Слово главного редактора. //Стратегия России. – 2016. -№ 2, февраль. (Круглый стол: «Пути российской цивилизации»)
СЛОВО ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА
Вячеслав НИКОНОВ
Председатель правления фонда «Русский мир»
Цивилизационный вопрос очень сложный, я не одну книжку об этом написал и мог бы много рассказать. Но мы собрались послушать наших гостей, которым, я уверен, есть что сказать по теме нашего круглого стола. Представлю основных участников дискуссии. Это протоиерей Владимир Алексеев, настоятель Свято-Троицкого храма Американской православной церкви в Нью-Йорке, Фарид Асадуллин, заместитель председателя духовного управления мусульман европейской части России, член Общественной палаты, Татьяна Аркадьевна Жданок, депутат Европарламента, Мартин Хоффман, исполнительный директор Германо-Российского Форума. Их небольшие доклады и послужат основой нашей дискуссии.
Начнем с отца Владимира. Если можно, несколько слов о себе.
Владимир АЛЕКСЕЕВ
Настоятель Свято-Троицкого храма (Нью-Йорк)
Владимир Иванович Алексеев, или отец Владимир. Я настоятель русского прихода в Нью-Йорке. Приход состоит в основном из русскоязычных эмигрантов. По образованию я филолог.
В США очень сильно развивается литература, и специалисты меня поддержат: сейчас считается в литературоведении, что это самая, может быть, востребованная литература в мире. Или, точнее, в западном мире. На это есть свои причины, даже в университетах учат, как писать книги. У нас считается, что с талантом нужно родиться, а в Америке полагают, что писать книги можно научиться. И читатель голосует рублем или долларом. Могу назвать несколько американских бестселлеров, которые читает молодежь в России.
Литература востребована, и современный человек читает, хочет читать, и значит, не будем читателя унижать. В современной литературе вообще и в американской, в англоязычной, в частности, главное — отлично сделанный сюжет. Эти книги сделаны по всем правилам современного создания текста. Ведь литература отчасти и технологический процесс.
Прочитав довольно много, могу сделать вывод: основная тема американской литературы — это одиночество человека. Может быть, в России думают об американцах совсем не так, но американское общество на философской, глубокой, метафизической глубине волнует молчание Бога. Человек в этом мире одинок, он брошен, ему плохо, ему больно на земле, в земной жизни. А Бог молчит. Не потому, что его нет. Я, священник, не могу так говорить. И люди знают, что Бог есть, но он не отвечает на страдания человека.
Это не только черта современной американской литературы. Русская литература в своих лучших проявлениях тоже говорит о жизни современного человека, который страдает от того, что Бог не отвечает на его муки. Значит, это тема общечеловеческая: страдание от одиночества. Конечно, тема не нова. Если мы попытаемся найти самую лучшую, самую глубокую книгу на эту тему, то это будет книга Иова из Библии. Лучше, наверное, никто не написал о человеческом одиночестве.
Мы говорим здесь не только о литературе, а о литературе и цивилизации. Или, напротив, цивилизации на фоне литературы. Как это можно связать? Конечно, литература рассказывает не только об интимном. Конечно, иногда литература выполняет заказ государства. Если она так делает, то это плохая литература.
Когда человек знает, что в книге написано о нем, о его личных переживаниях, он пойдет и выложит довольно большую сумму денег. Недавно вышла хорошая книга, которая у нас стоит сорок долларов. Она и в Москве продается дорого. Но если такие книги раскупаются, значит, людям они нужны.
Одна из главных тем русской литературы, мы знаем, это противостояние маленького слабого человека и большого сильного государства. Не имею в виду конкретных личностей, а говорю о государстве как зле, которое приносит в жизнь человека боль, страдание. Достоевский об этом писал, Салтыков-Щедрин, Чехов. А еще раньше Гоголь. Ведь тот чиновник, у которого украли шинель, уже после своей смерти ее отнимает. У кого? Написано: «У какого-то высокопоставленного чиновника».
Проклятые вопросы, или великие вопросы, — в принципе, вопросы о страдании человека, которые свойственны и русскому читателю, и американскому. Здесь я могу сказать как священник, а не филолог: страдания у всех людей одинаковы. Потому что все мы живые, всем нам бывает больно, одиноко в этом мире, холодно на этом жизненном пути. И об этом говорит в том числе русская литература.
Татьяна ЖДАНОК
Депутат Европарламента, председатель Европейского Русского альянса
Я по профессии математик. Первые пятнадцать лет моей взрослой жизни — преподавание в университете, а последние двадцать лет — политика. Моя жизнь в политике — это жизнь в Латвии, где мы оказались волею судьбы вне своей исторической родины. Родина ушла от нас, мы, русские, после распада Советского Союза стали самым большим разделенным народом. К сожалению, этого многие не понимают.
Одна из тем, которая звучит всегда в дискуссиях с моими политическими оппонентами в Европейском парламенте, — это проблема суверенитета и национальной политики государств на территории бывшего Советского Союза. В большинстве этих стран строят национальную политику, при которой русским и русскоязычным людям нет места. Но они не виноваты, что однажды проснулись в другой стране. Только одно из этих постсоветских государств, Россия, стало федеральным. Остальные объявили себя унитарными. Более того, в трех республиках Прибалтики заявили, что это вообще не новые государства, а продолжатели государственных образований, существовавших до войны.
Итак, мы оказались вне России. А с 2004 года — внутри нового союза — Европейского. Времена не выбирают, в них живут и умирают. Вот так мы и живем. Живем в состоянии огромной боли, о которой только что говорил отец Владимир. Мы ощущаем эту боль, потому что отрезали по живому. Скажем, те же москвичи этого не могут до конца осознать. Москва была столицей Советского Союза, теперь она столица Российской Федерации. Москва стоит на месте, растет и развивается. А нас по периметру обрезали. Поэтому мы ощущаем боль за Россию, за русских, боль всемирную. Ощущаем, мне кажется, более остро. Но в России к нам иногда не хотят прислушиваться.
Мне кажется, что россияне, в отличие от нас, не осознают, что живут сегодня в состоянии войны. По крайней мере информационной. В последние несколько месяцев в Европейском парламенте главная тема — как противостоять успехам российской пропаганды. Жаль, что говорить на эту тему к нам приезжают очень многие российские деятели. Я знаю, что и в Берлин скоро приедут. Они просто не вылезают из Европейского парламента. И уже инструкции пишут, что надо делать, чтобы противостоять российской пропаганде. Сделали замер общественного мнения. «Крым наш» — «Крым не наш». Всех соотечественников условно поделили. Тут у них вышла осечка: «Крым наш» — подавляющее большинство. Опять кричат: успехи российской пропаганды. Ей пытаются что-то противопоставить в странах Балтии, создать телевизионный канал.
У российской пропаганды успехи действительно есть. Я считаю, что канал Russia Today — просто великолепно сделанный медиапродукт. По крайней мере в глазах Запада. Идут очень интересные материалы. Я жалею даже, что нет его на русском языке, он сделан для native speakers. Говорят жутким американским способом по-английски, иногда трудно на слух воспринимать. Но правильно заметил Джульетто Кьеза на панельной дискуссии, что нет до сих пор материалов в передачах Russia Today на немецком или на французском языках. Но ведь есть и другие, менее распространенные языки, их 23 в Европейском Союзе — официальных языков.
Здесь очень большое поле для работы над имиджем России. Мне кажется, вы недооцениваете наш потенциал. Имею в виду нас, русскоязычных, живущих в странах Европейского Союза. Ведь мы обладаем двойным знанием. С одной стороны, российской души, боли и всего, что с этим связано. А с другой стороны, мы знаем, как обращаться к нашим соседям-соотечественникам уже у нас — в Латвии, в Германии или в той же Италии. Еще лучше, если там есть такие люди, как Джульетто Кьеза, знающие русский язык, любящие Россию, понимающие Россию и готовые работать в информационной сфере.
Конечно, надо преподавать русский язык за рубежом, надо о литературе говорить. Но мы живем в обстановке войны. Мне кажется, россияне не до конца поняли, что идет война и что каждый из русских людей может что-то сделать на этой войне. Мы живем в эпоху Интернета, и каждый из нас может в этой войне участвовать.
Почему такое расхождение в позициях? Потому что в сфере телевидения большие каналы, как говорится, прихвачены. Даже Euronews, где Россия имеет восемнадцать процентов акций. Я уже несколько раз им об этом говорила: дайте хотя бы на восемнадцать процентов точку зрения России! Не дают. Например, речь идет о референдуме по статусу русского языка в Латвии. Дают точку зрения сумасшедшей латышской бабушки, которая говорит: русские понаехали и теперь еще хотят свой язык.
Я видела замеры общественного мнения в Германии: отношение к России и отношение к Соединенным Штатам. Пятьдесят процентов считают, что называемая страна опасна, пятьдесят положительно относятся. Отношение населения в Германии к России и к Соединенным Штатам примерно одинаково. Поэтому мой призыв к россиянам: поймите, вы живете в состоянии информационной войны. Поучаствуйте в ней!
Вячеслав НИКОНОВ
Есть ощущение, что мы находимся в состоянии войны, есть такое ощущение... Она ведется на всех фронтах. И, конечно, информационное противостояние — одно из многих, хотя война идет на самых разных направлениях, в том числе на экономическом, политическом, военном. Большое вам спасибо за работу, Татьяна Аркадьевна, которую вы проводите для русской общины Латвии, в Европейском парламенте, спасибо за Европейский Русский Форум, который много лет собирается в стенах Европарламента. Мы вновь соберемся в Европейском парламенте в начале следующего года для очередного Европейского Русского Форума.
С Мартином Хоффманом мы виделись совсем недавно. После полуторагодового перерыва возродился «Петербургский диалог» между Россией и Германией. Он прошел в Потсдаме. К сожалению, наших лидеров там не было. Однако российские делегаты отметили, что как раз в заключительный день диалога Ангела Меркель встречалась с Яценюком и достаточно активно общалась полдня. Это наложилось, наверное, случайно, но не прошло без внимания.
Что происходит, Мартин?
Мартин ХОФФМАН
Исполнительный директор неправительственной организации «Германо-Российский Форум», член правления «Петербургского диалога»
Извините, я не буду участвовать в пропагандистской войне ни на той, ни на другой стороне. Хотя замечу, что сегодня работа Германо-Российского Форума в Германии идет не очень легко по разным причинам. И в «Петербургском диалоге» тоже не всегда все легко.
На каком пути в данный момент находится европейская цивилизация? Для Германии и вообще для Европы самая страшная проблема, даже, может быть, трагедия, — это ситуация, связанная с мигрантами. Мы вряд ли сейчас можем с ней справиться, но справиться должны. В этом и заключается проблема.
Еще год тому назад 99% всех сообщений в СМИ касалось Украины. Полгода назад 99% сообщений в СМИ посвящалось судьбе евро и тому, что греки, наверное, не справятся с кризисом. А теперь СМИ на сто процентов полны информацией о наплыве беженцев. Немецкое государство всегда отличается порядком, дисциплиной, и наше население действительно ожидает от немецкого правительства, что оно решит задачу. Но в данный момент есть такое ощущение, что политики с этой ситуацией не справляются.
Теперь о российской цивилизации. Мой путь к ней шел через язык. Когда я был еще студентом, где-то услышал стихотворение Ахматовой. И для меня это стало таким сильным впечатлением, что я решил заниматься русским языком и славистикой в университете Мюнстера. Я тогда очень охотно читал Достоевского, и у меня было желание прочитать его произведения в оригинале. Это получилось, и поэтому я очень счастлив тем, что занимаюсь Россией.
В конце девятнадцатого века получил распространение искусственный язык эсперанто. И многие великие умы полагали, что будущее — за этим универсальным языком, что он объединит человечество. Не получилось. Потому что на самом деле нас объединяет разница. И я люблю в России то, чего мне не хватает на Западе. Я думаю, что в данный момент проблемы европейской цивилизации связаны с тем, что мы не хотим думать о разнице. Если европейцы, то должны следовать одинаковым подходам, будь то итальянцы, греки или испанцы. Мы разделяем универсальные ценности и поэтому все сможем. И в отношении новой России была такая эйфория: там все сложится, как у нас, страна развивается, и все будет одинаково с Европой.
Наверное, это самая большая и трагическая ошибка Европы, когда мы не понимаем, насколько люди могут быть, с одной стороны, европейцами, но, с другой стороны, разными. Хорошо, что греки есть греки, хорошо, что итальянцы остаются итальянцами, и очень хорошо, что русские — всегда русские. Я никогда не буду русским человеком, но я люблю Россию, и это как раз то, чего мне не хватает. Это дополняет мой мир, и у русских могу многому научиться.
Такой подход очень важен. Почему Германия сказала, что мы все можем, и давайте все приезжайте к нам? А ведь до сих пор непонятно, что именно мы можем. Без вопросов, Германия самая богатая страна. И если мы не справимся с этой проблемой, то кто тогда? Это все понятно. Я также понимаю, что такое наше прошлое. Мы были очень негуманны, очень жестки в нашей истории. И это нас обязывает к другому подходу. Понять, что люди разные. Хорошо это или плохо, но сначала это надо осознать, и тогда можно строить какую-то интеграцию. Но пока мы живем в иллюзиях и мифах, которые транслируются средствами массовой информации. После эйфории всегда наступает разочарование. Так было с Россией.
Мы думали, что скоро все будет прекрасно, раз Горбачёв приехал и договаривается с нами. А потом — большое разочарование. Оно опасно, когда речь идет о российской цивилизации. Но я боюсь, что мы пока плохо представляем себе, каково будет разочарование по поводу европейской цивилизации.
Вячеслав НИКОНОВ
На мой взгляд, Мартин обратил внимание на очень серьезную проблему. Я в первый раз о ней задумался, когда один мой очень хороший канадский друг, который много лет прожил в Москве, сказал, что у русских есть только одна проблема в восприятии западных людей. Но она, пожалуй, неисправима, потому что русские — белые. Если бы русские были серо-буро-малиновые в крапинку, черные, желтые, какие угодно, то все бы сказали, что они просто другие.
А они выглядят так же, как западные люди, но другие. И это делает их исключительно подозрительными существами, которые к тому же не хотят тянуться к более, как они считают, высокой культуре белой расы. Если бы мы были другими внешне, наверное, проблем было бы меньше. Воспринять россиян просто как представителей другой культуры оказывается для западных людей очень сложно. Тем более что Запад всегда говорил с другими цивилизациями исключительно на своем языке и на своих условиях. То есть никакого другого варианта общения Запада с другими цивилизациями никогда не было. И таким же языком пытаются говорить с Россией, а это, естественно, приводит к кризису в отношениях.
Фарид АСАДУЛЛИН
Заместитель председателя Духовного управления мусульман Европейской части России, советник председателя Совета муфтиев России, член Общественной палаты РФ
Говоря о проблемах и путях российской цивилизации, я бы хотел развернуть нашу дискуссию в сторону Востока. И когда мы говорим об успехах русской культуры, русского языка, русской эмиграции на Западе, мы одновременно должны помнить, что не меньшее количество патриотов русской культуры и русского языка живет и в арабо-мусульманском мире.
Волны эмиграции после Октября докатились до Персии, Марокко, практически до всех уголков мусульманского мира. Там образовывались локальные очаги русской культуры. Одни из них растворились, другие эмигрировали дальше, в другие части планеты. До недавнего времени в Дамаске, который мы сейчас вспоминаем по разным поводам, жило около сорока тысяч русских людей, которые разными путями оказались в Сирии. Кто-то женился, кто-то по каким-то иным, возможно, родственным каналам переезжал сюда. В Иордании есть Ассоциация выпускников московских вузов. Это тоже ресурс Русского мира. Этих людей сплотила любовь к русской культуре, что, конечно, заслуживает уважения и всяческой поддержки.
Когда мы говорим о путях российской цивилизации, вспоминаем вершинные достижения русской литературы, русской культуры. Фёдор Михайлович Достоевский, оказавшись в Европе и испытывая горечь от того, что его окружало, записывает в «Дневнике писателя» за 1877 год наболевшие в его сердце слова. «В Европе мы стрюцкие...». И чуть раньше объясняет: «Стрюцкий есть человек пустой, дрянной и ничтожный». Возможно, поводом для такого горького замечания послужили факты из его личной жизни. А дальше он произносит сакраментальную фразу: «Поскреби любого русского — обнаружишь татарина». Таким образом, он обращает свой взгляд в сторону азиатской России, которая ему, как человеку русскому, казалась близкой и родственной.
Антон Павлович Чехов, рассуждая о судьбах народов российской империи, то ли в шутку, то ли всерьез говорит: «Развитие у нас азиатское, а самомнение европейское».
Мне кажется, магистральный путь русской, российской цивилизации как раз лежит между этими самомнением и развитием. По крайней мере, многие российские ученые-историки говорили, что Европы как таковой нет: есть всего лишь западный полуостров Евразии. И в этих словах, кстати, тоже глубокий смысл.
Хочу перейти к книге Вячеслава Алексеевича Никонова «Код цивилизации». Меня как востоковеда и исламоведа больше всего заинтересовала шестая глава, «Исламский фактор». Там очень верные наблюдения, которые полезны не только студентам, но и всем изучающим историю России. В частности, господин Никонов говорит, что ислам можно считать самой сильной и жизнеспособной религией наших дней. Это факт. Мы ощущаем нашу пассионарность. Чаще всего для российских мусульман пассионарность — со знаком плюс, но когда мы видим другие девиации на исламской почве, безусловно, это настораживает.
Изучая историю отношений Русской православной церкви и мусульманских религиозных организаций за последние пятьдесят лет, я сделал для себя такой вывод. Это не были конкурирующие духовные корпорации, которые сражались за умы верующих. В советское время они были единомышленниками, которые отстаивали в очень непростых исторических условиях самосознание верующих людей. Хочу обратить внимание на другой исторический факт — открытие Московской соборной мечети. Все, что происходило на наших глазах в последние десять-пятнадцать лет, — это явный разворот руководства страны к проблемам российских мусульман. И это лучшая профилактика экстремизма на любой религиозной почве.
Цивилизованный, просвещенный ислам — лучший инструмент работы с молодежью. Мы многое, к сожалению, упустили в этой работе в девяностые годы, когда все калитки в нашу страну были распахнуты настежь и очень много молодежи уезжало. Я в те годы уже работал в муфтияте, и постфактум узнавал, что люди по квотам разных общественных организаций оказывались в духовных центрах, начиная от Туниса и Египта и заканчивая Аравийским полуостровом. Ясно, что за это время мы своими руками воспитали оппонентов. Сегодня бесполезны претензии к тем людям, которые руководили государством в девяностые годы.
Мы воспитали очень жестких оппонентов, и сегодня это ощущаем. Поэтому важно поддерживать начинания Совета муфтиев России. И еще очень важно, говоря о Русском мире, видеть огромный массив тюрко-мусульманского населения в постсоветских странах. Из одиннадцати стран — членов СНГ более половины — это государства, где исторически исповедуется ислам. Недавно я вернулся из Астаны. По всем впечатлениям, мы не проигрываем информационную войну. Наоборот, в Казахстане, Узбекистане и Киргизии русский язык, по сути дела, стал государственным языком. Вся интеллигенция говорит по-русски, а эти люди находятся в культурном поле Русского мира.
Вячеслав НИКОНОВ
Интеллигенция в Центральной Азии, конечно, русскоязычная. Вообще, к слову «интеллигенция» в Оксфордском словаре в скобках дают пояснение: «русское». Это действительно понятие из России, только у русских, у русскоязычных есть интеллигенция — в русской культуре.
Что касается вопроса «Европа — Азия», то я пишу об этом в книге «Код цивилизации». Это сокращенная и беллетризованная версия другой моей книги, которая называется «Современный мир и его истоки». И там глава об исламе значительно больше. На азиатских форумах, где я бываю, вопрос о том, что есть Россия —Европа или Азия, не стоит. Там уверены, что Россия — точно не Азия. Но в Брюсселе, говоря о Европе, чаще всего имеют в виду не Россию. Кто лучшие специалисты по Азии? Естественно, азиаты. Они убеждены что Россия — не Азия. А кто лучшие специалисты по Европе? Конечно, европейцы. Они уверены, что Россия — не Европа. Это означает одно: Пушкин, Тойнби, Хантингтон справедливо утверждали, что Россия — отдельная, самодостаточная цивилизация. Я в своих книгах прихожу к такому же выводу.
Слово Константину Федоровичу Затулину.
Константин ЗАТУЛИН
|
