пальцами и на его колени упал толстый, обитый кожей крокориллы, фолиант, раскрывшийся на нужной ему странице. – Ага, в столице Валорна родится здоровенький краснокожий мальчик, это у принцессы-то! Представляю, какой там начнется хаос, надо будет слетать поздравить на эти, как их, крестины. Люблю я варваров, шляющихся по королевским опочивальням, что поделать… Дальше – линчевание нескольких мормонов в дальнем племени гугураков, тут веселого мало, кроме жалобных воплей по поводу отрезанных бород. Это перед съеданием живьем, ха! Битва Збульдена и Морала у Травяных горок, надо будет заскочить, помочь обеим сторонам. И что в этих олухах меня прельщает? Наверное, безмерная тупость, ради которой они уже четвертый год режут друг другу глотки из-за никому не нужного села. Следующими идут очередная семейная ссора семейства Зеленых, и, наконец, изгнание великана из дома. Он аж привстал, читая новости. - Обязательно засуну туда свои шаловливые ручонки! Надо же, лишать человека, то есть, тьфу ты, великана, родного жилища, из-за того, что у него появились мозги! Непременно вмешаемся, всенепременно! - Ргу, - в потолке шевельнулся воздух, словно кто-то отслонил занавеску реальности. Из появившегося отверстия выглянула очаровательная белобрысая мордашка, - тебя долго еще ждать? - Иду, моя птичка, - ласково крикнул бог лукавства и бросил книгу Судеб на пол, готовясь к переходу в Астрал. – Я уже с тобой, Юлань! Толстый том лежал, наполовину покрывшись водой из натекшей, благодаря тазику, лужи. Сколько людских жизней сейчас поменяли свое русло и спокойно, без вмешательства Рока и других, помельче, богов, начали свободную личную… Себя! Тетушки Фортуна, Неприятность и Неизвестность, у которых была украдена ловким богом книга, бесились бы от гнева. Что, впрочем, сейчас они и делали. Еще в то время, когда в Белом Граде не появился Волчий Маг, а орды Арталанта не протоптали грешный мир, в далеких Ваглаловых горах завелись великаны. Откуда пришел этот народ, совершенно не похожий на другие, никто не знает. Считалось, что громадное, в прямом смысле племя появилось прямо из Маналы, или Манала – древнейшей, никем не виданной долины, куда боги спускались посмотреть на земли смертных. Согласно преданиям, на большой кровати посреди затерянного уголка, бог Скад и богиня Фалла тешились своим бессмертным и таким же бесконечно радостным существованием. В результате целенаправленных божественных действий родилась Эллансо – механик солнца и остальных планет. Лик ее прекрасен, как солнечный луч, и увидеть ее не может никто из смертных, как поверхность светила. Но, не смотря на свою красоту, юная богиня4, могущая очаровать любого небожителя, а была она не дурнее собой, чем повелительница красоты, похоти и плотских желаний Юлань, не сможет полюбить никого и познать прелести бессмертной жизни. И душе ее будет как камень, на котором ее зачали, а лицо и тело ужасными, как тяготеющее над нею древнее проклятие, придуманное собственными родителями. Вот извращенные шутники, Ргуша позавидует. Доколе смертные не разгадают старинную загадку, и в мире не появится новая Сила. Вот так удачно запланировав очередную дочь, божественные супруги вдоволь набаловались и отдохнули. Когда неземная пара удалилась, оставив скомканные каменные простыни5, из пятен последствий такой жизни и появились великаны. Каждые сын или дочь своего народа были не менее десяти-пятнадцати метров в высоту, могли похвалиться истинно несокрушимой силой и стойкостью к повреждениям. Их головы и кожа были настолько прочны, что ни единая скала или клинок не причинял им никакого вреда, а от магии они просто чихали. Питались они не как бабушки рассказывают про свежую человечинку, а обычной железной рудой. Прочим смертным, которые жили в несколько десятков раз поменьше великанов, населяющим этот мир очень повезло – прочая жизнь, кроме как в горах, сему народу не потребовалась. Тем более что ума каждому отдельному индивиду хватало только на то, чтобы выломать скалу, сожрать побольше металла, поймать или быть пойманным соплеменником другого пола, найти обратную дорогу в свою пещеру и отправиться спать. На год-второй, а там, глядишь, откроешь глазки и по новой, в той же последовательности, жизни. А повезло другим народам в том, что по мере укороченного ума, великанам и в голову не приходило захватить кого-нибудь войной, отведать на ужин село-другое и пойти пройтись по чужим женам6. Если бы хоть один такой пятнадцатиметровый увалень пошел бы на прогулку, последствия и представить сложно. Пару разрушенных до фундамента замков, разоренные королевства, вокруг стоячего и явно туго понимающего громилы толпятся тысячи человек, размахивая острыми опасными предметами, а сотня магов долбит его молниями. Великан чихает от электричества, собирает горсть мечей и копий, закидывает в рот и смачно пережевывает. Потом весь честной народ вопит и растекается под тяжеленными стопами и кулаками жителя гор. Или что-то в этом роде, но более кровожадно. Вот так и жил этот мир, оборотни лупили оборотней и демонов, люди тузили людей и демонов, народы поменьше тоже бились между собой и с демонами, демоны себя не трогали, но любили отлупцевать всех остальных. Великанам же до этого не было никакого дела. Встарь, правда, случались мелкие стычки людей и горного народа, так как в каждом государстве гуманитов7 находилось пару рыцарей покрупнее, которые в жажде славы сами ехали в Ваглаловы горы. - Выходи, грязное чудище! – орали они, целясь в воздух острыми пиками. Великаны, конечно, выходили посмотреть, кому там не спится и, в подавляющем большинстве случаев просто не замечали горе воителей. Доспехи и прочий металл делили между собой самые сильные члены племени, а непонятные бурые сгустки просто соскабливались с каменных пят. В целом, все жили тихо и спокойно много лет. А потом, ну вы и сами знаете, как это бывает, будто бы что-то вдруг сломалось в механизме Судьбы. С утра, вставая с кровати подвернул ногу, идя на работу большой кирпич поздоровался с твоим ноющим плечом, тебя уволили за опоздание, хотя ты приносишь бумагу от лекаря о том, что два дня пролежал в монастыре с тяжелейшим увечьем ключицы. Возвращаясь домой и, подвергшись нападению грабителей, забравших последние две горбушки, за которые ты рассчитывал в Гильдии новостников найти объявление о новой работе, натираешь мозоль на большом пальце вывихнутой ноги. Открывая дверь и, жалобно матерясь от накатившихся бедствий, застаешь жену с любовником. И даже морду ему не набьешь, потому как он – капитан городской стражи! Они весело смеются над тобой, а потом неверная жена заявляет, что уходит от тебя, и кроме капитана она изменяла тебе с молочником, мясником, половиной гильдии убийц, восемью наемниками и даже матросом из Бони8, и доброй третью города. Немного согревает душу тот факт, что любовники покидают тебя наедине со своими проблемами. В сердцах ты пинаешь стену, створка окна, которое находится в опасной близости от тебя, соблюдая закон противодействия, отскакивает и выбивает тебе левый глаз. Хорошенько намылив веревку, становишься на старенький стульчик и, обливаясь жалостными слезами, отталкиваешься. Но даже здесь Судьба шутит над тобой, наверное, злой Ргуша потирает свои ладони. Скользкая от мыла шея проскальзывает сквозь петлю, и ты со всего маху ломаешь нос об пол. В завершении потехи, сверху падает тяжелое колесо со свечами, которое служило твоему дому светильником. Все погружается во тьму. Вот так во тьму и покатилось мирное племя великанов. Несколько тысяч лет назад в их племени родился странный мальчик. О, нет, он был нормальным трехметровым серощеким детенышем, каких полно, так же орал и требовал серебра9, и даже камнями бросался так же далеко, как остальные дети. Но когда он подрос, и даже не еще не познал женщину, в него словно бес вселился. Он начал задавать вопросы! И не простые слова, вроде «хочу», «могу», «мое», «дай» и «сейчас как дам», из которых состоял почти полный набор лексического запаса племени. Заявления насчет «А почему большое жаркое встает каждое утро?» или «А как я появился на свет?» ставили в тупик даже старейшин целого народа. А они-то даже знали такие слова как «сложно», «невозможно» и «так надо»! Так в племени великанов появился Умный. Звали мальчика Джаррон, иногда, за глаза Подкидыш и смотрели искоса на неповинную великаншу, шушукаясь о ее шашнях с волшебниками. Ну не было у нас ничего, кричала в мыслях бедная женщина, он просто прошел мимо и спросил где выход на Скальную Топь. Но, конечно, словами этого объяснить не могла, посему отнекивалась стандартными «сейчас как дам». Джаррон не был ни самым большим, ни самым сильным и соплеменники не слишком уважали его. Но размер и слабость, не были главной причиной всяческих издевательств. Он был умным! Самым умным от Железной горы и до Грамвалака. Ему не хотелось копаться в скалах, выискивая самые вкусные слитки железа, и не хотелось рычать во всю глотку на заснеженных пиках, выискивая красивую великаншу. Джаррон жаждал науки, хотел научиться магии. Но магия была уделом только волшебных созданий и людей, а творениям бога Скада доставались только скудные остатки реальной жизни. Об этих неведомых громилам вещах он узнал из баллады одного барда, который возвращался из очередной свадьбы в горном селе и в нетрезвом угаре заблудил к железоедам. Не зная ничего о великанах и опасаясь бить съеденным, стихотворец два дня напролет проорал все песни, которые знал. Потом у него окончилась выпивка и он, увидев, что его никто не слушает, дал деру в направлении к Ландиру. Магия, наука, войны, бредил Умный, ворочаясь с боку на бок на своем каменном ложе. Любовь! Вот бы узнать, что это такое. Ведь ни один великан не знает о чувствах, все мы, согласно легендам, бездушные создания. Но посмотри, возможно, я единственный железоед, которого боги наделили душой. Он не знал, что был прав. Недалеко от его пещеры когда-то праздновали боги. В честь чего, не знал никто, в том числе никто из них. Но результатом стало то, что угорелый Ргуша, решивший отоспаться, полез в пещеру к матери Джаррона. И, как это иногда бывает, перепутал сердешную со своей Юланью. В связи с несоответствием размеров, великанша даже не проснулась, нетрезвый бог отправился домой, все напрочь позабыв, а через некоторое время появился проблеск извилин в темном народе. Уйду из племени, думал великан, попрошусь в Академию и научусь колдовать, а там, глядишь, и любовь найду. С такими мыслями он выходил из родной берлоги и, откушав чем боги послали, подолгу сидел на обрыве, смотря на далекие города за рекой. Но бросить родные места и пойти свет за очи, не хватало силы воли, а вы сами попробуйте, продайте дом, раздайте все карбушки бедным и топайте на постоянное место жительства куда-нибудь, например, на болота. Как уже повелось от начала самых древних времен, белая ворона всегда подвергалась либо изгнанию, либо быстрой, но не очень безболезненной смерти. Как стая воронов бросается тучей на чужака, так умного Подкидыша не жаловал никто в горах. Выйди только на белый свет, как с ближайшего косогорья очередной недоумок орет. - Умный! Проклятый умный. Пшел вон с наших гор! В Ваглале уму не место! И над головой пролетают булыжники. Остается только пятиться в пещеру и начинать заниматься любимым делом – впадать в истерику. Или тоже взяться за валун и наказать обидчика. До сих пор нелюбовь соплеменников оставалась на уровне криков и камнепада, Джаррон не лез ни к кому со своими вопросами, после того как ему несколько раз отвешали по шее. Другие члены племени не напрашивались к Умному, потому как незачем было, к нему даже девушки однолетки не бросались в надежде поймать, зачем же великанам еще один такой уникал? Но тут наступила тьма. Над Ваглаловыми горами погасло солнце, будто кусочек голубого неба накрыло черным покрывалом. Меж скал царили ночь и холод, а вокруг, на всех равнинах и предгорьях, окружавших местность весело играли солнечные лучи, гудели пчелы. Прошла неделя, за границами гор менялись сутки за сутками, все шло своим чередом, волки выли ночью, а легкие стреколани трепетали крылышками под палящим светилом. Над пиками родных селений стояла темень, даже одинокие звездочки не проглядывали сквозь ее полог. Племя находилось в ужасе. В непроглядной черноте, мало того, что всех клонило в сон, так еще и металла не было видно среди скал. Настоящее проклятие! Впервые за много тысячелетий собрались старейшины, пришел даже тот, который появился первым. Покрытый мхами и дикими лианами Джуруфарр, считалось, был началом всего великаньего рода, говаривали, что он даже видел брошенный недокурок, оставленный ушедшими Скадом и Фаллой. Ему тоже умишка хватало, но он благоразумно молчал, отделываясь всем понятными жестами, а кому, спрашивается, охота получить каменным топором по голове? Даже, невзирая на то, что черепу от этого плохого не сделается. Все дело в популярности, сказало племя, что самый тупой и сильный – самый уважаемый, значит, так оно и будет. И попробуй против этого попереть, даже если ты самый древний первенец рода. Посовещавшись между собой и вдоволь побившись кулаками в груди, старейшины, наконец, придумали новый жест, который назывался «persona non grata», по-простому – «иди!». Они пришли к выводу, что ночное бедствие – ни что иное как божественная кара. Джуруфарр встал с колоды в центре расчищенной площадки и поднял руку. Потом он дважды топнул ногой, помахал пальцами, помахал ладонью над темечком и злобно посмотрел на Умного. Из-за тебя нас покарали боги, проклятый Подкидыш, твоему уму здесь не место, ибо настоящий великан, должен быть сильным, а не петь псалмы как этот олигофрен, который двое суток бренчал здесь на лютне, прочитал по красочным жестам Джаррон. Ты должен уйти из пещер, тогда боги смилостивятся над нами, и солнце опять засияет, и движение планет по своим закономерным эклиптикам, все возвратится на свои места, тебе не место среди нас – все это умещалось в одном жесте. Указательный палец принудительно показывал направление противоположное родной пещере. Умный великан развернулся от тысячной толпы, и грустно ступая по скалам, направился вниз, туда, где вдали мерцали огоньки таверн и постоялых домов. Кто кинул первый камень, он не видел, но все племя следовало за ним до тех пор, пока последняя гора не убрала из-под его ступней свое подножие. Булыжники перестали стучать по усталой спине, он ликовал. Все, о чем Джаррон мечтал не одно тысячелетие и никак не мог решиться, наконец, началось! Магия, наука и войны ждут его, все впереди. Первый и, наверное, последний умный великан оптимистично направился к небольшому городку. Земля весело гудела под его ногами, он почти подпрыгивал в предвкушении приключений, оставляя глубокие вмятины в добротной мощеной дороге. Село поблизости Ландира еще не знало, что к нему приближается небольшое компактное стихийное бедствие, не больше двенадцати метров высоты. Ргуша сидел на верхушке дерева и потирал ладони. - Пока еще не совсем весело, но как же будет! – сам себя подзадорил он. – И с темнотой как повезло, всего лишь чуточку пришлось отклонить, академики дрыновы, выпускнички! Ладно, если сами не снимут, через год-другой само рассосется, а великанам оно не сильно помешает, как говорится, как думают, в том и живут. А наш подопечный еще не одну сотню лет проторчал бы на своем откосе, тугодум нерешительный. Ты в темноте своей живешь, вовек не видя света, как мыслишь, так ты и умрешь, не повидав привета от счастья-радости даров, тебе не будет толка, пока не веруешь – здоров лишь ты, а не судьба-метелка. Ведь беды все от твоего неверия и страха, поверь в себя лишь в самого и воскресай из праха! О, как хорошо получилось, - не поверил себе Ргуша. – Кто тут у нас здесь ближайший бард? Баюня Тощий! Люблю его, как волкобыла прут, он даже меня, бывает, в лукавстве перещеголяет. Тьфу, что меня на рифмы носит, будто смерд лопату просит? Он скривился, еще раз сплюнул и понесся к себе домой. Лукавый бог еще не знал, что покровительница семьи и домашнего очага Теплинь, за раздоры в семье наказывает даже своих божественных братьев. - Ишь ты какой, - погрозила вслед улетающему Ргуше богиня. – За то, что даже с родного сына поиздеваться хочешь, говорить тебе стихами теперь надолго! Еще и к тетушкам наведаюсь, особенно к Неприятности, она, думаю, будет удовлетворена узнать, кто украл Летопись Жизни. За несколько часов перед актом изгнания Джаррона из племени, предшествовали тоже не менее интересные события. «Это я натворил? Ой, это я так натворил? Что же я натворил» |
Похожие:
 |
Я выбрала не того мужчину В первом разделе книги мы поговорим о судьбе женщин, которые связали свою жизнь с неподходящим мужчиной. Будучи психотерапевтом,... |
|
Илии Шугаева "Один раз на всю жизнь" В книге рассматриваются основы семейной жизни и решается целый ряд вопросов: чем отличается любовь от влюбленности, что такое первая... |
 |
Ильин В. А. И 49 Археология детства: Психологические механизмы семейной жизни И 49 Археология детства: Психологические механизмы семейной жизни — М.: Независимая фирма “Класс”, 2002. — 208 с. — (Библиотека психологии... |
|
На все эти вопросы и на многие другие вы получите ответы в этой книге Почему влюбленный жених превратился в несносного мужа и почему милая девушка стала сварливой женой? В чем секрет семейного счастья... |
|
По данным Price Waterhouse Coopers, на начало этого года российский... |
|
Книга состоит из двух частей. Первая часть Охватывает лишь небольшую часть достопримечательностей города |
|
Владислав Михайлович ляхницкий золотая пучина часть первая глава первая |
|
Д. С. Блинов (глава 6), Д. Ю. Гончаров (глава 8), М. А. Горбатова... Истоки и современное содержание уголовной политики в области здравоохранения: актуальные вопросы теории и практики |
|
Общая психодиагностика В. С. Аванесов глава 2 ( 2,1). В. С. Бабина глава 6 ( 4). Е. М. Борисова глава В. Б. Быстрицкас глава 7 ( 1). А. В. Визгина глава... |
|
Учебное пособие общая психодиагностика В. С. Аванесов глава 2 ( 2,1). В. С. Бабина глава 6 ( 4). Е. М. Борисова глава В. Б. Быстрицкас глава 7 ( 1). А. В. Визгина глава... |
|
Книга вторая Глава первая в стенах острога «Народ в Сибири приветлив» Илимск встретил петербургского изгнанника сурово. Обширный воеводский дом с островерхой крышей и со службами стоял под глубоким снегом.... |
|
Андрей Степаненко Истории больше нет: Величайшие исторические подлоги Это даже не сенсация. Это новое мировоззрение и новое мироощущение. Оказывается, мы, люди, намного моложе, чем представляли себе... |
|
Внешний вид телефона, клавиши и значки дисплея Показывает уровень заряда батареи. Чем больше количество сегментов, тем больше оставшийся заряд батареи |
|
Введение 2 Их определения не очень понятны, основаны они, главным образом, на размере и весе; эти данные имеют прямое отношение к возможностям... |
|
Нежелание или неспособность сделать выбор Кондорсе и теорему Эрроу. Если популярно, то коллективный выбор из более чем двух альтернатив подвержен странностям. Желательно выбирать... |
|
Книга первая Моему сыну Александру и всем пилотам гражданской авиации... Но произошли такие события, такого масштаба и такого участия людей с противоречивыми интересами, столько различных толкований того,... |