Андрей Курпатов Как избавиться от тревоги, депрессии и раздражительности Благодарности
|
Скачать 2.47 Mb.
|
Конский опыт С другой стороны, в этом механизме работы психического аппарата есть, конечно, и здоровое, может быть, зерно. Здоровое, доброе, вечное. Именно благодаря этой своей способности возбуждаться «по корковым механизмам» (развитой у человека непомерно выше, нежели у меринов), по воспоминанию или по знанию, зачастую догадке о том, что удовлетворение возможно, мы способны совершать огромное количество действий, которые не детерминированы нашим собственным опытом непосредственно. Например, ученый не знает еще, что какое-то его открытие может дать какой-то искомый эффект. Однако же он ведет себя так, словно бы необходимый опыт у него существует. Он движим уверенностью, которая определяется его сознанием, его выкладками, его расчетами, его прогнозом. Хорошо если так, но ведь в подавляющем большинстве случаев дело обстоит далеко не так оптимистично! В бесконечном множестве ситуаций мы ведем себя так, словно бы знаем о возможности некоего события, тогда как мы не знаем (не имеем непосредственного опыта), а только предполагаем, что это возможно. Зачастую эта игра сознания выливается в сущее сумасшествие! Полагая, например, что некто может меня любить (а гипотетически это, конечно, возможно), я рассчитываю, что он/она меня полюбит, должен/должна полюбить. На чем основано это убеждение, это требование? Чего оно стоит, в конце концов?! Надежда, питаемая иллюзией, иллюзия, питаемая надеждой, — вот что это такое! Выражаясь с научной строгостью, можно сказать, что всякий поступок оставляет в нервной системе неизгладимый след. Разумеется, это имеет хорошую и дурную стороны. Ряд последовательных выпивок делает нас постоянными пьяницами, но такой же ряд благих дел и часов труда делает нас святыми в нравственном отношении или авторитетами и специалистами в практической и научной областях. Уильям Джеймс Мое собственное желание полагается на допущения, осуществляемые сознанием, которые в сочетании друг с другом подобны взрывчатой смеси. Я одолеваю потенциальный объект своими нападками, своим ожиданием, но что толку? У меня нет возможности возбудить желание другого человека: он или воспаляется ко мне страстью, или нет. Чем я отличаюсь в этом случае от того мерина, который, не имея возможности оплодотворить самку, продолжает усердствовать? Я помню некое переживание, я помню, что был любим (может быть, мамой или папой), я пытаюсь теперь «по корковым механизмам» воспроизвести прошлую ситуацию, но ведь это уже другая ситуация! Меня любил кто-то другой, кто-то другой испытывал ко мне нежность, страсть, сочувствие, а данный объект сделан совсем из другого теста, рассчитывать на его чувство к себе у меня нет никаких оснований. Однако же как могу я заметить эту ошибку, желая его любви на уровне подсознания (подкорки) и сдабривая попутно и весьма усердно это свое желание своими же соображениями, родящимися-роящимися в сознании? Нет, я не замечу ошибки, я буду усердствовать, но в данной ситуации — я мерин, а не жеребец, жеребцом я был где-то там, «в другой жизни». Эх раз, еще раз, еще много-много раз! Впрочем, разжигаться по корковым механизмам далеко не всегда так приятно, как в случае с мерином Алексея Алексеевича. Разнообразные навязчивые мысли и действия, от которых страдают многие приличные люди, функционируют все по тем же «корковым механизмам»! Характерным примером является так называемый навязчивый счет: человек смотрит на цифры номера автомобиля, видит, соответственно, цифры и, поскольку это цифры, начинает их складывать. Доходит до смешного: он начинает чувствовать острую необходимость сложить, вычесть и перемножить номера всех автомашин, которые ему встречаются! Да, было бы смешно, если бы не было так грустно. Иногда такие навязчивые мысли и действия приобретают оттенок настоящих ритуалов, когда человек, движимый страхом, вынужден совершать целую последовательность действий, прежде чем сможет, например, выйти из квартиры или войти в подъезд. Впрочем, мы уже затрагивали этот вопрос, когда шла речь о приметах. Мы не преминем трижды плюнуть через левое плечо, если дорогу нам перебежала черная кошка; посмотреться в зеркало, если мы были вынуждены вернуться в квартиру; постучать по дереву, «чтобы не сглазить» и т.п. Во всех этих случаях мы оказываемся заложниками усвоенных нами в процессе воспитания страхов — несчастья, сглаза, того, что «дороги не будет» и т.п. Возбуждаясь по корковым механизмам, подобные страхи требуют от нас выполнения этих, по сути, совершенно бессмысленных действий. Правда, «приметы» — это у нас общепризнанные навязчивости, легитимные, можно сказать, а потому мы их ничуть не стесняемся. Если же у кого-то возникли особенные ритуалы, что называется, «собственного производства», то тут уже не обнародуешь, смеяться будут. Вот человек с этими страхами и живет, с ними и мучается, вместо того чтобы обратиться за помощью к психотерапевту и от всей этой «нечисти» категорически избавиться. Царство иллюзий И сколько же таких ситуаций — «по корковым механизмам«! В каком бесконечном количестве случаев мы ищем то, чего нет! Мы ищем семейного счастья, полагая его возможным, поскольку в детстве, не зная истинных подводных течений в отношениях между своими родителями, мы видели, ощущали эту «семейную идиллию». Наше прежнее ощущение, которое (теперь мы знаем это на 99%) было лишь иллюзией, лишь результатом специально разыгранного для нас представления или просто ошибочно расцененными нами отношениями, становится движущей силой. Полагаясь на это свое ощущение, мы строим замки на песке, стучимся в закрытые двери, надеемся на чудо, верим в возможность, продолжая возбуждаться и возбуждаться по корковым механизмам: «Другие же живут счастливо! Есть же счастливые семьи!». Где они? Кто эти «другие»? Теория производит тем большее впечатление, чем проще ее предпосылки, чем разнообразнее предметы, которые она связывает, и чем шире область ее применения. Альберт Эйнштейн Сознание не задает себе этих вопросов после того, как подобные мысли побудили подкорку осуществлять новые и новые попытки достигнуть недостижимое, создать невозможное... Мы с тем же успехом ищем социальной успешности, поскольку ощущали когда-то свой или чей-то социальный успех. Каждый из нас думал о ком-то: «Вот это успех! Вот это счастливая жизнь! Вот это настоящая самореализация!» Мы ощущали себя несостоятельными, глядя на чью-то состоятельность, которая, скорее всего (другой вариант вряд ли вообще возможен), была лишь внешней оберткой скрытой, а может быть, не понятой нами трагедии. Но это ощущение успешности было! Возможно даже, это было наше собственное, личное ощущение успешности, когда гости, зашедшие на день рождения к кому-то из наших родителей, умиляясь, рукоплескали «блистательно» исполненному нами четверостишию Агнии Барто. В тот вечер, в тот миг мы были на вершине успеха! Но что это был за успех? Был ли это вообще «успех«? Конечно, то наше детское ощущение совсем из другой оперы, нежели нынешние потуги получить одобрительные отзывы коллег, заслуженную, как нам кажется, высокую (или «должную») оценку наших способностей и достижений. Но мы будем упорствовать, «возбуждаясь по корковым механизмам»: «Успех возможен!». Игра нас с нами продолжается, дамы и господа, поторопитесь приобрести билеты! Зрелище будет увлекательным! Гладиатор попробует выжить! Психологическая травма возвращается Американские ученые, занимавшиеся психологической реабилитацией ветеранов войны во Вьетнаме, выяснили, что подсознание солдата, испытавшего сильное эмоциональное потрясение, связанное с угрозой для жизни, страдает от навязчивых переживаний, которые постоянно воспроизводятся его психикой. С чего бы? Война уже закончилась, мир... Но не тут-то было! Нельзя не учитывать, что мозг живет по своим законам, а не по прописанным для него правилам. А эти законы гласят: если ваша жизнь подвергалась угрозе, то теперь вы должны всячески избегать ситуации, где эта угроза о себе заявила. И вот, чтобы не забыть эту ситуацию, психика с завидным постоянством нам о ней и напоминает. Подобные воспоминания всплывают сами собой, иногда прямо-таки захлестывают человека, вызывают у него страх, даже панику! Все это происходит по «корковым механизмам». Какие это могут быть ситуации? Это, конечно, не только война, но еще и пожар, ограбление, сексуальное насилие, смерть близкого, тяжелое заболевание, сопровождающееся приступами, и пр. В результате подобных психологических травм у человека может сформироваться привычка постоянно, навязчиво проверять, закрыл ли он квартиру, выключил ли электроприборы, не заболел ли он чем-нибудь и т.п. Он регулярно испытывает тревогу, беспокоится, а подчас совершает огромное количество бесполезных действий, которые несколько снижают его озабоченность, но невроз от этого не только не уходит, а, напротив, лишь увеличивается. Разговор слепого с глухонемым Ну да бог с ними, с корковыми механизмами, вернемся к отношениям сознания и подсознания. Сознание, как мы помним, образовано словами (знаками), здесь родятся думы тяжкие и не очень, но подсознанию до этого дела мало, более того, оно, как правило, направленностью мысли и заправляет, по крайней мере, ее колорит определяет на все сто процентов. Вместе с тем, информация, идущая снизу вверх — из подсознания в сознание, существенно искажается, поскольку подсознание и сознание говорят на разных языках и понимают друг друга удивительно скверно. Сознание оперирует знаками (прежде всего словами, понятиями, смыслами — это как кому будет угодно), отчасти — образами, а подкорка — ощущениями, эмоциями, чувствами. Разговор у этих «собеседников» не получается и получиться не может. Эмоции на язык слов не переводятся, а слова не могут стать чувством. Всем нам это хорошо известно: думать о боли и ощущать боль — это не одно и то же, равно и думать о том, что ты любишь, совсем не то же самое, что «ощущать любовь всем своим существом». Но как-то же надо их — сознание с подсознанием — состыковывать, а если не получается сделать это «по уму», то сделаем, как придется... В результате, как вы, наверное, догадываетесь, получается полное безобразие. Наши страхи наполовину лишены всяких оснований, наполовину же просто постыдны. К. Боуви Вот допустим, вы переезжаете со старой квартиры на новую. Событие это, на уровне сознания, оценивается вами как безусловно положительное. Но для подкорки, для подсознания — это настоящий стресс, ведь нарушается огромная масса прежних, устоявшихся уже стереотипов поведения. Естественным образом, по известным нам механизмам, возникает тревога, ведь инстинкт самосохранения, столкнувшийся с существенными переменами, начинает паниковать, а то и просто входит в настоящий раж. Но разве сознание, не осведомленное на предмет подобных психических «странностей», способно правильно расценить возникшую тревогу? Отнюдь! На уровне сознания переезд — благо! И куда же, позвольте вас спросить, на чей счет отнести возникшую тревогу, выливающуюся в раздражение и агрессивность? Понятное дело, на те факты и обстоятельства, которые первыми подвернутся вам под руку. Ими могут оказаться ваши ни в чем не повинные родственники, которые, кстати, и сами находятся в сходном положении, а потому завсегда готовы поддержать эту разгорающуюся «битву» добровольным участием. Возможно, вы обрушитесь на сотрудников по работе, начнете волноваться из-за тех вещей, которые раньше казались вам несущественными. Можно еще сконцентрироваться на своем здоровье, точнее, на мнимом нездоровье, а можно обеспокоиться на предмет смысла жизни. Короче говоря, мы всегда найдем повод для тревоги, но насколько он адекватен истинной причине возникшего эмоционального дискомфорта? Никоим образом не адекватен! А ведь все так хорошо начиналось... По сознанью бродит «призрак рака», а в сердце стучится вегетососудистая дистония Особенной популярностью среди «невротических страхов» пользуются страхи, связанные с состоянием здоровья. Причем если выбирать «болезнь», по поводу которой можно побеспокоиться, то, конечно, следует сосредоточиться на чем-нибудь смертельно опасном. Вот почему чаще всего люди придумывают себе «рак» (теперь, правда, наши сограждане все чаще подозревают у себя СПИД). Проявления этой болезни загадочны — то есть они, то их нет; врачи, как гласит молва, часто рак «просматривают», а «если рак запустишь, то точно умрешь». Вот почему лучшего «ужастика», чем «рак», не найти! Кроме того, боль — это наш постоянный спутник, у нормального живого человека часто что-то болит, так что если нужно найти какой-то повод для тревоги, то пожалуйста — боль есть, ощущение «рака» есть, возможность сомневаться в выводах врача также имеется. Придумывай себе «рак» и ни о чем не думай! Супер! Люди так плохо понимают себя, что ждут смерти, когда совершенно здоровы, или, напротив, считают себя здоровыми, когда их смерть уже на пороге. Блез Паскаль Еще один «супер» — это вегетососудистая дистония (ВСД), диагноз, наверное, самый популярный, бьет все рекорды. Чем же проявляется эта ужасная «зараза»? Все очень просто: колебания артериального давления, сердцебиения, боли в области сердца (и колющие, и ноющие), перебои в его работе, затрудненное дыхание, головокружения, слабость, потливость, нарушения сна и т.п. — вместе и по отдельности. Короче говоря, все, что «делает» организм, когда его обладатель испытывает стресс. Стресс создан природой с умыслом. Когда животное оказывается в опасности, его организм мобилизуется для спасения. Впрочем, у животных все опасности очевидны, а у человека напряжение родится в подсознании, по известным нам уже причинам, сознание же к истинным причинам этого напряжения слепо, и возникающая тревога может оказаться не явной, а скрытой. Как ведет себя организм? Тревога — это повод для бегства, а следовательно, нужно напрячь все мышцы, увеличить число сердечных сокращений и поднять давление, чтобы проталкивать кровь через сжатые мускулы. Дыхание становится поверхностным и частым, но кажется, что затрудненным. Потливость возникает — у кого ладошки потеют, у кого — все подряд. Короче говоря, в кровь выбрасывается адреналин (»гормон тревоги», как его называют) и активизируется вегетативная нервная система (это отдел нервной системы, который отвечает за регуляцию функции внутренних органов). В целом, ничего страшного. Но это по здравому рассуждению «ничего страшного», а для человека, которому истинные причины происходящего неизвестны, это повод сильно обеспокоиться. Поскольку же сердце стучит, а дыхание сбивается, то человек и решает, что у него или сосуды лопаются, или инфаркт (со смертью вместе) стоит на пороге. Перепугавшись таким образом, человек сам и усиливает собственные вегетативные реакции! Возникает порочный круг — он начинает бояться своего «сердечного приступа», от чего этот «приступ» и появляется с завидной регулярностью. Объясни он себе свои вегетативные реакции правильно, знай он истинные причины своего психического напряжения, и ничего бы этого не случилось. Но... А вот «горшком» меня называть не надо! Ну, да мы совсем отвлеклись со своими примерами. Вернемся к существу вопроса. В народе говорят: «Хоть горшком назови, только в печь не сажай». Пожелание вполне понятное, но бессмысленное и безрассудное, поскольку ведь посадят, еще как посадят! Слово — это, конечно, объект нематериальный (всякие рассуждения о материальности мысли хороши для парапсихологических триллеров, но никак не для разумного человека), а вот возможности слова почти что неограниченны. В каждом слове скрыта своего рода инструкция, предписание: как и что можно и нужно делать с тем, что этим словом наречено. Например, когда вы безотносительно к чему-либо говорите «стол», всякий человек представит себе то, за чем можно сидеть, на чем можно есть и писать, то, что стоит на ножках, то, из чего он может быть сделан, то, как он может выглядеть и т. д., и т. п. Эти и, наверное, еще тысячи других инструкций заключены в этом наипростейшем, абсолютно незамысловатом слове — «стол». И так ведь каждое слово, в каждом заложена инструкция, которой, после акта называния, мы следуем строго и, надо признать, абсолютно слепо. Тут-то собака и зарыта! В целом, здесь возможны две существенные ошибки: во-первых, мы можем промахнуться с названием, во-вторых, мы можем также что-то напутать в инструкциях. Разберем это подробно. Вот мы рассматриваем пример со столом, а что если принять к рассмотрению такие слова, как, например, «счастье», «любовь» и т. п.? У каждого человека найдется не один вариант толкования этого слова, а если суммировать все существующие на данный счет инструкции и предписания, то катастрофа нам почти гарантирована. Что такое «любовь» и «счастье» — станет абсолютной загадкой! Но что же на самом деле называется этими, на первый взгляд, столь важными словами? В принципе, почти что угодно! Если же, несмотря на очевидные трудности, мы-таки умудрились втиснуть, привязать, присовокупить эти слова к чему-нибудь, то теперь нам придется действовать в соответствии с этой автоматически прилагаемой к ним инструкцией: преумножать, ценить, хранить, укреплять, защищать и т. п. Однажды я, Чжуан Чжоу, увидел себя во сне бабочкой — счастливой бабочкой, которая порхала среди цветков в свое удовольствие и вовсе на знала, что она — Чжуан Чжоу. Внезапно я проснулся и увидел, что я — Чжуан Чжоу. И я не знал, то ли я Чжуан Чжоу, которому приснилось, что он — бабочка, то ли бабочка, которой снится, что она — Чжуан Чжоу. А ведь между Чжуан Чжоу и бабочкой, несомненно, есть различие. Лао-Цзы Идем дальше. Например, мы назвали «счастьем» замечательную дружескую вечеринку, закончившуюся, правда, тяжелой попойкой... А любовью, представьте, мы назвали тягостное чувство зависимости, возникшее у нас к человеку, который или возбуждал в нас сильное сексуальное влечение, не позволяя, впрочем, его реализовать; или содержал нашу персону, предлагая свое покровительство; или как-то иначе создавал у нас ощущение защищенности — чувство важное и, безусловно, приятное, однако же любовью отнюдь не являющееся. Вместе с тем, как мы уже знаем, слово произнесенное сразу же становится еще и инструкцией, программой действий, требующей своего немедленного выполнения. В результате один начинает преумножать, ценить, хранить, укреплять и множить свой алкоголизм, благопристойно называя его «счастьем», «отдушиной», «единственным развлечением» и т. п., другой — свою зависимость, облекая последнюю в эпитеты: «любовь», «страсть», «однажды и навсегда». Назови они эти вещи так, как сейчас их называем мы, — «алкоголизмом» и «зависимостью», то и стратегии поведения обоих указанных персонажей были бы другими, не могли бы не измениться! Понятие «алкоголизм» предполагает «лечение», «полное прекращение употребления», «завязку» и т. п. А понятие «зависимость» предполагает необходимость обретения человеком «независимости», «самостоятельности», «чувства собственного достоинства» и т.д., т.е. требует принятия мер, чтобы от этой зависимости избавиться. Как это правильно и как на деле недостижимо! Однажды назвав нечто так, как мы это назвали, мы работаем уже, словно заведенные, в этом определенном направлении, нас не остановить, и мы будем отстаивать это название, это направление до потери сознания, до последнего издыхания, с пеной у рта и с безумными глазами. Алкоголик, оказывается, не пьет, а «выпивает», и не запои у него, а «естественное желание». И зависимый — не в зависимости, он «любит», и «любовь разная бывает»... Не переубедишь! А ведь дело в одном только названии! Блистательная ловушка, надо признать, уготована нам нашим упертым сознанием! Блистательная! Невозможность взаимопонимания Для специалистов я в свое время написал книжку: «Психософический трактат», впрочем, о чем там идет речь — трудно понять даже тем, кому она адресована. Суть же книги, как мне представляется, очень проста: уже известный нам конфликт «коры» и «подкорки», «сознания» и «подсознания» создает ситуацию, при которой понимание людьми друг друга — дело невозможное. Выходит, что человеческий язык создает ситуацию общения, в которой передающий получает от принимающего свое собственное сообщение в обращенной форме. Жак Лакан То, что нам кажется, что мы понимаем другого человека, есть лишь досадное недоразумение, которому мы обязаны нашим сознанием, отчаянно не любящим демонстрировать свою отчаянную несостоятельность. При этом, что поразительно, спроси любого из нас: есть ли на земле хоть кто-нибудь, кто понимает тебя так же, как ты сам себя понимаешь? И ответ будет неизменно отрицательным: нет таких людей! Однако в обыденной жизни мы жаждем понимания, страдаем от непонимания и пытаемся быть понятыми. Кроме того, сами мы пребываем в полной уверенности, что кто-кто, а мы-то других людей «видим насквозь» и «понимаем так, как они и сами себя не понимают». Заблуждение?.. Более чем! Ну, и наконец, самое интересное и захватывающее во всей этой пьесе то, что мы полагаем себя себе понятными. Мы себя знаем, мы понимаем, почему мы так-то и так-то реагируем, так-то и так-то думаем, так-то и так-то ощущаем, переживаем, чувствуем. Следовательно, другие люди тоже должны это понимать. Полная ерунда! Эта понятность лишь кажущаяся, впрочем, неведение и неизвестность страшат нас настолько, что согласиться с этой очевидной истиной, еще стариком Фрейдом заявленной, у нас духу не хватает и, к сожалению, долго еще, по всей видимости, хватать не будет. Его назвали «мужчиной», ее — «женщиной» Впрочем, проблема зачастую скрывается не только в том, что мы ошибочно называем собственные состояния, но и в том, что мы вкладываем в какое-то понятие ошибочную, не соответствующую ему «инструкцию». Наверное, самый распространенный пример такой ошибки, с которой мне постоянно приходится сталкиваться как психотерапевту, есть «инструкция», содержащаяся в словах «мужчина» и «женщина». Степень ошибки здесь, как правило, столь велика, а последствия этой ошибки столь очевидны, что дальше некуда! Все мужчины думают обо всех женщинах, что женщины — это мужчины, но в отсутствии одних анатомических образований (пениса, яичек и т.д.) и присутствии других (грудь, влагалище, матка, яичники и т.д.). Женщины, надо признать, думают точно в таком же ключе, только, соответственно, о мужчинах, полагая, что те являются женщинами, но с определенными «анатомическими издержками». Конечно, мы думаем таким образом, не отдавая себе соответствующего отчета, автоматически. Просто меряем по себе, проецируем себя (как представителя пола) на другого: в случае женщины — женскую психическую организацию на мужчину, в случае мужчины — мужскую психическую организацию на женщину. Семен Семеныч не верил, что мужчины отличаются от женщин. Когда ему показали это наглядно, он разразился безудержным смехом: — И это все?! И из этого столько шума?! Что ты можешь возразить Семен Семенычу? Что ты при этом чувствуешь? Автор На уровне своего сознания, постоянно находящегося не в курсе реального положения дел, они, конечно, уверены, что мужчины и женщины — это не одно и то же. Но мысли эти порождены их обидами на представителей противоположного пола. А откуда эти обиды, если не от разочарований? Да, все женщины разочарованы в том, что мужчины поступают не так, как, с их точки зрения, они должны поступать; с мужчинами, в свою очередь, точно такая же история. Но как они должны поступать? Так, как кажется им — представителям противоположного пола? То есть мужчины, полагают женщины, должны поступать как женщины, а женщины, как полагают мужчины, должны поступать как мужчины! Конечно, это полная ерунда, но зададимся вопросом: если ты не испытываешь иллюзии насчет того, что мужчины и женщины — существа идентичные, что ж ты ждешь от них, от представителей противоположного пола, поведения, которое тебе, представителю твоего пола, кажется нормальным и естественным? Если же все-таки ждешь, значит, уверен, по крайней мере подсознательно, что мужчины и женщины «одной крови». Словно и Библии не читали, а там ведь черным по белому: мужчина — из глины, а женщина — из ребра, читай — разное у них происхождение, не из одного они теста! Но... Иными словами: понимание пониманию рознь. Думаем, что понимаем, а на самом деле — полны иллюзий, заблуждаемся, ждем того, чего никогда не будет, и сетуем — невозможного нет. Поехал мужик на промыслы, а жена пошла его провожать; прошла версту и заплакала. — Не плачь, жена, я скоро приеду, — говорит ей мужик. — Да разве я о том плачу? У меня ноги озябли! Русский фольклор Конечно, в случае женщины за словом «женщина» у нее стоит то, что более или менее адекватно отражает суть дела, но за словом «мужчина» у нее такой бред значится, что и подумать страшно! Возникающие здесь разрывы и противоречия женщины обычно сшивают разнообразными обвинениями и ярлыками: «Все мужики — козлы!», «Они только одним местом думают!» и т.п. Ничего не могу сказать, эффективно! В случае мужчин, разумеется, ситуация аналогичная: то, что стоит у них за словом «мужчина», так или иначе, действительности соответствует, но то, что стоит у них за словом «женщина», есть полная ерунда, которая, впрочем, также поясняется: «Все бабы — дуры!», «Им бы только на шее сидеть да нервы трепать!», ну и так далее. Конечно, если бы понимание «другости», «инаковости» женщины в случае мужчины и мужчины в случае женщины были бы фактическими, а не иллюзорными, как это у нас, в нашем, с позволения сказать, цивилизованном мире происходит, то никаких подобных сентенций никто бы не отпускал. Но... Как всегда это «но»! Отпускаем, а следовательно, понимания этого очевидного тезиса мы так и не достигли, рапортовали, так сказать, еще до установки закладного камня. Миры разные, а ошибки одни и те же Насколько отличается мужской мир от мира женского — в двух словах не расскажешь. Явления эти принципиально отличные, какой пункт ни возьми (я уже написал соответствующую книгу для специалистов, вышла толстенная, да и то, мне кажется, что я и сотой доли там не сказал, так они различны — эти «мужчины» и «женщины»). Мужчины и женщины совершенно по-разному воспринимают мир, у них разные приоритеты и ценности, они по-разному думают и чувствуют. Они действительно абсолютно разные, чему способствуют не только различия в воспитании, которые на деле вряд ли вообще могут быть сопоставлены, но и биология, психобиология, нейропсихофизиология... Пришла баба в кабак и спрашивает о своем муже: — Не был ли здесь мой пьяница? — Был, — отвечают. — Ах, подлец, ах, разбойник! На сколько же он выпил? — На пятак. — Ну так давай мне на гривну! Русский фольклор В заблуждение нас вводит то, что все мы пользуемся одними и теми же словами, но «инструкции» у каждого из нас за ними стоят разные. По-разному мы понимаем то, что стоит за словами «женщина» и «мужчина» — в зависимости от своей собственной половой принадлежности, и отличия эти не формального свойства, а сущностного. Латинским алфавитом пользуются и англичане, и французы, и немцы, и украинцы, говорят, тоже теперь на латиницу переходят. И так вот смотришь на слово — все тебе буквы понятны, но, не зная языка, ничего не прочтешь. То же самое и со словами: вроде бы все понятно, а что за каждым словом у конкретного человека стоит — в жизнь не догадаешься! Вот и не понимают ни мужчины, ни женщины того, что стоит за этими словами, создают свои ложные толкования и «инструкции», которые гарантированно обеспечивают нам целую бездну жизненных катаклизмов. Эти ошибки толкований, неправильное понимание даже не значения слов, но того, что стоит за тем или иным словом, оказывается для нас серьезнейшим, зачастую непреодолимым препятствием на пути к адекватному поведению. Когда на психотерапевтическом сеансе мне удается устранить у моих пациентов эти ложные инструкции, стоящие за словам «мужчина» и «женщина», они перестают не только видеть в представителях противоположного пола привычных «дур» и «козлов», но и вести себя согласно этим определениям, которые, знаете ли, тоже накладывают свой отпечаток... Но хотя миры — мужской и женский — суть разной природы, что умом, конечно, понять можно, но принять затруднительно, однако же ошибки они делают одни и те же, по крайней мере, ту их часть, которая продиктована поразительно не состыкованными между собой уровнями психического: нашим сознанием и нашим же подсознанием, которые гонимы, как говорил Л. С. Выготский, ветрами эмоций и желаний... Два инстинкта самосохранения Что ж, мы уже достаточно подробно описали то, что можно считать нашим сознанием, а также то, что является подсознанием. Кроме того, мы увидели, что эти два уровня, составляющие психику, находятся друг с другом в весьма сложных дипломатических отношениях, примерно таких же, в каких состоял Джеймс Кук с гавайскими аборигенами. Нужно ли после всего этого удивляться странности нашего поведения, когда, будучи защищенными с помощью благ цивилизации от всех возможных напастей, мы страдаем от разнообразных тревог, впадаем в депрессию и думаем, что жизнь наша не удалась? По всей видимости, удивляться здесь нечему. Можно ли как-то резюмировать эту проблему корково-подкорковых отношений? Можно, и в этом нам, как всегда, поможет знание основных принципов работы мозга и роли во всем этом деле нашего инстинкта самосохранения. Последний — сила почти мистическая, использующая любую возможность, чтобы реализовать свои цели. Понятно, что в случае психической организации человека таких возможностей у инстинкта самосохранения предостаточно. С одной стороны, ему всецело принадлежит вся наша подкорка, все подсознание, где он единственный и стопроцентный владыка. С другой стороны, ничто не препятствует ему в том, чтобы установить собственную гегемонию и в области сознания, только здесь будут свои, весьма существенные особенности. Человек опасается травмы, которая может быть нанесена его личности, так, словно бы личность смертна. На деле же смертно лишь тело, а потому, какие бы страдания ни выпали на нашу долю, личность продолжает жить, пока живо тело. В этом смысле нашей личности ничего не угрожает. Виктор Траст Если подкорка ответственна за реализацию самых что ни на есть простых и одновременно жизненно важных потребностей организма (впрочем, и они у человека весьма осложнены), то кора, т.е. человеческое сознание, напротив, движется к целям высшим, поскольку «высший свет», нами описанный, других целей не знает и знать не хочет. Никто из животных не обладает самолюбием и самоуважением, никто из них не пытается доказать свою «индивидуальность», никому из живых существ, кроме человека, конечно, и в голову не придет, что можно потратить свою жизнь на достижение карьерного успеха, на изучение «загадочных сил природы», на творчество, в конце концов! Все это ведомо только человеку, причем любому для этого не нужно быть ни ученым, ни художником, для этого вполне достаточно быть «обычным, среднестатистическим человеком». Но и здесь, как мы замечаем при внимательном наблюдении, трудится все тот же беспокойный и неутомимый инстинкт самосохранения. Только если на уровне подкорки он решает задачи биологического выживания, здесь — в сознании — перед ним иная цель, а именно — социальное выживание. Желание получить высокий социальный статус и одобрение, желание признания и уважения, желание высоких прибылей и сексуального успеха, желание, наконец, познать истину или создать шедевр — все это работа инстинкта самосохранения с «материалом» сознания. Причем всякое крушение такого желания-мечты-надежды мы воспринимаем как жизненную трагедию, как своего рода гибель. Почему? Ответ содержится в самом термине: инстинкт самосохранения. Двум царям нельзя служить Получается, что у нас не один, а два инстинкта самосохранения — один тот, что из подкорки и весьма напоминает Полиграф Полиграфовича Шарикова, а второй, квартирующий в сознании, скорее подобен Филиппу Филипповичу Преображенскому. Инстинкту самосохранения, который подрабатывает в сознании, важно, чтобы «мнения» и «суждения» его были лучшими, чтобы «взгляды» и «установки» его отвечали лучшим стандартам из школьного курса литературы; чтобы мировоззрение и интеллектуальный багаж его носителя были богатыми и добротными. Здесь инстинкт самосохранения мало волнуется о сохранении жизни своего носителя (если затронута честь, то жизнью можно и пожертвовать), скорее его будет беспокоить другое: как бы кто чего худого не сказал, плохого не подумал, не осудил, а лучше согласился бы и поддержал. Здесь инстинкт самосохранения защищает «статус», «авторитет», «роль» и, соответственно, все, что к ним так или иначе относится — начиная от денежных знаков, заканчивая знаками внимания со стороны признанных красавиц или красавцев. Мы никогда не сможем достичь полного господства над природой, наш организм — сам часть этой природы — всегда останется структурой бренной и ограниченной в своих возможностях приспособления и деятельности. Зигмунд Фрейд Инстинкту самосохранения подкорки все эти «телячьи нежности» ни к чему, ему и галстук претит, и от «шпилек» ноги болят. Эта персона — сирота казанская, в «академиях не обучалась», «университетов не оканчивала». Она бы с удовольствием и блох руками ловила, и на полатях спала, и нужду свою (любую) справляла бы где угодно. А если о чем этот инстинкт самосохранения и думает, так только о том, чтобы «тряпкою по морде» не получить, а много лучше бы — «водочки да селедочки». Однако в сознании инстинкт самосохранения приобретает черты рафинированного эстета, здесь он защищает уже не жизнь, а честь, включая социальное положение, славу, почет, уважение и т.д., и т.п. Именно он не покладая рук трудится над формированием наших «мнений», «взглядов», «установок», «понимания», «представления», «системы ценностей», «мировоззрения», над нашими «принципами», в конце концов. Страх потерять лицо зачастую толкает нас на фантастические подвиги! Но что мы в действительности боимся потерять? Так ли, действительно, опасно, что о нас кто-то там что-то подумает или скажет? Так ли ужасно, что мы и нравимся не всем, и любимы не всеми, и достоинства наши признают только те, кто считает это (по своим уже основаниям) делом возможным? Так ли на самом деле просто потерять лицо? Да и как, если задуматься, его потеряешь? Ответ на эти вопросы, звучащие со стороны здравого смысла, будет простым: «всем мил не будешь», «на каждого не угодишь», «на вкус и цвет товарища нет». Но... Даже в области сознания спорить с вечно тревожным и вечно борющимся инстинктом самосохранения — дело немыслимое! Он предостерегает, он же в этом сознании рисует угрозы и он, наконец, требует от нас, чтобы мы защищались. Виртуальны наши враги или реальны — его не интересует. По большому счету, все сознание — это одна большая виртуальная реальность, ничего, по сути, в жизни наличной не значащая, и может «стереться» в два счета от любого вируса (помните о менингите, берегите голову!). Подведем итоги этой части книги Ну, что можно сказать... Посмотрели мы на основополагающие принципы работы мозга и что увидели? Во первых, что сознание наше — английская королева, ни дать ни взять! Царствует, но не правит. Во-вторых, поведение наше — причем все, включая мысли и чувства, эмоции и переживания — управляется не здравым рассуждением нашим, которым мы так привыкли гордиться, а подсознанием, что досталось нам от братьев наших меньших, а также примитивными механизмами, имя которым «динамический стереотип» и «доминанта». Был в древности народ, головотяпами именуемый, и жил он далеко на севере, там, где греческие и римские географы предполагали существование Гиперборейского моря. Головотяпами же прозывались эти люди оттого, что имели привычку «тяпать» головами обо все, что бы ни встретилось им на пути. Стена попадется — об стену тяпают; Богу молиться начнут — об пол тяпают. М. Е. Салтыков-Щедрин Роль российских ученых, конечно, огромна, но много ли от этого толку, если мы с вами ничего в собственной психике не понимаем, постоянно делаем одни и те же ошибки, наступаем на одни и те же грабли, а потом страдаем, страдаем, страдаем. И после всего этого мы осмеливаемся называть человека — Homo Sapiens, «человек разумный»! Он, конечно, человек, и его сознание тому порукой, но, по сути, разума в нем только, разве что, на милостыню. Да наш вид следовало бы назвать Homo-не-Sapiens, это было бы и честно, и правильно. Нам следовало бы хорошо уяснить те механизмы, которые фактически управляют нашим поведением. Уяснить и освоить, чтобы научиться управлять собственным поведением, взять над ним хоть какую-то власть! В противном случае грош нам цена в базарный день! Мы и сами-то на себя не позаримся и, быть может, даже руки на себя наложим. Стоит ли? Может быть, все-таки разберемся и освоимся, может, освоим? Чем черт не шутит... Часть II. Принципы работы с мозгом В первой части этой книги мы рассматривали основные принципы работы мозга, что само по себе, конечно, интересно, но далеко не самоцель. Знать эти принципы необходимо, чтобы иметь возможность каким-то образом влиять на работу собственного психического аппарата. Именно поэтому мы и переходим к разговору о том, каковы, если так можно выразиться, принципы работы с мозгом. Надо думать, что тема эта весьма актуальна, тем более, в свете почти что доказанного нами тезиса о неразумности человека. Если о природной разумности человека говорить не приходится, то нельзя рассчитывать и на то, что мозг сам, по своей собственной инициативе обеспечит своему обладателю хорошее душевное состояние, избавит его от тревог и депрессий, вернет ощущение радости и чувство осмысленного существования. Только человек — поскольку он личность —может возвыситься над собой как живым существом и, исходя из одного центра как бы по ту сторону пространственно-временного мира, сделать предметом своего познания все, в том числе и самого себя. Макс Шелер Сейчас мы обсудим вопрос о том, что есть наше поведение во всей его красоте и полноте, потом решим, что делать с нашими динамическими стереотипами и доминантами, которые зачастую сводят с ума (в прямом и переносном смысле) достопочтенных граждан, а уж потом сформулируем то, что следует именовать «основными положениями здравого смысла». Что ж, приступим, и по порядку... |
Похожие:
 |
Андрей Владимирович Курпатов Как избавиться от тревоги, депрессии и раздражительности Почему нас мучают тревоги и страхи? Как получается, что мы страдаем депрессией и не можем справиться со своей раздражительностью?... |
 |
Как избавиться от тревоги, депрессии и раздражительности андрей Владимирович курпатов Почему нас мучают тревоги и страхи? Как получается, что мы страдаем депрессией и не можем справиться со своей раздражительностью?... |
|
Андрей Владимирович Курпатов средство от депрессии Андрей Владимирович Курпатов — руководитель Санкт-Петербургского Городского психотерапевтического центра, врач-психотерапевт Клиники... |
|
Андрей Курпатов 5 спасительных шагов от депрессии к радости Поначалу ему казалось странным и даже невероятным, что книга с таким «пугающим» названием может попасть в список лидеров продаж (по... |
|
Андрей Курпатов Средство от усталости «обязательный образовательный стандарт». Наконец, даже трудно себе представить, какой бы была наша жизнь, если бы в школе мы не изучали... |
|
Людмила Васильевна Бережкова Как избавиться от бессонницы Как справиться с бессонницей, которая ухудшает качество жизни? Оказывается, это возможно, если иметь соответствующие знания и вовремя... |
|
Владимир Котенко Ананасы в шампанском трагедия Действующие лица: Андрей Свинцов капитан, 25 лет Подземный бункер опутан кабелями, на стене огромный рубильник, при нем Андрей. На столе телефоны белый, черный и зеленый, при них... |
|
Психические расстройства у детей, впервые госпитализированных по поводу гемобластозов Охватывает основные характеристики депрессии и учитывает психологические особенности данной возрастной группы. Опросник cdi предназначен... |
|
На тему: Когнитивные нарушения у пациентов с шизоаффективным расстройством... Шизоаффективное расстройство представляет собой состояние, при котором человек испытывает сочетание симптомов шизофрении таких, как... |
|
Как избавиться от «ценовых качелей» Эта мысль, высказанная президентом «Союзмолоко» Айратом Хайруллиным и председателем правления союза Андреем Даниленко, была с одобрением... |
|
Инструкция«Что делать, если ваш ребенок рисует «синих китов»?» Сми на эту тему вызывает у многих родителей чувство растерянности и тревоги. Как не поддаться панике и что делать, если вы заметили... |
|
Учебное пособие, позволяющее читателю навсегда избавиться от пагубного... Учебное пособие, позволяющее читателю навсегда избавиться от пагубного пристрастия к табаку и алкоголю |
|
Ролло Мэй Смысл тревоги Перевод с английского М. И. Завалова и... Мэй Р. М 97 Смысл тревоги / Перев с англ. М. И. Завалова и А. И. Сибуриной. М.: Независимая фирма “Класс”, 2001. — |
|
Ильницкий А. Н., Прощаев К. И., Оленская Т. Л., Шалари А., Носкова... Ильницкий Андрей Николаевич – доктор медицинских наук, профессор, председатель правления Белорусского республиканского геронтологического... |
|
Андрей Геннадьевич Грецов Тренинги развития с подростками: Творчество, общение, самопознание ... |
|
Тема № Правила поведения в школе. Правила поведения в столовой ... |