3 (80) 2013 «а льтернативы»
|
Скачать 3.01 Mb.
|
IV. Полемика о ранних работах Маркса об отчуждении Дискуссии об отчуждении, которые разворачивались во Франции, нередко обращались к теориям Маркса. Часто, однако, при этом ссылались только на «Экономическо-философские рукописи 1844 года»; не принимались во внимание даже те разделы «Капитала», которые использовал Лукач для построения своей теории опредмечивания. Более того, некоторые фразы из «Рукописей 1844 года» были вырваны из контекста и превращены в сенсационные цитаты, якобы доказывавшие существование другого, «нового» Маркса, философски насыщенного и свободного от экономического детерминизма, который критики приписывали «Капиталу» (часто не прочитав его). Основываясь, опять же, на текстах 1844 года, французские экзистенциалисты акцентировали в особенности понятие самоотчуждения (Selbstenfremdung), т. е. отчуждения рабочего от человеческого рода и от других таких же людей; Маркс действительно обсуждал это явление в своих ранних работах, но всегда в связи с объективным отчуждением. Ту же самую вопиющую ошибку можно видеть у ведущего послевоенного теоретика-политолога – Ханны Арендт. В «Ситуации человека» она выстроила свое изложение концепции Маркса об отчуждении на основе «Экономическо-философских рукописей 1844 года» и даже при этом рассматривала изолированно лишь один из упомянутых Марксом видов отчуждения – «субъективное отчуждение». Это позволило ей утверждать, что: «…лишение собственности есть один из модусов, в каких происходит отчуждение от мира, и законом, по которому совершенно против намерения всех его участников развивалось Новое время, была экспроприация и тем самым отчуждение от мира определенных слоев населения. … Отчуждение от мира, а не отчуждение от самости, как полагал Маркс, является признаком Нового времени»51. Свидетельством ее недостаточного знакомства со зрелыми работами Маркса является тот факт, что она, признавая, что Маркс «до известной степени признавал и отчуждение мира в капиталистическом хозяйстве», ссылается лишь на несколько строк из его очень ранней журналистской статьи «Дебаты по поводу закона о краже леса» (1842), а не на десятки более важных страниц в «Капитале» и подготовительных рукописях к нему. Ее неожиданный вывод: «…подобные ситуативные соображения играют вообще в творчестве Маркса вторичную роль; побеждает всегда крайний субъективизм Нового времени»52. Где и каким образом Маркс в своем анализе капиталистического общества выдвигал на первый план «отчуждение от самости» – остается тайной, которую Арендт так и не открыла в своих сочинениях. В 1960-х гг. теория отчуждения, представленная в «Экономическо-философских рукописях 1844 года», стала главным «яблоком раздора» в интерпретации работ Маркса в более широком плане. Утверждалось, что между «молодым» и «поздним» Марксом следует проводить резкое разграничение; это произвольное и искусственное противопоставление поддерживали как те, кто предпочитал его раннее философское творчество, так и те, для кого единственно подлинным был Маркс «Капитала» (в частности, Луи Альтюссер и советские авторы). В то время как первые считали теорию отчуждения в «Экономическо-философских рукописях 1844 года» важнейшей частью социально-критической теории Маркса, последние часто демонстрировали настоящую «фобию отчуждения» и пытались вначале преуменьшить важность этой концепции53, а когда такая стратегия стала уже невозможной – всю тему отчуждения списали на «юношеские неточности и остатки гегельянства»54, от которых Маркс впоследствии отказался. Авторы, принадлежавшие к первому лагерю, на это возражали, что «Рукописи 1844 года» написаны 26-летним человеком, как раз приступившим к своим основным исследованиям; но представители второго лагеря тем не менее отказывались признать важность теории отчуждения Маркса даже тогда, когда публикация новых текстов ясно показала, что он никогда не терял к ней интереса и что на главных этапах работы, которой он посвятил свою жизнь, эта теория занимала значительное место. Утверждать, как это делали многие, что теория отчуждения «Рукописей 1844 года» занимала центральное место в проблематике теоретической мысли Маркса, – столь очевидно неверно, что это доказывает лишь незнакомство с его работами55. С другой стороны, когда Маркс стал наиболее часто обсуждаемым и цитируемым автором в мировой философской литературе благодаря его новоопубликованным текстам об отчуждении, тот факт, что по всей этой теме и связанным с ней спорам из Советского Союза не было слышно ничего, стал впечатляющим образцом «инструментального» использования произведений Маркса в СССР. Ибо существование отчуждения в Советском Союзе и его странах-сателлитах отрицалось без обсуждения, и к любым текстам, касавшимся этого вопроса, относились с подозрением. Как писал Анри Лефевр: «В советском обществе отчуждение не могло быть проблемой и не должно быть проблемой в дальнейшем. По приказу свыше, по государственным соображениям это понятие должно было исчезнуть»56. Поэтому до 1970-х гг. очень немногие авторы в «социалистическом лагере» уделяли внимание соответствующим текстам. Многие хорошо известные западные авторы также преуменьшали сложность этого феномена. Люсьен Гольдманн, например, считал возможным преодоление отчуждения в социально-экономических условиях того времени и в своих «Диалектических исследованиях» (1959) доказывал, что оно будет исчезать или идти на убыль просто под воздействием планирования. «Овеществление», – писал он, – «есть в действиительности феномен, тесно связанный с отсутствием планирования и с производством для рынка»; советский социализм на Востоке и кейнсианская политика на Западе приводят «в первом случае к устранению овеществления; а во втором – к его прогрессирующему ослаблению»57. История показала ошибочность его прогнозов. V. Неотразимое очарование теории отчуждения В 1960-е годы началась настоящая мода на теории отчуждения, и на эту тему по всему миру были опубликованы сотни книг и статей. Наступил прямо-таки «век отчуждения». Авторы, представлявшие самые разные политические направления и академические дисциплины, называли причинами отчуждения коммодификацию, избыточную специализацию, аномию, бюрократизацию, конформизм, консьюмеризм, утрату ощущения собственной «самости» среди новых технологий, даже личную обособленность, апатию, социальную или этническую маргинализацию и загрязнение окружающей среды. Концепция отчуждения, казалось, в совершенстве выражала «дух эпохи», и в своей критике капиталистического общества она, действительно, стала той общей темой, на которой сошлись антисоветский философский марксизм и наиболее демократические и прогрессивные течения католического мира. Но популярность концепции и ее применение без всякого разбора привели к полной неясности в терминологии58. За несколько лет «отчуждение» превратилось, таким образом, в пустую формулой, покрывающую весь спектр проявлений человеческого несчастья, – настолько всеобъемлющую, что это порождало убеждение в невозможности изменить ситуацию59. С появлением книги Ги Дебора «Общество спектакля», вскоре после первой же публикации в 1967 году ставшей настоящим манифестом для поколения студентов, взбунтовавшихся против существующей системы, теория отчуждения соединилась с критикой нематериального производства. Основываясь на тезисах Хоркхаймера и Адорно, согласно которым «производство согласия» с существующим общественным строем стало включать индустрию досуга, Дебор доказывает, что нетрудовую сферу более нельзя рассматривать отдельно от производственной деятельности: «Тогда как на первоначальной фазе капиталистического накопления «политическая экономия видела в пролетарии лишь рабочего», который должен получать необходимый минимум для поддержания своей рабочей силы, совершенно не рассматривая его «в его досуге, в его человеческом качестве», эта идейная позиция господствующего класса оборачивается сразу же, как только степень избыточности, достигнутая в производстве товаров, требует от рабочего избытка соучастия. Этот рабочий, внезапно отмытый от тотального презрения, на что ему явственно указывают все способы организации производственного процесса и контроля, за пределами последних ежедневно и явно обнаруживает, что в качестве потребителя с ним, с впечатляющей вежливостью, обращаются как с важной персоной. То есть товарный гуманизм принимает в расчет «досуг и человеческий облик» трудящегося просто потому, что политическая экономия сегодня может и должна господствовать над этими сферами как экономия политическая»60. Поэтому, на взгляд Дебора, в то время как первоначально доминирование экономики над общественной жизнью приняло форму «вырождения быть в иметь», «настоящая фаза» ведет «к повсеместному сползанию иметь в казаться»61. Эта мысль побудила его поставить в центр своего анализа мир спектакля: социальная функция спектакля есть «конкретное производство отчуждения»62; спектакль – это феномен, в котором достигает своего полного завершения «принцип товарного фетишизма»63. В этих условиях отчуждение утверждается до такой степени, что оно реально становится для индивидуумов волнующим переживанием, новым «опиумом народа», побуждая людей потреблять и «признавать себя в господствующих образах потребностей»64, уводя их все дальше от их собственных желаний и реального существования: «Спектакль – это стадия, на которой товару уже удалось добиться полного захвата общественной жизни. … Современное экономическое производство распространяет свою диктатуру и вширь и вглубь. … На этом этапе «второй индустриальной революции» отчужденное потребление становится некоей обязанностью масс, дополнительной по отношению к отчужденному производству»65. Идя по стопам Дебора, Жан Бодрийяр также использовал концепцию отчуждения, чтобы критически интерпретировать социальные перемены, которые появляются с поздним капитализмом. В своей книге «Обществе потребления», дистанцируясь от марксистской сосредоточенности на центральном положении производства, в качестве первичного фактора в современном обществе он рассматривает потребление. «Эра потребления», когда реклама и опросы общественного мнения создают ложные потребности и массовый консенсус, стала также и «эрой глубокого отчуждения»: «Логика товара распространяется, управляя сегодня не только процессами труда и производства материальных продуктов, она управляет всей культурой, сексуальностью, человеческими отношениями вплоть до индивидуальных фантазмов и импульсов. …все делается спектаклем, то есть представляется, производится, организуется в образы, в знаки, в потребляемые модели»66. Политические выводы Бодрийяра были, однако, довольно непоследовательны и пессимистичны. Столкнувшись с массовым общественным брожением, он счел, что «участники майского протеста» 1968 года «не избежали этой ловушки, которая состоит в чрезмерном овеществлении объектов и потребления и в придании им дьявольской ценности»; он критиковал «все разоблачения, все речи об «отчуждении», всякую насмешку над поп-артом и антиартом» как всего лишь «обвинение[, которое] составляет часть игры: это критический мираж, антифабула, которая усиливает фабулу»67. Таким образом, далеко отойдя от марксизма, в котором в качестве «социального начала отсчета» для изменения мира выступает рабочий класс, он завершил свою книгу мессианским призывом – столь же общим, сколь и эфемерным: «Мы ждем грубых нашествий и внезапных разрушений, которые столь же непредвидимо, но очевидно, как в мае 1968 года, разобьют эту белую мессу»68. VI. Теория отчуждения в североамериканской социологии В 1950-е годы концепция отчуждения вошла также в словарь североамериканской социологии, но здесь подход к этой теме сильно отличался от преобладавшего в то время в Европе. «Мейнстрим» социологии трактовал отчуждение как проблему отдельного человека, а не общественных отношений69, и поиск решений концентрировался на способности индивидуумов приспосабливаться к существующему порядку, а не на коллективных практических действиях по изменению общества70. Здесь также имел место длительный период неопределенности, прежде чем оформилось ясное и общепризнанное определение предмета. Некоторые авторы считали отчуждение позитивным феноменом – средством выражения творческой способности, неотъемлемой вообще от человеческого состояния71. Согласно другому распространенному взгляду, отчуждение вырастает из «зазора» между отдельным человеком и обществом72; Сеймур Мелман, например, усматривал корни отчуждения в разрыве между формулировкой решений и их выполнением и считал, что оно влияет и на рабочих, и на администрацию73. В статье «Мера отчуждения» (1957), открывшей дискуссию об этом понятии в журнале American Sociological Review, Гвинн Неттлер в попытке построить соответствующее определение обратился к результатам опроса общественного мнения. Но, составляя резкий контраст со строгими традициями рабочего движения в области изучения условий труда, его опрос создавал впечатление, что источником вдохновения для него служили тогдашние маккартистские каноны, а не принципы научного исследования74. Ибо он фактически отождествлял отчуждение с неприятием консервативных принципов американского общества: «последовательной приверженностью непопулярным и враждебным установкам по отношению к семейным ценностям, средствам массовой информации и массовым вкусам, текущим событиям, народному образованию, традиционной религии и представлениям о жизненных целях, патриотизму и избирательному процессу»75. Корректировка этой концептуальной узости американского социологического взгляда началась с публикации короткой статьи Мелвина Симена «Что значит отчуждение» (1959), ссылка на которую вскоре стала обязательной для всех исследователей в этой области. Его перечень пяти основных типов отчуждения – бессилие, отсутствие смысла (т. е. неспособность понимать окружающие события), отсутствие значимых норм, изоляция и самоотчужденность76 – показывал, что он также подходил к этому феномену в основном в чисто субъективном аспекте. Роберт Блаунер в своей книге «Отчуждение и свобода» (1964) схожим образом определил отчуждение как «характеристику персонального опыта, порождаемую определенными социальными конфигурациями»77, хотя обширные исследования Блаунера привели его к обнаружению корней отчуждения в «занятости в крупных корпорациях и обезличенных бюрократических структурах, повсеместно распространенных во всех индустриальных обществах»78. Американская социология в то время, как правило, рассматривала отчуждение как проблему, связанную с системой индустриального производства, неважно – социалистического или капиталистического; и затрагивавшую главным образом человеческое сознание79. Это существенное смещение в подходах к проблеме, в конечном счете, снижало качество анализа определяющих отчуждение историко-социальных факторов или даже исключало такой анализ, порождая своего рода «гиперпсихологизацию», когда отчуждение трактовалось не как социальная проблема, а как патологический симптом у отдельных личностей, поддающийся излечению на индивидуальном уровне80. Тогда как в марксистской традиции концепция отчуждения служила самой резкой критике капиталистического способа производства, ее институционализация в области социологии сводила отчуждение к феномену индивидуальной неадаптированности к социальным нормам. Аналогично, критический аспект, присущий этой концепции в философии (даже у авторов, полагавших горизонт отчуждения непреодолимым), теперь сменился иллюзорной нейтральностью81. Другим последствием этой метаморфозы стало теоретическое обеднение концепции. Из сложного феномена, относившегося к трудовой деятельности человека и его социальному и интеллектуальному существованию, отчуждение превратилось в частную категорию, подразделяемую соответственно академическим исследовательским специализациям82. Американские социологи доказывали, что этот методологический выбор позволил им освободить изучение отчуждения от любых политических ассоциаций и придать ему научную объективность. Но в действительности этот «поворот» к аполитичности имел очевидный идеологический подтекст, поскольку под лозунгами деидеологизации и ценностной нейтральности скрывалась поддержка господствующих ценностей и общественного строя. Итак, разница между марксистскими и американскими социологическими концепциями отчуждения состояла не в том, что первые носили политический, а вторые – научный характер. Дело скорее в том, что теоретики марксизма были носителями ценностей, противоположных тем, которым принадлежала гегемония в американском обществе, в то время как идеологи США поддерживали ценности существующего строя, умело маскируя их под вечные ценности человечества83. В американском академическом контексте концепция отчуждения подверглась самой настоящей фальсификации и в конечном счете стала использоваться защитниками именно тех классов общества, против которых она столь долго направлялась84. VII. Отчуждение в «Капитале» и подготовительных рукописях к нему Для тех, кто пытался противостоять этому положению дел, важную роль играли собственные произведения Маркса. После публикации новых текстов внимание, первоначально сосредоточенное на «Экономико-философских рукописях 1844 года», стало чаще переключаться на другие работы, что позволило реконструировать развитие его идей более точно. Во второй половине 1840-х гг. Маркс отказался от частого использования термина «отчуждение»; важнейшие исключения – его первая написанная совместно с Энгельсом книга «Святое семейство» (1845), где этот термин иногда появляется в полемике с Бруно и Эдгаром Бауэрами, и один отрывок из «Немецкой идеологии» (1845–1846), также написанной вместе с Энгельсом. Отказавшись от мысли публиковать «Немецкую идеологию», Маркс вернулся к теории отчуждения в работе «Наемный труд и капитал» – сборнике статей, основу для которых составили лекции, читанные им в Немецком рабочем обществе в Брюсселе в 1847 г., – но сам термин «отчуждение» там не появляется: он звучал бы слишком абстрактно для той аудитории, к которой собирался обращаться автор. В этих текстах Маркс писал, что наемный труд не является «частью жизни» рабочего: «напротив, трудиться значит для него жертвовать своей жизнью». Рабочая сила – товар, который рабочий вынужден продавать, «чтобы жить», и «продукт его деятельности не составляет цели его деятельности»85: «…рабочий, который 12 часов в сутки ткет, прядет, сверлит, точит, строит, копает, дробит камни, переносит тяжести и т. д. – может ли он считать это двенадцатичасовое ткачество, прядение, сверление, токарную, строительную работу, копание, дробление камней проявлением своей жизни, своей жизнью? Наоборот. Жизнь для него начинается тогда, когда эта деятельность прекращается, – за обеденным столом, у трактирной стойки, в постели. Смысл двенадцатичасового труда заключается для него не в том, что он ткет, прядет, сверлит и т. д., а в том, что это – способ заработка, который дает ему возможность поесть, пойти в трактир, поспать. Если бы шелковичный червь прял для того, чтобы поддерживать свое существование в качестве гусеницы, он был бы настоящим наемным рабочим»86. До конца 1850-х в работах Маркса ссылок на теорию отчуждения больше не было. После поражения революций 1848 года он был вынужден эмигрировать в Лондон; оказавшись там, он сконцентрировал все свои усилия на изучении политической экономии и, помимо нескольких небольших работ на исторические темы87, новых книг не публиковал. Когда, однако, он снова начал писать об экономических вопросах – в экономических рукописях 1857–59 гг., посвященных критике политической экономии и более известных как Grundrisse, – он использовал термин «отчуждение» неоднократно. Этот текст во многих отношениях напоминает анализ, данный в «Экономическо-философских рукописях 1844 года», хотя почти десятилетняя исследовательская работа в Британской библиотеке дала Марксу возможность значительно углубить этот анализ: «Общественный характер деятельности, как и общественная форма продукта, как и участие индивида в производстве, выступает здесь как нечто чуждое индивидам, как нечто вещное; не как отношение индивидов друг к другу, а как их подчинение отношениям, существующим независимо от них и возникающим из столкновения безразличных индивидов друг с другом. Всеобщий обмен деятельностями и продуктами, ставший жизненным условием для каждого отдельного индивида, их взаимная связь представляются им самим как нечто чуждое, от них независимое, как некая вещь. В меновой стоимости общественное отношение лиц превращено в общественное отношение вещей, личная мощь – в некую вещную мощь»88. Изложение темы отчуждения в Grundrisse, соответственно, обогатилось лучшим пониманием экономических категорий и более точным социальным анализом. Важным аспектом этого является та связь, которая устанавливается в Grundrisse между отчуждением и меновой стоимостью. И в одном из самых блестящих отрывков, посвященных этому феномену современного общества, Маркс связывает отчуждение с противостоянием капитала и «живой рабочей силы»: «Объективные условия живого труда выступают как отделившиеся, самостоятельные стоимости по отношению к живой рабочей силе как субъективному наличному бытию… Объективные условия живой рабочей силы предпосланы как самостоятельное по отношению к ней существование, как объективность отличного от живой рабочей силы и противостоящего ей субъекта; поэтому воспроизводство и увеличение стоимости, т. е. расширение этих объективных условий, является вместе с тем воспроизводством и новым производством их в качестве богатства чужого субъекта, безразлично и самостоятельно противостоящего рабочей силе. Воспроизводится и производится вновь не только наличное бытие этих объективных условий живого труда, но и их наличное бытие как самостоятельных, т. е. принадлежащих чужому субъекту стоимостей, в противовес этой живой рабочей силе. Объективные условия труда приобретают по отношению к живой рабочей силе субъективное существование: из капитала возникает капиталист…»89. Grundrisse – не единственный текст зрелого Маркса, в котором говорится об отчуждении. Через пять лет после написания Grundrisse, он еще более тесно связал экономический анализ отчуждения с политическим в рукописи под заголовком «Результаты непосредственного процесса производства», известной также как неопубликованная 6-я глава первой книги первого тома «Капитала» (1863–64). «Господство капиталиста над рабочим», – писал Маркс, – «есть… господство вещи над человеком, мертвого труда над живым, продукта над производителем»90. В капиталистическом обществе, вследствие «подмены общественных производительных сил труда вещными свойствами капитала»91, действительно имеет место «персонификация вещей и овеществление лиц», создающая видимую ситуацию, когда «вещественные условия труда выступают не как подчиненные рабочему; наоборот, рабочий подчинен им»92. В реальности, утверждает Маркс: «Капитал – не вещь, равно как и деньги – не вещь. В капитале, как и в деньгах, определенные общественные производственные отношения людей представляются отношениями вещей к людям, или определенные общественные отношения выступают как общественные природные свойства вещей. Без наемного труда нет производства прибавочной стоимости; коль скоро индивиды противостоят друг другу как свободные лица, без производства прибавочной стоимости нет капиталистического производства, следовательно, нет капитала и нет капиталиста! Капитал и наемный труд (так называем мы труд рабочего, который продает свою собственную рабочую силу) выражают только два фактора одного и того же отношения. Деньги не могут стать капиталом, не обменявшись на рабочую силу, как на товар, проданный самим рабочим. С другой стороны, труд может выступить как наемный труд лишь тогда, когда его собственные вещные условия противостоят ему как своекорыстные силы, как чужая собственность, как для себя сущая и прочно обособившаяся стоимость, короче – как капитал. Следовательно, если капитал со своей вещественной стороны или со стороны потребительных стоимостей, в которых он существует, может состоять только лишь из вещных условий труда, то со стороны его формы эти вещные условия должны противостоять труду как чуждые, самостоятельные силы, как стоимость – овеществленный труд, который относится к живому труду только как к средству своего собственного сохранения и увеличения»93. В капиталистическом способе производства человеческий труд становится инструментом процесса валоризации (роста в стоимостном выражении) капитала, который, «поскольку живая рабочая сила присоединяется к вещным составным частям капитала … становится чудовищем, получившим жизнь, и начинает действовать, «как будто под влиянием охватившей его любовной страсти»»94. Этот механизм действует во все бóльших и бóльших масштабах, и в итоге кооперация в процессе производства, научные открытия, применение машин, – которые все представляют собой общественные процессы, связанные с коллективом, – становятся силами капитала, выступающими по видимости как его естественные свойства, противостоящие рабочим в виде капиталистического общественного строя: «…развившиеся … производительные силы общественного труда представляются как производительные силы капитала. … На деле общественное единство труда в кооперации, комбинация в разделении труда, применение природных сил и науки, продуктов труда как машин – все это самостоятельно противостоит отдельным рабочим как нечто чуждое им самим, вещное, заранее созданное без их участия, а часто и вопреки ему, как всего лишь форма бытия независимых от них и господствующих над ними средств труда, поскольку они вещны, а воплощенные в капиталисте или его подручных (представителях) разум и воля мастерской в целом, хотя они созданы собственной комбинацией рабочих, представляются как функции капитала, который живет в капиталисте»95. Благодаря этому процессу капитал становится «каким-то весьма таинственным существом». «Условия труда растут как социальные силы по отношению к рабочему, и в этой форме они капитализированы» 96. Начиная с 1960-х гг., популяризация неопубликованной 6-й главы первой книги первого тома «Капитала» и – в особенности – Grundrisse97 подготовила почву для развития концепции отчуждения, отличной от той, которая господствовала тогда в социологии и психологии. Это была концепция, направленная на преодоление отчуждения на практике – на политическую деятельность в общественных движениях, партиях и профсоюзах с целью изменения условий жизни и труда рабочего класса. Публикация текстов, которые можно считать «вторым поколением» работ Маркса об отчуждении (после «Экономико-философских рукописей 1844 года», опубликованных в 1930-х гг.), тем самым предоставила не только связную теоретическую базу для новых исследований проблематики отчуждения, но и – прежде всего –антикапиталистическую идеологическую платформу для небывалого политического и социального движения, вспыхнувшего в те годы в мире. Проблематика отчуждения вышла из философских книг и университетских аудиторий на улицы и в места сражений рабочих и стала выражением критики буржуазного общества в целом. VIII. Товарный фетишизм и разотчуждение Одно из лучших изложений темы отчуждения у Маркса содержится в знаменитом разделе «Капитала» «Товарный фетишизм и его тайна», где он показывает, что в капиталистическом обществе продукты, созданные людьми, господствуют над ними. Здесь отношения между людьми представляются им «не непосредственно общественными отношениями самих лиц в их труде, а, напротив, вещными отношениями лиц и общественными отношениями вещей»98; «…таинственность товарной формы состоит просто в том, что она является зеркалом, которое отражает людям общественный характер их собственного труда как вещный характер самих продуктов труда, как общественные свойства данных вещей, присущие им от природы; поэтому и общественное отношение производителей к совокупному труду представляется им находящимся вне их общественным отношением вещей. Благодаря этому quid pro quo [появлению одного вместо другого] продукты труда становятся товарами, вещами чувственно-сверхчувственными, или общественными. … Это – лишь определенное общественное отношение самих людей, которое принимает в их глазах фантастическую форму отношения между вещами. Чтобы найти аналогию этому, нам пришлось бы забраться в туманные области религиозного мира. Здесь продукты человеческого мозга представляются самостоятельными существами, одаренными собственной жизнью, стоящими в определенных отношениях с людьми и друг с другом. То же самое происходит в мире товаров с продуктами человеческих рук. Это я называю фетишизмом, который присущ продуктам труда, коль скоро они производятся как товары, и который, следовательно, неотделим от товарного производства»99. Два элемента в этом определении проводят четкую разделительную линию между концепциями отчуждения Маркса и большинства других обсуждавшихся нами авторов. Во-первых, Маркс представляет себе фетишизм не как проблему отдельного человека, а как социальное явление; не как явление жизни сознания, а как реальную власть, особую форму господства, которая утверждается в рыночной экономике вследствие того, что вещи, объекты превращаются в субъекты. Поэтому его анализ отчуждения не ограничивается беспокойствами людей как индивидуумов, но распространяется на социальные процессы и производственную деятельность, лежащую в их основе. Во-вторых, фетишизм, по Марксу, проявляется в четко определенной исторической реальности производства – реальности наемного труда; это не составляющая отношений между людьми и вещами как таковыми, но скорее часть отношения между человеком и конкретным видом объективной реальности: товарной формой. В буржуазном обществе человеческие качества и отношения превращаются в качества вещей и отношения между вещами. Эта теория того, что Лукач называл опредмечиванием или овеществлением, иллюстрирует отчуждение с точки зрения человеческих отношений, в то время как концепция фетишизма рассматривает его в связи с миром товаров. Не соглашаясь с теми, кто отрицает, что теория отчуждения присутствует в трудах позднего Маркса, мы должны подчеркнуть, что товарный фетишизм не занял место отчуждения, а лишь выступал как один из его аспектов100. Теоретический прогресс при переходе от «Экономическо-философских рукописей 1844 года» к «Капиталу» и связанным с ним материалам не ограничивался, однако, более точным изложением проблематики отчуждения. Маркс также заново сформулировал те меры, которые он считал необходимыми, чтобы отчуждение преодолеть. В 1844 году он уже доказывал, что люди устранят отчуждение, отменив частное производство и уничтожив разделение труда; но в «Капитале» и подготовительных рукописях к нему путь к обществу, свободному от отчуждения, характеризуется намного более сложным образом. Маркс считал, что капитализм – это система, при которой рабочие подвластны капиталу и условиям, которые он навязывает. Тем не менее, капитализм создал базовые условия для более передового общества, и, распространив действие его полезных результатов на всех, человечество сможет быстрее продвигаться по открывшемуся перед ним пути общественного развития. Согласно Марксу, система, породившая колоссальное накопление богатства для немногих и лишения и эксплуатацию для всей массы трудящихся, должна быть заменена «союзом свободных людей, работающих общими средствами производства и планомерно [selbstbewußt] расходующих свои индивидуальные рабочие силы как одну общественную рабочую силу»101. Этот тип производства будет отличаться от системы наемного труда, поскольку факторы, определяющие производство, будут находиться под коллективным управлением, примут непосредственно общественный характер и превратят труд в подлинно общественную деятельность. Это была концепция общества, диаметрально противоположная гоббсовской концепции «войны всех против всех»; и создание такого общества требовало не просто политического процесса, но неизбежно включало в себя трансформацию сферы производства. У такого изменения характера трудового процесса, однако, есть свои пределы: «Свобода в этой области может заключаться лишь в том, что коллективный человек, ассоциированные производители, рационально регулируют этот свой обмен веществ с природой, ставят его под свой общий контроль, вместо того чтобы он господствовал над ними как слепая сила; совершают его с наименьшей затратой сил и при условиях, наиболее достойных их человеческой природы и адекватных ей»102. Эта пост-капиталистическая система производства, в сочетании с научно-техническим прогрессом и последовательным сокращением рабочего дня, сделает возможной новую общественную формацию, в которой вынужденный, отчужденный труд, навязанный капиталом и подчиненный его законам, постепенно заменяется сознательной творческой деятельностью, не подчиненной игу необходимости, и в которой беспорядочный недифференцированный обмен, продиктованный товарно-денежными законами, сменяется целостными общественными отношениями103. Это будет уже не царство свободы для капитала, но царство подлинной человеческой свободы. |
Похожие:
 |
1 2013 «а льтернативы» Ежеквартальный теоретический и общественно-политический журнал, целью которого является установление диалога между учеными и активистами,... |
|
3 2015 «а льтернативы» Ежеквартальный теоретический и общественно-политический журнал, целью которого является установление диалога между учёными и активистами,... |
|
4 201 6 «а льтернативы» Ежеквартальный теоретический и общественно-политический журнал, целью которого является установление диалога между учёными и активистами,... |
|
2 2016 «а льтернативы» Ежеквартальный теоретический и общественно-политический журнал, целью которого является установление диалога между учёными и активистами,... |
|
1 2010 «а льтернативы» Ежеквартальный теоретический и общественно-политический журнал, целью которого является установление диалога между учеными и активистами,... |
|
4 2012 «а льтернативы» Ежеквартальный теоретический и общественно-политический журнал, целью которого является установление диалога между учеными и активистами,... |
 |
Постановление Правительства РФ от 17. 12. 2013 года №1177 «Об утверждении... Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации» от 29 декабря 2012 года №273-фз (в ред федеральных законов от 07. 05. 2013... |
|
Техническое задание по Лоту №1 На право заключения договора на поставку продуктов питания в дол «орленок» Д/г пушкино в летний период 2013 года (01. 06. 2013 –... |
|
О проведении 8-й Межрайонной Спартакиады «Кубок префекта свао 2013» по теннису Турнир проводится в период с 01. 07. 2013 г по 10. 08. 2013 г на теннисных кортах свао |
|
Система менеджмента качества мониторинг процессов смк кп смк 2 –... Муниципальное казённое образовательное учреждение Жуланская средняя общеобразовательная школа Кочковского района |
|
Решение по жалобе №72/18. 1/2013 21. 10. 2013 г. Екатеринбург Комиссия Управления Федеральной антимонопольной службы по Свердловской области по рассмотрению жалоб на действие (бездействие) организатора... |
|
Гоночная инструкция (ГИ) Правила Соревнование проводится согласно... Планом развития парусного спорта и яхтинга в городе Краснодаре и Краснодарском крае на 2013-2017 г |
|
Конкурсная документация Заказчик) проводит «28» мая 2013 г открытый конкурс в электронной форме №2-ок/2013 на право заключения договора на выполнение работ... |
|
Отчет о результатах проверки отдельных вопросов финансово-хозяйственной... Владивостока от 17. 11. 2011 №331-мпа "Положение о Контрольно-счетной палате города Владивостока", пункт 4 плана работы Контрольно-счетной... |
|
Администрации Бакальского городского поселения Саткинского Приказом фас от 10. 02. 2010 №67 (далее Правила №67), распоряжением главы Бакальского городского поселения №186-р от 11. 11. 2013... |
|
Образовательная программа профессиональной подготовки водителей транспортных средств Российской Федерации от 21 августа 2013 г. N 977 (зарегистрирован Министерством юстиции Российской Федерации 17 сентября 2013 г.,... |