Корнилова Т.В. Мельбурнский опросник принятия решений: русскоязычная адаптация
English version:Kornilova T.V. Melbourne Decision Making Questionnaire: A Russian Adaptation
Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова, Москва, Россия
Сведения об авторе
Литература
Ссылка для цитирования
Представлены результаты апробации Мельбурнского опросника принятия решений на российских студенческих выборках (N = 299). С использованием структурного моделирования и кросс-культурного анализа показана конгруэнтость факторных структур, полученных для русскоязычной и англоязычной версий. Установлено отсутствие гендерных различий и связанных с профессиональной специализацией. На основе анализа латентных профилей выявлены два типа регуляции принятия решений. Обсуждены связи шкал опросника с показателями толерантности и интолерантности к неопределенности, самоэффективности, с рациональностью, рефлексивностью, готовностью к риску, интуицией, эмоциональным интеллектом (при отсутствии связей с академическим и практическим интеллектом).
Ключевые слова: принятие решений, толерантность к неопределенности, бдительность (вигильность), рациональность, рефлексивность, склонность к риску, интеллект, эмоциональный интеллект, самоэффективность, прокрастинация
Психологические исследования принятия решений (ПР) человека в условиях неопределенности включают как анализ когнитивных составляющих, так и личностных аспектов регуляции его выборов. Однако совсем не очевидным выступает поле индивидуально-личностных свойств, предположительно опосредствующих регуляцию решений и действий именно в ситуациях decision making – закрытых задач, отличающихся от ситуаций решения проблем – problem solving – именно неизвестностью критериев выборов. Также существенным отличием выступает трудность оценки продуктивности выборов, когда альтернативы в общем заданы, но за человеком остается самоопределение в его решении. В рамках развития новой области – психологии неопределенности – нами была предложена мультипликативная модель ПР, включившая три основных умозрительных «оси» оценивания решений человека по проявленным: 1) интеллектуальной ориентировке, 2) личностным свойствам, 3) выраженности новообразований, характеризующих уровень актуалгенеза решений, или выборов, со стороны вкладов интеллектуально-личностных усилий [Корнилова, 2013].
Вопрос о том, какие составляющие интеллектуально-личностного потенциала в первую очередь связаны с продуктивными решениями, обычно не ставится, что влечет неправомерный перенос на регуляцию выбора наиболее изученных свойств личностных свойств (от тревожности до личностных черт из факторов Большой Пятерки). Вместе с тем в уже ставшей классикой книге Ю.Козелецкого [1979] отмечалось, что в ситуациях ПР коррелирующими с характеристиками выбора свойствами оказываются отнюдь не ожидаемые, например характерологические свойства, а иные (в частности, «мотивационные тенденции» по опроснику Эдвардса [Корнилова, 1997]). Исследования выдвинули в качестве таковых также личностную готовностьк риску и свойства, охватываемые шкалами толерантности и интолерантности к неопределенности. Диагностика этих свойств также поставила специальные проблемы. Так, обсуждается существенно меньшая надежность шкал толерантности-интолерантности к неопределенности (по сравнению с обычными психометрическими требованиями к опросникам эти шкалы выглядят уязвимыми) [Шалаев, 2007; Корнилова, 2010; и др.].
В такой ситуации оправданной остается стратегия множественных измерений тех личностных свойств, которые предположительно включаются в регуляцию ПР в условиях неопределенности. Для диагностики толерантности-интолерантности к неопределенности (ТН/ИТН) как личностных свойств в последние годы были представлены русскоязычные версии опросников Баднера (J.Budner) [Корнилова, Чумакова, 2014], Маклайна (D.McLain) [Луковицкая, 1998], Фернхема (A.Furnham) в апробации Корниловой [Корнилова и др., 2010].
Однако были разработаны и опросники, позволяющие описывать ряд свойств личностной регуляции ПР, не представленных в названных шкалах. Это в первую очередь свойства решительности и бдительности, или вигильности. Роль второго из названных свойств была обсуждена в модели Джениса и Манна, в основу книги которых были положены исследования переговорных процессов и действий летного состава в критических ситуациях [Janis, Mann, 1977]. Позже взятое из этой модели свойство вигильность (Vigilance), или бдительность (готовность «бдить» – как характеристика готовности к решениям в любой момент) было осмыслено в качестве универсальной личностной характеристики. Ее измерение вошло в разработанный Манном с соавторами [Mann et al., 1997] Мельнбурнский опросник принятия решений (МОПР). Выделенные в нем шкалы вызвали интерес к ряду других особенностей, проявляемых субъектом при ПР: избеганию самостоятельного ПР и откладыванию решений, что стало связываться с прокрастинацией, а также неоправданному «метанию» между разными альтернативами (что, на наш взгляд, неудачно было названо сверхбдительностью, Hypervigilance). В целом опросник стал одним из средств диагностики составляющих стиля ПР.
Целью нашей работы стала апробация его на русскоязычных выборках, что включило: 1) оценку его психометрических свойств и содержательной валидности и надежности, 2) установление связей его шкал с теми личностными свойствами, относительно которых можно предполагать их потенциальные вклады в регуляцию ПР – толерантности к неопределенности, готовности к риску, интуитивной способности и др., диагностика которых поможет оценить аспекты конвергентной валидности МОПР), 3) выявление типов регуляции ПР (на основе латентных профилей).
Шкалы Мельбурнского опросника принятия решений в связях с другими личностными свойствами
Опросник является результатом апробации более общего опросника Флиндерса (Flinders’ Decision Making Questionnaire, DMQ). Обоснование его строится на использовании теории конфликта Джениса и Манна, в которой говорится о том, что три условия определяют опору человека на тот или иной копинг в стрессовой ситуации при ПР: 1) осведомленность о серьезных рисках, связанных с предпочитаемыми альтернативами, 2) надежда найти лучшую альтернативу, 3) вера в то, что человек располагает достаточным количеством времени для поиска и взвешивания альтернатив. В этой модели лицо, принимающее решение (ЛПР), понимается как субъект, находящийся в ситуации психологического стресса, пытающийся справиться с мотивационными и эмоциональными «силами», конфликтующими в регуляции выбора. Бдительность, выступающая основной стилевой характеристикой человека, как ЛПР, связана с когнитивной сложностью, потребностью в познании и толерантностью к неопределенности (ambiguity).
Предложенная модель включила пять основных паттернов совладания со стрессом, связанным с принятием сложных и угрожающих решений: 1) игнорирование ЛПР информации о рисках потерь и продолжение следования выбранному курсу действий; 2) некритичное принятие курса действий, который является либо наиболее «выраженным», либо навязанным другими; 3) защитное избегание – через прокрастинацию, перекладывание ответственности и рационализацию сомнительных альтернатив; 4) гипербдительность (сверхбдительсность) – не включающий интеллектуальную ориентировку поиск выхода из дилеммы, то есть импульсивное ПР, обещающее избавление от ситуации; в экстремальных формах – «паника» в выборе между альтернативами; 5) бдительность – уточнение целей и задач решения, рассмотрение альтернатив, связанное с поиском информации, ассимиляцией ее «без предрассудков» и оценки перед выбором. Согласно модели, бдительность является единственным копингом, который позволяет принимать рациональные решения.
При англоязычной апробации модели и разработке МОПР на основе опросника Флиндерса [Mann et al., 1997] были выделены четыре латентные переменные, или фактора: Бдительность (Vigilance), Избегание (Back-Passing), Прокрастинация (Procrastination) и Сверхбдительность (Hypervigilance). В последующем были установлены связи этих факторов со следующими свойствами.
Букину с соавторами [Bouckenooghe et al., 2007] показали, что бдительность положительно связана с решительностью и когнитивной мотивацией (как потребностью в познании, что определялось как «тенденция вовлекаться в «мышление» и сложные когнитивные процессы, получая от этого удовольствие»), в то время как три другие шкалы МОПР были связаны с когнитивной мотивацией отрицательно. Другой показатель когнитивной мотивации – потребность в когнитивной структуре – прямо связывается с восприятием неопределенности (ambiguity) в ответах, мнениях и оценках как неприятной.
В условиях «реальной» жизнедеятельности на студенческих выборках было показано, что стили ПР, измеряемые с помощью МОПР, различались у студентов, которые находились в зоне риска по отношению к алкоголизму (у них более низкая бдительность, более высокая прокрастинация, низкая самооценка принятия решений, но не было выявлено различий по избеганию и сверхбдительности) и азартным играм (более низкая самооценка, более высокая сверхбдительность). Филипс и Огил предположили, что есть биологическая предрасположенность к «зависимой личности», которая проявляется в избегании и импульсивности (она связана со сверхбдительностью как неуверенностью и импульсивным риском в ситуации нехватки времени или ресурсов) [Phillips, Ogeil, 2011].
В схожем исследовании при оценке стилей по МОПР было показано, что у действительно зависимых от наркотических веществ пациентов бдительность ниже (чем в контрольных группах – не зависимых) у использующих кокаин, а прокрастинация выше у принимающих амфетамины. Не было обнаружено групповых различий по избеганию и сверхбдительности. В целом хронические зависимые от наркотических веществ демонстрировали более низкие показатели по положительному копингу (бдительность) и более высокие по отрицательному – прокрастинации. По Карточному Айова-тесту (Iowa Gambling Task) лица, употребляющие кокаин, также показывают плохие результаты, поскольку выбирают колоды с большими выигрышами в краткосрочной перспективе, которые также дают большие убытки; у принимающих амфетамины также нарушено отражение вероятностей исхода при моделировании условий ПР [Gorodetzky et al., 2011].
На клинических выборках было также показано, что хотя бдительность не связана с депрессивной симптоматикой, но с нею положительно связаны все три негативные стратегии ПР по МОПР [Di Schiena et al., 2013].
В метаанализе Стила прокрастинация была положительно связана с импульсивностью и скукой, не связана с открытостью опыту, но связана отрицательно с показателями согласия и экстраверсии из факторов Большой Пятерки [Steel, 2007]. По данным Ди Фабио, прокрастинация отрицательно связана с самооценкой, настойчивостью в достижении целей, положительно – с нейротизмом; также положительно сильно связана с «когнитивными неудачами» [Di Fabio, 2006]. Избегание, прокрастинация и сверхбдительнось по МОПР отрицательно связаны с самооценкой эмоционального интеллекта (ЭИ) по опроснику Бар-Она (Bar’On), а бдительность – положительно, что было прослежено на выборке итальянских старшеклассников [Di Fabio, Blustein, 2010]. Это позволяет нам предполагать включенность ЭИ в процессы активного покоя как подстораживания разных линий развития ситуаций неопределенности.
На выборке турецких студентов оценивались связи МОПР со шкалами опросника социальной решительности [Sari, 2008]. Бдительность сопутствовала копингам, направленным на разрешение социальных и межличностных конфликтов; с ними же три другие шкалы МОПР связаны отрицательно.
В целом результаты, полученные в проведенных с использованием МОПР исследованиях, позволяют рассматривать бдительность как свойство, способствующее продуктивному принятию решений. Мы стали на основании этого руководствоваться общей гипотезой о том, что оно может быть охарактеризовано как склонность к активному покою, как готовности личности к принятию условий неопределенности и гибким стратегиям ПР, что базируется на подстораживании и позитивном принятии изменчивости и неопределенности, требующих субъектного вклада в ПР (как прилагаемых усилий и результирующих новообразований). Не изученными до сих пор при этом остаются связи этого свойства (и других шкал МОПР) с личностными особенностями, проявляемыми в регуляции принятии условий неопределенности: готовностью к риску, ТН/ИТН, готовностью полагаться на интуицию, рефлексивностью. В наших исследованиях ПР именно названные свойства выступили в качестве тех характеристик интеллектуально-личностного потенциала человека, которые в первую очередь связаны с особенностями его выборов в условиях неопределенности [Корнилова и др., 2010]. Также отсутствуют данные о связях шкал МОПР с показателями интеллекта.
До сих пор в отечественном психодиагностическом инструментарии не были представлены шкалы бдительности и сверхбдительности, хотя обосновывались схожие – субъективной рациональности и импульсивности.
Апробация МОПР на российских выборках, согласно нашему предположению, позволяет закрыть этот пробел и уточнить – дифференцировать – базисные процессы, опосредствующие регуляцию ПР. При этом в настоящем исследовании мы проверяли следующие гипотезы.
Гипотеза 1: об общности (когерентности) факторных структур опросника для англоязычной и русскоязычной выборокках. Гипотеза 2: о связях шкал МОПР с выделенными нами личностными шкалами, имеющими регулятивный эффект при ПР, что направляло выбор методических средств нашего исследования. Гипотеза 3: об устойчивых индивидуально-личностных профилях как стилях ПР. Таким образом, мы предполагали рассматривать не отдельные шкалы МОПР в качестве показателей стилей (или копингов) при ПР, а именно их конфигурации.
Методы
Участники исследования
В исследовании приняли участие 299 человек в возрасте от 18 до 45 (M = 20,20; SD = 3,35; 175 женщин и 124 мужчины): 182 студента факультета психологии (возраст M = 20,77; SD = 4,04; 144 женщины и 38 мужчин), а также 117 студентов факультетов физики и геологии Московского государственного университета (возраст M = 19,31; SD = 1,44; 31 женщина и 86 мужчин).
|
